Будущая карта Европы

Людям нравятся карты, как игральные, так и географические. В них завораживает скрытый смысл, своеобразная эстетика и бесчисленное количество возможных комбинаций. К тому же, оказывается, что и с «серьезными», географическими картами тоже можно играть.
Можно переместить страны так, чтобы они ощущали себя более комфортно. Воображение и художественные навыки позволяют представить государства в образах людей и животных, как это было популярно у карикатуристов начала XX века. Можно обойтись и одним воображением, предлагая переименовать существующие государства так, чтобы они отражали бытующие стереотипы. Еще более занимательно предположить череду кровавых конфликтов на сто лет вперед, предупреждая недовольные комментарии пометкой «это сделано для развлечения».

Людям нравятся карты, как игральные, так и географические. В них завораживает скрытый смысл, своеобразная эстетика и бесчисленное количество возможных комбинаций. К тому же, оказывается, что и с «серьезными», географическими картами тоже можно играть.

Например, можно переместить страны таким образом, чтобы они ощущали себя более комфортно. Воображение вкупе с художественными навыками позволяет представить государства в образах людей и животных, как это было популярно у карикатуристов начала XX века. В отсутствие художественных навыков можно обойтись и одним воображением, предлагая более или менее остроумно переименовать существующие государства так, чтобы они отражали бытующие стереотипы. Этот распространенный подход можно сочетать с изменением границ и попыткой прогнозирования. Еще более занимательно предположить череду кровавых конфликтов на сто лет вперед, предупреждая недовольные комментарии пометкой «это сделано для развлечения».

Опасная игра

В видеоролике на YouTube легко распознать шутку, но в карты немудрено заиграться. На расчерченном пунктирными линиями и пестрящем красками листе бумаги реальность предстает в редуцированном виде. Хорошо, если политическая карта остается лишь одним из многих элементов, формирующих представления человека о международных отношениях, но случается, что она с детства остается определяющей.

Ребенок начинает узнавать географию со своей родной страны. У страны обнаруживаются границы и соседи. Реакция на это открытие может быть разной. Кто-то воспримет это как должное, кого-то эти дополнительные сложности и ограничения будут смущать всю жизнь. На поверку может оказаться, что за многими внешнеполитическими авантюрами скрываются не столько насущные потребности, сколько инфантильное желание закрасить карту в «свой» цвет.

Перекрашивать карту в Европе получалось множество раз. Эти метаморфозы отнюдь не были виртуальными. Они уничтожали и создавали судьбы людей и целых народов. Поначалу, в эпоху перемещения огромных людских масс по относительно малозаселенному заросшему лесами пространству, процесс изменений был вполне естественным. Вакуум был заполнен быстро, а жадные до территории правители не унимались веками. Процесс достиг апогея с расцветом колониальных империй, рассыпавшихся под собственной тяжестью и бременем сопутствующих конфликтов. Под давлением трагического опыта мировых войн европейским державам пришлось признать очевидное – содержанием исторического процесса должно быть не установление своей власти в соседних провинциях, а социально-экономическое саморазвитие.

Баланс

Отказ от дальнейших территориальных переделов и мирное разрешение споров были мечтой философов Просвещения и последующих поколений интеллектуалов. Устав ООН, а затем и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе с его принципом нерушимости границ, казалось, наконец, перевели замечательную идею в политическую практику. Война в Югославии показала преждевременность оптимистических оценок, но вполне возможно, что этот конфликт все же останется отзвуком прошлого, последней точкой в истории внутриевропейских кровопролитий.

Бесчисленные изменения, происходившие с картой Европы на протяжении веков, могут навести на мысль, что результат во многом случаен. Однако это не так. Карта стремилась к соответствию между политическими и этническими общностями, при этом политика неизбежно влияла на формирование национального самосознания, а оно, в свою очередь, влияло на политику.

Сегодня Европа более близка, чем когда-либо прежде, к состоянию равновесия между запросом наций на политическое оформление и реально существующими границами. Европейская политическая карта достаточно хороша, чтобы счастливым образом избежать дальнейших трансформаций. Но потенциальных возмутителей спокойствия обнаружить все же можно.

Сепаратисты и юнионисты

Претенденты на создание новых независимых государств в Европе хорошо известны.

Шансами на «успех» обладает Шотландия с ее пятью миллионами населения, которая могла бы достойно смотреться в группе крепких середняков Евросоюза, таких как Дания, Словакия и Финляндия. Референдум по вопросу о независимости Шотландии должен пройти осенью 2014 г. Близкие позиции способна занять семимиллионная Каталония. Трехмиллионное баскское государство может появиться на территории Испании и Франции. Нет оснований полностью исключать распад Бельгии на шестимиллионную Фландрию и франкоязычную Валлонию, где проживает порядка 3,5 млн человек. Здесь возникает вопрос о судьбе столицы ЕС, миллионного преимущественно франкоговорящего Брюсселя. Список крохотных островных государств-членов ЕС вслед за Мальтой и Кипром могла бы пополнить трехсоттысячная Корсика. Несмотря на усилия Евросоюза по стабилизации в Боснии и Герцеговине, эта страна остается де-факто разделенной. От Федерации Боснии и Герцеговины с населением 2,3 млн человек может отколоться Республика Сербская, где проживают почти 1,5 млн человек. Регион с полумиллионным албанским населением способен покинуть Македонию. В свободное плавание может уйти крохотная по населению и огромная по территории Гренландия. Обсуждается отделение Северной Италии – почти 28 млн человек или даже 34 млн, согласно предложенным «Лигой Севера» границам «Падании». Самые разнообразные предположения высказываются относительно гипотетического распада Украины и России.

Примечательно, что формирование новых государств более вероятно там, где есть условия для проведения и признания результатов мирного референдума. Открытый конфликт, использование методов вооруженной борьбы, в конечном счете, только отдаляют сепаратистов от достижения их цели. Как показывает опыт замороженных конфликтов на Кипре, в Приднестровье и в Закавказье, добиваться признания независимости, провозглашенной по результатам военных действий, можно десятилетиями. Желающих создать одно государство на основе нескольких в Европе немного. Реалистичных проектов такого рода еще меньше, и практически все они являются продолжением сепаратистских устремлений. Так, Косово и албанские регионы Македонии могли бы слиться с Албанией, увеличивая ее население до 5,5 млн человек. Республика Сербская, вероятно, стремилась бы объединиться с семимиллионной Сербией. Фландрия и Нидерланды способны соединиться в государство с населением 23 млн человек, а Валлония может отойти к Франции.

Сатирическая карта
Первой мировой войны (1914)

Итак, на карте Европы могут появиться 4–5 новых государственных образований. Речь в основном идет о регионах, которые уже сегодня обладают высокой степенью автономии. На региональном уровне идет своя политическая жизнь, которая оправданно заботит граждан больше, чем происходящее в более удаленной общегосударственной столице. Стремление к независимости наиболее выражено в регионах-донорах, которые с неохотой отдают в государственный бюджет кровно заработанные средства, отправляющиеся затем на поддержку отстающих.

Собственно переориентация всех собираемых налогов на региональный бюджет и соответствующее уменьшение ресурсов страны, теряющей территорию, стали бы основным результатом положительного решения вопросов о независимости. Ни один из кандидатов на государственный статус не обладает потенциалом для того, чтобы играть роль самостоятельного центра мировой политики. Принципиально значимым для них оставалось бы членство в Евросоюзе, позволяющее преодолеть ограничения, проистекающие из скромных демографических и территориальных размеров.

Без внутренних границ

Европа будущего, вероятнее всего, станет одновременно сплоченнее, фрагментированнее и шире. Совместить несовместимое удастся благодаря происходящему на наших глазах изменению характера межгосударственных границ. Помимо символического значения, границы традиционно являлись первым рубежом обороны от нападения агрессора, контрольным пунктом, пределом, ограничивающим юрисдикцию государства, и местом сбора пошлин.

Шуточная карта Европы глазами англичан

Торгово-экономические барьеры на европейском пространстве уступают место свободе передвижения товаров, услуг, капиталов и людей. Страны-участницы Шенгенского соглашения идут еще дальше, отказываясь от всякого контроля на внутренних границах. Остаются задачи совместной обороны внешних границ (но уже не от агрессора, а от нелегальных мигрантов из бедных регионов мира и транснациональной преступности) и разграничения юрисдикции. Национальное законодательство государств при этом оказывается только одним из уровней сложной системы, включающей в себя международные конвенции, расширяющийся массив права Евросоюза и юридические установления, принимаемые в регионах и муниципалитетах. В этих условиях все большее внимание приходится обращать на карту, показывающую границы между членами ЕС, странами-кандидатами и не входящими в Евросоюз государствами. Изменения этой карты окажутся гораздо важнее гипотетического отделения Шотландии или Каталонии.

Расширение Евросоюза замедлилось. Прежде чем продолжать этот процесс, ЕС необходимо преодолеть последствия кризиса и подтянуть наиболее бедные страны-члены до среднего для европейского интеграционного объединения уровня развития. Через 10–15 лет эти задачи будут решены. Вероятно, тогда произойдет вступление в ЕС пока остающихся за его пределами балканских государств и Молдовы. Еще через 15–20 лет, возможно, появится интеграционное образование, которое объединит расширившийся ЕС с Турцией, Украиной, Белоруссией, Россией, Казахстаном, странами Закавказья. К этому времени настроения могут измениться в Швейцарии, Норвегии и Исландии, которые пока скептически относятся к идее вступления в Евросоюз.

Карта Европы 2022 года, опубликованная
в газете «Гардиан» в феврале 2012 года

Региональная интеграция – не одномоментное решение, а процесс. На том или ином уровне все страны Европы уже сегодня участвуют в ней либо непосредственно, либо через систему договоренностей с ЕС и его членами. На определенном этапе количество внутрирегиональных взаимосвязей переходит в качество, символом которого сегодня является членство в Евросоюзе. Через 35–40 лет механизмы интеграции неизбежно изменятся. Потребуются новый договор о союзе, новые правила голосования и экономические инструменты. Но сохранится потребность в европейском единстве. Общий европейский рынок и голос общеевропейского союза на мировой арене могли бы объединить до 900 млн человек – цифра внушительная, но не экстраординарная даже сегодня, а тем более на фоне прогнозируемых к 2050 г. пятимиллиардной Азии, почти двухмиллиардной Африки и 1,2 млрд жителей западного полушария.

Однако карта будущего, на которой пространство от Лиссабона до Владивостока закрашено одной краской, была бы чрезмерно схематичной. Как уже сегодня показывает опыт ЕС, свобода передвижения и ведения бизнеса не уничтожает языковых и культурных различий между странами, а также, что существенно, не устраняет региональной специфики. Интеграция опирается на принцип субсидиарности – только те полномочия, которые не получается эффективно реализовывать на более низком уровне, должны передаваться на более высокий. Львиная доля проблем, решаемых при помощи политических механизмов, может и должна решаться региональными властями. Отсюда значимость затейливой карты европейских регионов, которая вряд ли будет существенно меняться с годами, напоминая о разнообразии, в котором заключена сила Старого Света.

***

Современные технические средства позволяют значительно увеличить объем информации, передаваемой с помощью карты. Не столь важно, будет ли реализован тот или иной сепаратистский проект. Важно, чтобы наши представления о Европе становились многомерными. Будущая карта Европы – это карта общеевропейских органов принятия решений, совместных инфраструктурных проектов, оптимизированного распределения промышленных объектов, взаимных инвестиций, транспортных потоков, свободно пересекающих границы. Это и десятки тысяч муниципалитетов, каждый из которых в чем-то не похож на другие. Задача европейских политиков будущего – осознать и максимально использовать конкурентные преимущества региона, отказавшись, наконец, от устаревшей игры в перетягивание пограничных пунктиров.