«Азиатский тигр» между «драконом» и «орлом»: перипетии внешней политики Малайзии

Малайзия, обладая протяженной береговой линией, обширной исключительной экономической зоной, участками континентального шельфа, а также частично контролируя стратегически важные Джохорский и Малаккский проливы, связывает значительную часть планов развития с использованием морских пространств. Особое опасение в Куала-Лумпуре вызывает нарастание американо-китайских противоречий в Южно-Китайском море, сопровождающихся демонстрацией силовых возможностей. Подобные действия затрудняют для Малайзии эффективную реализацию ресурсного, производственного и транспортного потенциала, а также побуждают занять одну из сторон, на что руководство пойти не готово.

Малайзийско-китайские отношения носят довольно неоднозначный характер. Эксперты отмечают, что несмотря на все обиды и разногласия, Куала-Лумпур чрезвычайно заинтересован в развитии сотрудничества с Пекином и недопущении конфликта любыми средствами. Попытки противопоставить что-либо китайской настойчивости в ЮКМ выглядят довольно безобидно и, вероятно, предпринимаются для «порядка», нежели для достижения реального эффекта. Однако в экономической сфере антикитайские настроения более заметны.

В условиях торговой войны между США и КНР правительство Исмаила Сабри видит дополнительные возможности для поддержки национальных производителей за счёт вытеснения по ряду товарных позиций китайских конкурентов, а также использования для «балансирования» экономического содействия со стороны США, Японии и Индии. Однако малайзийцы обеспокоены тем, что США чрезмерно идеологизируют противоречия с КНР и фактически принуждают их к выбору приоритетного партнёра и однозначной поддержке планов строительства «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона».

Можно констатировать, что на фоне американо-китайской конфронтации в ЮКМ Малайзия намерена повысить уровень самостоятельности в обеспечении интересов безопасности и развития, связанных с использованием морских пространств. Для этого упор делается на активизацию исследований, поиск новых возможностей для коммерческой деятельности, работу по линии международных организаций, а также совершенствование средств контроля, в том числе военных. Вероятно, Куала-Лумпур не исключает и обострения отношений с другими государствами —членами АСЕАН, которые также имеют притязания на некоторые участки акватории.

Несмотря на сложности в отношениях с Пекином, Куала-Лумпур продолжает следовать максиме «друг для всех — никому не враг» и воздерживается от шагов, которые могли бы нанести непоправимый вред двусторонним отношениям.

Нельзя исключать того, что авторитет России сможет поспособствовать мирному и взаимовыгодному разрешению споров в отношениях КНР со странами АСЕАН, в том числе и Малайзией. У России и стран ЮВА есть общий интерес — установить справедливый, внеблоковый многополярный мир, основанный на нормах международного права и свободный от какого-либо противостояния.

Морское государство с континентальными корнями

Малайзия, обладая протяженной береговой линией, обширной исключительной экономической зоной, участками континентального шельфа, а также частично контролируя стратегически важные Джохорский и Малаккский проливы, связывает значительную часть планов развития с использованием морских пространств. Особое опасение в Куала-Лумпуре вызывает нарастание американо-китайских противоречий в Южно-Китайском море, сопровождающихся демонстрацией силовых возможностей. Подобные действия затрудняют для Малайзии эффективную реализацию ресурсного, производственного и транспортного потенциала, а также побуждают занять одну из сторон, на что руководство пойти не готово.

Екатерина Колдунова, Валерия Вершинина:
Юго-Восточная Азия: жизнь с коронавирусом?

Согласно малайзийской стратегической культуре [1], эта страна определяет поведение и характер отношений с партнёрами с позиции особенностей географического положения, так как две ее части разделены Южно-Китайским морем. В Куала-Лумпуре до недавнего времени доминировало «континентальное мышление», ограничивавшее возможности социально-экономического развития. Вместе с тем большая часть запасов нефти и газа находится на шельфе в пределах территориальных вод и исключительной экономической зоны, а порядка 12% ВВП приходится на добычу и переработку морских биоресурсов. Кроме того, практически весь объем внешней торговли обеспечивается морскими перевозками. В этой связи малайзийское руководство пытается изменить приоритеты и сконцентрироваться на укреплении морской составляющей национальной безопасности, включая защиту собственных интересов в ИЭЗ.

Так, «Белая книга» по вопросам обороны — 2019» исходит из наличия трёх основных угроз для безопасности и развития страны по крайней мере до 2031 г. В частности, к ним относятся: неопределённый характер отношений между ведущими мировыми державами, неоднородность государств Юго-Восточной Азии и различия их интересов, а также рост влияния нетрадиционных аспектов безопасности (изменение климата, дефицит ресурсов, киберпреступность, экстремизм и др.). В документе Малайзия именуется «морским государством с континентальными корнями», что отражает специфику стратегии развития и внешнеполитические приоритеты. Во «Внешнеполитической концепции новой Малайзии — 2019» особое внимание уделяется вопросам защиты суверенитета и территориальной целостности, в том числе в спорных с другими странами районах Южно-Китайского моря.

Данные тезисы обуславливают ряд практических действий Малайзии по защите морских пространств. В частности, в декабре 2019 г. страна подала заявку в Комиссию ООН по границам континентального шельфа на расширение зоны за пределы 200 миль в северной части ЮКМ. Также Куала-Лумпур выступает за вступление в силу Декларации поведения сторон в ЮКМ от 2002 г. и принятие кодекса, который бы устанавливал правила взаимодействия всех участников, включая внерегиональные государства. Малайзийское правительство намерено активно выступать за демилитаризацию ЮКМ и организацию максимально свободного коммерческого судоходства в интересах государств региона. В ноябре 2019 г. Куала-Лумпур в очередной раз был включен в состав совета Международной морской организации. Данная структура оценивается руководством страны как важная площадка для интеграции в сообщество крупных морских держав. Кроме этого, в 2020 г. МИД Малайзии объявил о планах учредить Центр морского превосходства (Maritime Centre of Excellence) для содействия реализации национальных интересов на морских пространствах. В данную структуру в итоге вошли представители научно-исследовательских центров, вузов, профильных ведомств и коммерческих структур, которые будут заниматься разработкой предложений в сфере государственной политики по освоению и охране морских пространств.

Глеб Торопчин:
Акценты английского: к вопросу об образовании AUKUS

Для обеспечения реализации приоритетов курса «морского государства» малайзийское руководство сосредоточилось на увеличении эффективности патрулирования ИЭЗ силами ВМС, ВВС и Береговой охраны. Многочисленные случаи «нежелательной деятельности» Китая в ЮКМ заставляют и малайзийских военных усиливать присутствие. В частности, в 2021 г. 16 самолетов военно-транспортной авиации КНР проследовали через воздушное пространство над отмелями Лукония вблизи штата Саравак, по мнению Куала-Лумпура, входящими в свою сферу интересов, что послужило причиной для ноты протеста. Ирония этого события заключается в том, что инцидент произошел во время празднования 47-летия установления дипломатических отношений между КНР и Малайзией.

В настоящее время «сердце Юго-Восточной Азии» обладает скудными возможностями по ограничению и воспрещению доступа и манёвра в пределах ИЭЗ. По этой причине правительство активно осуществляет трансформацию национальных вооруженных сил. Так, основу малайзийских ВМС к 2030 г. должны составить современные подводные лодки, фрегаты, корабли контроля прибрежной зоны и большие патрульные, в планах строительство многоцелевого корабля поддержки (фактически десантного). Высокой эффективности при патрулировании и выполнении задач обнаружения и выдворения нарушителей командованием флота предполагается достичь за счет оснащения новых боевых единиц передовым ракетным вооружением и электронными средствами, а также улучшения взаимодействия с авиацией и беспилотными аппаратами.

«Друг для всех — никому не враг»

Малайзийско-китайские отношения носят довольно неоднозначный характер. Эксперты отмечают, что несмотря на все обиды и разногласия, Куала-Лумпур чрезвычайно заинтересован в развитии сотрудничества с Пекином и недопущении конфликта любыми средствами. Попытки противопоставить что-либо китайской настойчивости в ЮКМ выглядят довольно безобидно и, вероятно, предпринимаются для «порядка», нежели для достижения реального эффекта. Однако в экономической сфере антикитайские настроения более заметны.

В последние несколько лет острая внутриполитическая борьба в Малайзии оказывала существенное воздействие на внешнеполитическую линию страны, в том числе на отношения с Китаем. В частности, курс на участие в Инициативе пояса и пути с 2013 г. корректировался уже несколько раз. Отрицательно на развитии внешнеэкономических связей сказалась и пандемия COVID-19. Фактически коалиция, находящаяся у власти с 2018 г., всё ещё формирует позицию по ряду важных международных вопросов, включая вовлеченность страны в Инициативу пояса и пути.

Александр Иванов:
Американский слон и европейские кролики в Азии

Развивая сотрудничество с Пекином, в Куала-Лумпуре рассчитывали на рост национального благосостояния благодаря модернизации существующей и строительству новой транспортной инфраструктуры. Вместе с тем в 2019 г. бывший премьер-министр М. Мохаммад отказался от реализации ряда совместных с Китаем крупных проектов общей стоимостью более 30 млрд долл. В частности, было принято решение о «замораживании» строительства железнодорожной ветки восточного побережья (East Coast Rail Link) от Южно-Китайского моря до Малаккского пролива, а также мультипродуктового и газового трубопроводов на о. Борнео. В ходе сооружения данных объектов вскрылись масштабные коррупционные схемы, встал вопрос о коммерческой целесообразности и вкладе в развитие экономики страны.

В правительстве Яссина не сомневались в общей полезности участия в Инициативе пояса и пути для Малайзии, однако при этом предлагали расширить сотрудничество путём внедрения информационных технологий, освоения природосберегающих производств, модернизации системы здравоохранения. Предполагалось, что китайские капитал, технологии и кадры будут способствовать повышению уровня и прибыли местных предприятий, что позволит отказаться от их поддержки из госбюджета и сэкономить средства для решения социальных задач.

Ставший премьер-министром в августе 2021 г. Исмаил Сабри известен своей жёсткой позицией к китайскому бизнесу, даже несмотря на многочисленные протесты проживающих в стране этнических китайцев (23% населения). В этой связи будущее крупных инфраструктурных проектов всё еще остается под вопросом — Куала-Лумпур намерен провести экспертизу и пересмотреть условия сотрудничества с китайскими партнёрами. Крайне символичным стал отказ в конце 2020 г. от реализации проекта «Малаккские ворота» (Melaka Gateway), который считался «визитной карточкой» Инициативы пояса и пути в Малайзии. Планы предусматривали сооружение в гавани г. Малакка трех искусственных островов, где предполагалось построить гостиницы, развлекательные комплексы, жильё премиум-класса, склады, терминал для круизных лайнеров и глубоководный коммерческий порт. В качестве оснований для отказа называются некомпетентность местных подрядчиков и их неготовность к строительству таких сложных объектов, а также проблемы с подбором местных партнеров для китайских инвесторов. Однако не исключено, что в основе решения главным образом лежат политические причины — руководство страны не устроили условия, предложенные китайскими партнёрами.

Не секрет, что большинство масштабных проектов, предложенных китайскими партнёрами, не были привязаны к местным малайзийским реалиям, не учитывали нужд населения и ориентировались исключительно на реализацию интересов КНР. Однако власти штатов активно боролись за капиталовложения, что объяснялось коррумпированностью правящих элит, интересами местных бизнесменов и влиянием китайского лобби.

В условиях торговой войны между США и КНР правительство Исмаила Сабри видит дополнительные возможности для поддержки национальных производителей за счёт вытеснения по ряду товарных позиций китайских конкурентов, а также использования для «балансирования» экономического содействия со стороны США, Японии и Индии. Однако малайзийцы обеспокоены тем, что США чрезмерно идеологизируют противоречия с КНР и фактически принуждают их к выбору приоритетного партнёра и однозначной поддержке планов строительства «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона».

Александр Королев:
«Гаванский синдром»: Камала Харрис пытается вернуть США в Юго-Восточную Азию

Можно констатировать, что на фоне американо-китайской конфронтации в ЮКМ Малайзия намерена повысить уровень самостоятельности в обеспечении интересов безопасности и развития, связанных с использованием морских пространств. Для этого упор делается на активизацию исследований, поиск новых возможностей для коммерческой деятельности, работу по линии международных организаций, а также совершенствование средств контроля, в том числе военных. Вероятно, Куала-Лумпур не исключает и обострения отношений с другими государствами —членами АСЕАН, которые также имеют притязания на некоторые участки акватории.

Несмотря на сложности в отношениях с Пекином, Куала-Лумпур продолжает следовать максиме «друг для всех — никому не враг» и воздерживается от шагов, которые могли бы нанести непоправимый вред двусторонним отношениям. Критика притязаний КНР в ЮКМ, решения «уйгурского вопроса», закрытие ряда проектов чередуются с выражением готовности расширить участие в Инициативе пояся и пути. Существенно улучшить свой имидж Китаю удалось и через оказание крупномасштабной помощи Малайзии по борьбе с эпидемией коронавируса.

Новое веяние в малайзийской внешней политике связано с активизацией сотрудничества России со странами АСЕАН. Помимо традиционного диалога по вопросам торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества, всё более заметным становится и вовлечённость Москвы в проблемы региональной безопасности, что видно на примере прошедших в начале декабря 2021 г. военно-морских учениях ВМС стран АСЕАН и ВМФ России. Несмотря на более чем скромную долю в 1% в общем объёме внешней торговли всех членов Ассоциации, образ России в регионе, скорее, положительный — с ней не связываются никакие серьёзные проблемы и разногласия. С утверждением Комплексного плана по реализации стратегического партнёрства между РФ и АСЕАН на 2021–2025 гг., а также Дорожной карты в сферах торговли и инвестиций перспективы развития российско-малайзийских связей становятся более осязаемыми —появляется институциональная основа для совместных проектов. Нельзя исключать и того, что авторитет России сможет поспособствовать мирному и взаимовыгодному разрешению споров в отношениях КНР со странами АСЕАН, в том числе и Малайзией. Стоит отметить и то, что у России и стран ЮВА есть общий интерес — установить справедливый, внеблоковый многополярный мир, основанный на нормах международного права и свободный от какого-либо противостояния.

1. Стратегическая культура — концепция, разработанная американскими политологами в 1970-е гг. для объяснения особенностей внешнеполитического курса и военной стратегии той или иной страны. Представляет собой набор исторически и социально обусловленных обычаев, традиций, образов действий, особенностей принятия решений, определяющих процесс государственного строительства.