Америка ушла. Что будет дальше с Афганистаном?

С каждым выводимым американским солдатом Афганистан все больше погружается в дебри гражданской войны. Радикальное движение «Талибан» чувствует свое преимущество, захватывает деревню за деревней и угрожает подмять под себя всю страну.

29 февраля в Дохе после длительного этапа переговоров Соединенные Штаты и запрещенное в России движение «Талибан» сумели договориться о сроках вывода 13-ти тысячного американского войска из Афганистана. Вашингтон в обмен на эвакуацию своего военного присутствия добился от талибов обещания не осуществлять атаки на американцев.

С 1 мая, когда Соединенные Штаты начали эвакуацию своих сил, мы становимся очевидцами того, что выполняется лишь та часть договора, которая касается сроков вывода войск и ненападения на американских военных талибов. В этом смысле исламисты действуют вполне рационально. Ведь в отличие от моджахедов, воевавших против СССР и которых поддерживал чуть ли не весь мир (КНР, Иран, ФРГ, США, Пакистан, Египет, Саудовская Аравия), талибов опекают лишь пакистанцы. Если моджахеды могли безнаказанно проводить атаки против советских солдат, не боясь потерять поддержку своих внешних спонсоров, то талибы пока на такой риск пойти не могут. А кто знает, вдруг Дж. Байден решит развернуть силы назад? Страны НАТО, солидарность в чьих рядах восстановилась при нынешней администрации в Белом доме, могут поддержать в этом вопросе американского лидера.

В настоящий момент всё в Афганистане идет к тому, что Талибан будет увеличивать свое территориальное присутствие (на текущий момент талибы контролируют 50–70% территории Афганистана вне крупных городов и около 60% районных центров). Переговоры 19 июля в Дохе между ним и кабульским правительством ничем не завершились. Талибы отказались складывать оружие, даже несмотря на празднование Курбан-байрама. Более того, на следующий день по резиденции Гани прилетели три ракеты. В отсутствии мощного международного давления стороны конфликта предоставлены сами себе. Очевидно, что если при поддержке США Кабул не мог одолеть талибов, то сейчас и подавно. Если кабмин Гани не согласится делиться властью и предоставлять талибам места в будущем правительстве национального согласия, то вооруженный конфликт продолжится. Такое развитие событий может показаться меньшим из зол, чем если бы талибы полностью захватили власть в Афганистане. Тем не менее риски массовых миграцией, наркотрафика и расползания ИГИЛ делают такой сценарий не самым привлекательным.

Полная победа талибов на первых порах может стабилизировать ситуацию. Ослабленные войной боевики будут заняты решением насущных проблем — выживанием своего правительства и экономикой. Потребуются иностранные деньги. Их может предоставить Китай и Пакистан при поддержке фондов Саудовской Аравии и ОАЭ. Но никто не знает, к каким последствиям для региона приведет господство радикального движения через 5–6 лет. В конце концов, США поначалу тоже поддерживали исламистов, пока последние боролись с «советской оккупацией». Но спустя уже пять лет после создания Исламского Эмирата Афганистана (1996–2001 гг.), когда опекаемые талибами «аль-каидовцы» совершили атаки на башни-близнецы, Талибан стал врагом Вашингтона. К слову, Талибан до сих пор не разорвал связей с «Аль-Каидой». Даже если на этот раз талибы учтут свои прежние ошибки, этот факт не исключает того, что триумф радикальной исламистской идеологии в отдельно взятой стране может стать примером для разочарованной в собственных правительствах молодежи стран Средней Азии с высоким уровнем безработицы. Решить эту проблему Россия и ОДКБ при помощи исключительно военных учений не смогут.

С каждым выводимым американским солдатом Афганистан все больше погружается в дебри гражданской войны. Радикальное движение «Талибан» чувствует свое преимущество, захватывает деревню за деревней и угрожает подмять под себя всю страну. Готовы ли к такому сценарию соседние государства и Россия? Насколько опасен такой сценарий для их безопасности?

«Не дразнить Америку»

29 февраля в Дохе после длительного этапа переговоров Соединенные Штаты и запрещенное в России движение «Талибан» сумели договориться о сроках вывода 13-ти тысячного американского войска из Афганистана. Вашингтон в обмен на эвакуацию своего военного присутствия добился от талибов обещания не осуществлять атаки на американцев. По сути, администрация Дональда Трампа пыталась предотвратить то, что случилось с советскими войсками в Афганистане, на которые продолжались атаки со стороны моджахедов плоть до пересечения моста в Термезе последним советским солдатом. В дохийском соглашении был также зафиксирован ряд других важных нюансов, например, постепенное исключение Талибана из террористического списка СБ ООН, невмешательство США во внутренние дела Афганистана и освобождение из тюрем пленных талибов. Но наиболее важный с точки зрения безопасности, целостности и процветания Афганистана пункт о запуске мирного процесса не реализовался ни на йоту.

С 1 мая, когда Соединенные Штаты начали эвакуацию своих сил, мы становимся очевидцами того, что выполняется лишь та часть договора, которая касается сроков вывода войск и ненападения на американских военных талибов. В этом смысле исламисты действуют вполне рационально. Ведь в отличие от моджахедов, воевавших против СССР и которых поддерживал чуть ли не весь мир (КНР, Иран, ФРГ, США, Пакистан, Египет, Саудовская Аравия), талибов опекают лишь пакистанцы. Если моджахеды могли безнаказанно проводить атаки против советских солдат, не боясь потерять поддержку своих внешних спонсоров, то талибы пока на такой риск пойти не могут. А кто знает, вдруг Дж. Байден решит развернуть силы назад? Страны НАТО, солидарность в чьих рядах восстановилась при нынешней администрации в Белом доме, могут поддержать в этом вопросе американского лидера.

Талибан действует рационально — не стреляет по американцам, но наносит мощные удары по силам правительства президента Ашрафа Гани. В период с 1 мая по середину июля талибам удалось взять под контроль, по разным данным, от 50 до 80% территории страны. В соответствии с докладом СБ ООН от июня 2021 г., Талибан контролирует 50–70% территории Афганистана вне крупных городов и около 60% районных центров. Большая часть захваченных территорий — сельская местность, где традиционно сильны религиозные настроения. К моменту написания материала боевики планировали взятие крупных городов, таких как Кандагар, Герат и Газни, и намерены были отбить крупнейшую авиабазу Баграм, недалеко от которой они в знак устрашения нейтрализовали афганского пилота.

Александр Пац:
Афганистан накануне катастрофы

Успехи Талибана на земле

Вывод войск США идет опережающими темпами, а успехи талибов коррелируют с количеством выведенных американцами военнослужащих. К 13 июля США эвакуировали 95% личного состава, говорится в заявлении Центрального командования вооруженных сил США. А уже 14 июля талибы заявили о захвате ключевого КПП на границе с Пакистаном — «Спин Болдак» (расположен недалеко от Кандагара), а также штаб-квартиры полиции провинции Кандагар. К этому времени Талибан уже взял под управление почти все районы Афганистана на границе с Узбекистаном и Таджикистаном, а также погранпереходы «Ислам Кале» на иранской границе. Не справляющиеся с натиском исламистов афганские военные сотнями сбегают в соседние Таджикистан и Узбекистан. После того, как американская авиация покинула крупнейшую авиабазу НАТО в стране — Баграм — прикрывать афганцев с воздуха некому.

Установление контроля над границей Афганистана с республиками Средней Азии и Пакистаном имеет серьезные геостратегические последствия. Пакистан — главный спонсор талибов. Через КПП «Спин-Болдак» идет основная часть торговли Афганистана и Пакистана. Погранпереход соединяет Кандагар с портами Пакистана, и это крайне важно в геоэкономическом отношении, учитывая, что у Афганистана нет выхода к морю. КПП дает также Исламабаду дополнительную возможность наращивать поставки вооружения исламистам. Что касается границы с Таджикистаном и Узбекистаном, то контроль над ними позволяет талибам отрезать пути отступления правительственных сил. В то же время появление исламистов на рубежах стран СНГ и ОДКБ вызывает обеспокоенность в Москве и в самих этих республиках, прежде всего в Таджикистане, Узбекистане, Туркменистане и частично в Киргизии.

Россия готовит Среднюю Азию к инфильтрации

22 июня в Душанбе отправился секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев, где провел переговоры с коллегами из Таджикистана, Киргизии, Казахстана и Индии. Основная тема обсуждения — ситуация в Афганистане и борьба с общими угрозами по линии ОДКБ и ШОС. В тот же день заместитель Патрушева Рашид Нургалиев там же в Душанбе переговорил со своим узбекским визави Бобуром Усмановым на тему кооперации в сфере борьбы с терроризмом и экстремизмом. За два месяца до этого, 26–27 апреля, в ожидании рисков вывода войск США из Афганистана министр обороны России Сергей Шойгу побывал в Душанбе и встретился с коллегами из Таджикистана и Узбекистана.

«Эскалация угроз и вызовов, исходящих из Афганистана, формирует вокруг ОДКБ долгосрочные очаги напряженности с трудно прогнозируемым сценарием развития событий», — так этот визит объясняет Интерфаксу источник в военно-дипломатических кругах. После Душанбе он отправился в Ташкент, где подписал с министром обороны Узбекистана Баходиром Курбановым программу двустороннего стратегического партнерства в военной области на 2021–2025 гг. Вершина усилий Москвы по координации безопасности в Средней Азии — решение провести с 5 по 10 августа на таджикистанском полигоне Харб-Майдон совместные военные учения России, Узбекистана и Таджикистана.

Предпринимаемые Россией и ее среднеазиатскими партнерами меры преследуют три основные цели. Во-первых, они не хотят допустить расползания конфликта между боевиками и афганскими военными на территорию пяти республик Средней Азии. Во-вторых, потенциальная победа талибов может привести к массовой миграции населения в Таджикистан и Узбекистан, поэтому границу нужно держать на замке. В-третьих, Талибан противостоит ИГИЛ, и сторонники второго могут попытаться найти убежище в Туркменистане, Таджикистане и Узбекистане. С первыми двумя у России безвизовый режим. Кроме того, военные учения — это сигнал талибам о том, что Москва готова дать отпор распространению радикальных идей и движений в своем южном «подбрюшье». Глава МИД РФ Сергей Лавров уже предупреждал, что Россия сделает все необходимое, чтобы пресечь любую агрессию против союзников по ОДКБ.

Андрей Кортунов:
Афганистан как стресс-тест для ШОС

Распространения экстремизма и интересы других соседей

Помимо России и ее союзников из стран СНГ ситуация в Афганистане представляет риски и для Китая. Маленький отросток территории Афганистана — часть провинции Бадахшан — граничит с самым беспокойным для КНР регионом — Синьцзяно-Уйгурским автономным районом (СУАР). Здесь не только сосредоточены основные запасы нефти КНР, СУАР является связующим звеном Инициативы пояса и пути.

В начале июля талибы взяли ряд районов в Бадахшане. Потенциальный переход области к Талибану и создание на этой территории очага исламизма угрожает территориальной целостности Китая — уйгуры могут получить второе дыхание в виде радикальной исламистской идеологии. Пекин действует на опережение. По данным Financial Times, КНР предложил Талибану сотрудничество в обмен на лояльность по уйгурскому вопросу. В частности, КНР ждет от талибов отказа от сотрудничества с уйгурским «Исламским движением Восточного Туркестана», численность которого около 3,5 тыс. КНР, по информации той же Financial Times, готов оказать ощутимую помощь Талибану, вложиться в восстановление руками талибов разрушенной инфраструктуры Афганистана. Деньги будут направляться через Пакистан.

Говоря об угрозах для Китая, нужно указать и на возможности. Афганистан — кратчайший путь для Пекина в Индийский океан. Имея в Афганистане стабильное правительство, пускай и талибское, КНР может вложить большие деньги в инфраструктурные проекты и соединиться с пакистанскими портами. Один из таких — Гвадар, который китайцы уже получили в пользование сроком на 40 лет в 2017 г. в обмен на его модернизацию. Развитием порта занялась компания China Overseas Port Holding Company. Чем же для Пекина обернется исход гражданской войны в Афганистане, покажет время. Но уже сейчас ясно, что с точки зрения интересов безопасности и экономических интересов КНР крайне важно недопущение хаоса в соседней стране. Приход талибов к власти рискован, но если оказывать влияние на него через своего союзника по антииндийскому фронту (Пакистан), то Китай может превратить Афганистан в новый источник прибыли.

Если для Китая ситуация двоякая, то для Ирана победа Талибана нежелательная. Духовные лидеры Исламской Республики Иран (в частности, Генсек Всемирной ассамблеи исламского пробуждения Хосейн Акбар) преподносят вывод американских войск как победу мусульман, действуя по принципу «враг моего врага — мой друг». При этом Акбар признает, что «выдворение из страны [Афганистана] создало там вакуум власти и дисбаланс сил, что влияет на все события и расклады». Хаотизация Афганистана может вызвать этнический сепаратизм. Образование государства белуджей на афганской территории даст стимул для аналогичных процессов в Иране. На его территории проживают 17% всех белуджей — 1,5 млн человек. В случае перехода власти к талибам эта проблема отпадет. При этом не стоит сбрасывать со счетов, что талибы — носители ортодоксальной суннитской идеологии, которая может быть противопоставлена шиитскому Ирану. Афганистан может включиться в «суннитскую дугу», состоящую из Пакистана, Саудовской Аравии, ОАЭ.

Что касается союзника Ирана — Индии, то для нее победа талибов будет настоящей головной болью. Спонсируемое Пакистаном государство талибов превратится в инструмент усиления Исламабада, а это не нужно Индии, которая уже  более 70 лет не может поделить с Пакистаном Кашмир.

Европейцы и американцы покидают Афганистан. Его проблемы — пока еще длящаяся гражданская война, угроза расползания экстремизма и терроризма, переход конфликта через границу — остаются в наследство России, республикам Средней Азии, Китаю, Ирану, Пакистану и Индии. Москва действует превентивно и при помощи военных учений пытается создать санитарный кордон. Иран и Китай занимают нейтралитет, наслаждаясь уходом вражеского НАТО из региона. Лишь Пакистан остается в победителях при любых раскладах, так как правительство в Кабуле — не враг, а Талибан — союзник.

Дмитрий Тренин:
Афганистан после США. Что ждет Россию и Центральную Азию

Для полного разбора всех внешних интересов стоит сказать еще об одной стране — Турции. По договоренности с США, ее вооруженным силам доверяется охрана международного аэропорта Кабула — единственные «ворота» иностранных дипломатов во внешний мир. Анкара видит в этом возможность расширить свое международное влияние путем включения Афганистана в одну из зон своего влияния в придачу к Ливии, Сирии, Ираку и Нагорному Карабаху. Однако талибы ясно дали понять, что не считают желательным присутствие турок на территории Афганистана. Готова ли Анкара ответить и тем более нарастить свое военное присутствие, если боевики откроют огонь силам безопасности в аэропорту им. Карзая, неясно. Втягивание в дорогостоящую военную кампанию за тысячи километров от Турции может быть неоправданной тратой бюджета особенно в условиях экономического кризиса и дешевеющей лиры.

Что дальше?

В настоящий момент всё в Афганистане идет к тому, что Талибан будет увеличивать свое территориальное присутствие. Переговоры 19 июля в Дохе между ним и кабульским правительством ничем не завершились. Талибы отказались складывать оружие, даже несмотря на празднование Курбан-байрама. Более того, на следующий день по резиденции Гани прилетели три ракеты. В отсутствии мощного международного давления стороны конфликта предоставлены сами себе. Очевидно, что если при поддержке США Кабул не мог одолеть талибов, то сейчас и подавно. Если кабмин Гани не согласится делиться властью и предоставлять талибам места в будущем правительстве национального согласия, то вооруженный конфликт продолжится. Такое развитие событий может показаться меньшим из зол, чем если бы талибы полностью захватили власть в Афганистане. Тем не менее риски массовых миграцией, наркотрафика и расползания запрещенного в России ИГИЛ делают такой сценарий не самым привлекательным.

Полная победа талибов на первых порах может стабилизировать ситуацию. Ослабленные войной боевики будут заняты решением насущных проблем — выживанием своего правительства и экономикой. Потребуются иностранные деньги. Их может предоставить Китай и Пакистан при поддержке фондов Саудовской Аравии и ОАЭ. Но никто не знает, к каким последствиям для региона приведет господство радикального движения через 5–6 лет. В конце концов, США поначалу тоже поддерживали исламистов, пока последние боролись с «советской оккупацией». Но спустя уже пять лет после создания Исламского Эмирата Афганистана (1996–2001 гг.), когда опекаемые талибами «аль-каидовцы» совершили атаки на башни-близнецы, Талибан стал врагом Вашингтона. К слову, Талибан до сих пор не разорвал связей с «Аль-Каидой». Даже если на этот раз талибы учтут свои прежние ошибки, этот факт не исключает того, что триумф радикальной исламистской идеологии в отдельно взятой стране может стать примером для разочарованной в собственных правительствах молодежи стран Средней Азии с высоким уровнем безработицы. Решить эту проблему Россия и ОДКБ при помощи исключительно военных учений не смогут.