История Сирии. XX век

Издательство: Институт востоковедения РАН

ISBN: 978-5-89282-624-2

В монографии анализируется историческое развитие Сирийской Арабской республики, прошедшей в течение ХХ – начале XXI века сложный путь эволюции – от вилайета Османской империи, переданного решением Лиги наций под мандатное управление Франции, до завоевания национальной независимости и превращения ее в одну из развивающихся стран, избравших с 60 – 70 годы ХХ в. «некапиталистический путь» социально-экономического и общественно-политического развития. Книга может представлять интерес для специалистов-востоковедов, историков, политиков и студентов, изучающих современный Ближний Восток.

Рецензия

Рецензия

REUTERS/Sandra Auger

Сирийская Арабская Республика: противостояние длиной в век

Рецензия на книгу «История Сирии. XX век»

Юрий Бармин, аналитик по России и ее стратегии на Ближнем Востоке, магистр философии международных отношений, Кембриджский университет, эксперт РСМД

Книга «История Сирии. XX век» Э.П. Пир-Будаговой представляет собой анализ развития Сирии с начала Первой мировой войны как одного из вилайетов Османской империи до прихода к власти Башара Асада в 2000 г. Особое внимание уделяется периоду становления партии Баас, которая кардинально изменила исторический курс страны. Кроме того, автор детально анализирует арабо-израильский конфликт и его последствия для страны, а также прослеживает динамику формирования идеи арабского единства, одного из основных внешнеполитических приоритетов сирийского руководства на протяжении второй половины XX века. Издание, несомненно, помогает поместить нынешнюю гражданскую войну в контекст исторического развития как самой Сирии, так и всего ближневосточного региона.

Книга «История Сирии. XX век» Эльзы Пир-Будаговой наиболее актуальна именно сегодня, когда само существование САР в том виде, в каком ее знали на протяжении целого столетия, находится под вопросом. На протяжении XX века в политической риторике сирийского руководства прослеживалось стремление к общеарабскому единству: сначала через попытки сохранить единство с Ливаном во времена заключения соглашения Сайкса–Пико, затем через интеграционные процессы с Египтом и Ираком. Ныне мы фактически наблюдаем в Сирии обратный процесс, и многие игроки на мировой арене всерьез обсуждают вопрос о дезинтеграции этой страны.

Сегодня в сирийском конфликте фактически решается вопрос о том, каким будет баланс суннитских и шиитских сил на Ближнем Востоке в XXI веке. Наиболее вероятным представляется разделение республики по этническому признаку. При этом алавитам и шиитской секте достанется средиземноморское побережье и узкая полоска вдоль Ливана до границы с Израилем, курдам — северо-восток страны, а суннитам, поддерживаемым из Залива, — северо-запад и некоторые южные районы. Однако такой сценарий вряд ли положит конец кризису, имеющему глубокие исторические корни. Именно поэтому попытка еще раз рассмотреть историю Сирии в XX веке, в самый динамичный период ее развития, с оглядкой на происходящие там сегодня процессы крайне важна.

Альтернативная периодизация сирийской истории XX века

Книга «История Сирии. XX век» разделена на пять глав в соответствии с периодизацией изменений административного устройства государства, о которых повествуется в каждой главе. Однако более интересным представляется иной способ периодизации сирийской истории. По ходу прочтения книги складывается ощущение, что на протяжении прошлого столетия Сирия как государство постоянно находилась в состоянии обороны перед лицом внешних или внутренних врагов. Если принять за точку отсчета природу вызова, стоявшего в тот или иной момент времени перед сирийским руководством, историю Сирии можно разделить на три основных периода.

Первый — с 1920 по 1946 гг. — связан с борьбой Сирии за независимость от Франции и совпадает с рамками главы I («Сирия в первой половине XX века»). В этот период Сирия и Ливан находились под французским мандатом, установленным в соответствии с соглашением Сайкса–Пико. После развала Османской империи становится понятным, что административное образование, созданное Францией на месте современной Сирии, было искусственным и крайне нестабильным. К сожалению, в книге мало внимания уделено различиям между образовавшими Сирию вилайетами бывшей Османской империи. Эти различия, отчасти объясняющие стремление будущего сирийского руководства к арабскому единству, послужили бомбой замедленного действия для нынешнего конфликта в этой стране.

Второй период связан с противостоянием уже независимой Сирии и Израиля, которое в своей активной фазе продолжалось с 1948 по 1973 гг. (соответствует главам II и III издания). Приоритетом внешнеполитического курса сирийского руководства стало урегулирование арабо-израильского конфликта через вооруженную борьбу с Израилем. Через призму противостояния с Израилем автор прослеживает динамику осложнения отношений Сирии с другими странами региона и ее растущую изоляцию на международной арене. Как отмечает Э. Пир-Будагова, Сирия отказалась от сотрудничества с Саудовской Аравией и другими нефтедобывающими странами, не разделявшими позицию вооруженного разрешения конфликта.

REUTERS/Omar Ibrahim

Третий период сирийской истории — с середины 1970-х годов до прихода к власти Б. Асада в 2000 г. (главы IV и V). Он характеризовался, в частности, правлением семейства Асадов, нарастанием межэтнических противоречий в стране и усилением исламского оппозиционного движения, которое оказывало давление на Партию арабского социалистического возрождения (Баас). Можно констатировать, что в острой фазе противостояния этот период фактически продолжается до сих пор.

Следует отметить, что вопросу межэтнических отношений без привязки к тем или иным политическим фигурам в книге уделяется довольно мало внимания. Возможно, такой подход автора обусловлен тем, что Баас, центральная политическая сила в Сирии второй половины XX века, выдвигала своей целью панарабизм, но, в отличие от сторонников арабского единства первой половины века, стремилась к светскому панарабизму и в своей идеологии не делала акцент на исламе.

Миф о процветающей Сирии XX века

Книга Э. Пир-Будаговой интересна во многом тем, что она развенчивает миф о стабильной и экономически преуспевающей Сирии в XX веке, о которой так часто говорят в рамках дискуссии о протестах «арабской весны». Так, сравнивая сирийский и ливийский политические режимы, некоторые отечественные исследователи утверждают, что свержение Б. Асада превратит некогда процветающую Сирию в нежизнеспособную политическую единицу (как это произошло в Ливии). Тем не менее автор показывает ошибочность подобного мнения именно в части политической и экономической успешности Сирии как государства.

Идеологическая концепция Баас 1958 г. по освобождению Палестины и достижению арабского единства в значительной степени предопределила экономическую отсталость Сирии во второй половине XX века. Хотя экономическое развитие страны в книге подробно не анализируется, автор все же отмечает, что военная фракция Баас предлагала сократить расходы государства на экономику и бросить все ресурсы на укрепление военного потенциала. Баасисты не видели необходимости тратить государственные средства на строительство таких объектов народного хозяйства, которые не могли обеспечить экономический выигрыш в ближайшие сроки. При этом только с 1955 по 1958 гг. финансовая помощь СССР Дамаску составила 294 млн долл., что сегодня эквивалентно 2,5 млрд долл. США.

arabmir.net
Руслан Мамедов:
«Аллах. Сирия. Башар. И только!» Или не бас, а Баас?
К истории правящей партии в Сирии

Многие проблемы политического характера, с которыми сталкивалась Сирия в регионе на протяжении XX века, были вызваны недальновидностью руководства страны. Зачастую оно было в большей степени заинтересовано в цементировании собственной власти, нежели в долгосрочной стабильности. Наиболее очевидный пример такой недальновидности — внешняя политика сирийского руководства в ходе арабо-израильского конфликта.

Так, болезненным для Сирии на протяжении десятилетий был вопрос о статусе Голанских высот, захваченных Израилем в результате Шестидневной войны в июне 1967 г. Этот вопрос долгие годы оставался ключевым пунктом политических программ сирийских политиков. Как известно, израильское правительство выразило готовность вернуть Голанские высоты под контроль Сирии уже 19 июня 1967 г. в обмен на мирное соглашение. Тем не менее Хартумская резолюция, подписанная в сентябре того же года на саммите Лиги арабских государств, полностью перечеркнула планы по передаче Голан Сирии. Резолюция, поддержанная Дамаском, провозглашала принцип трех «нет»: «нет» миру с Израилем, «нет» признанию Израиля и «нет» переговорам с ним.

Сирийское руководство категорически отвергало политическое решение арабо-израильского конфликта, считая военный путь единственно возможным. Как правильно заметила автор, «потеря Голанских высот была одним из самых серьезных обвинений, предъявляемых баасистскому режиму оппозиционными силами не только внутри страны, но и мусульманскими организациями арабского Востока в целом». Таким образом, из-за своих политических амбиций руководство Сирии потеряло Голаны и было вынуждено отказаться от амбициозной стратегии военного противостояния с Израилем, признав резолюцию СБ ООН о начале мирных переговоров. Подобными действиями Дамаск подрывал свой авторитет в регионе и двигался к международной политической изоляции.

Межконфессиональная динамика XX века как источник сирийского кризиса

В контексте продолжающегося конфликта в Сирии вопрос о том, почему протесты «арабской весны» оказались возможны в этой стране и о благоприятной почве для них, остается одним из ключевых. В книге указывается на то, что провозглашенный Б. Асадом в 2000 г. курс на демократизацию столкнулся с наследием авторитарного режима его отца. В частности, автор приводит факты, свидетельствующие о развернувшейся в Сирии борьбе за влияние между различными фракциями военно-политической элиты, часть которой сохранилась еще со времен правления Хафеза Асада. По мнению Э. Пир-Будаговой, это, равно как и «отсутствие реальных демократических институтов власти и монопольное правление одной политической организации», стало причиной, по которой Б. Асаду не удалось осуществить демократические преобразования в стране. В конечном итоге именно это создало плодородную почву для протестов и гражданской войны.

Следует отметить, что динамика отношений алавитов и суннитов в Сирии и их нынешнее противоборство не получили в книге должного освещения с исторической точки зрения, хотя именно массовая радикализация суннитских группировок в конце 2011 г. и привела к ужесточению противостояния между правительством и повстанцами. Ответ же на вопрос, почему сунниты вдруг оказались подвержены радикальному влиянию, следует искать в особенностях правления Асадов.

arabmir.net
Георгий Асатрян:
Сирийский цугцванг

Режим Х. Асада окончательно зацементировал нахождение алавитской элиты у власти, хотя, как верно отмечает автор, сунниты назначались на некоторые высшие административные и военные должности с целью сохранения поддержки суннитского большинства. Тем не менее, если в 1970-х и 1980-х годах отношения между Сирией и суннитской Саудовской Аравией были союзническими, то при Б. Асаде они изменились кардинальным образом. Это произошло после убийства в феврале 2005 г. близкого к Аль Саудам бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири, в котором было обвинено сирийское руководство. С тех пор отношения только ухудшались, а поддержка Эр-Риядом ваххабитских течений в Сирии усиливалась. Неудивительно, что после начала сирийского конфликта ультраконсервативное ваххабитское течение ислама, финансируемое из Саудовской Аравии, так быстро кристаллизовалось в Сирии. Многие из его последователей теперь составляют ряды «Исламского государства» и «Джабхат ан-Нусры».

Приход к власти в середине 1960-х годов алавитского режима Баас стал поворотным моментом в современной истории Сирии. Это событие породило недоверие многих суннитов к алавитам и самой партии. Суннитское большинство считало режим алавитов нелегитимным, репрессивным и, что важнее всего, антиисламским, так как он ограничивал религиозное образование и улемы.

Большинство западных ученых утверждают, что сирийский конфликт никак не связан с вопросами конфессионального характера и что его единственная причина — деспотический лидер, который угнетает весь свой народ: суннитов, алавитов, друзов, христиан. Хотя исследование истоков этого конфликта отнюдь не является целью книги Э. Пир-Будаговой, она приводит ряд значимых исторических фактов, которые делают очевидным его межконфессиональный характер. Например, автор отмечает, что «служба в армии игнорировалась суннитским большинством страны, поэтому основной костяк сирийской армии составляли выходцы из этноконфессиональных меньшинств».

Фактически имела место дискриминация суннитов. Контроль над армией находился полностью в руках алавитов, что было окончательно закреплено с приходом к власти левого крыла Баас в 1966 г. «Только опора на армию и силы безопасности … давали Хафезу Асаду авторитарную власть и авторитетную силу для контроля над всеми звеньями государственного и партийного аппарата», — утверждает Э. Пир-Будагова. Таким образом, к 2000 г., когда Б. Асад стал президентом, в стране сложилась такая система, которая приводила в высшие эшелоны власти алавитов и зачастую отфильтровывала представителей других этноконфессиональных меньшинств и суннитского большинства. Сунниты, экономически и политически маргинализованные правящей элитой к 2011 г., и стали благодатной почвой для экстремистских движений.

Роль армии в истории Сирии

Ключевую роль военной группировки в Баас и, как следствие, в самой армии, о чем пишет Э. Пир-Будагова, нельзя оценивать однозначно негативно как фактор, сдерживающий попытки демократизации страны (это стало очевидно во времена правления Б. Асада). Приход к власти в 1970 г. бывшего министра обороны Сирии Х. Асада означал решительную победу военного аппарата Баас над гражданским руководством партии. Консолидация власти в руках военной элиты, с одной стороны, ставила преграду на пути демократических реформ, но с другой — позволила стабилизировать политический режим. Повествуя об истории Сирии первой половины XX века, автор не акцентирует внимание на проблеме нестабильности правящего режима. Но, как известно, только в одном 1920 г. сменилось четыре правительства, а в 1949 г. — пять. Подобная «традиция» существовала вплоть до прихода к власти баасистов в 1963 г., чей военизированный контроль над страной помог обеспечить стабильную преемственность власти.

Можно констатировать, что исторически утвердившаяся консолидация власти в руках армейской верхушки и ныне позволяет президенту Б. Асаду полагаться на нее в ходе гражданской войны. Еще в 2012 г. западные СМИ полагали, что начавшееся в то время дезертирство из сирийской армии вскоре закончится падением режима. Тем не менее лояльная офицерская верхушка, сформировавшаяся еще при Х. Асаде, до сих пор служила гарантом выживания руководства Сирии.