Конфликты и войны XXI века (Ближний Восток и Северная Африка)

Издательство: Институт востоковедения РАН

ISBN: 978-5-89282-648-8

В рамках аналитического исследования единой и сквозной темы – конфликты и войны на Ближнем Востоке и в Северной Африке в XXI веке – раскрыт ряд важных входящих в нее вопросов. Проанализирована траектория ближневосточного и североафриканского конфликтного развития в региональном и общемировом контекстах, ее соотношение с проблемами безопасности, экономики, тенденциями архаизации общественно-политической жизни.

Показано состояние конфликтов (палестино-израильского, иракского, йеменского, западносахарского, ливанского), укорененных в предшествующих исторических эпохах, рассмотрены вероятные пути их решения. Ряд конфликтов (ливийский, сирийский) и резких политических трансформаций (на примерах Египта и Алжира) проанализированы в контексте Арабской весны. Специфика монографии определена тесной увязкой конфликтных ситуаций с исламским фактором, ролью радикальных идеологий, партий и движений.

Электронная версия

Рецензия

Рецензия

Ближний Восток: вечная нестабильность?

Григорий Косач, профессор кафедры современного Востока факультета истории, политологии и права РГГУ, эксперт РСМД

Конфликты и войны XXI века (Ближний Восток и Северная Африка) / Отв. ред. В.В. Наумкин, Д.Б. Малышева. — М.: Институт востоковедения РАН, 2015. — 504 с.

В коллективной монографии Института востоковедения РАН (в ее подготовке принимали участие специалисты и других научных учреждений) рассматривается развитие конфликтных ситуаций на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Авторы обращаются как к застарелым конфликтам (ситуация в Ливане и Ираке, положение вокруг Западной Сахары, исламский фактор в палестино-израильском противостоянии), так и к вопросам становления и эволюции новых очагов напряженности, рожденных «арабской весной». Речь идет о Ливии, Сирии, Египте, Йемене, Алжире и о двух субрегиональных ситуациях – в зоне Персидского залива и в странах Магриба.

Монография представляет многогранную картину ближневосточной ситуации после «арабской весны». Об этом свидетельствует сама логика построения данной книги, которая состоит из трех разделов: «Общерегиональный и глобальный срез», «Новое измерение застарелых вооруженных противостояний» и «Рожденные Арабской весной».

В работе поднимаются также проблемы, связанные с экономическими последствиями «арабской весны» и архаизацией ближневосточных и североафриканских социумов.

Ближний Восток и Северная Африка: в чем суть конфликтов?

Reuters / NASA

По сравнению с более ранними отечественными работами издание Института востоковедения РАН не только опирается на больший во временном отношении материал, но и включает в себя новые сюжеты и повороты.

В первом разделе анализируются экономические последствия ближневосточных трансформаций. По мнению автора главы «Арабская экономика: внешние угрозы и внутренние вызовы» А. Филоника, с которым нельзя не согласиться, детонатором нынешних ближневосточных конфликтов послужили экономический дисбаланс, экономическая уязвимость «капиталодефицитных стран» (наиболее яркий пример – Сирия) и лишь в последнюю очередь – «провоцирование конфликтов внешними силами» (с. 132). Бесспорной представляется и мысль И. Звягельской («Архаизация и конфликты на Ближнем Востоке») о навязывании «норм, которые способны лишить государство его raison d’être, … заместить реальное целеполагание мифами и псевдоисторическим вздором, фрагментировать любое общество и привести его к катастрофе» (с. 191).

Качество рецензируемой монографии определяется, в частности, анализом двух субрегиональных ситуаций, которые ранее глубоко не изучались. При этом либо демонстрируется устойчивость монархических режимов региона Персидского залива к порожденной «арабской весной» нестабильности (Е. Мелкумян), либо раскрываются причины принципиально разных ответов на региональные и международные вызовы в странах Магриба – Ливии, Тунисе, Алжире и Марокко (В. Кузнецов). В первый раздел вошли также главы В. Наумкина «Исламский радикализм и внешнее вмешательство в глубоко разделенных обществах Ближнего Востока» и Д. Малышевой «Конфликтность на Ближнем Востоке в контексте трансформирующейся международно-политической среды».

Главное, что стоит подчеркнуть, – единство авторского коллектива в стремлении показать внутренние причины, порождающие конфликты и войны. Это, разумеется, не означает, что в монографии игнорируется внешнее воздействие как фактор, содействовавший ближневосточному и североафриканскому социально-политическому взрыву. Но большинство авторов считают, что этот фактор не был первопричиной «арабской весны», а лишь накладывался на более значимое внутреннее обстоятельство – глубокую разделенность местных социумов. По мнению В. Наумкина, «уровень насилия во внутреннем конфликте, степень радикализации и потенциал исламистского движения выше в тех ближневосточных … обществах, которые можно отнести к глубоко разделенным и которые стали объектом … внешнего вмешательства» (с. 51). Эта точка зрения эксплицитно выражена и Д. Малышевой.

Конфликты в странах, конфликты вокруг стран

REUTERS/Ammar Abdullah
Сальваторе Бабонес:
Позиция России по Ираку, Ливии, а теперь и
Сирии, отвечает здравому смыслу

Казалось бы, тему застарелых конфликтов в региональном пространстве Ближнего Востока и Северной Африки можно считать исчерпанной. Вклад в описание этих конфликтов фактически сводится к введению в оборот новых фактов, подтверждающих их стагнирующее состояние. Но это на первый взгляд. Знакомство с монографией Института востоковедения показывает, что некоторые из этих конфликтов отечественной историографией описаны все же недостаточно полно. Реалистичный анализ ситуации в странах региона предлагают авторы глав, вошедших во второй раздел книги: А. Сарабьев (положение в Ливане), И. Миняжетдинов («балканизация» Ирака), С. Серебров (революция и конфликт в Йемене), М. Володина (Западная Сахара). (Заметим, что это относится в первую очередь к положению в Ливане и вокруг Западной Сахары.) А в главе А. Демченко «Исламский фактор в израильско-палестинском конфликте» предложен такой ракурс ключевого элемента арабо-израильского противостояния, который зачастую исследователями подробно не анализируется.

Третий раздел монографии посвящен странам, где развивались события «арабской весны». Сюда вошли главы И. Моховой (об изменении положения «Братьев-мусульман» в Египте), А. Подцероба (о внутриливийском конфликте после свержения М. Каддафи), Б. Долгова (о сирийском конфликте) и В. Ахмедова (о вооруженной исламистской оппозиции в сирийском восстании). В этот же раздел включена написанная Б. Долговым глава о противостоянии власти и исламистской оппозиции в Алжире в 1990-х годах.

Отсутствие в этом разделе главы, посвященной Тунису, в полной мере компенсируется «тунисскими» выводами, которые можно почерпнуть из главы В. Кузнецова. Присутствие двух «сирийских» статей оправдано тем, что в них рассматриваются разные аспекты кризиса, однако включение «алжирской» главы представляется искусственным. На наш взгляд, она была бы более уместной в первом разделе монографии, но только если бы обрела теоретический характер. Впрочем, некоторые статьи третьего раздела, как и предшествующего, вызывают вопросы.

Монография, вызывающая размышления и возражения

Формируясь под воздействием многих обстоятельств, российский взгляд на развитие ситуации в Ираке исходит из того, что единственной причиной непрекращающегося в стране насилия стала «американская агрессия» марта 2003 г. Этой точки зрения в целом придерживается и И. Миняжетдинов. Бесспорно, ввод американских вооруженных сил и последующие действия «оккупирующей державы» разрушили существовавшее в Ираке соотношение сил, открыв возможности для конкуренции между этноконфессиональными группами и представляющими их интересы партиями и движениями.

REUTERS/Ammar Abdullah
Андрей Кортунов:
Есть ли у России роль в арабском мире?

Тем не менее сам автор статьи подчеркивает, что к моменту американского вторжения (и гораздо ранее) иракское общество опиралось на этноконфессиональное устройство и кланово-племенную структуру, а государственные органы возвышались над традиционной кланово-племенной системой и родоплеменными институтами (с. 256). Иными словами, за все время существования иракского государства в нем так и не сложился объединенный «национальными» узами социум, и этим воспользовалась внешняя сила, решавшая собственные задачи. Если многочисленные борющиеся друг с другом иракские элиты так и не смогли достичь консенсуса в отношении будущего страны, если их действия (и после вывода американских войск) «балканизируют» Ирак, если в период внешнего управления каждая из этих групп боролась за благосклонность «оккупационной администрации», то что должно рассматриваться в качестве первопричины продолжающихся анархии и нестабильности? Во всяком случае не американское вторжение, даже если «оккупационная администрация» и совершила бесчисленное множество ошибок.

Стоит заметить, что всех авторов третьего раздела (за исключением А. Подцероба и Б. Долгова с его «алжирской» статьей) интересовали лишь некоторые аспекты событий «арабской весны», хотя, несомненно, важные. Анализ развития ее различных «страновых» вариантов не предоставляет. Данный подход оправдан – и о Египте, и о Сирии уже написаны работы, касающиеся возникновения предпосылок и развития местных революций. Но сразу же возникает вопрос: уверены ли все авторы этого раздела в том, что произошедшие события можно считать революциями?

Для И. Моховой («Эволюция “Братьев-мусульман” в “послереволюционном” Египте») положительный ответ на этот вопрос и откат революции к ее исходной точке очевидны. Не прибегая к эвфемизмам, она пишет о о такой политической трансформации Египта, которая если и не вернула республику Египет к эпохе Х. Мубарака, то положила конец ожиданиям и надеждам 2011 г. Более того, важнейший и, на наш взгляд, оправданный вывод автора состоит в следующем: «действия как “братьев”, так и военных свидетельствовали об отсутствии культуры политического плюрализма» в Египте, стране, которая на фоне других стран арабского мира прошла едва ли не самый длительный по времени путь модернизации. И. Мохова поставила и более существенный вопрос – о степени применимости западной модели демократии к незападным обществам с иной политической культурой, традициями и мировоззрением (с. 380). Из этого следует, что время после 1952 г., когда к власти в Египте (также в результате армейского переворота) пришел Г. Насер, стало эпохой архаизации, которая коренным образом изменила социум, его поведение и политические пристрастия.

Ни А. Подцероб, ни Б. Долгов (в его «сирийской» главе) не склоняются к положительному ответу на вопрос, можно ли считать события в Ливии и Сирии революцией. А. Подцероб отмечает, что «арабская смута» уничтожила «некогда процветавшую Джамахирию» (с. 400). По мнению же Б. Долгова, хотя в Сирии и присутствуют внутренние проблемы, главными причинами продолжающегося кризиса являются внешние факторы, а именно – «поддержка вооруженных антиправительственных группировок внешними силами, которые пытаются использовать сирийский внутренний конфликт для реализации своих стратегических целей» (с. 401).

Эта точка зрения (как и в главе И. Миняжетдинова) вытекает из нынешнего российского взгляда на развитие ситуации в Ливии и Сирии. Но соответствует ли она идее глубоко разделенного общества? Если рассматривать внешнее силовое вмешательство в качестве основного фактора внутренних конфликтов и войн, то почему бы применительно, например, к Сирии не обратиться ко всему спектру играющих на ее поле внешних акторов, включая Иран и проиранские структуры? Почему бы не проанализировать сирийское направление внешнеполитического курса России? Впрочем, крен в сторону «внешних сил» успешно компенсируется вдумчивым анализом положения в Сирии, содержащимся в главе В. Ахмедова.

Стоит признать, что авторам монографии не в полной мере удалось воплотить принцип первоочередного выделения внутренних факторов, послуживших причиной войн и конфликтов в пространстве Ближнего Востока и Северной Африки. Но связано ли это с самими конфликтами? Скорее нет, поскольку у авторов существуют свои, отнюдь не всегда совпадающие предпочтения, определяющие их взгляды на те вопросы, которые они анализируют. Да и автор этих строк, читая монографию под определенным углом зрения, не мог отказаться от собственных пристрастий. Однако это не означает, что качественный уровень монографии ставится под сомнение, тем более что единомыслие в сфере научного творчества невозможно и опасно. Напротив, отсутствие этого единомыслия делает новое издание Института востоковедения РАН заслуживающим внимания широкого круга читателей. Сегодня оно не только дает наиболее полное представление о ближневосточной и североафриканской ситуации, но и заставляет размышлять и спорить с его авторами по поводу проблем, имеющих принципиальное значение для всего мира.