Без вины виноватая: повлияла ли пандемия на Цели устойчивого развития в странах БРИКС?

У нас осталось 7 лет… 7 лет, чтобы достичь Цели устойчивого развития (ЦУР). Но должны же мы сделать скидку на ковидный период, который окрасил темным перспективы реализации ЦУР?

Источник: Unsplash        

Неспроста изначально мало кто верил в то, что мир станет «устойчивым» к установленному дедлайну. Пандемия тут ни при чем.

Пандемия коронавируса, начавшаяся весной 2020 года, стала настоящей неожиданностью для международного сообщества. Некоторые ведущие аналитики, в частности Г.Киссинджер, говорили о пандемии как о мировом катаклизме и по последствиям сравнивали её со Второй мировой войной (Источник: https://www.wsj.com/articles/the-coronavirus-pandemic-will-forever-alter-the-world-order-11585953005). Другие же, в том числе Джозеф С. Най — младший, смотрели на нее скептически (Источник: https://foreignpolicy.com/2020/04/16/coronavirus-pandemic-china-united-states-power-competition/ ). Тем не менее, политики все чаще стали винить именно пандемию в появлении новых проблем развития. Достаточно ярким примером выступают Цели устойчивого развития ООН, которые должны быть реализованы к 2030 году. В этой связи возникает вопрос: «Действительно ли пандемия коронавируса стала основной причиной замедления темпов достижения ЦУР ООН?»

Цели устойчивого развития ООН: вперед в устойчивый мир  

В 1987 году Всемирная комиссия по окружающей среде и развитию определила «устойчивое развитие» как комплекс мер, «обеспечивающих удовлетворение потребностей нынешнего поколения и не подрывающих при этом возможности удовлетворения потребностей будущих поколений». В 2015 году Организацией Объединенных Наций была опубликована «Повестка дня в области устойчивого развития». Документ установил 17 Целей устойчивого развития (ЦУР) (Источник: https://www.un.org/sustainabledevelopment/ru/sustainable-development-goals/)

Хотя ЦУР не имеют юридически обязывающего характера, ожидается, что подписавшие программный документ государства добровольно возьмут на себя ответственность и активизируют свои усилия по достижению к 2030 году 17-ти описанных выше целей. Так, выполняя указанные цели в области экономического и социального прогресса, а также охраны окружающей среды, государства смогут обеспечить благосостояние для нынешнего и будущих поколений, т.е. прийти к устойчивому развитию.

Страны-участницы БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка) среди прочих 193 государств-членов ООН подписали соответствующий документ Генеральной Ассамблеи «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года».

В рамках БРИКС страны направляют совместные усилия на выполнение «Повестки 2030». Цели устойчивого развития были отражены в ряде документов данного межгосударственного объединения: Стратегии экономического партнерства стран БРИКС до 2020 от 2015 года, Декларации Гоа от 2016 года, Сямэньской декларации от 2017 года, Йоханнесбургской декларации от 2018 года, Декларации Бразилиа от 2019 года, Московской декларации от 2020 года, Стратегии экономического партнёрства БРИКС на период до 2025 года и др.

Динамика достижения ЦУР подвержена влиянию большого количества факторов внешней среды: кризисы и вооруженные конфликты, природные и техногенные катастрофы, эпидемии и чрезвычайные происшествия. Но также нельзя исключать и внутренние факторы, определяемые конъюнктурой и интересами элит.

Двадцатые: что пошло не так?

В период 2020 - 2021 г.г. отмечается стагнация средних мировых показателей достижения всех Целей (см. График 1).

График 1 – общие мировые показатели достижения ЦУР в 2010 -2021 г.г (Источник: Sustainable Development Report 2022)

Ситуация в странах БРИКС в области достижения ЦУР повторила общемировые тенденции указанного периода – снижение процентной доли выполнения ЦУР (см. Таблица 1). Исключением стала Россия, индекс которой стабильно возрастает.

Таблица 1 – Общие процентные показатели достижения ЦУР, где 100% - цели достигнуты (Источник: Sustainable Development Reports).

Согласно Отчету ООН 2022 года о достижении Целей устойчивого развития (Источник: https://unstats.un.org/sdgs/report/2022/The-Sustainable-Development-Goals-Report-2022.pdf ), именно пандемия COVID-19 ударила по каждой из 17 ЦУР и обратила весь прогресс последних лет вспять. Однако нельзя закрывать глаза на иные факторы. Может ли быть такое, что пандемия стала лишь удобным оправданием снижения динамики достижения ЦУР? Разберемся в данном вопросе.

В чем причины замедления темпов достижения показателей ЦУР?

Рассмотрим на примере некоторых стран БРИКС (Китай, Россия, Бразилия) изменение показателей Цели 8 (Достойная работа и экономический рост), которая испытала определенный откат в период 2020-2021 г.г. Поскольку достижение Целей отслеживается при помощи набора индикаторов, то стоит сфокусироваться именно на них, в частности для ЦУР 8 сосредоточимся на Индикаторе 5.2 Уровень безработицы.

Международная Организация Труда (МОТ) заявила, что экономический кризис, вызванный пандемией COVID-19, привёл к значительному росту безработицы в 2020-2021 годах, что негативно сказалось на ЦУР 8 (Источник: https://www.ilo.org/wcmsp5/groups/public/---ed_dialogue/---actrav/documents/publication/wcms_770036.pdf ). Так, действительно в Китае уровень безработицы в 2020 году поднялся на 0,7%, в России – на 1,1%, а в Бразилии – на 1,6% (Источник: Sustainable Development Reports 2019, 2020)

Отметим, что если до введения ковидных ограничений уровень безработицы в Китае и России постепенно снижался, то в Бразилии еще с 2015 года наблюдается его повышение. Хотя правительственный антикоронавирусный план временно улучшил положение наименее обеспеченных слоев бразильского населения, он не решил системный социальный кризис в стране. В Бразилии до сих пор высокий уровень безработицы, который снизился с ковидных времен лишь на 0,1%.

Мы приходим к выводу, что тенденция повышения уровня безработицы закрепилась в Бразилии еще до распространения коронавируса. Безусловно, пандемия усилила этот «негативный тренд», но не меняла коренным образом вектор развития, как это произошло в случае с Россией и Китаем.

Есть и иные факторы, которые наложили отпечатки на показатели по Индикатору 5.2 Уровень безработицы. Так, в России в 2020 году на структуру безработицы повлияла не только пандемия, но и предпринятые правительством меры по поддержке граждан в данный период. На фоне пандемии подачу заявления перевели в онлайн, снизили объем требующихся от гражданина документов и повысили размер пособия по безработице – весьма привлекательные условия, чтобы остаться в статусе «безработного». В результате, весной 2020 года резко выросло число зарегистрированных безработных – со 100 тыс. ежемесячных регистраций в марте до 900 тыс. в апреле.

Теперь рассмотрим Индикатор 1.1 Рост ВВП на душу населения, показатели которого также снизились в период коронавируса. Вновь на первый взгляд может показаться, что именно пандемия стала главным фактором данной отрицательной тенденции. Однако капнем глубже.

Еще до начала пандемии коронавируса темпы роста ВВП Китая в 2019 г. составили 6,1%, что стало на тот момент рекордным минимумом с 1990 г. В 2020 году рост составил 2,2%, в 2021 – 8,1% (резкий скачок объясняется большой разницей показателей ВВП на душу населения за 2020 и 2021 г.г.), в 2022 - 3% — худший результат с 1976 года, если исключить первый год пандемии COVID-19. То есть снижение темпов роста китайской экономики началось ещё до пандемии, и мы продолжаем его наблюдать до сих пор.

Одна из существенных причин такого отката кроется в том, что в КНР произошёл демографический переход: смертность снизилась, выросла продолжительность жизни, но при этом темпы рождаемости замедлились. Окончательная отмена политики «одна семья – один ребенок» в 2016 году принесла лишь краткосрочный эффект: рождаемость выросла на 8%, но затем снова стала снижаться.

В Поднебесной быстро идёт старение. В структуре населения растет доля пожилых людей, а доля трудоспособных, напротив, снижается. При этом ряды последних пополняются весьма медленно из-за последствий описанной выше политики «одна семья – один ребенок».

Данные изменения в демографии Китая создают дополнительные риски для экономики страны, так как сокращается численность рабочей силы, необходимой для стимулирования роста.

«Демографическая бомба», заложенная еще в 1970-х, взорвалась и непосредственно влияет на китайскую экономику, в частности на темпы прироста ВВП.

Без вины виноватая?

Опасный вирус COVID-19 действительно сыграл не последнюю роль в снижении динамики достижения Целей устойчивого развития. Однако нельзя упускать из внимания долговременные проблемы, корни которых кроются вовсе не в пандемии и вытекающих из нее последствиях. Показательным стал случай с Бразилией и её продвижением в Индикаторе 5.2 Уровень безработицы, а также с Китаем и его достижениями в Индикаторе 1.1 Рост ВВП на душу населения Цели №8 (Достойная работа и экономический рост). Бразилия в течение нескольких лет страдает от ускоренного роста безработицы, а Китай – от снижения процентных показателей прироста ВВП, и вины пандемии в этом нет.