Актуальные тенденции международного развития в материалах зарубежных экспертно-аналитических центров (вторая половина июля 2015 г.)

Обзор подготовлен в рамках проекта кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики ИАИ РГГУ.

Руководитель проекта и главный редактор: О.В. Павленко, авторы: Е.В. Васильев, И.Ю. Кравченко, И.А. Баскакова.

Во второй половине июля внимание западных мозговых центров было сосредоточено вокруг вопросов урегулирования греческого кризиса и иранской ядерной программы, общей дестабилизации на Ближнем Востоке. Обострение конфликта Киева с Правым сектором несколько оживило украинскую тему, но ничего принципиально нового в ней не прибавилось. В то же время экспертное сообщество Ближнего зарубежья и Азии под влиянием уфимских саммитов БРИКС и ШОС было увлечено обсуждением перспектив евразийской интеграции. Поскольку политические и экономические интересы России все активнее переориентируются на это направление, начнем с евразийской проблематики этого месяца.

Главные темы — формирование Банка развития БРИКС, готовность стран — участниц, прежде всего России и Китая, начать взаиморасчеты в национальных валютах. Предполагается, что в будущем Банк развития сможет составить конкуренцию Всемирному Банку, прежде всего среди стран с развивающейся экономикой. Решение о его создании уже ратифицировали Россия и Китай. Оплаченный капитал банка составит 10 млрд. долларов, общий капитал – 100 млрд. долларов. В рамках БРИКС формируется пул валютных резервов, нацеленный на защиту национальных валют от волатильности финансовых рынков. Единый информационно-аналитический центр “EurasiaInform” (Республика Молдова) представил текст Алексея Зотьева, посвященный итогам саммита в Уфе. По мнению эксперта, достигнутые договоренности ставят под угрозу «долларовую гегемонию» США. Он отмечает, что формат БРИКС сегодня включает 42% населения земного шара, около 30% мировой суши и 14,6% мирового ВВП. Страны БРИКС производят 40% от мирового объема пшеницы, 50% свинины, более 30% мяса птицы и 30% говядины. Обсуждаются вопросы о включении в состав БРИКС — Индонезии и Ирана. “В то время, пока Запад продолжает формировать образ России как агрессора и рекомендует максимально дистанцироваться от нашей страны, Россия продолжает строить новый мир”, – заключает автор.

На саммите лидеров стран БРИКС и ШОС была также запущенна процедура присоединения к организации Индии и Пакистана. Как известно, в рамках ШОС уже присутствуют государства — наблюдатели – Афганистан, Иран и Монголия. Этот список будет расширяться. Подали заявки также Сирия, Азербайджан, Армения, Бангладеш и Непал, которые в перспективе могут стать полноправными членами организации. Статус партнеров по диалогу имеют Турция, Шри-Ланка и Беларусь. Институт стратегических исследований и анализа (Institute for Defence Studies and Analyses,Индия) поместил статью Сушанта Сарена «Встреча лидеров Индии и Пакистана: значит ли уфимский саммит больше, чем это кажется на первый взгляд?». Эксперт анализирует итоги переговоров и совместное заявление лидеров двух стран, размышляя, что можно считать уступками с каждой стороны. Он считает, что в последнее время «G-2» (США и Китай) были особо заинтересованы «в сохранении стабильности в Южной Азии». США способствовали смягчению индийской позиции, а Китай – соответственно пакистанской. Как Индия, так и Пакистан нуждаются в стабильных отношениях со своими соседями и влиятельными странами в регионе. По прогнозу Сушанта Сарена, «враждебность в индо-пакистанских отношениях будет сохраняться, но она не перейдет точку не возврата». Хотя «внешние игроки», стремясь усилить свое влияние, «чрезмерно вовлекаются в южноазиатские дела». Это вызывает критическое отношение в общественности двух странах и способствует сохранению недоверия друг к другу.

В тексте для другого индийского аналитического центра Международного фонда «Вивекананда» (Vivekananda International Foundation, Индия) «Еще одна индо-пакистанская перезагрузка: хороший знак, плохой знак и знак вопроса»  Сушанта Сарен подчеркивает, что «основная проблема уфимского заявления не в тексте, а в контексте». Текст совместного заявления соответствует, по его мнению, индийским интересам. Однако стремление Дели к проведению двухсторонней встречи, будет оценено Исламабадом как «слабость индийской стороны». Во-вторых, нет никаких признаков того, что «Пакистан готов открыть новую страницу в отношениях с Индией». Это означает, что правительство Муди, как и его предшественники, так и не смогло разработать новых подходов к диалогу. В-третьих, не понятно, какой смысл саммита с Навазом Шарифом, учитывая, что премьер-министр в Пакистане – должность во многом церемониальная. Остается открытым вопрос о его ресурсах в реализации достигнутых договоренностей.

В свою очередь Исламабадский институт политических исследований (Исламабад, Пакистан) опубликовал статью Халида Икбала «Совершеннолетие ШОС», дающую оценку деятельности организации и вступлению в нее Пакистана. При поддержке Китая страна хочет быть интегрированной в торговые и энергетические транспортные маршруты для государств ШОС. Как считает пакистанский эксперт, ШОС «сфокусируется на Азии, но будет иметь глобальные интересы», постоянно вовлекая новых членов в свою орбиту.  

Организация, по его мнению, должна противодействовать «нетрадиционным угрозам безопасности», с которыми все чаще сталкиваются азиатские государства — изменение климата, эпидемии и наркотрафик. В долгосрочной перспективе Х. Икбал видит «создание азиатского парламента и разработку механизмов по урегулированию спорных вопросов».

Оптимизм евразийских и азиатских исследователей не разделяют в Королевском институте международных отношений (ChathamHouse, Лондон, Великобритания). Д-р Фарзана Шайкх в статье «Индия и Пакистан создают дополнительные риски для Шанхайской организации сотрудничества» обращает внимание, что в течение последних месяцев отношения между двумя странами ухудшаются, все чаще стали происходить инциденты вдоль линии контроля в Кашмире. С одной стороны, «одновременное присоединение к ШОС Индии и Пакистана поможет стабилизации ситуации в Афганистане». С другой – Пакистан будет стремиться получить «быстрые экономические дивиденды от своего вступления» (благодаря китайским инвестициям) и «укрепить отношения с Россией в вопросах безопасности». Это будет противовесом динамичному сотрудничеству Индии с США. Хотя Индия недовольна «отдельными аспектами» китайского проекта “Экономического пояса нового Шелкового пути”, она будет углублять свою интеграцию в ШОС. Ведь это членство —  «способ укрепления связей с богатыми ресурсами (в т.ч. энергоресурсами) республиками Центральной Азии». Если ШОС имеет «глобальные амбиции», то обойтись без Индии нельзя. По этой причине Китай так активно поддержал индийскую заявку, несмотря на подозрительность со стороны Пакистана. Если Москва и Пекин, по мнению эксперта, хорошо понимают друг друга в оппозиции к глобальному доминированию США, то в вопросе о внутреннем балансе сил в ШОС между южноазиатскими партнерами могут возникнуть сложности. Ф. Шайкх затрудняется делать прогноз о глобальном будущем ШОС, поскольку это «потребует много дипломатических усилий», чтобы найти консенсус в «таком сложном балансе сил».    

Анализируя июльские материалы о России в западных экспертно-аналитических структурах, приходится с сожалением констатировать, что идеологии и мифотворчества в них становится больше, чем реальных системных подходов. Это относится к программе  «Россия и Евразия» Chatham House (директор Джеймс Никси). Она включает изучение внутренней и внешней политики России, Черноморского бассейна, Центральной Азии и Южного Кавказа. Существует также отдельный проект «Украинский форум». Большинство представленных здесь «экспертов по России» не знают даже русского языка, не говоря уже о стратегических документах, базовых знаний по российской истории и политике. Информация черпается из вторичных источников, поэтому перекачивается из одного материала в другой по замкнутому кругу из трех сюжетов: 1) Россия – отсталая страна; 2) Россия – «не великая держава»; 3) Россия представляет угрозу европейской и глобальной безопасности. Понятно, если речь идет о внедрении идеологических клише в медийной сфере. Но Chatham House пользуется репутацией мозгового центра, где разрабатываются свежие идеи и эффективные подходы в урегулировании конфликтов.

Другой пример – книга Бобо Ло «Россия и новый мировой Беспорядок» (Bobo Lo.  Russia and the New World Disorder), исследователя этой Программы. Бобо Ло считается специалистом по России и постсоветским странам, работал в Французском Институте международных отношений (IFRI, Франция), бывший директор «Программы по Китаю и России» Центра Европейских реформ (Center for European Reform, Великобритания) и бывший заместитель посла Австралии в Москве.  В центре внимания его новой книги — напряженность между «идеализированным подходом Кремля к глобальному порядку, где Россия играла бы лидирующую роль» и возрастающими непредсказуемыми, резкими вызовами. Для этого эксперта-дипломата «российская аннексия Крыма была одним из величайших стратегических потрясений за последние двадцать пять лет». Как будто не было «экспорта демократии» в Ираке, Ливии, Сирии, который привел к гуманитарным катастрофам в этих странах и новой глобальной угрозе «исламского государства». Как мантру, он повторяет те три позиции о России и провозглашает «конец иллюзиям о кооперации», возврат к «геополитической и идеологической конфронтации». Наше внимание привлекло не само содержание книги. Хоть она и написана «элегантным языком», как написано в анонсе, содержание знакомо еще со времен холодной войны. Интересно другое. Директор Французского Института международных отношений Томас Гомарт называет ее «классической книгой для следующего десятилетия», поскольку Бобо объясняет, почему Россия «как страна, находящаяся в упадке, все еще важна для международной стабильности, управления кризисами, и глобальными темами». Получается, «долго находящаяся на периферии», «отсталая страна», «если сможет преодолеть свое имперское мышление», то сохранит шанс стать современным государством. Если такие подходы сейчас пользуются спросом среди экспертов-международников на Западе, то неудивительно, почему политическая наука и дипломатия переживают такой глубокий кризис. Недооценка потенциала и ресурсов «Других», не входящих в зону контроля западных демократий, может привести к серьезным стратегическим просчетам. 

Более прагматичный подход представлен в материалах Chatham House по Украине. Автор Эндрю Монагам доказывает необходимость не поставлять на Украину летального оружия. Во-первых, украинские военные силы имеют слабую структуру и организацию. Здесь тоже не обошлось без курьезной фразы, что  «в 1991 г. они были одними из наиболее крупных вооруженных сил в мире». Видимо, современные западные эксперты не обязаны знать, что отдельных вооруженных сил Украины в советское время не существовало, а крупнейшая Советская армия не строилась по национальному принципу.  Но таких курьезов много в «экспертно-аналитических» текстах о России, поэтому даже не стоит на них останавливаться. Во-вторых, автор совершенно справедливо ставит вопрос – если Киев намерен выполнять минские договоренности, то зачем ему тогда летальное оружие? Стремление Киева «снова поставить под контроль Донецк и Луганск (и даже Крым)» развяжет только еще больший конфликт с Россией. Третья причина, на которую указывает эксперт, заключается в том, что «правительство в Киеве столкнулось не только с огромными экономическими, политическими и социальными проблемами», но оно «не в состоянии контролировать добровольческие батальоны Правого сектора», которые совершают несанкционированные обстрелы в Мукачево и других местах. Опасность, что летальное оружие «может попасть в плохие руки», очень велика. Э. Монагам подчеркивает, что батальон «Азов» Правого сектора хотел даже идти воевать против правительства в Киеве.

«Уроки последнего времени, когда США поставляли вооружение в нестабильные, охваченные войной регионы», показывают, что это вооружение оказывалось в плохих руках — в Афганистане, Ираке, Сирии. Талибан и Исламское государство в Ираке и Сирии (ИГИЛ) «захватывали американское вооружение и направляли его против самих американских вооруженных сил». «В Украине продолжается сильное дезертирство, коррупция, черный рынок оружия». Предоставление летального вооружения только усугубит конфликт. Монагам подчеркивает, что дипломатия должна быть в приоритете в поиске решений по украинскому кризису. По его мнению, США и ЕС следовало бы усилить «адресную борьбу с коррупцией, контрабандой и черным рынком вооружения» на Украине; подумать, «как лучше организовать более эффективное стратегическое образование украинских военных лидеров» и «провести   реформу по реорганизации украинских вооруженных сил».

В рамках Украинского Форума в Chatham House в июле проходили активные обсуждения политических реформ (7 июля) и «трансформации Украины: успехи и препятствия на пути реформ» (15 июля), где участвовал премьер Арсений Яценюк. Украинское правительство провозгласило амбициозные цели по расширению доверия к публичным институтам власти, преодолению коррупции, проведению 18 отдельных структурных реформ. Но в итоге Яценюк, как всегда, попросил у «международного сообщества» денег «на преобразование Украины». От себя добавим — раз «международное сообщество» затеяло «экспорт демократии» в Украину, то пусть действительно начнет по-настоящему платить, а не держать эту многострадальную страну, занимающуюся самоуничтожением, на голодном пайке.

«Большое ОХИ для Европы» — под таким заголовком на первой полосе вышел очередной номер болгарской газеты «Стандарт». Греческое «Охи» («Нет») вызвало болезненный вздох в Брюсселе. По оценкам болгарских экспертов, главным смыслом греческого референдума было не решение конкретных финансовых вопросов, а наделение необходимыми полномочиями правительства Алексиса Ципраса для ведения диалога с Брюсселем. Эти полномочия греческим кабинетом были получены. И уже одно это внесло раскол в ряды лидеров Евросоюза. Если федеральный канцлер Германии Ангела Меркель по-прежнему отказывается идти на уступки Афинам, то руководители Франции и Испании заметно смягчили позицию, допуская, в частности, возможность списания греческих долгов. Близкую к ним позицию заняла и Италия. Глава итальянского правительства Маттео Ренци прозрачно намекнул, что Евросоюз не должен становиться «заложником процедур и бюрократов». Да и на американцев, похоже, солидарная воля греков произвела впечатление. Один из ведущих американских экономистов Джеффри Сакс обратился напрямую к главе Европейского Центробанка Марио Драги, выразив надежду, что тот «отследит результаты референдума» и теперь поможет заработать греческой банковской системе. Намек на необходимость оказания прямой финансовой поддержки Афинам. Еврогруппа принялась изучать возможности создания новой программы для Греции. «Еврогруппа против выхода Афин из зоны евро. Мы намерены обсуждать новую программу помощи», — заявил еврокомиссар по экономическим и финансовым вопросам Пьер Московичи. Барак Обама и Франсуа Олланд, обсудив ситуацию в Греции, также признали, что сохранение страны в еврозоне потребует «трудных компромиссов».

Результаты референдума в Греции приветствовали и лидеры оппозиционных партий в других странах ЕС, многие из которых испытывают аналогичное давление Брюсселя. «В Греции победила демократия», — заявил лидер испанской партии Podemos Пабло Иглесиас. Поддержал греков и лидер португальских социалистов Антониу Кошта считающий, что «меры строгой экономии вредны и подрывают европейское единство». Разумеется, Греция, решив с помощью референдума одну проблему, столкнулась с целой серией новых. Однако «в историю страны вписана важная и полная национального достоинства страница», как подчеркивают болгарские эксперты.

Кроме того, свои уроки из всего, что происходит в Греции, следует извлечь и ее балканским соседям, прежде всего Сербии. Власти этой страны панически боятся выносить на референдум вопросы, касающиеся главных политических ориентиров страны. Последний референдум был посвящен принятию новой конституции и позволил законодательно прописать в Основном законе положение о Косове и Метохии как составной части сербской территории. Однако когда в высшие судебные инстанции страны поступил запрос на соответствие данного положения брюссельским соглашениям между Белградом и Приштиной, судьи отказались рассматривать данный вопрос. Фактически косовская проблема была выведена за рамки конституционного устройства Сербского государства. Аналогичным образом сербские власти категорически отказываются выносить на референдум вопросы о вступлении Сербии в Евросоюз и о взаимоотношениях Белграда с НАТО. Причина понятна: «для сторонников евроатлантической интеграции вердикт народа может стать приговором».

Говоря о последствиях итогов референдума в Греции, то особое внимание стоит обратить на статью бывшего главы Федеральной резервной системы США, а ныне эксперта Брукингского Института (BrookingsInstitution, США) Бенна Бернанке. По его мнению, «текущие условия вряд ли способствуют росту доверия, как среди простых греков, так и среди бизнес и госструктур Греции». Особенно это касается доверия к политическим лидерам Европы, продвигающих дальнейшие экономические реформы. «Солидарность среди стран Европы не будет расцветать под действием системы, которая приводит к столь разным результатам в разных странах». Бернанке видит в результатах референдума, и особенно дальнейших взаимодействиях Греции с кредиторами, признак того, что «фискальная система еврозоны требует повышения своей гибкости». Система должна отвечать вызовам сегодняшнего дня. И если правительство Греции еще идет на уступки и соглашается с требованиями кредиторов, то «такие страны как Германия должны задуматься о том, смогут ли они и дальше идти на острие меча и рисковать еврозоной и экономической стабильностью?». По мнению аналитика, если Европа будет реально выполнять взятые на себя обязательства и проводить политику восстановления экономики, то тогда «будет шанс выйти из кризиса таким странам как Греция».

Не менее острая тема – ядерная программа Ирана. Информационно-аналитический центр “CaspianBridge” (Республика Казахстан) задается вопросом почему ядерные переговоры в Вене привели к положительному результату? По мнению обозревателя «Радио Фарда» (Иран) Резы Тагизаде, консенсус о продлении переговоров в Вене свидетельствовал о намерении сторон решить проблему ядерной программы Ирана, несмотря на разногласия по ряду ключевых вопросов. В сложившихся условиях для иранского руководства провал переговоров означал бы усиление внешнего давления. Проходила информация об экстренном плане Конгресса США по ужесточению санкций против Ирана, который мог быть направлен на полное прекращение экспорта иранской нефти и переговоров по увеличению объемов добычи иранского газа, а также ужесточение банковских ограничений для внешней торговли. Все это создало бы опасную ситуацию для Ирана, поскольку в общественном сознании ответственным за провал переговоров считался бы Верховный лидер Исламской Республики Али Хаменеи. “Репутационные риски” были и для США. Госдепартамент вел более 20 месяцев переговоры с Ираном на высшем уровне, чтобы «не допустить превращения этой страны в ядерную державу». Тысячи часов были потрачены на обмен мнениями между тегеранскими экспертами и представителями группы “5+1” по техническим вопросам. Незадолго до предстоящих президентских выборов в США крах переговоров с Тегераном мог бы поставить под угрозу шансы демократической партии сохранить Белый дом за собой. Эти обстоятельства, по мнению эксперта, в конечном итоге и сыграли положительную роль в успешном завершении переговоров.

Эксперты Брукингского Института (BrookingsInstitution, США) в целом положительно оценивают Соглашение от 14 июля 2015 г. Американским интересам, по их мнению, отвечает предоставление «гражданам Ирана» «долгожданной» возможности для изменения внутриполитической ситуации внутри страны. Ведь, если санкции сняты, государство должно направить появившийся экономический потенциал для развития социальной сферы иранского общества. Если же будет продолжена «конфронтационная политика в регионе», то Ирану придется «тратить все силы и резервы для осуществления своей гегемонистской политики и борьбы с Саудовской Аравией». Логика американских экспертов соответствует их запросам. По их мнению, иранцы обязательно зададутся вопросом, зачем нужно такое правительство? Тогда станет возможной «смена правящего уже почти 40 лет режима», «который мешает Соединенным Штатам выстроить свой баланс сил в регионе».

В противовес экспертам Брукингского Института, директор другого ведущего американского аналитического центра «Фонд Наследие» (HeritageFoundation, США) Джим Де Минт, полагает, что заключение соглашения с Ираном напрямую противоречит национальным интересам США не только в регионе, но и в мире. По его мнению, «администрация Обамы вступила в переговоры с целью вывести из строя хотя бы часть ядерного потенциала Ирана. На деле, подписанное соглашение “выводит из строя” экономические санкции, которые как раз и мешали Ирану полноценно развить свою ядерную программу». Таким образом, Джим ДеМинт приходит к выводу, что даже на бумаге данное соглашение полностью перечеркивает те результаты, которые стремилась получить администрация Обамы в переговорах с Ираном. Санкции, которые хоть как-то сдерживали амбиции Тегерана, теперь сняты. И никаких реальных гарантий, что Иран не будет создавать свой ядерный потенциал, не существует. Как нет гарантий, по мнению эксперта, что страна перестанет «спонсировать различного рода террористические организации по всему региону». Этот аналитический центр является рупором Республиканской партии, поэтому столь критический подход вполне объясним реалиями начавшейся президентской кампании.

Более взвешенную оценку подписанного «шестерки переговорщиков» с Ираном соглашения можно встретить среди аналитиков РЭНД Корпорейшн (RANDCorporation, США). По их мнению, сделка с Ираном – это скорее «прагматическая необходимость, нежели панацея. Администрации Обамы следует не столько радоваться успеху в вопросах  ядерной программы, «сколько думать на опережение в вопросе региональной безопасности на Ближнем Востоке». Ведь, как известно, Иран поддерживает военизированные формирования в Секторе Газа, Ливане и Йемене. В тоже время, «он активно борется с исламским государством», прямой угрозой национальной безопасности США. В этой ситуации, по мнению аналитиков РЭНД Корпорейшн, США следует использовать улучшение отношений с Ираном для получения его поддержки в борьбе с ИГ.