Новый курс или тупик? Последствия торговой политики Трампа для Бразилии

В июле 2025 года администрация Дональда Трампа ввела дополнительные 40-процентные импортные пошлины на бразильские товары. Таким образом, с учётом ранее действовавших тарифов в 10%, общая ставка для большинства позиций достигла 50%, что стало одним из самых высоких барьеров за время правления Трампа с учетом первого срока. На первый взгляд, данная мера легко теряется в череде аналогичных тарифных решений администрации, которые она применяет как к соперникам, так и к союзникам. Но внешняя схожесть обманчива – в данном случае речь идёт не о торговом дисбалансе или защите рынка, а о прямом давлении на внутреннюю политику страны-мишени. Тарифы служат инструментом санкций в ответ на действия Бразилии по ограничению американского информационного и политического влияния, а также на гонения против лояльного Трампу Ж. Болсонару. Таким образом, это не просто торговая мера, а острое столкновение, где пошлины стали оружием за контроль над политическим курсом.

Источник: Reuters

Почему санкции дали обратный эффект?

Инициатива, вступившая в силу 6 августа 2025 года, характеризуется избирательным применением повышенных тарифных барьеров. Если под ограничения попали такие ключевые статьи бразильского экспорта, как кофе и мясо, то значительный перечень товаров (порядка 700 позиций, включая нефтепродукты, стратегические минералы и авиационную технику) был освобожден от новых пошлин. Селективность применяемых мер позволяет предположить, что их целью является не столько коррекция торгового баланса, сколько оказание направленного экономического воздействия.

Введение 50-процентной ставки представляет собой резкое ужесточение тарифной политики. Для сравнения, в ходе торговых дискуссий 2018-2020 годов максимальные ставки на отдельные категории товаров из Китая и Европейского союза не превышали 25%. Таким образом, текущий уровень тарифа возвращает американскую тарифную политику к параметрам, не наблюдавшимся с начала XX века. Экономическое обоснование подобной меры в случае с Бразилией отличается от классических аргументов, связанных с сокращением дефицита торгового баланса или защитой внутренних рынков. Отсутствие явных экономических дисбалансов между двумя странами позволяет ряду экспертов выдвигать гипотезу о доминировании политических мотивов в принятии данного решения, что трансформирует тариф из инструмента торговой политики в инструмент экономического давления. Скрытый политический подтекст стал очевидным всего через месяц, когда в сентябре 2025 года приговор экс-президенту Бразилии Жаиру Болсонару — 27 лет тюрьмы за организацию попытки государственного переворота — стал тем спусковым крючком, который преобразовал дипломатическую напряженность в открытую экономическую конфронтацию. Администрация Дональда Трампа, ранее ограничивавшаяся риторической поддержкой бразильского политика, совершила резкий разворот, введя беспрецедентные пошлины в 50% на ключевые статьи бразильского экспорта. Вашингтон официально объявил эти меры защитой экономических интересов, но за этим фасадом просматривалась стратегия ставшая визитной карточкой администрации Трампа: наказание стран, позволяющих себе неподконтрольную Вашингтону политическую самостоятельность. Трамп публично охарактеризовал судебный процесс как "политическую расправу", а задержание Болсонару — как "удар по консервативным ценностям", тем самым подтвердив, что торговые санкции стали инструментом мести за неподчинение.

Ответ бразильских властей прозвучал незамедлительно. Президент Лула да Силва, выступая на экстренной пресс-конференции, заявил: "Мы не позволим ни одной стране, сколь бы могущественной она ни была, диктовать нам, как вершить правосудие". Эта фраза мгновенно разошлась по заголовкам бразильских СМИ, став лозунгом национального сопротивления. Правительство Лулы не стало ограничиваться декларациями – в рекордные сроки был подготовлен пакет законодательных мер, позволяющих ввести симметричные торговые ограничения и диверсифицировать экономические связи страны. Парадоксальным образом санкции Вашингтона, призванные расколоть бразильское общество, достигли противоположного эффекта: они сплотили политически разрозненную страну вокруг идеи защиты суверенитета, заставив даже критиков Лулы говорить о неприемлемости внешнего давления на судебную систему. Так, популярный аналитик П. Невес в интервью заявил, что планируемые Дональдом Трампом тарифы вызывают раскол в лагере сторонников Жаира Болсонару. По мнению эксперта, эти действия могут обернуться политическими потерями как для американского, так и для бразильского лидеров. Невес отмечает, что часть консервативно настроенных бразильцев теперь открыто критикует торговые инициативы Трампа и выражает одобрение политике Лулы да Силвы. В связи с этим, впервые с октября 2024 года рейтинг одобрения Лулы да Силвы (50,2%) превысил уровень неодобрения (49,7%). На этом фоне репутация Трампа среди бразильцев резко ухудшилась: уровень негативного восприятия вырос до 63,2% в июле, увеличившись на 6 процентных пунктов с апреля. Возник закономерный вопрос: не получилось ли у администрации Трампа так, что, пытаясь наказать Бразилию, она непреднамеренно укрепила позиции тех, против кого были направлены санкции?

Краткосрочные потери и стратегические ответы

Статистика последних месяцев 2025 года с точностью демонстрирует цену политического противостояния для бразильской экономики. Согласно расчетам экспертов из Фонда Жетулио Варгаса, представленным еще в июле, введение 50% пошлин может вызвать замедление роста ВВП Бразилии в этом году. Экономист А. Валэриу прогнозирует, что в 2025 году рост ВВП Бразилии замедлится до 2% после более высокого темпа в 3,4%, зафиксированного в 2024 году. Ключевым фактором этого замедления может стать сокращение американских инвестиций, на которые сильно влияет закрытость местной экономики. При этом макроэкономические показатели сохраняют определенную устойчивость — рост ВВП продолжается, а торговый профицит в сентябре достиг 3 миллиардов долларов. Аналитики Santander прогнозируют, что введённые Трампом пошлины могут сократить профицит торгового баланса Бразилии на $9,4 млрд за 12 месяцев, снизив американский спрос на бразильские товары на 25%.

Большую тревогу вызывает отраслевая картина. Сельское хозяйство и авиация — традиционные локомотивы бразильского экспорта — столкнулись с необходимостью срочно искать новые рынки сбыта в условиях ограничения доступа в США. Впрочем, аналитики считают, что потенциальное влияние пошлин Трампа на бразильский ВВП будет ограниченным. Ключевой неопределенностью является реакция обменного курса доллара. При этом Бразилия может смягчить последствия, перенаправив экспорт на внутренний рынок и найдя новых международных покупателей для таких товаров, как кофе и мясо. В качестве ответной меры рассматривается вариант введения пошлин только на готовые товары из США, а не на промежуточную продукцию.

Своим ответом на беспрецедентные пошлины, введённые США в августе 2025 года, Бразилия обязана одному ключевому документу — Закону об экономической взаимности, который был принят всего за несколько месяцев до кризиса, в апреле того же года. Этот закон стал не просто юридическим формальностью, а настоящей «отпускной грамотой» для бразильского правительства, предоставив ему легальный и гибкий инструментарий для ведения современной торговой войны. Он позволил Бразилии точечно выбирать цели для ответного удара, отходя от принципа наибольшего благоприятствования. Первым жестом стало официальное уведомление Вашингтона о начале процесса рассмотрения ответных мер – ход, демонстрирующий не спонтанную ярость, а холодный, просчитанный стратегический подход. Опираясь на новый закон, Бразилия развернула многоуровневую контратаку. На фронте реальных торговых ограничений в сентябре 2025 года были введены временные антидемпинговые пошлины на полиэтилен из США в размере 199,04 доллара за тонну. Выбор цели был точен: США контролировали около 72% бразильского импорта этого стратегического сырья. Параллельно правительство разрабатывало куда более нюансированные «асимметричные» меры, которые били бы не по товарам, а по фундаменту американского экономического влияния. Среди них – потенциальная приостановка патентной защиты для американских фармацевтических компаний и производителей семян, что могло подорвать одну из самых доходных статей экспорта США. Также рассматривалось введение налогов на дивиденды и прибыль американских корпораций в Бразилии, а также целевое регулирование или задержки лицензирования для дата-центров технологических гигантов — Amazon, Microsoft и Google.

При этом Бразилия действовала и в правовом поле, инициировав 6 августа 2025 года спор во Всемирной торговой организации. Она оспорила новые американские тарифы как нарушение фундаментальных правил недискриминации, закреплённых в ещё ГАТТ, указав, что США предоставляли исключения другим партнёрам. Эта дипломатическая и юридическая мера показывала, что Бразилия не отказывается от многосторонних институтов, а использует их как ещё один фронт давления. Важно, что, готовясь к эскалации, правительство Лулы да Силвы сохраняло стратегию деэскалации, оставляя «дверь открытой» для переговоров и предусматривая возможность пересмотра ответных мер в случае прогресса на дипломатическом треке. Таким образом, ответ Бразилии оказался не импульсивным, а комплексным, сочетающим силовой тарифный ответ, тонкие асимметричные ходы и легитимную борьбу в международных судах.

Парадоксально, но санкции, призванные ослабить Бразилию, могут стимулировать ее экономическую трансформацию. Как отмечают аналитики, у страны сохраняется пространство для маневра – Китай и Европейский союз способны частично компенсировать потерю американского рынка. Кризис в отношениях с Вашингтоном становится проверкой на зрелость: сможет ли страна превратить внешнее давление в импульс для развития, переориентируя торговые потоки в условиях формирующегося многополярного мира?

Разворот глобального масштаба

Введение Соединёнными Штатами жёстких протекционистских мер в 2025 году, вопреки ожиданиям, не привело к длительной изоляции бразильской экономики, а, напротив, стало катализатором её структурной трансформации. Вынужденный поиск альтернатив заставил Бразилию в сжатые сроки активизировать давно назревшие, но медленно реализуемые внешнеполитические инициативы. Страна не просто искала новые рынки сбыта; она начала выстраивать принципиально иную, полицентричную модель торговых отношений, где отношения с Вашингтоном оставались важными, но переставали быть доминирующими.

Ключевым элементом этой новой стратегии стало углубление интеграции в рамках БРИКС. Бразилия увидела в этом объединении не только экономический потенциал, но и платформу для укрепления собственного суверенитета в международной торговле. Партнёрство с Китаем, и без того являвшимся крупнейшим торговым контрагентом (~160 млрд. долл.), перешло на качественно новый уровень, охватив не только сырьевой сектор, но и области перерабатывающей промышленности и инвестиций. Параллельно шла активная работа по диверсификации экспортных потоков в сторону Европейского союза, где были задействованы как традиционные связи на двустороннем уровне, так и новые соглашения о свободной торговле. Особое внимание уделялось динамично растущим рынкам Азиатско-Тихоокеанского региона, куда бразильские компании стали поставлять не только сельскохозяйственную продукцию, но и товары с более высокой добавленной стоимостью. За прошедший год бразильский бизнес и правительство успели создать разветвлённую сеть экономических связей, доказавшую свою эффективность и стабильность. Этот процесс диверсификации, однако, не означал полного разрыва с Соединенными Штатами. Отмена американских пошлин на бразильскую сельскохозяйственную продукцию 20 ноября 2025 года стала прагматичным шагом Вашингтона, президент США Дональд Трамп подписал указ, который снял введённые летом 40-процентные тарифы на бразильскую сельскохозяйственную продукцию. Решение вступило в силу задним числом — с 13 ноября, что позволило импортёрам рассчитывать на возврат средств за уже уплаченные пошлины. Это стало важной новостью для компаний, работающих с кофе, говядиной, какао, фруктами и орехами, поскольку именно эти категории оказались под жесткими ограничениями несколько месяцев назад. Летом 2025 года тарифы были введены как элемент политического давления. В Вашингтоне восприняли юридические действия против Жаира Болсонару как преследование союзника Трампа, а участие Бразилии в инициативах БРИКС вызвало недовольство американской администрации. Поэтому пошлины стали не столько экономической мерой, сколько инструментом влияния.

К ноябрю ситуация изменилась. Высокие тарифы привели к росту цен внутри США: подорожали и кофе, и мясная продукция, что особенно ощутимо в преддверии праздничного сезона. Это усилило давление на Белый дом, и решение об отмене пошлин стало прагматичным шагом, направленным на смягчение инфляционного эффекта. Одновременно стороны сообщили о прогрессе в переговорах, хотя детали договорённостей не раскрываются. Для бизнеса это открывает путь к восстановлению привычных поставок: товары, которые находились на складах в ожидании решения, снова могут беспрепятственно поступать на рынок. Импортёрам также рекомендовано подать корректирующие декларации, чтобы вернуть переплаченные суммы. Для потребителей это означает вероятную стабилизацию цен на продукты, востребованные ежедневно.

Несмотря на напряжённый год и резкие политические шаги, отмена 40-процентных пошлин показала, что США и Бразилия по-прежнему остаются важными партнёрами. Вашингтон отказался от тарифов не из-за потепления в политике, а из-за внутренней необходимости: рост цен на кофе и мясо стал проблемой для американских потребителей, и в ноябре Белый дом был вынужден перейти к более прагматичному подходу. Это создание своеобразного «хрупкого перемирия», которое позволяет двум экономикам продолжать сотрудничество, но не снимает глубинных противоречий.

В ближайшей перспективе торговые связи, скорее всего, сохранятся. США заинтересованы в стабильных поставках продукции, которую не могут полностью производить сами – в первую очередь кофе, какао и ряд видов фруктов. Это делает бразильский агросектор относительно защищённым. Однако сам характер отношений стал более волатильным: тарифы показали себя как инструмент давления, который может быть возвращён в любой момент, если Вашингтон сочтёт, что Бразилия действует «вразрез» с интересами США. Именно поэтому Бразилия не намерена вновь делать американский рынок единственной опорой. После событий 2025 года в стране укрепилось понимание, что такое положение создаёт ненужные риски. Поэтому курс на диверсификацию экспорта будет только усиливаться. Уже сейчас Бразилия наращивает сотрудничество с Китаем, странами БРИКС и государствами ЕС, стремясь выстроить более устойчивую модель торговли. Это касается как сельскохозяйственной продукции, так и промышленного экспорта. Такая стратегия снижает зависимость от американских решений и делает бразильскую экономику устойчивее к резким политическим изменениям.

В итоге можно ожидать, что США сохранят статус важного партнёра, но уже не ключевого. Бразильская стратегия теперь строится на сочетании восстановления и поддержания торговых связей с США с одновременным и активным расширением рынков сбыта и партнёрств в рамках БРИКС, с Китаем, ЕС и Азиатско-Тихоокеанским регионом, что делает её экономику менее уязвимой к политическим колебаниям в будущем.