Алексей Громыко: Саммит «Большой восьмерки»: опасения не оправдались

В Северной Ирландии завершился саммит «Большой восьмерки». Накануне этого международного форума высказывалось множество опасений, связанных не только с возможностью достижения компромисса по наиболее сложному вопросу – урегулированию в Сирии, но и с самим местом его проведения. Итоги саммита прокомментировал Алексей Анатольевич Громыко, заместитель директора Института Европы РАН, руководитель Центра британских исследований, член РСМД.

– Алексей Анатольевич, как Вы оцениваете проведение саммита Великобританией? Было много опасений по поводу безопасности из-за сложной этнической ситуации в Северной Ирландии. Они оказались напрасными?

– Действительно, накануне саммита звучало много скептических голосов по поводу места его проведения. Считалось, что британское правительство хочет выдать желаемое за действительное и продемонстрировать всем, что в Северной Ирландии не существует проблем для проведения крупнейших международных форумов. Но спокойная, без эксцессов, работа саммита показала, что опасения были напрасными. Конечно, остается вопрос, было ли выбранное организаторами место безальтернативным? Или можно было выбрать другое место, где расходы на безопасность и риск нежелательного развития событий были бы намного ниже? Но поскольку все прошло хорошо, можно поздравить британское правительство с тем, как сработали его службы безопасности. Работа саммита, проходившая в стабильной обстановке, продемонстрировала, что Северная Ирландия – далеко уже не та часть Соединенного Королевства, к которой мы привыкли в 1970–1990-е годы. В то время здесь разворачивалась, как было принято говорить, вялотекущая, но все же довольно существенная подпольная террористическая деятельность, которую сторонники отделения Северной Ирландии от Великобритании называли гражданской войной. Так что все опасения были если не напрасны, то не получили подтверждения на практике, и в этом смысле саммит, безусловно, прошел успешно.

– На Ваш взгляд, «Группа восьми» в принципе не утратила смысл своего существования? Как Вы оцениваете эффективность деятельности этого клуба и принимаемых им решений?

– Сейчас много говорят о том, что «Группа восьми» начинает уступать свои позиции «Группе двадцати», что она уже не является репрезентативной. Но мне кажется, что «восьмерка» сохранится, и ее роль снижаться не будет. Напротив, есть основания поразмышлять о влиянии и будущем именно «Группы двадцати». Она складывалась в кризисное время, и ее формирование было продиктовано скорее насущной необходимостью, чем стратегическими соображениями. Поэтому перспективы «двадцатки» более туманны, чем «восьмерки». Дело в том, что костяк «восьмерки» – это «семерка». Очевидно, что в обозримом будущем образующие ее страны будут и дальше рассматривать себя как более близких друг другу промышленно-развитых и во многом постиндустриальных государств мира, к которым в 1990-е годы присоединилась Россия.

Россия – единственная страна в «Группе восьми», которая, так скажем, одной ногой имеет легитимность находиться в «восьмерке», а другой – в «двадцатке». Причем, говоря о «двадцатке», я имею в виду те страны, которые находятся там вне рамок «семерки». В этом смысле положение России в «восьмерке» более сложное, чем у других участников, поскольку довольно часто возникают ситуации, когда взаимодействие осуществляется по схеме «7+1». Но и в этом есть свои плюсы. В «восьмерке» Россия может выступать с собственной повесткой дня, которая необязательно должна входить в конфронтацию или в противоречие с взглядами на какие-то проблемы «Группы семи». В то же время в «двадцатке» наша страна имеет больше свободы для маневра. Многие участники «двадцатки», которые не входят в «Группу семи», представляют Россию как страну, не встроенную в «семерку» на сто процентов с точки зрения интересов и ценностей. Кроме того, Россия – единственный участник «восьмерки», являющийся членом БРИКС. Поэтому у нее может быть много интересных ходов и идей не только относительно использования форматов «восьмерки» и «двадцатки» в отдельности, но и относительно влияния участия в «восьмерке» на ее позиции в «двадцатке» и наоборот. В этом плане расклад сил в глобальном управлении, который формируется особенно явно в последние пять–шесть лет, для России перспективен и интересен. Он таит в себе не только подводные камни, но и возможности. Например, для большинства стран «семерки» передача де-факто или де-юре части полномочий «двадцатке» была бы неприемлемой. Для России же это может быть вполне законный вопрос, так как в «двадцатке» у нее, безусловно, может оказаться значительно больше сторонников как по ситуативным, так и по системным вопросам, чем при обсуждении тех же самых вопросов в «восьмерке». Так, по сирийской проблеме расклад сил в «двадцатке» для России будет другим, чем при выработке общей позиции в «восьмерке».

– Сирийский вопрос был одним из главных на саммите. Позиции России и Великобритании по Сирии сильно различаются. На Ваш взгляд, возможно ли сближение позиций двух стран и при каких условиях? Отражаются ли разногласия по сирийскому вопросу на других аспектах российско-британских отношений?

– Что касается влияния разногласий по сирийскому вопросу на другие аспекты двусторонних отношений, то мой ответ: скорее нет, чем да. Сирийский вопрос не выходит так далеко за свои рамки по сравнению с ситуацией вокруг вторжения международной коалиции в Ирак или военных действий в Ливии. Относительно сближения позиций России и Великобритании по Сирии могу сказать следующее: пока они настолько различны, что трудно себе представить, при каких условиях та или иная сторона сможет, не потеряв лицо, пойти на уступки. Мне кажется, в лучшем случае будет иметь место «Женева-2». Причем на эту конференцию сможет приехать только часть сирийской оппозиции. Если будут выдвинуты предварительные условия, связанные с уходом нынешнего президента Сирии, то для официальной делегации из Дамаска это будет неприемлемо.

Беседовала Наталья Евтихевич, программный менеджер РСМД.