Новая Большая Игра как парадигма современности

Почти полвека, вплоть до августа 1907 года Большая Игра держала в напряжении практически все государства Европы и Азии. При этом, нельзя отрицать, что многолетние усилия Российской и Британской империй помогли с минимальным применением силы урегулировать геополитические вопросы того времени и разделить актуальные сферы влияния и конфликтные направления. В настоящее время мы сталкиваемся с переоценкой явлений прошлого, но все же следует упомянуть, что без Большой Игры вряд ли бы в настоящее время территории Центральной Азии достигли современного уровня развития. Впрочем, история не знает сослагательного наклонения.

Источник: Unsplash

При этом, на уровне 2022 года уже допустимо становится говорить о новом витке раздела влияния на Центральную Азию, причем, если взять за начало – Афганскую войну и формирование национального самосознания в бывших среднеазиатских республиках, то она продолжается тоже порядка полусотни лет с крайне неравномерным успехом. Хотя, конечно, наиболее активно она началась после распада СССР.

Новая Большая игра (The New Great Game) – популярный в настоящее время в термин для описания современной геополитики в Центральной Азии (вплоть до Монголии), на Ближнем Востоке и на Кавказе. В определенной степени является аллюзией на Большую Игру в конце 19 – начале 20 вв. При этом весьма значительно отличается от нее характером, задачами и географией участников. А главное значение приобрели в настоящий момент не столько «территории», сколько природные богатства, выгодные торговые пути, контракты и др.

Наиболее актуальной стала разработка термина Центральная Азия, которое впервые появилось в контексте начала Афганской войны в 1979 году. В 1990-х годах термин «Центральная Азия» доработал американский политолог Майкл Мандельбаум, что стало возможным ввиду распада СССР. Он указал на отличие этого понятия от советской «Средней Азии». К Центральной Азии относятся бывшие советские республики Средней Азии, Казахстан, западные районы КНР (прежде всего - Синьцзян-Уйгурский автономный район), Афганистан, северный и центральный Пакистан, зона индо-пакистанского конфликта (Кашмир) и Монголия. Формально, это означало не признание прав России на приоритетное партнерство с республиками бывшего СССР со стороны Вашингтона.

Не акцентируя внимания на том, что англосаксонский мир не утратил интереса к территориям Центральной Азии на протяжении всего 20 века, хотя и имел крайне ограниченные возможности влиять на него, особенно после окончания Второй Мировой войны, наибольшие шансы на реализацию своих экспансивных идей он получил в 90-е гг. После распада Советского Союза в декабре 1991 г. США взяли курс на широкое проникновение в Центральную Азию, что самое интересное – в рамках англосаксонского мира США действовали как заодно с Великобританией, так и в конкурентной борьбе с ней. В 1993 г. администрация Клинтона инициировала проект ТРАСЕКА, предполагавший создание серии нефте- и газопроводов из Центральной Азии в обход России. В марте 1997 г. помощник президента США по национальной безопасности Сэмьюэл Бергер заявил, что Центральная Азия и Южный Кавказ становятся приоритетным направлением американской дипломатии. В это же время активизировались и британские устремления в Центральной Азии, на Южном Кавказе и в Крыму.

Фактически, сторонами Новой Большой игры в 21 веке стали не только традиционные России и Англо-Америка, но и стремительно развивающиеся Китай, Турция, Иран, Пакистан, Индия, Южная Корея и Япония. Кроме того – свои интересы стали продвигать транснациональные компании и корпорации.

После начала антитеррористической операции в Афганистане США получили право на относительно легальное военное присутствие в Центральной Азии. 7 октября 2001 г. между США и Узбекистаном было подписано соглашение об использовании военной базы "Карши-Ханабад. Чуть позднее, 1 декабря 2001 г. последовало соглашение между НАТО и Киргизией о создании военно-воздушной базы «Манас» (был закрыт в 2014г). Право промежуточной посадки самолетам коалиции предоставили также Таджикистан (аэропорты Куляб и Курган-Тюбэ) и Казахстан (аэропорт Луговой). 13 марта 2002 г. США и Узбекистан подписали Декларацию о стратегическом партнёрстве и основах сотрудничества. 20 февраля 2002 г. к программе «Партнерство ради мира» присоединился Таджикистан. В середине 2002 г. США попытались расширить своё присутствие. На слушаниях в Сенате 27 июня 2002 г. помощники госсекретаря США Линн Паско и Лорн Крейнер выступили за расширение партнерства со странами Центральной Азии. В это же время были подписаны и договора с Пакистаном. Начиная с 2010 года происходит и значительное ослабление присутствия США в регионе. Приняв решение покинуть Афганистан в период с 2011 по 2014 гг., США фактически оставили Центральную Азию без внимания, на эти же годы пришлось большинство скандалов относительно нелегитимного использования территории Пакистана и фактически – прекращения сотрудничества Вашингтона и Исламабада в рамках Афганской операции. Инициатива администрации Б. Обамы для Центральной Азии, формат С5+1, выглядела довольно жалкой попыткой вернуть утраченные позиции и в итоге – довольно быстро распалась. В январе 2018 года в своем первом твите президент США Трамп четко и ясно отказался от сотрудничества с Пакистаном, а также отказали в транше 250 млн. долларов США экономической помощи. Новый курс США в отношении Южной Азии был провозглашен президентом Трампом 21 августа 2017 г. Его основное положение состояло в том, что роль Индии в регионе должна возрасти, а роль Пакистана – уменьшиться. Тем самым стратегия США в отношении своего главного союзника в регионе резко изменилась. Стоит отметить, что пришедший на смену президент Байден не только не восстановил отношения с Исламабадом, но и ухудшил их. Поэтому не удивительно, что уже рамках вывода американских войск из Афганистана летом 2021 года на запрос Вашингтона о повторном открытии американских баз на территории Пакистана для размещения своих военных сил, он получил решительный отказ из Исламабада.

Впрочем, политика России консолидировала свои усилия в направлении Центральной Азии в начале 21 века, что минимизировало влияние американцев. Основными интеграционными проектами России на постсоветском пространстве стали созданная в 2002 г. Организация договора коллективной безопасности (ОДКБ) и образованный в 2014 г. Евразийский экономический союз (ЕАЭС), а также – ШОС, который учитывал и российские, и китайские интересы. Активными участниками всех проектов являются страны Центральной Азии. И даже СНГ, которая в изначально своем формате утратила часть важнейших функций, все равно воспринималась как консолидирующий элемент. К успехам России несомненно можно отнести открытие представительств крупнейших российских корпораций: «Базовый элемент», «Газпромбанк», «Ренова», «Северсталь» в странах ЦА, работу Российских культурных центров и прочее.

Для политики России в регионе в начале 2000-х годов было характерно активное продвижение интересов собственных энергетических компаний. Договоры Лукойла, Газпрома, Союзнефтигаза с Кыргызстаном и Туркменистаном по совместному использованию углеводородных ресурсов и их транспортировке заключены на 26 лет, что автоматически закрепляет Россию в качестве активного участника данной подсистемы. По итогам 2015 года в рамках ОДКБ был выработан механизм межгосударственного сотрудничества для совместного реагирования на деградацию ситуации в Афганистане. Для Центральной Азии в целом в период с 2010 по 2015 годы характерны общие тенденции в сфере развития международных отношений в регионе, в частности всплеск активности в отношениях с Китаем. Политика России направлена не на конкуренцию с Китаем за регион, а на многостороннее сотрудничество, которое объективно увеличивает значимость Китая в Центральной Азии.

Однако сразу же после создания ЕАЭС в 2014 г. Россия столкнулась с целым рядом новых вызовов как внутреннего, так и внешнего генеза. После падения мировых цен на нефть и введения против России санкций (присоединение Крыма) российской экономике был нанесен мощнейший удар. Схожая участь постигла центральноазиатские страны, чьи экономики с одной стороны так же, как и российская, зависят от мировых цен на углеводороды (Казахстан, Узбекистан, Туркменистан), а с другой - сильно привязаны к российской экономике (в особенности Таджикистан и Кыргызстан).

Тем не менее, российская экономика сумела приспособиться к новым условиям существования. Внешнеполитический курс России стал более устойчивым и последовательным. Российские интеграционные проекты также выдержали испытание на прочность и продолжили курс на последовательное развитие. Большие изменения произошли в российской политике в Центральной Азии.

Глобально, события начала января 2022 года в Казахстане доказали наличие и интереса и возможности оказания помощи со стороны России и в целом – эффективность инструментов ОДКБ.

Более серьезным вызовом для участия России в Новой Большой игре несомненно стала ситуация, развернувшаяся после 24 февраля 2022 года, когда глобальное введение санкций с одной стороны подтолкнула Москву к активному повороту на Восток, в том числе и Центральную Азию, а с другой стороны – страны ЦА были поставлены перед фактом выбора англо-саксонской или пророссийской политики. С другой стороны – российские и китайские интересы оказались гораздо более совместимыми, чем предполагалось ранее.

Геополитическая борьба в ЦА в условиях современности проявилась в активном политико-дипломатическом давлении стран Запада на правительства стран региона, что выражалось в: инфовойнах, давлении через НКО и активистов (нужно отметить – не безуспешно), финансовые и экономические диктаты, работа с элитами. При этом, стоит отметить, что как США, так и Великобритании выгодна ситуация нестабильности в странах ЦА, что позволяет с одной стороны – сдерживать Россию и Китай, а с другой – соблюдать собственные интересы и не давать чаше весов склониться в одну сторону.

В настоящее время можно считать Евразийское пространство – одним из ключевых регионов в геополитике, который дает определенное преимущество и стратегические перспективы. С учетом того, что англосаксонские идеи расшатывания Центральной Азии включают в себя проекты по исламизации, радикализации и афганизации региона, укрепление позиций национализма и радикализма, столкновения стран региона через различные виды конфликтных ситуаций с глобальной целью – создать управляемый хаос, то ответом на подобное может стать только укрепление позиций евразийского сотрудничества и формирования глобальной Евразии на основе теорий доверия и развития. Противодействовать планами Вашингтона и Лондона по созданию «второго южного фронта» для России необходимо уже сейчас. Соответственно – Новая Большая игра будет только активизироваться вплоть до урегулирования современной геополитической ситуации и формирования нового мирового порядка: многополярного (оптимально и для стран ЦА в том числе) или однополярного мира.