ESG «по-африкански»

Обладая огромным количеством природных богатств, пахотных земель, лесных и водных ресурсов, сосредоточив на своей территории примерно 30% всех мировых запасов полезных ископаемых и имея крупнейшие залежи кобальта, алмазов, золота, платины, хрома, урана и бокситов, Африка в представлении абсолютного большинства до сих ассоциируется с массовой бедностью, низким уровнем жизни, голодом, засухами, болезнями, экологическими кризисами, а также политической нестабильностью и постоянными войнами. И неспроста: 

Источник: Unsplash

· Около 389 млн проживающих южнее Сахары находятся за чертой бедности, 400 млн не имеют доступа к базовым услугам водоснабжения, 77% населения региона — к электроэнергии;

· В 2021 г. 278 млн жителей Африки испытывали голод;

· На континенте наблюдаются самые высокие показатели чистого сокращения площади лесов (3,9 млн га массивов ежегодно с 2010 по 2020 гг.);

· С 1991 по 2021 гг. темпы потепления температуры в Африке оказались выше, чем в среднем по миру и составили примерно +0,3°C за десятилетие, что порождает экстремальные погодные явления и обостряет проблему продовольственной безопасности;

· Не обладая эффективной системой переработки вторсырья и становясь, особенно после объявления запрета на ввоз любых отходов со стороны Китая, настоящими «свалками» для мусора развитого мира, многие страны Африки в наши дни буквально «утопают» в отходах, в том числе опасных для здоровья людей (достаточно лишь посмотреть на полигон Агбогблоши в столице Ганы, Аккре, куда доставляют тонны электронных отходов США, Европейский союз и Британия, или завалы в Лагосе, Нигерия). Из-за грузов, ввозимых на территории африканских государств под видом работающей техники и пригодных к употреблению продуктов, происходит катастрофическое загрязнение земли и океана, а ртуть, свинец и радон оказывают токсическое воздействие на местных жителей.

При этом непрерывно растущее население континента (ожидается, что к 2100 г. численность проживающих в Африке к югу от Сахары достигнет 3,5 млрд) способно лишь усугубить подобные тенденции. Безусловно, лидеры государств осознают необходимость принятия решительных и всеобъемлющих действий, которые станут адекватным ответом на затрагивающие жизни миллионов людей угрозы. Прошедшая в сентябре 2022 г. XVIII Конференция министров африканских стран по проблемам окружающей среды (АМСЕН), а также состоявшаяся вскоре в Египте 27-я сессия Конференции сторон (КС27) Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК ООН) в очередной раз подтвердили их стремление к следованию ESG-принципам, которые подразумевают серьезное отношение к состоянию окружающей среды, высокую социальную ответственность и качественное управление. Несмотря на то, что данная концепция была сформулирована бывшим генеральным секретарем ООН К. Аннаном для оценки деятельности коммерческих компаний, представляется, что она вполне применима и при рассмотрении национальной политики государства, ее ориентированности на природоохранную деятельность, обеспечение высокого уровня жизни граждан, а также четкость и прозрачность работы государственных институтов. 

При этом многие африканские страны сегодня действительно имеют потенциал для осуществления «устойчивого» транзита и на национальном уровне предпринимают конкретные действия в данном направлении. Так, в наши дни более 40 государств континента пересмотрели свои климатические планы и взяли больше обязательств по смягчению антропогенного воздействия на окружающую среду. «Повестка дня до 2063 года», принятая в 2015 г. главами государств и правительств Африканского союза в рамках сформулированных ООН Целей в области устойчивого развития, содержит комплексные меры по социально-экономической трансформации, которые включают искоренение нищеты, защиту прав человека, гендерное равенство, обеспечение достойного уровня жизни, образования и здравоохранения, укрепление безопасности и мира, борьбу с коррупцией, и, конечно, устойчивую окружающую среду.

Для реального следования заложенным в Повестке принципам есть определенный фундамент. Например, до 60% необрабатываемых сельскохозяйственных угодий мира находятся в Африке, на территории которой располагаются более половины самых активно развивающихся экономик с огромными запасами природных ресурсов. Еще интереснее выглядит перспектива разработки альтернативной энергетики, необходимой для достижения климатической нейтральности и продовольственной безопасности населения: ряд африканских стран поставил перед собой достаточно четкие цели по переходу к ВИЭ. Так, Мозамбик, вырабатывающий около 80% электроэнергии за счет гидроресурсов, уже считается одним из наиболее энергетически чистых государств. Гана к 2030 г. стремится повысить долю своего национального «зеленого» энергетического баланса с 66,5 МВт до 1363 МВт (более чем в 20 раз), Нигерия — до 1380 МВт. Сенегал предпринимает усилия, чтобы через шесть лет увеличить процент возобновляемых источников в энергетическом балансе страны до 30%, в планах ЮАР — достижение показателя в 33%, а Алжира — 27%. В основе амбициозных устремлений — выгоды, предоставляемые географическим положением: так, страны сахаро-сахельской зоны (Египет, Сенегал, Марокко, реализующий программу NOOR, Алжир, претворяющий в жизнь проект Tafouk 1), например, делают ставку на развитие солнечной энергетики, Конго (где строится каскад из семи гидроэлектростанций «Гранд-Инга») и Эфиопия (работает над возведением ГЭС «Мандая») — гидравлической, а Кения — геотермальной. Однако в данном контексте крайне важно отличать декларативные намерения, основанные на потенциальной мощи, от реально выполняемых по их достижению шагов.

Все дело в том, что Африка крайне неоднородна, и уровень развития (а следовательно, возможностей и ответственности в деле осуществления «устойчивого перехода») 54 образующих ее государств серьезно различается. Одним их флагманов в развитии континентальной ESG-повестки (несмотря на активно продолжающуюся добычу традиционных природных ископаемых — с 2014 г. в стране было открыто 295 нефтегазовых месторождений, что позволило ей стать чистым нетто-экспортером) выступает Египет. В преддверии КС-27 Каир презентовал свою «Национальную стратегию по изменению климата на период до 2050 года», подразумевающую инвестиции в размере 324 млрд долл. в развитие устойчивой энергетики, сельского хозяйства, а также чистого транспорта и водных ресурсов. Для этого государство взяло на себя обязательства по сокращению парниковых выбросов, внедрению экологичных производственных технологий и просвещению населения. Более того, с 1 января 2023 г. в стране начала действовать обязательная ESG-отчетность для компаний с капиталом более 100 млн египетских фунтов. Хотя конкретного плана по достижению углеродной нейтральности в Египте на сегодняшний день нет, точно так же, как и оформленной углеродной биржи (разработка платформы по торговле эмиссионными квотами только ведется). 

Не меньшего внимания заслуживает политика Южно-Африканской Республики, лидирующей среди всех государств континента по выпуску ESG-облигаций (более 70%). Президент ЮАР Сирил Рамафоса не раз заявлял об отказе страны от ископаемого топлива для достижения глобальных экологических целей, а в ноябре 2022 г. Южная Африка представила Just Energy Transition Investment Plan (JET IP) — инвестиционный план на период 2023–2027 гг., согласно которому предполагается выделение 83 млрд долл. для сокращения выброса парниковых газов, развития возобновляемых источников энергии и «зеленого» водородного потенциала, а также вывода из эксплуатации существующих угольных электростанций. При этом необходимо отметить, что Южно-Африканская Республика, как и Египет, выступает за «справедливый» транзит экономик и активную эксплуатацию газа как наиболее эффективного топлива для переходного периода по достижению целей устойчивого развития континента, что, безусловно, расходится с видением наиболее развитых государств мира. Об этом же в январе 2022 г. на Давосском форуме заявил бывший вице-президент Нигерии Йеми Осинбаджо: «Для многих африканских стран, богатых газом, одним из самых больших потрясений является представление о том, что финансирование использования ископаемых видов топлива, включая газ, должно прекратиться, особенно со стороны международных институтов. Мы считаем, что газ как топливо переходного периода имеет огромное значение не только для эффективного транзита, но и для наших экономик». 

При этом Федеративная Республика не отказывается от замыслов по «озеленению» собственной энергетической отрасли, которая сегодня преимущественно опирается на традиционные источники. Совсем недавно стало известно о планах Нигерии по строительству около 250 ГВт солнечных электростанций к 2060 г., что поможет получить доступ к чистой энергии для большего числа местных жителей и будет способствовать борьбе с массовыми вырубками лесов. Также государство ратифицировало многосторонние природоохранные соглашения в области рационального регулирования отходов и добилось значительных успехов в реализации национальной программы управления химическими веществами. В основе — стремление к минимизации рисков для здоровья человека и состояния окружающей среды. Если говорить об иностранном сотрудничестве, то на выручку устойчивому развитию Нигерии вызвался Европейский союз, представивший инвестиционную программу на 1,3 млрд долл. для финансирования около 57 проектов, направленных на уменьшение уязвимости страны перед изменением климата, борьбу с вырубкой лесов и опустыниванием, развитие человеческого капитала и увеличение рабочих мест, а также улучшение управления, поддержания мира и стабильности.

Однако доступные наиболее развитым странам региона (Египту, ЮАР, Нигерии, Марокко, Сейшельским островам, выпускающим «голубые» облигации) шаги для перехода к более «устойчивой» социально-экономической ситуации, к сожалению, сегодня остаются недосягаемыми для некоторых африканских государств. Среди явных причин — дороговизна ESG-модернизации в условиях массовой бедности. Согласно оценке консалтинговой компании McKinsey, Африке только для декарбонизации национальных экономик потребуется 2 трлн долл., что подразумевает непозволительные для абсолютного большинства стран затраты и с новой остротой ставит вопрос «справедливости» транзита. Более того, очевидно, что принятию эффективных мер в данном направлении мешает высокий уровень коррупции, кооперация осложнена многочисленными конфликтами локального и регионального масштаба, а равноправный диалог государств для достижения принципов устойчивого развития затрудняется разницей в их социально-экономическом положении. Также не стоит забывать, что для преодоления кризисных явлений и грамотного управления в социальной, экономической и природоохранной сферах необходимо наличие устойчивых политических институтов, способных осуществлять модернизацию. Институтов, которые в ряде нестабильных африканских стран попросту отсутствуют или не функционируют должным образом.

Именно поэтому разрешение уже накопившихся и потенциально возникающих на континенте трудностей, вероятно, возможно лишь при комплексной международной поддержке. Страны, многие из которых из-за активной хозяйственной деятельности напрямую ответственны за ухудшение экологической и социально-экономической ситуации в Африке, предпринимают меры по поддержке государств континента. Так, например, Китай, серьезно зависящий от африканских энергоресурсов и иностранного сырья, многие годы ведет газо- и нефтеразведку на территории Нигерии, Демократической Республики Конго, Анголы и Судана. При этом Пекин в ответ проявляет готовность вкладываться в совместные проекты по линии Юг — Юг, оказывать государствам Африки безвозмездную помощь в развитии местной инфраструктуры, технологий и человеческого капитала, создании рабочих мест. Так, инициатива КНР «Один пояс — один путь» предусматривает реализацию в Африке проектов в области энергетики (в том числе финансирования ВИЭ), авиационного сообщения и строительства железных и шоссейных дорог, промышленных парков, портов в прибрежных странах. 1 декабря 2021 г. на Восьмой министерской встречи Форума по китайско-африканскому сотрудничеству была подписана «Декларация о сотрудничестве в области изменения климата», согласно которой Поднебесная, уже реализовавшая в Африке более ста проектов по чистой энергетике и «зеленому» развитию, намерена и дальше углублять сотрудничество, прекратить строительство угольных станций и увеличить финансирование в развитие низкоуглеродной экономики на континенте. Не менее значима и гуманитарная помощь, оказываемая африканским странам со стороны КНР в деле регулирования местных конфликтов, поставок продовольствия и лекарственных средств, ярко проявившаяся в период пандемии.

Еще одним важным направлением в достижении африканскими странами ESG-стандартов выступает сотрудничество континента с Европейским союзом — «старым» партнером, поставившим цель к 2050 г. достичь углеродной нейтральности. Так, в конце 2021 г. была запущена инициатива Global Gateway, цель которой — в период с 2021 до 2027 гг. мобилизовать до 300 млрд евро инвестиций для реализации проектов в области устойчивого развития, создания экологичной инфраструктуры, обеспечения равноправного партнерства, демократических ценностей и безопасности, улучшения цифровых технологий, образования, здравоохранения. При этом на саммите Европейского и Африканского союзов, который состоялся в феврале 2022 г., было объявлено, что Африка получит половину выделяемого финансирования, то есть 150 млрд евро, в том числе на проект «Великая зеленая стена», направленный на борьбу с опустыниванием к Югу от Сахары. Более того, представляется, что наметившейся в ЕС «зеленый» переход также способен оказать благоприятное воздействие на состояние экологии и экономики Африки из-за усложнения стандартов нефинансовой отчетности и требований к глобальным торговым процессам. С начала 2023 г. Европейский Союз ввел в силу «Директиву о корпоративной отчетности в области устойчивого развития» (Сorporate Sustainability Reporting Directive, CSRD), которая обязывает прослеживать, чтобы ни на одном из этапов создания продукта не были нарушены права человека, природоохранные нормы и принципы надлежащего производственного управления. Данная мера является органичным развитием национальных законодательств ведущих европейских стран: Великобритании (которая еще в 2015 г. утвердила Закон «О современном рабстве»), Франции (в 2017 г. принявшей Закон «О должной осмотрительности»), Швейцарии, Германии. Последняя предпринимает особые усилия для налаживания «устойчивого» диалога, преимущественно в части развития альтернативной энергетики, с Нигерией, ЮАР, Анголой, Намибией. 

Россия же в преддверии запланированного на июль 2023 г. Экономического и гуманитарного форума второго Саммита Россия — Африка, как представляется, в очередной раз рассмотрит варианты еще более углубленного сотрудничества с континентом и представит конкретные проекты. Сегодня, безусловно, ведется активный диалог: Мали, а также ЮАР, Эсватини, Ангола, Эритрея, Мавритания и Судан оказались в списке стран, которые посетил министр иностранных дел Российской Федерации в январе–феврале 2023 г., а в мае Сергей Лавров отправился с визитами в Кению, Бурунди, Мозамбик и ЮАР. Серьезное взаимодействие осуществляется в сельскохозяйственной, образовательной, научно-технической, энергетической сферах, отдельных областях торговли. Однако для совместной работы государств и частных корпораций в области «ESG-модернизации», особенно со странами Субсахарской Африки, есть простор. Предполагается, что близящаяся встреча станет площадкой для обсуждения вопросов продовольственной, экологической и энергетической безопасности, здравоохранения и передачи инновационных технологий.

На XVIII сессии АМСЕН Дж. Керри, специальный представитель президента США по вопросам климата, справедливо отметил: «Нам необходимо работать сообща — частному сектору, гражданскому обществу, правительствам, племенам и коренным народам — чтобы выиграть здесь битву. Партнерские отношения будут иметь ключевое значение в Африке и за ее пределами». Африканским странам, в наименьшей степени ответственным за большинство социально-экологических проблем и в наибольшей степени от них страдающим, безусловно, необходимо справедливое и надежное сотрудничество, с помощью которого континент сумеет с минимальными издержками для собственной экономики достичь стабильности и долгосрочного процветания. В целом регион, обладающий огромным ресурсным потенциалом для мощного ESG-транзита, мог бы значительно выиграть от использования своих обширных богатств для финансирования программы экономического и социального развития. Однако страны Африки крайне неоднородны в своем положении, а потому доступные для некоторых государств (Египта, ЮАР, Нигерии, Марокко) мероприятия по осуществлению «устойчивого перехода» представляются невозможными для выполнения другими.

Сегодня Африке сложно совершить качественный прорыв без финансирования со стороны международных институтов и помощи развитых государств, которые должны не только пересмотреть свое потребительское отношение к ее сырьевым и человеческим ресурсам, но и оказывать содействие в развитии экологичной инфраструктуры и чистой энергетики, преодолении гуманитарных проблем, усилении экономической интеграции, ключевой элемент которой — Африканская континентальная зона свободной торговли (АКЗСТ). При этом важно, чтобы африканские государства и представители крупного бизнеса ответственно брали посильные обязательства по достижению ESG-принципов, а местные инициативы вроде проектов «Африка 50», создаваемые в рамках «Повестки дня до 2063 года», действительно достигали реализации, а не ограничивались декларированием высоких целей.