Как советский дипломат пытался организовать революцию в Германии?

После проигранной Первой мировой войны в Германии назревал политический и социально-экономический кризис. Нехватка ресурсов (в Германии была карточная система снабжения, население было на грани голода), проблемы с поставками продовольствия, переход экономики с военных рельс на мирные — все это лишь усиливало недовольство как мирного населения, так и армии. В 1919 г. в Берлине вспыхнуло восстание, организованное только что возникшей Коммунистической партией Германии (КПГ) и НСДПГ (независимая социал-демократическая партия Германии). Еще через год, в марте 1920 г., произошел Капповский путч — вооруженный мятеж, организованный военными кругами, цель которого было установление военной диктатуры в стране. «Капповский путч стал отражением грандиозных трудностей, преследовавших молодую республику с первых дней ее существования»[1].

Источник: Wikimedia   

В 1923 г. в Германии под давлением сложной экономической ситуации, вызванной установленными Версальским договором репарационными платежами, назревала революционная ситуация, в которую была готова вмешаться советская сторона в лице своего представителя Н. Крестинского, бывшего наркома финансов и соратника В. Ленина[2].

В свою очередь, Н. Крестинский оказался меж двух огней: с одной стороны НКИД в лице наркома Г. Чичерина был настроен на нормализацию отношений с Германией. С другой стороны, Политбюро в лице Г. Зиновьева требовало от Н. Крестинского идти на пролом и установить в Германии советскую власть. В результате стало ясно, что вмешательство Советского Союза во внутриполитические процессы Германии неизбежно[3].

Для реализации плана подготовки и осуществления германской революции в августе 1923 г. была создана секретная «Комиссия Политбюро по международному положению». В ее состав вошли ключевые руководители партии и Советского государства, в том числе Г. Зиновьев, К. Радек, И. Сталин, Л. Троцкий, Г. Чичерин.

В 1923 г. Н. Крестинский занимался подготовкой пролетарской революции в Германии. Получая из Москвы огромные денежные средства, он распределял их между возникшими по инициативе Коммунистической партии Германии германскими отрядами самообороны против сил реакции и фашизма — «пролетарскими сотнями», чтобы те 7 ноября 1923 г. спровоцировали столкновения общественных масс с полицией в целях последующего захвата государственных учреждений и провозглашение Советской власти в Германии[4].

О перспективах международного и внутриполитического положения Германии Г. Чичерин в письме к Н. Крестинскому от 4 августа 1923 г. ждет от него отчет о внешнем и внутреннем положении Германии: «… каковы перспективы правого переворота, монархической реставрации, восстановлении коалиции левых, создания рабочего правительства?»[5].

В сентябре этого же года в Германии разворачивалась антисоветская кампания в связи с вышедшей статьей газеты «Форвертс» об обнаружении складов оружия коммунистов якобы для гражданской войны в Германии[6]. 26 сентября Н. Крестинский в своем письме Г. Чичерину относительно произошедшего инцидента сообщает, что эти обвинения — ложь и клевета на советское правительство: «Вчерашнее сообщение имеет своим происхождением исключительно внутренние политические органы, не преследует внешне политических целей, и правительство не имеет к нему никакого отношения»[7]. На самом деле статья огласила правдивую информацию. Чтобы не допустить ареста дипломатической почты, в официальной переписке Н.Н. Крестинский старался избегать неосторожных высказываний о нелегальной деятельности Коминтерна и отрицал любые обвинения советского государства во вмешательстве во внутренние дела Германии.

Статья в «Форвертс» вызвала шум в прессе, чем сильно осложнила развитие советско-германских отношений. 28 сентября 1923 г. Н. Крестинский пишет Г. Чичерину о последствиях антисоветской кампании и об общеполитическом положении в Германии, что члены Аусамта считают сообщение «Форвертса» верным, у них есть стремление не торопиться с ликвидацией инцидента по обнаружению склада с оружием, а его растягивать. Они ждали решения высшего руководства. Если оно выступит за разрыв отношений с Советским Союзом, то они раздуют этот инцидент. Однако, и руководство рейхсвера, и политическое руководство Германии не собирается менять курс по отношению к СССР и тем более не собирается разрывать с ним отношения.

Поэтому, несмотря на этот инцидент, Н. Крестинский решил продолжить сближение с общественными и политическими кругами Германии путем организации приема для германских журналистов с целью демонстрации дружественных отношений, скрывая тем самым выполнение приказов, поступающих из Москвы касаемо революции.

Но совершить коммунистическую революцию не удалось. В Москве переоценили коммунистические настроения германского пролетариата. В ЦК партии верили, что Коммунистическая партия Германии сможет повести за собой широкие массы. Но на деле положение оказалось совсем иным. В Германии надеялись на помощь Красной армии, что русские после проведения Октябрьской революции в своей стране помогут совершить революцию в Германии. К тому же у коммунистов в Германии была нехватка оружия, что только усиливало их веру в помощь советского государства. 

         Несмотря на это, Г. Зиновьев в своих речах отмечал высокую вероятность свершения революции в Германии. По его мнению, все факторы (голод, нищета, разруха, безработица) способствовали ее совершению. Совсем другое мнение высказывал Н. Крестинский. Он сообщал в Москву, что правительственного переворота в Германии не произойдет, а если и произойдет, то не насильственным путем, а парламентским.

В конце сентября – начале октября правительство Г. Штреземана экстренно устранило вспышки надвигающейся революции, сократило рост инфляции, начало выдавать зарплату рабочим. Таким образом, социальная напряженность в стране снизилась. Н.Н. Крестинский и его правительство временно отказались от вооруженного восстания, но не исключили возможность его проведения и установления советской власти в ближайшем будущем.

В декабре советско-германские отношения были накалены до предела. Вмешательство СССР во внутренние дела Германии, по мнению германского руководства, могло повлечь за собой гибель их страны. Н. Крестинский находился в очень сложной дипломатической ситуации. С одной стороны, ему было необходимо поддерживать дружественные отношения с руководством Германии, а с другой стороны, с целью пропаганды антиправительственных настроений среди германского пролетариата контролировать и поддерживать эффективную воздушную связь между Москвой и Берлином.

С выполнением поставленных задач он справлялся прекрасно, поскольку умел поддерживать хорошие отношения с руководством Германии и выполнять свою партийную работу без ведома германского руководства. Н. Крестинский профессионально, с присущей ему дипломатической тонкостью регулировал и устранял возникающие конфликты и инциденты.

         Правительство Германии, как уже было сказано выше, не стало разрывать отношения с Советским Союзом, но события осени 1923 г. отразились на дальнейшем сотрудничестве двух стран. С 1924 г. Германия стала больше ориентироваться на Запад, что очень тревожило как самого Н. Крестинского, так и НКИД СССР в целом.

 

 

[1] Дорпален А. Германия на заре фашизма. / переводчик Игоревский Л.А. – М.: Центрополиграф, 2008 – с. 60.

[2] Москва-Берлин: политика и дипломатия Кремля, 1920-1941. Сборник документов в 3 томах. / 1 том, 1920 – 1926. Отв. ред. Г.Н. Севостьянов. М., 2011 – С. 109.

[3] Там же.  

[4] Там же.

[5] Там же.

[6] Там же.

[7] Москва – Берлин: политика и дипломатия Кремля, 1920-1941. Сборник документов в 3 томах. / 1 том, 1920 – 1926. Отв. ред. Г.Н. Севостьянов. М., 2011. – С. 197.