США-Китай: сработает ли ловушка Фукидида?

«Ловушка Фукидида» – ёмкий термин, названный в честь древнегреческого историка, описавшего противостояние Спарты и Афин в своей «Истории Пелопонесской войны». Он характеризует состояние, когда крепнущее государство бросает вызов правящей силе, что в большинстве случаев оказывается предвестником боевых столкновений. Учёные Гарвардского университета, исследовавшие последние 500 лет человеческой истории, обнаружили шестнадцать случаев, когда усиление одной державы вызывало ослабление другой, и констатировали, что подобное соперничество приводило к войне в двенадцати случаях.

Pixabay

Сегодня существенное опасение международного сообщества вызывает усиление противостояния США и Китая, которое получило новый виток развития во время президентства Дональда Трампа и особенно обострилось в 2020 году. Пришедший на смену Трампу Джо Байден несмотря на некоторые прогнозы по смягчению позиции в отношении Китаю демонстрирует преемственность политики своего предшественника. Переговоры в Анкоридже, ставшие первым официальным знакомством команды новой администрации с китайскими партнёрами, обернулись громким скандалом и взаимными обвинениями, в очередной раз подтвердив тезис о том, что им будет трудно прийти к взаимопониманию.

В первых внешнеполитических документах администрации Байдена – Временном стратегическом руководстве в области национальной безопасности и ежегодном докладе Директора национальной разведки США об оценке международных угроз – Китай выделяется как ключевой противник Соединённых Штатов, что говорит не только о том, что курс Дональда Трампа по противодействию «китайской угрозе» будет продолжен, но и о подготовке долгосрочной стратегии конфронтации с Поднебесной.

Нарастающее напряжение между государствами в течение последних лет и его апофеоз в 2020 году вновь заставили мир задуматься о новой холодной войне. Помимо язвительных уколов, обвинений и агрессивной дипломатии «волков-воинов», исходящих как от Вашингтона, так и от Пекина, существуют обоснованные опасения, что в случае потери контроля данный конфликт может перерасти в нечто куда более угрожающее, чем просто словесные перепалки.

Новое соперничество сверхдержав станет ключевым событием первой половины двадцать первого столетия, исход которого во многом решит, по какому сценарию будет строиться грядущая веха человеческой истории.

От теории к практике

С распадом Советского Союза США обеспечили для себя доминирующее положение в четырёх ключевых областях, выделяемых З.Бжезинским в качестве решающих сфер мировой власти: экономике, науке и технике, культуре, а также военной сфере¹. На протяжении долгого времени Соединённые Штаты находились в уникальном положении единственной сверхдержавы, не имея конкурентов, способных бросить вызов их могуществу, однако сейчас это превосходство оспаривается Китаем по всем заявленным направлениям.

Происходящее усиление позиций Поднебесной не может не вызывать серьёзного беспокойства в американском истеблишменте. Патриарх американской внешней политики Генри Киссинджер отмечает, что многие в Вашингтоне рассматривают Китай, по аналогии с Советским Союзом времён холодной войны, как государство, рвущееся к военному, а также экономическому доминированию во всех близлежащих регионах. Всё это создаёт почву для опасений, что Китай будет систематически оспаривать превосходство США и тем самым подрывать безопасность Америки².

В настоящий момент в США сложился двухпартийный консенсус относительно того, что КНР является экзистенциональной угрозой миру, основанного на правилах мирового порядка, сложившегося после Второй мировой войны, а следовательно – и доминирующему положению Вашингтона. Кроме того, демократами и республиканцами признаётся, что момент возвышения Китая, когда Вашингтон мог существенно повлиять на его рост, был упущен из-за невнимательности, вызванной слепой надеждой на неизбежные изменения китайской политической системы в сторону более либеральной.

Сферы противостояния

Сегодня мы можем отчётливо выделить сферы, в которых противостояние между крепнущей и правящей силами развернулось полным ходом. Ключевые из них составляют области, ранее обеспечивавшие безоговорочное американское доминирование в мире.

Экономика. Экономическая сфера является территорией наибольшего накала страстей между государствами. Причину этого следует искать в том, что за короткий промежуток с 1980 года Китай совершил немыслимый рывок в своём социально-экономическом развитии. Чтобы наглядно представить опасения американского истеблишмента о шаткости своего положения, достаточно лишь узнать, что ВВП Китая, составлявший в 1980 году всего лишь 7% от уровня США, ныне уже превосходит показатели Соединённых Штатов, кроме валютного курса. Кроме того, согласно прогнозам, к 2050 г. ВВП Китая в полтора раза превысит прогнозируемый уровень ВВП США.

Бывший президент США Дональд Трамп ещё в ходе предвыборной кампании обозначил необходимость ответа на «китайский вызов» как одну из главнейших задач своего президентства. Он обратил внимание на растущий дефицит торгового баланса между странами в пользу Китая, высокие китайские тарифы в отношении американских товаров, а также манипулирование Пекина курсом юаня, призванное увеличить привлекательность китайской продукции.

Введение взаимных пошлин столкнуло две ведущие экономики мира в беспрецедентной «торговой войне», промежуточная точка которой была зафиксирована 15 января 2020 года в связи с заключением США и КНР торгового и экономического соглашения первой фазы переговоров. В нём обозначено, что Китай берёт на себя обязательство по дополнительной закупке американской продукции (преимущественно сельскохозяйственной техники) к концу 2021 года на 200 млрд долл. сверх уровня 2017 года. Кроме того, за несколько дней до официальной церемонии подписания соглашения Вашингтон снял с Пекина статус «валютного манипулятора», наложенный на него в 2018 году. Несмотря на кажущийся обоюдовыгодный эффект, многие положения документа не предусматривали механизмов контроля его соблюдения. Как замечают исследователи Брукингского института: «В конечном итоге соглашение первой фазы разочаровало, поскольку оно, наряду с торговой войной, нанесло серьёзный ущерб экономике США (торговая война, по данным института, обошлась США в 316 млрд долл. в 2020 году), но не привело к существенному прогрессу в фундаментальном устранении структурных дисбалансов торговых отношений между США и Китаем».

Второму раунду переговоров, в ходе которого планировалось подписать соглашение, фиксирующее снижение американских пошлин на часть китайских товаров, так и не суждено было случиться. Дональд Трамп отложил переговоры с Китаем, возложив на Пекин ответственность за распространение коронавирусной инфекции по всему миру.

Ещё одной болевой точкой в отношениях двух государств в сфере экономики стала китайская инициатива «Один пояс, один путь», предусматривающая вложение Пекином около 1,4 трлн долл. в создание инфраструктуры «Нового Шёлкового пути», призванного связать между собой 65 стран в Азии, Европе и Северной Африке с общим населением 4,4 млн человек³. Опасаясь сближения с Китаем десятков государств, США предприняли кампанию по дискредитации инициативы, приводя аргументы о том, что КНР использует долги бенефициаров проекта, чтобы завладеть стратегическими активами, такими как порты и энергетическая инфраструктура в Азии и за ее пределами (подробнее об этих механизмах можно прочитать в исследовании Гарвардского университета. Убедившись в том, что подобная риторика не отпугивает потенциальных клиентов Китая, США предприняли попытку создать собственную альтернативу инициативе, сблизившись с Японией и Австралией и обеспечив приток американских инвестиций в страны Азии: так, в рамках президентства Трампа было выделено порядка 25 млн долл. на проекты в сфере телекоммуникации, 50 млн долл. – на энергетическую инфраструктуру и 30 млн долл. – на новую сеть инфраструктурных транзакций и помощи для координации финансирования⁴. Эти шаги, безусловно, ничтожны по своим размерам в сравнении с количеством денег, которые готов выделить Пекин на развитие инфраструктуры в других регионах.

В этой связи наиболее ожидаемым ответом Джо Байдена на инициативу «Один пояс, один путь» видится возвращение США в сообщество Транстихоокеанского партнёрства (ТПП), из которого всё тот же Трамп вышел в 2017 году. Тем не менее существует высокая вероятность, что подобный шаг может утратить свою выгоду ввиду подписания КНР, Японией, Республикой Корея, Австралией, Новой Зеландией и странами АСЕАН соглашения о Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве (ВРЭП), которое после ратификации приведёт к созданию крупнейшей в мире зоны свободной торговли.

Технологии и инновации. Ещё одной крайне чувствительной сферой двусторонних отношений США и Китая являются технологии и инновации, в которой также наблюдается смещение чаши весов в сторону КНР. На сегодняшний день Китай является мировым лидером по производству компьютеров, полупроводников и коммуникационного оборудования. Китайское правительство выделяет большие средства на развитие НИОКР, трудовых ресурсов, а также на разработку новых технологий в областях медицины, биологии, нанотехнологий и др.

По мнению американских политиков, подобный успех стал возможен благодаря тому, что Китай систематически осуществлял кражи научных разработок стран Запада и предпринимал попытки силового давления для получения инновационных технологий.

Для противодействия КНР Соединёнными Штатами был предпринят комплекс мер, ограничивающих возможности по продажам критически важных технологий в Китай (не только из США, но и других государств) и блокирующих доступ для китайских компаний и финансов на дружественные США рынки. Символами технологического противостояния США и Китая стали санкции в отношении Huawei, а также указы Трампа о запрете использования WeChat и TikTok на территории США.

По мнению заведующего Отделом науки и инноваций ИМЭМО имени Е.М.Примакова РАН Ивана Данилина, «долгосрочная стратегия США направлена на резкое ослабление китайского «хай-тек» в целом — как по экономическим, так и военно-техническим причинам». Таким образом, очевидна бесперспективность достижения консенсуса по заявленным проблемам. И даже, если предположить, что стороны найдут в себе силы сесть за стол переговоров, очевидно, что прорыв по одному из вопросов в долгосрочной перспективе станет лишь козырем, который упрочит позиции одного из оппонентов на переговорах по более стратегически важным вопросам.

Военная сфера. Несмотря на то, что США сохраняют общее военное преимущество над Китаем, этот разрыв значительно сократился за последние два десятилетия. При сохранении существующих тенденций уже к концу 2020-х – началу 2030-х гг. КНР может добиться превосходства над Соединёнными Штатами в Индо-Тихоокеанском регионе, отмечается в докладе Центра по новой американской безопасности.

Специалист по Китаю Чез Фриман констатирует, что в настоящий момент Пекин располагает большим количеством кораблей, чем США. К тому же КНР имеет в своём арсенале современные системы огневой поддержки, находящиеся намного ближе американских к потенциальному театру военных действий, что не может не заставлять американских стратегов размышлять об угрозе вынужденного ухода США из Азиатско-Тихоокеанского региона.

Дополнительное напряжение между сторонами создаёт всё более агрессивная политика Пекина в Южно-Китайском море, где сплелись морские границы Китая, Тайваня и шести государств Юго-Восточной Азии, а также в Восточно-Китайском море, в акватории которого не утихает территориальный конфликт между Китаем и Японией в отношении островов Сенкаку (кит. Дяоюйдао). Каждая из спорных ситуаций сопровождается силовым напором Пекина, нацеленным на признание китайских претензий законными. Так, оспаривая принадлежность Парасельских островов, архипелага Спратли и рифа Скарборо в Южно-Китайском море, КНР принял на вооружение «девятипунктирную линию» (публикуется на картах Китая с 1947 года), отображающей географические притязания Китая, по условиям которой около 90% морской акватории находится под юрисдикцией Китая, а также существенно нарастил своё военно-морское присутствие в регионе. Кроме того, Пекин развернул масштабную строительную программу, предусматривающую строительство искусственных островов и размещение на них военных объектов, в т.ч. порты, аэродромы, радиолокационные станции, маяки и объекты инфраструктуры, которые позволяют Пекину накрыть регион плотной сетью устройств радиолокации о наблюдения⁵.

В отличие от вышеупомянутых сфер критика Китая со стороны США в области прав человека носит, скорее, идеологический характер, который, по мнению Роберта Каплана и Элбриджа Колби, не лежит в основе их противостояния. Систематическое порицание американцами китайского авторитаризма и несоблюдения прав человека в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, Гонконге и Тибете, скорее, является важным внешнеполитическим инструментом, с помощью которого Вашингтон может оказывать давление на Пекин, а также искать одобрения у внутренней американской аудитории, создавая образ борца за свободу и счастье народное во всём мире. Конкретных шагов со стороны США, которые имели бы для КНР влияние, сопоставимое с торговыми войнами и технологическими эмбарго, вряд ли стоит ожидать в ближайшей перспективе.

Варианты столкновения

Соединённые Штаты Америки и Китай имеют тесные связи в экономической, научно-технической и гуманитарных сферах. Однако, как выразился нынешний директор ЦРУ Уильям Бёрнс, экономическая взаимозависимость Вашингтона и Пекина хотя и уменьшает возможность конфликта, однако далеко не гарантирует его отсутствие⁶.

Сегодня, наиболее вероятными причинами военного столкновения между США и Китаем являются:

1) Признание США независимости Тайваня, которое вынудит Пекин выбрать силовой метод решения проблемы в соответствии с законом о противодействии сепаратизму 2005 года. В одном из докладов Совета по международным делам Роберт Блэквилл рассматривает 3 сценария, согласно которым правительство КНР решило использовать военные инструменты для демонстрации или установления суверенного китайского контроля над Тайванем: вторжение КНР на территории, подконтрольные Тайбэю (остров Тайпин, архипелаг Пратас, острова Пэнху (Пескадорские острова); «карантин» Тайваня, т.е. взятие Пекином под контроль морского и воздушного пространства Тайваня; непосредственное вторжение КНР на территорию Тайваня⁷.

2) Случайное столкновение американского и китайского кораблей и гибель команды последнего в ходе морской операции США в Южной-Китайском море⁸;

3) Коллапс КНДР, подразумевающий военное столкновение между Пхеньяном и Сеулом, в которое с высокой долей вероятности будут втянуты США и Китай;

4) Экономический конфликт, переросший в военное столкновение;

5) Территориальные конфликты Индии и Китая, издержки которых вновь проявили себя в ходе столкновения индийских и китайских военных в регионе Аксай-Чин, расположенного на границе Китая, Индии и Пакистана. Данная территория была взята под контроль КНР в ходе пограничной войны с Индией 1962 году и с того момента её принадлежность оспаривается Дели. Также существует вероятность эскалации в районе расположения плато Доклам, относительно статуса которого ведутся споры между КНР и Королевством Бутан; на границах индийского штата Аруначал-Прадеш, юрисдикцию Дели над которым отказывается признавать Пекин. Кроме того, важно понимать, что в любой будущий индийско-пакистанский конфликт с большей вероятностью будет замешан Китай (например, из-за конституционного статуса Джамму и Кашмира). Не стоит сбрасывать со счетов и другие точки трений между Китаем и Индией, которые могут вспыхнуть одновременно с будущим спором о сухопутных границах, включая возможные морские противостояния или новые драматические события в Тибете, связанные со смертью далай-ламы⁹.

Вместо заключения

Перечислив сферы противостояния и варианты возможных военных столкновений, мы видим, что вероятность перерастания противоречий между Вашингтоном и Пекином остаётся на достаточно высоком уровне, который имеет достаточный потенциал в скором времени перерасти в масштабное сражение великих держав на одном из театров военных действий.

Характерно, что в настоящий момент ограничения, накладываемые Вашингтоном на Пекин, не наносят критического урона китайским амбициям, а напротив стимулируют развитие Китая в новых областях. Достаточно вспомнить о том, что исключение Пекина из международного сотрудничества в области космоса способствовало тому, что КНР запустил собственную разработку космических технологий, многие из которых имеют военное применение.

Примечательно, что Пекин, который стремится восстановить историческую справедливость за «век унижения» и занять соответствующее его мощи положение в новом мировом порядке, приступил к формированию новых международных институтов, которые учитывают его интересы. Примером подобных действий является создание Азиатского банка инфраструктурных инвестиций в ответ на отказ США выделить Китаю большее количество мест в правлении Всемирного банка, организация совместно с Россией группы БРИКС, страны-участницы которой имеют возможность принимать решения и действовать без одобрения США и G7. Одной из последних побед КНР стало подписание соглашения о Всестороннем региональном экономическом партнёрстве, охватывающее 16 государств Индо-Тихоокеанского региона.

Таким образом, сейчас следует задать вопрос о том, готовы ли США как правящая сила, постепенно теряющая своё былое влияние, повысить ставки в борьбе с конкурентом, или же администрация Джо Байдена пересмотрит свой подход в отношениях с Китаем в сторону более мирного сосуществования в рамках системы с множеством полюсов влияния.

В то же время в настоящий момент достаточно трудно в тумане взаимных обвинений разглядеть готовность сторон снизить накал в двусторонних отношениях. Напротив, всё больше звучат призывы оппонентов снизить уровень взаимозависимости друг от друга, используя различные инструменты (от возвращения производственных мощностей обратно в США до создания финансовой системы, не привязанной к доллару).

Как было упомянуто в начале статьи, последние 500 лет истории дают нам ясное представление о том, к чему может привести противостояние конкурирующих держав, разногласия которых не были вовремя улажены. Наблюдаемые процессы в отношениях между США и Китаем вызывают серьёзные опасения относительно будущей международной стабильности из-за чего многим государствам, включая Россию, вероятнее всего, предстоит выбрать сторону в разгорающемся конфликте. Станет ли ей «Град на холме» или «Поднебесная» - не вполне очевидно. Всё будет зависеть от их способности сохранять союзников и договариваться с оппонентами.

---

[1] Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и её геостратегические императивы. М.: Издательство АСТ, 2017. С.36-37.

[2] Киссинджер Г. Мировой порядок. М.: Издательство АСТ, 2018. С.292-293.

[3] Эллисон Г. Обречены воевать. М.: Издательство АСТ, 2019. С.45.

[4] Blackwill R.D. Trump’s Foreign Policies Are Better Than They Seem. Council on Foreign Relations, Special Report No. 84. April 2019. P. 14.

[5] Эллисон Г. Обречены воевать. М.: Издательство АСТ, 2019. С.159.

[6] Burns W.J. The Back Channel. NY: Random House, 2019. P.402-403.

[7] Blackwill R.D. The United States, China, and Taiwan: A Strategy to Prevent War. Council on Foreign Relations, Special Report No. 90. February 2021. P. 30-41.

[8] Эллисон Г. Обречены воевать. М.: Издательство АСТ, 2019. С.206-212.

[9] Markey D. Preparing for Heightened Tensions Between China and India // Council on Foreign Relations, April 2021. URL: https://www.cfr.org/report/preparing-heightened-tensions-between-china-and-india (Accessed May 4, 2021).