Как не проспать «Пятый Рейх»? Стремительная милитаризация Европы и ответные шаги России

Der Russe muß sterben, damit wir leben

Фашистский плакат, 1941 год

В статье Чрезвычайного и Полномочного Посла России Александра Яковенко «Европа начала готовиться к войне с Россией» поднимается тема экзистенциально значимой угрозы для будущего нашей страны — полномасштабной войны с Европой, но не предлагается практических путей по ее нивелированию. Как бы стоило действовать российскому политикуму уже сейчас с расправляющим плечи «Пятым Рейхом»?

Всеевропейская война

Затянувшиеся боевые действия на Украине, радикально сменившей свою политическую систему не без помощи США в 2014 г., не только перевернули очередную страницу в отношениях России с ЕС и США, но и всколыхнули страсти внутри самой Европы. Раньше никаких возражений против вступления Украины в европейский «сад посреди джунглей» у РФ не было, но текущая милитаризация союза изменила риторику российского руководства. Во время визита в КНР в сентябре 2025 г. Владимир Путин заявил, что Россия не против вступления Украины в ЕС, если рассматривать Евросоюз как экономический блок, но военного сотрудничества с Европой Россия не потерпит.

Источник: Wikipedia

ЕС и до СВО был активно заинтересован в освоении постсоветского пространства и вкладывал в НКО на Украине сопоставимые, если не большие, суммы, чем США. Поэтому неудивительно, что в нынешнем конфликте еврокомиссары принимают самое деятельное участие, заняв место «ястребов» после избрания Трампа. А после выступления вице-президента США Джей Ди Венса на Мюнхенской конференции по безопасности, в котором вся система «глобалистской» демократии была открыто раскритикована, европейские страны начали заключать военные соглашения в обход НАТО. Это выгодно и Соединенным Штатам: чем больше разгорается конфликт в Восточной Европе, тем быстрее капиталы ЕС утекают в США, Россия еще больше истощается и теряет рынки сбыта энергоносителей, а Вашингтон может выступать арбитром между сторонами, тонко регулируя уровень эскалации. Так, два конкурента Америки, ЕС и РФ, сами уничтожают потенциал друг друга.

В таком случае если Pax Americana, окончательно наступивший в 1991 г., можно вполне назвать капиталистическим «Четвертым Рейхом», то попытка Евросоюза стать еще одним центром силы за счет нанесения стратегического поражения России дает основания называть стремительно милитаризующийся ЕС «Пятым Рейхом».

Конечно, от того Рейха современная Европа отличается весьма сильно. Даже специфика внутриэлитного конфликта не похожа на партийный монополизм милитаристской НСДАП, позволявший относительно легко определять степень развертывания военной машины и специфику оккупации и окупать затраты на ведение войны[i]. Впрочем, еще французская оккупация эпохи наполеоновских войн была выстроена по тем же лекалам[ii]. И разве не той же логикой руководствовался Борис Джонсон, когда заставил Украину продолжать боевые действия весной 2022 г.?

Нынешняя неугомонная на словах махина евробюрократии едва ли способна к столь резвому нарезанию земель на рейхскомиссариаты или republiques sœurs, но разделяет веру в успех своего агрессивного предприятия. Учитывая, сколько средств было потрачено на «санкционный блицкриг» и Украину, еврокомиссарам нужно любыми путями отбить эти деньги. И без нанесения стратегического поражения РФ Европа не сможет ни оправдать доверие вкладчиков, ни получить доступ к логистике Украины (в частности, одесским портам), ни насытить экономику дешевыми российскими энергоносителями. Цифры военного производства растут[iii], акции оборонных предприятий стремительно дорожают, а на будущую войну Европа смотрит с неутешительным оптимизмом: как бодро рапортует Goldman Sachs, Европа (по крайней мере страны НАТО) собирается инвестировать до 5% ВВП ежегодно в оборонный сектор вплоть до 2035 г.

Однако там же отмечаются и стоящие перед ЕС вызовы: отсутствует единая фискальная политика (при наличии монетарной), скоординированная всеевропейская политика в области обороны находится на стадии зарождения (в лице ReArm Europe), разросшаяся нормативная база Брюсселя мешает инновациям и технологическому прогрессу, а рынки капитала менее ликвидны, чем у США. Исполнительный директор Goldman Sachs Девид Соломон ободряет ЕС на пути к централизации, утверждая, что европейский потенциал по многим показателям «равен США» и его нужно пробудить реформой Союза по всем фронтам (фискальному, нормативному, политическому) в более централизованную политию.

Отдельные страны ЕС тоже адаптируют свою политику под нужды эпохи. Швеция укрепляет Готланд как ключевой элемент противостояния НАТО и РФ на Балтийском море, Дания впервые за 25 лет размещает военный контингент вместе с американцами на острове Борнхольм, а нейтральная все эти годы Австрия включается в милитаристскую гонку. Огромную роль в эскалации играют и участники Вышеградской группы, чей лидер — Польша — явно стремится к реинкарнации некоего подобия «мессианистского Междуморья», эдакого «бастиона христианства на востоке Европы». Переименование Калининграда на своих картах в Крулевец и скачкообразное наращивание военных расходов (с 2,24% в 2021 до 3,83% в 2023 гг.) с требованием создания мощной армии вкупе с активным, наравне с Францией и Германией, вмешательством в украинский кризис точно не понижают градус эскалации на европейском пространстве.

На этом фоне представители России лишь констатируют меняющийся порядок вещей, отмечая необходимость купировать возникающие риски «стратегией сдерживания», но не поясняя суть этой стратегии. Вкупе с осознанием того, что Россия впервые ведет войну без союзников на Западе, возникает уверенность, что так и продолжится впредь. Но если это продолжится, то воевать придется со всей Европой. И вот тут уже привычное шапкозакидательство даст фатальный сбой — это в боевых действиях на Украине можно надеяться на магию больших цифр и победу за счет набившей оскомину war of attrition[iv]. Европейский союз в девять раз больше России по ВВП, а ее человеческий потенциал — в пять раз. В случае с Европой пресловутая «война на истощение» развернется уже против нас. И в таком случае реакция российской стороны пока что неадекватна и флегматична.

Угроза войны с огромной военной машиной пусть и децентрализованного, но политического и экономического союза большинства европейских государств совсем не шуточна. Это напоминает ситуацию столетней давности, когда Третий Рейх фактически аккумулировал ресурсы всей Европы. В связи с этим Сталина часто обвиняют в том, что СССР «проспал» начало вторжения. Но СССР на протяжении 10 лет, предшествовавших войне, отчаянно и целеустремленно выстраивал мощную высокотехнологичную промышленность, обширную агентурную сеть внутри Европы и выдающийся раннесоветский soft power, так или иначе выполнивший свою цель: он позволил вывести из игры Испанию и затянуть боевые действия против красных партизан на Балканах и в Греции. У Российской Федерации, если вспомнить присказку Трампа, нет ни одной из таких «карт на руках», и в то же время все это есть у ЕС: мощная, активно перестраивающаяся на военные рельсы промышленность, сила агентурной сети «Пять Глаз», активно работающей с экстремистами внутри России и снабжающей данными разведку Украины, и soft power «демократии» и «свободы», прекрасно показавший себя в цветных революциях на Украине и остальном постсоветском пространстве. Мы в заведомо худшем положении, поэтому в этот раз проспать «Пятый Рейх» никак нельзя.

Видимо, в качестве ответной меры на все действия европейцев была засекречена российская политика на европейском направлении, а также данные по мобилизационной подготовке и мобилизации. Значит, по крайней мере у части российской элиты есть серьезные опасения по поводу конфликта и желание усложнить получение противником данных по подготовке к обороне. Но это не панацея.

Выход из ситуации, конечно, не может быть легким, особенно если брать во внимание ту идеологическую накачку, которая имеет место в европейском социуме, против России. Вкупе с ревизионизмом Восточной Европы, навязывающей ЕС оправдание фашистских пособников, и устоявшимся в Европе уравниванием гитлеровской Германии и СССР, мы получаем гремучую смесь, которая только и ждет повода, чтобы рвануть. Действовать придется решительно и многопланово.

По заявлениям западных СМИ, Россия якобы уже имеет опыт ведения нарративной войны в виде программы «Девятый вал», но тактика «интернет-троллей» ограничена горизонтами уже навязанных Западом дискурсов, она не пытается взломать веру обывателя в привычные для него смыслы, как это делает радикальная (и потому успешная) леволиберальная и русофобская пропаганда. Опыт же русских домов в Европе и ближнем зарубежье показал неэффективность забюрократизированной и централизованной политики. В основе эффективного осуществления влияния лежат креативность и скорость, но ни то, ни другое невозможно при отсутствии широкой степени автономии. Поэтому все это, вероятно, должно подвергнуться основательной и структурной реформе.

У иудеев есть такая метафора о двух руках Бога: левая — это Гвура (справедливость), а правая — Хесед (милость), левая — наказывает, а правая — милует. Именно так и стоит действовать, и чтобы левая рука не знала, что делает правая. В нашем случае левая рука — это дипломатия, а правая — военные силы. Во многом следующие мысли предвосхитил Дмитрий Тренин, но, на наш взгляд, он рассматривает вопрос с точки зрения «Гвуры» и не дает подробных шагов, которые стоило бы предпринять еще до всякой эскалации.

Стратегии сопротивления

Вкратце наметим возможный план изменения ситуации. Со стороны «Хесед», то есть по линии МИД и СВР, следует действовать на опережение, учитывая весь наработанный опыт врага. Основным средством реализации российских интересов в ЕС должны стать не экономические посулы элитам (украинский кейс как нельзя лучше показал полную неэффективность такого подхода), а работа с народными массами через местный активизм и блогерскую деятельность.

Создание автономных горизонтальных сетей внутри ЕС между противниками войны не только позволит им разнообразнее и быстрее реагировать на возникающие дискурсивные вызовы (нарративы официальных СМИ и ангажированных блогеров), но и вовлечет намного больше людей: чем разнообразнее будут участники этих сетей, тем больше точек входа будет доступно массовому зрителю. Сегодня он услышал урбаниста-евроскептика, завтра врача-русофила, послезавтра смотрит канал RT о неэффективности еврокомиссаров. Эта воронка в примере хоть и гиперболизирована, но вполне возможна. В идеале стоило бы создать систему обучения пророссийских политических и культурных кадров, пусть сейчас едва ли хватит времени, чтобы наладить такую работу.

Проблем у ЕС хватает, и все их можно свести к четырем пунктам, работа с которыми продуктивна. Сами по себе эти проблемы могут быть преодолены, но нам важно привлечь к ним внимание, дать обывателю переключиться с России на внутренние проблемы.

Начать хотя бы с того, что, несмотря на провоенную истерию, мало кто хочет воевать с Россией всерьез, даже в Польше. И это притом, что русские в списке народов, к которым поляки настроены менее дружественно, с приличным отрывом занимают первое место. Сейчас только 5% поляков рассматривают русских в позитивном ключе. Вместе с тем для Польши характерен и нарастающий скептицизм по отношению к украинским беженцам. Президент Польши призвал принять закон «против бандеровцев», не боясь испортить отношения с украинской стороной. Разочарование в Украине и нарастающее неприятие реальной войны — именно то, чего боятся западные аналитики, призывая не поддаваться на «пропаганду России».

Щепетильной темой для европейской демократии является и факт оторванности еврокомиссаров от избирательного процесса и реалий «на земле». Хотя именно такой deep state позволяет избегать национальных конфликтов внутри ЕС, затушевывая старые обиды. Конечно, распад ЕС звучит еще слишком громко, и про него говорят только «диссиденты» в лице Орбана и Фицо, но факт взаимного отторжения агрессивной националистической восточной Европы и пытающейся занять позицию нейтралитета Европы Центральной — налицо. В частности, общеизвестная неприязнь поляков к немцам только усиливается. По всей Европе в последнем электоральном цикле побеждают правые силы, часть из них вообще евроскептики. История с АдГ и с выборами президента Румынии еще у всех на слуху. В этом аспекте регионализация и усиление национализма[v] — очевидный тренд.

В спайке с этими двумя вопросами остро стоит и миграционный кризис. Политика замещения населения дала плоды: в Бирмингеме, втором по величине городе Англии, мусульманское население — в большинстве. А в стране с 2024 г. начались масштабные протесты против бесконтрольной иммиграции. Приход к власти евроскептиков в этом плане во многом обеспечен в том числе и миграционной политикой нынешней европейской администрации.

 И тут уже нельзя не упомянуть о более широкой теме — разочаровании в представительной демократии. В Европе une masse totale, как сказал бы Тюрго, не доверяет выборам и государству, она все больше отчуждается от международных институтов и корпоративной повестки. В таком случае в Европе вполне возможны уже известные виды несанкционированного протеста, типичные проявления цветной революции.

 В наши дни вся пропаганда сосредоточена не в газетах и СМИ, а в забавных роликах Tiktok[vi], цепляющей музыке и незамысловатых визуальных образах. Эстетика и лозунг окончательно победили. Это особенно важно понимать на фоне перехода от привычных ньюсмедиа и новостных аутлетов к соцсетям, откуда молодежь в основном и черпает информацию. Она же больше доверяет конкретным блогерам и даже случайным видеороликам, чем привычным СМИ. Это вселяет опасения в европейский политикум. А значит вот и возможность сыграть на том же поле. Так что пусть сейчас европейских обывателей и эмоционально обрабатывают на войну с Россией, мы вполне в состоянии этому помешать.

Рамка будущих войн

Российский же нарочитый отказ от «вмешательства» в дела иных государств обязательно сыграет с ней злую шутку: другие великие державы ничего подобного не обещали. И вряд ли будут: современный мир тотального взаимопроникновения, материальной глобализации и идейного размежевания будет требовать от государств согласованной и внятной политики в области «мягкой силы», поэтому Российская Федерация обязана как можно скорее отказаться от подобной политики. Это особенно важно, учитывая всеобщий характер наступающей войны, в которой мы едва ли столкнемся с чем-то уже привычным по ХХ в. Война будет носить всеобщий характер, включая террористический акты, промышленные диверсии, бактериологическое оружие и когнитивную войну[vii]. Последние два фактора могут стать решающими в будущей схватке.

Когнитивная война — это конечная цель разработок НАТО, предполагающей не просто информационные кампании, известные и по ХХ в., а целенаправленное воздействие на всю эмоциональную, психическую и интеллектуальную сферу, это скоординированная атака, боем нащупывающая уязвимости человека и позволяющая дестабилизировать враждебные политии за счет непрямого воздействия[viii]. Как раз-таки сумей Россия сыграть на том же поле в ближайшие годы, она обеспечит себе относительно спокойные десятилетия, и для этого понадобится намного меньше средств, чем для ведения полномасштабной военной кампании.

Без создания собственных аналитических центров и координационных пунктов по ведению когнитивной войны[ix] Россия, даже если ей удалось бы победить во всеевропейской войне, в худшем случае окажется в инспирированном политическом кризисе, чье разрешение нельзя предугадать (будет ли это полный распад или окончательная утрата статуса великой державы). Но при любом раскладе неумение артикулировать собственное мироощущение и создавать устойчивую политическую идентичность для государства, претендующего на статус сверхдержавы, будет фатально, поскольку оно не в состоянии обеспечить свое существование не на земле, а в головах.

Если Российская Федерация не сформирует адекватный ответ на новые вызовы в ближайшем десятилетии, а лучше — до конца СВО, то уже следующее поколение политиков, которые получат власть в новом электоральном цикле начала 2030-х гг., столкнется с беспрецедентной угрозой, решать которую, быть может, будет уже поздно.

 

 

[i] Весь пассаж по Р. Лахман. Пассажиры первого класса на тонущем корабле. Политика элиты и упадок великих держав. М.: Издательство «Циолковский», 2023 г. С. 62–65.

[ii] Там же. С. 61–63.

[iii] На два последующих года ЕС выделил 1,5 млрд евро для преодоления разрыва между краткосрочными оборонными потребностями и долгосрочными стратегическими целями.

[iv] Создается впечатление, что эту фразу никто не повторял так же часто, как Джон Миршаймер за все годы СВО.

[v] Li, Jie and Lei Chen. The Resurgence of European Nationalism: a Post-Functionalist Perspective. Ukrainian Policymaker, Volume 14, 2024. Рр. 66–67. https://doi.org/10.29202/up/14/6

[vi] Например, в Сербии становятся популярны победные тиктоки с Николаем II, братски защищающем Сербию от османов.

[vii] Со всем этим мы уже столкнулись. Теракты против сторонников СВО, повсеместная психологическая накрутка коллаборационистов через СМИ и соцсети, подрыв мирной инфраструктуры (Крымский мост, поезд в Брянске как явные примеры).

[viii] de Cluzel F. Cognitive Warfare, a Battle for the Brain. Norfolk: ACT, 2020.

[ix] Китай уже создал отдельные рода войск — Информационное (信息支援部队) и Киберпространственное (网络空间部队). Создание и интенсивная тренировка обоих родов начались уже после старта СВО.
См. The Future of China's New Information Support Force. New America, 2025. https://www.newamerica.org/future-security/articles/the-future-of-chinas-new-information-support-force/