Фактор личности государственных лидеров в отношениях России и ЕС

Авторы:

Артемий Джафаров

Ярослав Лелюк, стажер-исследователь ЦКЕМИ НИУ ВШЭ

В настоящий момент отношения между Европейским союзом и Российской Федерацией, очевидно, представляются испорченными и сложными. Стоит отметить, что данные взаимоотношения всегда являлись крайне комплексными и сложносоставными, что позволяет рассматривать ряд аспектов по-отдельности.

Источник: Reuters

Невозможно отрицать, что, несмотря на негативные стороны, существуют также объективные предпосылки для партнерства между ЕС и РФ. Среди них можно выделить экономическую взаимозависимость, общую историю, культурную близость. Также стоит отметить провозглашенный Россией в начале XXI в. «европейский выбор», создание «общих пространств» в 2003 г., а также неоднократно подчеркиваемая как ЕС, так и РФ высокая приоритетность выстраивания успешных и продуктивных отношений друг с другом.

В рамках российского взаимодействия с Евросоюзом с 2006 г., то есть с первого газового кризиса, в ходе которого ЕС принял сторону Украины, что, с точки зрения Кремля, было возмутительно, можно заметить акцент, делаемый Россией на двухсторонних отношениях со странами — членами ЕС. Причины смещения активности российской дипломатии с ведения дел с институтами ЕС на работу с отдельными государствами могут быть названы в большом числе. Так, например, проблемой являлась и является чрезмерная бюрократизация и, как следствие, медлительность принятия решений ЕС. Однако в качестве главной причины хотелось бы выделить особенность проведения внешнеполитического дискурса ЕС в случаях конфликтов между Россией и странами-членами. Так, например, в 2007 г. после демонтажа монумента «Бронзовый солдат» в Таллине Россия выразила протест, но Евросоюз поддержал сторону своего государства-члена. В другом случае Евросоюз поддержал требование правительства Великобритании, обращенного к России, в котором содержался запрос на выдачу Андрея Лугового и Дмитрия Ковтуна, которых Королевский суд Лондона указал как вероятных исполнителей убийства бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко. В первом случае ЕС поддержал акт, оскорблявший память советских солдат, погибших во Второй мировой войне, во втором случае ЕС проигнорировал тот факт, что, согласно Конституции России, экстрадиция граждан не представляется возможной. Как следствие, в Москве был сделан вывод о том, что Евросоюз не в состоянии контролировать собственных членов, принимая их сторону конфликта даже в случае, если антироссийская полемика является неоправданной. После упомянутого выше газового кризиса 2006 г. все успехи, зафиксированные в рамках отношений России и ЕС, были достигнуты исключительно на уровне двухсторонних отношений между государствами.

Углубляясь в билатерализм как одну из главных характеристик отношений ЕС и РФ, можно отметить ведущую роль энергетического аспекта данных взаимоотношений. Важно заявить, что подавляющий процент успешных примеров сотрудничества происходил именно на уровне двусторонних отношений России со странами — членами ЕС, которые выступали импортерами российских энергоресурсов. Также стоит отметить тот факт, что вопросы торговли энергоресурсами контролировались и контролируются не Евросоюзом, а именно странами-членами. В областях, где ЕС играл роль, таких как координация и выработка общей внешней энергетической политики ЕС и подхода к третьим сторонам, отношения были преимущественно негативными. Как следствие, можно сделать вывод о том, что Россия вполне разумно стремилась перевести как можно больше сотрудничества на двусторонний уровень. Действительно, с 2006 г. (первый газовый кризис) весь положительный прогресс в энергетических отношениях между Россией и ЕС был достигнут только на двустороннем уровне. В то время как институты ЕС выступали в качестве препятствий для сотрудничества, пытаясь ограничить его и борясь против дальнейших российских энергетических проектов, таких как, например, «Северный поток — 2». Также ЕС не поддержал и фактически затормозил разработку газопровода «Южный поток», параллельно стремясь создать альтернативные линии газопроводов в обход России, например, «Набукко». Таким образом, можно подтвердить тезис о том, что все позитивные подвижки в отношениях России и ЕС строятся и строились на двухсторонних отношениях на уровне государств.

Несмотря на то, что аспект энергетической взаимозависимости является одной из важных составляющих успешных билатеральных отношений между Россией и ЕС, нельзя забывать о том, что существуют также иные значительные факторы. Здесь необходимо акцентировать внимание на факторе личности лидеров стран — членов ЕС и их взаимоотношений с президентом России.

У президента РФ Владимира Путина традиционно легко выделяемый список политиков, с которыми у него налажены личные отношения: бывшие канцлеры Германии Ангела Меркель и Герхард Шредер, президент Франции Эммануэль Макрон и бывший председатель Совета министров Италии Сильвио Берлускони. Для иллюстрации теплоты отношений между политиками можно взять следующие случаи.

А. Меркель повлияла на Соединенные Штаты Америки, убедив американскую сторону снять санкции с газопровода «Северный Поток — 2» в рамках проведения отношений по форме business as usual, несмотря на активную критику ряда стран — членов ЕС.

Г. Шредер — пример более явного «друга» Владимира Путина. В качестве яркой иллюстрации к данному тезису можно указать на празднование семидесятилетия политика в Санкт-Петербурге в Юсуповском дворце в обществе самого президента России. Конечно же, на тот момент Шредер уже не являлся действующим канцлером Германии, однако оставался публичным лицом, так что случай показателен.

Э. Макрон до ноября 2022 г. оставался единственным лидером крупной европейской страны, призывавшим решить конфликт на Украине путем переговоров с В. Путиным. Андрей Кортунов даже рассматривал в 2019 г. возможность «открытия нового политического сезона» именно Макроном и Путиным. Сам Макрон в интервью французскому изданию подчеркивал, что В. Путин, несмотря на свои политические действия, в личном общении не производит негативного впечатления.

Бывший председатель Совета министров Италии С. Берлускони знаком с В. Путиным более 20 лет и с гордостью указывал на то, что российский президент, мирясь с Берлускони после размолвки, назвал его «первым среди пяти своих друзей». Стоит отметить, что, в то время как Берлускони заявил о том, что «разочаровался в Путине», хотя всегда считал его «человеком чести и демократии», новое правое правительство Италии многие называют «новыми друзьями» В. Путина.

В этот список можно было бы добавить Виктора Орбана, однако венгерский лидер не имеет никаких личных контактов с В. Путиным и не может быть выделен в рамках данной статьи в качестве «друга» президента России.

Необходимо подчеркнуть, что указанные политики — лидеры трех крупнейших и ведущих стран — членов Европейского союза. Таким образом, можно сделать вывод о том, что лидеры стран ЕС всегда были мягче в отношении России: Италия, Франция и Германия были так называемыми «прагматичными партнерами», выступавшими за сотрудничество с Россией без чрезмерно агрессивного упора на ценностные противоречия.

Однако на момент начала 2023 г. у власти в ключевой позиции остался только Макрон, в то время как Берлускони с 2022 г. занимает пост сенатора, а Меркель и Шредер ушли с политической арены. Политическая линия же президента Франции подвергалась и подвергается крайне жесткой критике, под влиянием которой он вынужден был сменить в конце 2022 г. риторику на более проукраинскую, а заявления о необходимости сохранения возможности вести переговоры с Россией стали более редкими.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что ввиду сокращения личностных контактов президента России с лидерами стран — членов ЕС Россия лишилась еще одного фактора, способствовавшего успешным двухсторонним переговорам между двумя государствами, которые, в свою очередь, косвенно улучшали взаимодействие между Россией и Евросоюзом. Как следствие, можно заключить, что личностный фактор в отношениях России и ЕС крайне важен, его роль недооценена, и одной из причин продолжения эскалации конфликта между ЕС и Россией, среди прочего, является отсутствие в рядах европейских лидеров лиц, к которым мог бы апеллировать Владимир Путин посредством личных контактов.