«Неоколониализм» на современном этапе

Сегодня термин «неоколониализм» все чаще встречается в речи политиков, ученых, журналистов. На фоне сближения России со странами Азии и Африки во внешней политике государства появляются новые цели. Так, в российской Концепции внешней политики 2023 г. «впервые акцент делается на борьбе с неоколониальными практиками». В связи с этим представляется важным иметь точное представление о «неоколониализме» для успешного противостояния ему. Попытка определения данного термина предпринята в данной статье.

Источник: Unsplash    

Что есть «неоколониализм» и когда он появился

Авторство термина «неоколониализм» приписывают Жан-Полю Сартру. На митинге 1956 г. за мир в Алжире (Война за независимость Алжира продолжалась к тому моменту уже два года) он выступил с речью «Колониализм — это система», в которой назвал Алжир «самым ярким и понятным примером колониальной системы» [1]. Речь начиналась с фразы: «Я хотел бы предостеречь вас от того, что можно назвать «неоколониалистской мистификацией». Затем разбирались аргументы современников, выступающих за сохранение за Францией Алжира, однако Сартр подвергал их критике, доказывая, что настоящая цель — «разорить Алжир в пользу Франции» [2].

В этой речи термины «неоколониализм» или «неоколонизатор» встречаются несколько раз, однако им не дается четких определений. Свою речь Сартр завершал заявлением, что «неоколонизатор — это простак, который все еще верит, что колониальную систему можно перестроить, или умный циник, который предлагает реформы, потому что знает, что они неэффективны» [3].

Позже у него будут и другие работы по этой же проблематике, например, «Лумумба и неоколониализм», которая затем была переименована в «Политическую мысль Патриса Лумумбы» и, как и вышеупомянутая речь, включена в сборник «Колониализм и неоколониализм» 1964 г. Здесь Сартр пришел к выводу, что убийство Лумумбы было совершено по причине того, что он представлял собою «категорический отказ от неоколониалистского решения», которое заключалось «в покупке новых хозяев, буржуазии новых стран, подобному тому, как классический колониализм покупал вождей, эмиров и колдунов» [4]. Он подчеркивал, что «империализму нужен правящий класс, который достаточно осознает свое опасное положение, чтобы связать свои классовые интересы с интересами крупных западных стран»; «делаются кредиты и инвестиции: правительство независимого государства полностью зависит от европейцев и американцев».

В то же время проблема неоколониализма свойственна не только для африканских стран: Сартр обращал внимание на то, что произошло с Кубой после Войны за независимость против Испании. Он писал, что цель бывших метрополий в Африке состоит в том, «чтобы сохранить для черного континента ту же судьбу, что и для Латинской Америки: слабость центрального правительства, союз буржуазии … с армией, сверхправительство транснациональных корпораций» [5]. Наконец, Жан-Поль Сартр выносил вердикт: история Лумумбы «показала всем глубокую связь между независимостью, единством и борьбой против транснациональных корпораций» [6].

Очевидно, что эта связь была видна не только французскому философу, но и непосредственным участникам строительства новой Африки — главам независимых африканских государств. В 1963 г. 32 лидера этих стран собрались в Эфиопии для подписания Хартии африканского единства — первого континентального института после процесса деколонизации — Организации африканского единства (с 2002 г. — Африканский союз). Среди них был и первый президент независимой Ганы — Кваме Нкрума, который внес свой вклад в понимание термина «неоколониализм». В своей книге 1965 г. «Неоколониализм, последний этап империализма» он дал следующее определение: «Сущность неоколониализма заключается в том, что государство, подверженное этому, в теории является независимым и обладает всеми внешними атрибутами международного суверенитета. В действительности его экономическая и, следовательно, политическая сферы управляются извне» [7].

Неоколониализм в теории международных отношений

Вопрос неоколониализма рассматривается в теории международных отношений в парадигме глобализма. В частности, идеологи теории зависимости или dependencia — Р. Плебиш, С. Фуртадо, Ф. Кардозо и Т. Дус Сантус — утверждали, что развитые страны целенаправленно сдерживают развитие бывших колоний, что позволяет дольше сохранять их в сфере своего влияния. Подчеркивается, что можно говорить о создании «двойных экономик» в зависимых странах. Один сектор был ориентирован на экспорт-импорт — обычно сырьевой, дававший бывшим метрополиям возможность обогащаться за счет ресурсов формально независимых стран. Другой сектор оставался традиционным и тянул вниз экономическое положение государства и тормозивший его развитие.

Возвращаясь к уже упомянутой идее, что ситуация, сложившаяся в Латинской Америке, может быть также оценена как пример неоколониализма, стоит отметить, что ученые, работавшие над теорией зависимости, были задействованы в Экономической комиссии ООН по Латинской Америке. Одним из результатов работы данной Комиссии стала Доктрина ЭКЛА, признававшая «необходимость планового развития экономики, селективного стимулирования государством промышленного развития, регулирования иностранных инвестиций, осуществления политики замещения импорта и поощрения государством экспорта». Рекомендации были затем воплощены в некоторых латиноамериканских государствах (Бразилия, Мексика) [8].

Другая теория в парадигме глобализма, изучающая подобный вопрос, это теория «центр — периферия» А.Г. Франка. По его мнению, центр эксплуатирует ресурсы периферии, лишая страны периферии средств для развития. Изменение ситуации возможно только путем разрыва такой связи. Последователи данной теории — С. Амин, Р. Дж. Барнет, Р.Э. Мюллер и А. Эммануэль — сделали упор на объяснение системы эксплуатации центром стран периферии. Одним из объяснений служило понимание того, что стоимость труда на периферии ниже, чем в центре, поэтому между странами невозможен равный обмен, так как он всегда будет более выгоден для центра.

Другое объяснение связано с пониманием роли ТНК в отношениях между центром и периферией. Стоит напомнить, что транснациональные корпорации в глобализме рассматриваются как «ключевой инструмент в руках капитализма для эксплуатации «мировой периферии», закрепления ее зависимого положения в мировой экономике и политике» [9].

Отличие неоколониализма от империализма и колониализма и примеры в современном мире

До неоколониализма были колониализм и империализм. Несмотря на кажущуюся схожесть этих двух терминов у них есть отличия.

Можно начать с этимологического анализа, из которого видно, что глагол «imperare» означает «доминировать над чужими народами и землями», а существительное «colonia» восходит к «аграрным поселениям, в которые из метрополии (мегаполиса) переселялись «лишние» люди на отдельные, «пустые» места на чужбине, где они должны были заниматься аграрным трудом, чтобы поддерживать свое существование и сохранять независимость» [10]. То есть империализм оправдывает желание метрополии главенствовать над завоеванными чужими землями и народами, которых воспринимают как «неполноценных». А колониализм, в свою очередь, берет за основу такие идеи, как «сегрегация, аграрный труд и «улучшение» … людей или «негодной» или «пустой» земли посредством труда и образования». Империализм заинтересован в прославлении экономической и политической мощи своей империи путем завоевания новых земель, на которых «главной обязанностью имперских подданых было подчинение высшей расе и заморской метрополии». Колониализм же заинтересован не в подчинении, а в «улучшении» населения через «образование, обучение и труд», а сами колонизаторы, проживающие среди колонизированного населения, воспринимают его не как «низшее», а как «отсталое», которому следует избавиться от «языка, привычек, обычаев и/или духовности» и принять «улучшенные» способы существования, познания и/или поклонения».

Подобные определения характерны для XVI–XVIII вв., потому что в XIX и XX вв. империализм вбирает в себя черты колониализма. Так, в Европе сторонники империализма отказываются (хотя не до конца) от «завоевания как оправдания имперской власти» в пользу идеи «цивилизаторской миссии, развития и/или демократии», то есть ранее принадлежащей колониализму идеи улучшения «отсталого» населения [11]. Появляются среди империалистов аргументы о коммерции и торговле. Важность экономической деятельности для империалистов будет только расти, а затем выйдет на первый план в конце XIX — начале XX вв.

В.И. Ленин в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» отмечает, что если «старый капитализм» строился на вывозе товаров, то «новейший капитализм» основан на вывозе капитала [12]. Наличие такого интереса в свою очередь толкало «к завоеванию колоний, ибо на колониальном рынке легче (а иногда единственно только и возможно) монополистическими путями устранить конкурента, обеспечить себе поставку, закрепить соответствующие «связи» и пр.» [13]. Здесь Ленин также пишет, что «колониальная политика эпохи капиталистического империализма» привела к созданию «целого ряда переходных форм государственной зависимости»: не только метрополий и колоний, но и «разнообразных форм зависимых стран, политически, формально самостоятельных, на деле же опутанных сетями финансовой и дипломатической зависимости» [14].

Подводя итог обсуждению отличий понятий «империализм» и «колониализм», можно сделать вывод, что хотя изначально они означали разные вещи, постепенно данные термины стали тождественны: «На рубеже XIX и XX вв. понятие империализма стало употребляться в массовом сознании в качестве эквивалента колониализму, и постепенно стало означать колониализм морских держав».

Рассмотрев эти термины, можно перейти к следующему — неоколониализму. По приставке «нео» можно заключить, что неоколониализм есть продолжение колониализма, однако с определенными нововведениями. Во-первых, сегодня не идет речь о метрополиях и колониях. Бывшие колонии обладают суверенитетом, хотя стоит сделать оговорку, ведь на 2024 г., по данным ООН, в мире остается 17 несамоуправляющихся территорий, которые находятся под контролем Великобритании, США, Новой Зеландии и Франции. Во-вторых, неоколониализм использует другие инструменты, нежели его предыдущая форма. Среди политических механизмов отмечается система альянсов, которая «используется для принуждения новых независимых» государств «к идеологической, экономической, политической и культурной капитуляции», так как «система альянсов также может быть прикрытием для создания готового рынка для товаров и услуг, предоставляемых империалистами в преимущественно слаборазвитых и непромышленных бывших колониях» [15].

Примером здесь может послужить французская система «Франсафрик» или британское Содружество наций. Так, пост британского монарха как главы стран Содружества нравится не всем участникам: после Барбадоса в 2021 г. «шесть стран Карибского бассейна также дали понять, что намерены свергнуть британского правителя с поста своего суверена». Хотя Декларация Бальфура, юридическая основа Содружества, предполагает равное положение стран-участниц, само появление такого объединения имело под собою колониальные основы — сохранить потерянные колонии в сфере влияния. К тому же визиты представителей королевской семьи в страны Содружества зачастую сопровождаются обвинениями в колониализме, что показывает отношение общества этих стран к альянсу. В 2022 г., например, протестующие в странах Карибского бассейна требовали от членов королевской семьи официальных извинений за их роль в порабощении африканцев и возмещения ущерба.

Также выделяется «дипломатическая мистификация» — ситуация, при которой бывшая метрополия создает видимость своей внешней политики на территории бывших колоний как гуманитарной, «направленной на оказание помощи развивающимся странам … в преодолении их политических, экономических и социокультурных трудностей», однако в действительности целью такой дипломатии является «преследование эгоистических экономических и политических интересов» [15]. Например, заявления французских политиков не всегда соответствовали их действиям — так, «еще в начале 1990-х гг. Париж одной рукой увязал свою финансовую помощь африканским странам с прогрессом их демократических реформ, но в то же время продолжил поддерживать выгодные ему персоналистские режимы в Чаде, Габоне или Камеруне».

Среди экономических механизмов можно говорить о работе транснациональных корпораций и о выделении иностранной помощи [15]. Впрочем, транснациональные корпорации могут быть рассмотрены как продолжение монополий, о которых писал в начале XX в. В.И. Ленин, в связи с чем напрашивается вывод, что определенные инструменты характерны и для колониализма, и для неоколониализма.

С помощью неоколониализма западные страны имеют возможность извлекать природные ресурсы из стран Африки на выгодных для себя условиях. Например, на протяжении 60 лет Франция закупала у Нигера уран по значительно заниженной цене, что было исправлено только в 2023 г. — цена была поднята с 0,80 евро за 1 кг до 200 евро. Экспорт урана из Нигера во Францию оценивается в 17 640 т в год за последние десять лет, за который африканское государство должно было получать 352 800 000 евро в год вместо 1 411 200, который платила бывшая метрополия. Также утверждается, что французские компании, занимающиеся добычей этого минерала, не платили налоги в Нигере, таким образом занимаясь только собственным обогащением и не принося никакой пользы этому государству. Очевидно, что такая ситуация не является возможной в отношениях между равноправными государствами — торговыми партнерами.

***

Подводя итог вышесказанному, можно заключить, что неоколониализм появился в середине XX в. как ответ на процесс деколонизации, когда бывшие метрополии уже не могли открыто использовать старые средства для удержания освободившихся колоний под своим влиянием. Хотя неоколониализм использует новые методы, его цель та же, что и у колониализма — обогащение бывших метрополий за счет бывших колоний путем контроля политических и экономических сфер. Как и колониализм в прошлом веке, неоколониализм представляет угрозу развитию бывших зависимых стран, в связи с чем мировому сообществу стоит приложить усилия для избавления от этой проблемы.

Сегодня борьба с неоколониализмом ведется и довольно успешно: если о нем говорят в публичном пространстве, значит, к данной проблеме приковано внимание мирового сообщества. Однако мир еще пока далек от победы, хотя и есть позитивные изменения, ведь сегодня бывшие колонии — страны Африки, Южной Америки, Азии — все жестче и чаще дают отпор неоколониалистским уловкам бывших метрополий.

1. Sartre, Jean-Paul. Colonialism and Neocolonialism / Translated by Azzedine Haddour, Steve Brewer and Terry McWilliams. Routledge, 2001. 114.
2. P. 18.
3. P. 19.
4. P. 109.
5. P. 110.
6. P. 113.
7. Nkrumah, K., Neo-Colonialism, the Last Stage of imperialism. Thomas Nelson & Sons, Ltd. 1965. P.
8. Современные теории международных отношений: учебник / под ред. В.Н. Конышева, А.А. Сергунина. Москва: Проспект, 2013. С. 198.
9. Там же. С. 200.
10. Arneil, B. Colonialism versus Imperialism / B. Arneil // Political Theory. Vol 52 (1). 2023, September. P. 151.
11. Ibid. P. 158.
12. Ленин В.И. Империализм, как высшая стадия капитализма. Собрание сочинений. Том 22. 1948. С. 228.
13. Там же. С. 249.
14. Там же. С. 250.
15. Anah, C.I. Neocolonialism and Imperialism: Mechanisms and Impact // Issues in Social Sciences. 2023, August. Pp. 99-141.