Взлет и падение ОБСЕ: удастся ли возродить «дух Хельсинки»?

Солидарность между народами и стремление к достижению целей, основываясь на тесных отношениях между ними, — вот в чем заключался «дух Хельсинки», который на протяжении нескольких десятилетий, невзирая на все перипетии и невзгоды, неизменно преобладал в отношениях между государствами — членами ОБСЕ. Именно этот дух лежал в основе успешного развития данного межгосударственного образования, которое из совещания превратилось в организацию, сумевшую выработать целый ряд принципов, инструментов и механизмов по обеспечению безопасности и разностороннего сотрудничества в Европе.

Увы, наступило время, когда солидарность и решимость в преодолении разногласий и конфликтных ситуаций внутри организации стали оттесняться на задний план, уступив место жесткой конфронтации между Россией и Западом. Это противоборство, которое приобрело хронический характер, привело организацию к жесточайшему кризису.

Факты упрямо говорят о том, что организации так и не удалось стать платформой всеобъемлющего европейского диалога, направленного на неукоснительное соблюдение основополагающего принципа неделимости безопасности. Запад делал ставку на расширение НАТО и Европейского союза до тех пор, пока России не осталось иного выхода, кроме как противостоять этому Drang nach Osten крайними средствами.

Парадоксально, но Россия, эта великая держава, которая для многих стран была непоколебимым гарантом безопасности, теперь сама оказалась уязвимой в контексте защищенности от внешних угроз, причем не только военных, но и экономических, финансовых и даже цивилизационных, то есть угроз, затрагивающих самую суть русского мировоззрения.

Может ли Россия в условиях усиливающегося давления со стороны Запада, а также «рейдерского захвата ОБСЕ», и дальше продолжать надеяться на защиту своих интересов в рамках этой организации? Появятся ли в обозримой перспективе возможности взаимодействия на принципиально новых началах?

Думается, что точка невозврата к восстановлению если не атмосферы доверия, то хотя бы конструктивного диалога уже пройдена, и в обозримом будущем ОБСЕ и дальше будет использована США и ее сателлитами как дополнительный плацдарм гибридной войны до победного конца, то есть маргинализации России или смены ее политического режима.

Российское руководство, по всей видимости, оказалось перед непростой дилеммой: продолжать бессмысленное членство в ОБСЕ, подвергаясь унизительным нападкам, в лучшем случае ввязываясь в бесконечные и безрезультатные дискуссии, или перевернуть страницу ОБСЕ и найти для России другую платформу безопасности и сотрудничества.

Определяющим фактором в решении этой дилеммы может стать то обстоятельство, что на фоне новой гибридной холодной войны наблюдается довольно-таки зримый геополитический процесс становления биполярного мира. На лицо противостояние Запад — Восток, но если западный блок во главе с США сформирован, то восточный блок находится в стадии становления. Представляется, что именно восточный блок может стать новой платформой безопасности и сотрудничества для России, а ее окончательное формирование — стратегической задачей российской внешней политики. Судя по активизации деятельности и наметившимся перспективам институционального развития БРИКС, углублению двусторонних отношений России, в частности, с Китаем, Индией, целым рядом ближневосточных стран, процесс не только начался, но и набирает все более быстрые обороты.

1 августа 1975 г. главы государств и правительств Европы, США и Канады подписали в Хельсинки заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), закрепив в разгар холодной войны великий компромисс между западным блоком, возглавляемым США, и коммунистическим блоком во главе с Советским Союзом на основе выработки общих принципов взаимоотношений по основополагающим вопросам безопасности и сотрудничества на европейском геополитическом пространстве от Ванкувера до Владивостока [1].

В тот далекий день высокие договаривающиеся стороны торжественно заявили, что «...солидарность между народами, как и общность стремления государств-участников к достижению целей, ....должны вести к развитию лучших и более тесных отношений между ними во всех областях и, таким образом, к преодолению противостояния, проистекающего из характера их отношений в прошлом, и к лучшему взаимопониманию».

Солидарность между народами и стремление к достижению целей, основываясь на тесных отношениях между ними, — вот в чем заключался «дух Хельсинки», который на протяжении нескольких десятилетий, невзирая на все перипетии и невзгоды, неизменно преобладал в отношениях между государствами — членами ОБСЕ. Именно этот дух лежал в основе успешного развития данного межгосударственного образования, которое из совещания превратилось в организацию, сумевшую выработать целый ряд принципов, инструментов и механизмов по обеспечению безопасности и разностороннего сотрудничества в Европе. Исходя из этого, были учреждены секретариат, специализированные структуры, а также полевые миссии, которые на определенном этапе сыграли посильную роль в предотвращении и урегулировании ряда конфликтов в зоне ответственности организации.

Увы, наступило время, когда солидарность и решимость в преодолении разногласий и конфликтных ситуаций внутри организации стали оттесняться на задний план, уступив место жесткой конфронтации между Россией и Западом. Это противоборство, которое приобрело хронический характер, привело организацию к жесточайшему кризису до такой степени, что президент Финляндии — страны, где зародилась ОБСЕ и которая взяла на себя ответственность стать действующим председателем в юбилейном для организации 2025 г., заговорил о необходимости возрождения «духа Хельсинки». Как подчеркнул президент Ниинистё в одном из своих прошлогодних выступлений, «…в ближайшие месяцы и годы разделительные линии между великими державами, по всей вероятности, станут только глубже. ... Но если мы хотим, чтобы эти разногласия не выходили из-под контроля, то альтернативы диалогу нет. .... Недостаточно вести дискуссии между единомышленниками. Диалог особенно важен с теми, с кем мы согласны меньше всего. Вот в чем суть моей инициативы по возрождению «духа Хельсинки». Нужно стараться обозначить общие знаменатели, как бы они ни были поначалу незначительны. Нужно стараться построить доверие».

Однако дальнейшие события показали, что добиться взаимного доверия путем диалога — задача сверхсложная, если не сказать, несбыточная. Провальная 28-я встреча Совета министров ОБСЕ под началом шведского председательства в конце 2021 г. [2], «торпедирование» со стороны США и НАТО предложенных Россией документов по гарантиям безопасности, которое привело к военному конфликту на Украине, наконец, скандальная по сути встреча Совета министров, прошедшая в Польше 1–2 декабря 2022 г., — все это не только лишает всякого смысла разговоры о возрождении «духа Хельсинки», но и без всякого преувеличения ставит под вопрос необходимость существования самой организации.

Следует подчеркнуть, что в этом лихорадочном состоянии углубляющегося кризиса ОБСЕ находится уже длительное время. Достаточно сказать, что последняя встреча на уровне глав стран и правительств государств-членов прошла в 2010 г. в Астане, и последующий период отличался все более ощутимой атмосферой взаимного недоверия и углубления разделительных линий. В результате ОБСЕ оказалась на грани потери всех тех преимуществ, которыми она была когда-то, бессомненно, наделана и которые в корне отличали ее от других межгосударственных организаций.

Для более глубокого понимания причин нынешнего плачевного состояния организации необходимо хотя бы вкратце рассмотреть ту удивительную метаморфозу, которую она претерпела со дня основания. С этой целью остановимся на критических моментах ее поэтапного развития, рассмотрим основные принципы ее деятельности и степень их претворения в жизнь, попробуем выяснить, есть ли у ОБСЕ шанс выйти из головокружительного штопора или же «дух Хельсинки» сгинул безвозвратно?

Три периода развития ОБСЕ

Андрей Кортунов:
Платформа диалога

Период первый — Исторический компромисс (1975–1991 гг.)

У истоков ОБСЕ стоял Советский Союз. Еще в 1950-х гг. советское руководство выступило с инициативой по созданию всеобъемлющей платформы для проведения консультаций по вопросам европейской безопасности. Первоначально эта инициатива была встречена западными государствами довольно-таки прохладно, ведь СССР стремился закрепить ялтинские соглашения, границы по Одеру — Нейсе, добиться устранения угроз социалистическому лагерю, звучавших чуть ли не с окончания Второй мировой войны. Осуществление советской инициативы явно не входило в планы западных держав, которые руководствовались принятой в 1947 г. американским истеблишментом доктриной Трумэна, положившей начало плану Маршалла и образованию НАТО.

В то время военно-политическая чаша весов склонялась в сторону Запада. Тем не менее Советскому Союзу удалось восстановить баланс сил, что к началу 1970-х гг. привело к эпохе «разрядки», а затем и к принятию идеи о создании общеевропейской платформы по вопросам безопасности. В этом заключался компромисс со стороны Запада. Компромисс со стороны коммунистического блока состоял в готовности сотрудничать в гуманитарной сфере, что фактически означало частичное падение «железного занавеса» путем облегченных процедур миграции, культурных и информационных обменов и т.д. Своеобразным связующим звеном в этом компромиссе были вопросы сотрудничества в области экономики, науки и техники и окружающей среды, которые вызывали общий интерес.

Логика и структура хельсинкского заключительного акта построены именно на этих трех измерениях, или, на дипломатическом жаргоне, «корзинах», взаимосвязь между которыми лежит в основе концепции всеобъемлющей безопасности ОБСЕ — военно-политическом, экономико-экологическом и человеческом. Эта основополагающая концепция ОБСЕ означает, что военная составляющая является важным, но всего лишь одним из факторов обеспечения безопасности и, к примеру, вооруженные силы сами по себе не могут гарантировать безопасность государства при отсталой экономике и неуважении прав и свобод человека, и наоборот.

Другая основополагающая концепция — это неделимость безопасности, признание которой стало несомненным успехом советской дипломатии. Ее суть заключается в том, что угрозы безопасности или дестабилизация в отдельно взятом регионе в зоне ответственности организации представляют угрозу для всех государств-членов, которые должны принимать совместные усилия по ее нейтрализации. Иными словами, государства обязуются заботиться о взаимной безопасности и отказываются укреплять собственную безопасность за счет других стран.

Наконец, остановимся на еще одной концепции — принципе консенсуса, который предполагает принятие решений лишь при согласии всех без исключения государств — членов организации [3]. Хотя попытки отменить это правило предпринимаются регулярно, оно остается незыблемым. Преобладает мнение, что именно консенсус гарантирует равноправие государств и создает условия для неукоснительного выполнения принимаемых решений, с чем трудно не согласиться.

Составной частью хельсинкского заключительного акта выступает «Декларация принципов, которыми государства-члены будут руководствоваться во взаимных отношениях», известная также под названием «Хельсинкский декалог». В ней содержится десять основополагающих принципов, соблюдение которых направлено на укрепление безопасности, стабильности и всемерного сотрудничества между государствами, среди которых суверенное равенство, неприменение силы или угрозы силой, нерушимость границ, мирное урегулирование споров, невмешательство во внутренние дела, уважение прав человека и основных свобод, равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой.

Если принципы, изложенные в Хельсинкском декалоге, вдохновлены Уставом ООН и Всемирной декларацией прав человека, а правило консенсуса напоминает процедуру голосования в Совете Безопасности или в Европейском союзе, то концепция всеобъемлющей безопасности стала достоянием ОБСЕ и выгодно отличает ее от других международных организаций. Кстати, некоторые из них переняли эту концепцию, приведя ее в соответствие со своими особенностями, как, например, Программа развития ООН (ПРООН), где вопросы безопасности и устойчивого развития рассматриваются в сочетании друг с другом.

В первый период развития ОБСЕ вышеупомянутые концепции, принципы и правила не вызывали особых противоречий. Принятые в годы холодной войны они были ориентированы на то, чтобы поддерживать мир, стабильность и сотрудничество в Европе, насколько это было возможно при противоборстве двух блоков. Само же противоборство ужесточалось, и в конце концов верх взял западный блок, а ОБСЕ вошла в новую эпоху, период эйфории и «конца истории».

Период второй — Десятилетие эйфории (1991–2001 гг.)

С распадом Советского Союза установилось десятилетие однополярного миропорядка, где США правили бал, а либерализм и демократические ценности в западном толковании стали господствующей в ОБСЕ идеологией. Именно в это время появилось ощущение, по выражению Фрэнсиса Фукуямы, «конца истории», то есть такого состояния, когда торжество либерально-демократических ценностей должно было привести к последнему этапу развития человечества — установлению дружбы и солидарности на международном поприще, процветанию и благосостоянию народов, миру без войн и раздирающих противоречий.

Эта атмосфера эйфории не могла не отразиться на психологии, поведении и деятельности международных организаций, в том числе и ОБСЕ. Фактически в преддверии падения СССР, в ноябре 1990 г., государства-члены принимают «Парижскую хартию для новой Европы», провозглашая «новую эру демократии, мира и единства» и заявляя, что эра конфронтации и раскола Европы закончилась.

Согласно Парижской хартии, закрепляются основополагающие принципы ОБСЕ и, что примечательно, учреждаются новые структуры для целенаправленного претворения в жизнь этих принципов, такие как ежегодные встречи Совета министров иностранных дел, Комитет старших должностных лиц, предшественник Постоянного совета на уровне глав делегаций, Секретариат в Праге, Центр по предотвращению конфликтов в Вене, Бюро по свободным выборам в Варшаве, в дальнейшем Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ).

Следующей вехой в институциональном становлении ОБСЕ стала встреча на высшем уровне 1992 г. в Хельсинки, известная также как «Хельсинки-2», что подчеркивает важность принятых там решений. В результате создаются новые структуры: институт действующего председателя, его личных представителей, должность Верховного комиссара по делам национальных меньшинств, Форум по сотрудничеству в области безопасности. Чрезвычайно важно, что утверждается ряд механизмов по поддержанию мира, предотвращению и урегулированию конфликтов. Именно «Хельсинки-2» закладывает основы полевых миссий ОБСЕ, очертив их цели, задачи и оперативные условия деятельности.

Процесс институционализации завершается в рамках встречи на высшем уровне 1994 г. в Будапеште, где принимается решение о переименовании Совещания в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Воцарившаяся в 1990-е гг. атмосфера солидарности вкупе с институционализацией создают хорошие предпосылки для успешной деятельности организации. Хотя распад Советского Союза и Югославии приводит к возникновению целого ряда острых конфликтов, ОБСЕ именно благодаря консенсусу и слаженным действиям своих структур вносит весомую лепту в предотвращение и урегулирование конфликтов и постконфликтное восстановление. Достаточно упомянуть деятельность Верховного комиссара по делам национальных меньшинств Макса ван дер Стула, активную работу БДИПЧ по наблюдению за выборами и распространению идей Хельсинкского декалога, реализацию миссиями ОБСЕ сложных мандатов по урегулированию конфликтов на Балканах и постсоветском пространстве.

Однако уже в годы эйфории проявляются тенденции, которые приводят к подрыву взаимного доверия, поставив под угрозу перспективы поддержания мира и сотрудничества в Европе. Запад начинает злоупотреблять достигнутым военно-стратегическим перевесом и делает ставку на расширение в сторону востока, используя НАТО и Европейский союз. Ничего удивительного в этом нет. Любой компромисс достигается благодаря балансу сил, а когда равновесие нарушается, начинается экспансия стороны, в пользу которой склонилась чаша весов, и она продолжается до первого сопротивления с противоположной стороны.

Первый такой акт сопротивления произошел в самом конце правления Бориса Ельцина, когда в марте 1999 г. премьер-министр России Евгений Примаков, летевший в США с официальным визитом, принял решение развернуть самолет над Атлантикой в знак протеста против натовских бомбардировок Югославии. Это была первая брешь в концепции общеевропейской безопасности, вызванная расширением НАТО и ЕС и ответной реакцией России. Эйфория постепенно уступала место реальному восприятию политического расклада, сложившегося в результате нарушения баланса сил между Россией и Западом в пользу последнего.

Правда, в то время ничто еще не предвещало грядущих тяжелых времен, и казалось, любые противоречия могут быть преодолены. Ведь «дух Хельсинки» представлялся чем-то непоколебимым, тем более что в конце того же года на Стамбульской встрече на высшем уровне были приняты «Хартия европейской безопасности» и ряд других важнейших документов, где не только подтверждалась приверженность принципам ОБСЕ, но и определялись новые вызовы безопасности, выдвигались конкретные предложения по внедрению эффективных инструментов для борьбы с ними.

Неизвестно, сколько еще продолжался бы период эйфории, если бы он не закончился столь же неожиданно, как и начался. Случилось это 11 сентября 2001 г., когда обрушились башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Это трагическое событие ознаменовало начало конца американской гегемонии и формирования нового соотношения сил на мировой арене.

Новое российско-американское противостояние берет свое начало именно с середины 2000-х гг. В более широком плане начинается конфронтация между западным «либеральным» блоком и противостоящей этому блоку группой «авторитарных» государств, где России, которая волею судеб оказывается на передовом рубеже, отводится роль катализатора в процессе формирования этой группы.

В истории ОБСЕ начинается период острых и, как выяснилось позже, непреодолимых разногласий, которые ставят под вопрос само существование организации.

Период третий — Разброд и шатания (2001 г. – настоящее время)

Марк Энтин, Екатерина Энтина:
О состоянии дел в Европейском союзе

В основе конфронтации России и Запада лежали вопросы устройства безопасности на геополитическом пространстве от Ванкувера до Владивостока. Россия усматривала в ОБСЕ структуру, которая в противовес НАТО могла стать основной составляющей европейской архитектуры безопасности. Вот почему принцип неделимости безопасности для нее имел решающее значение. Вот почему она стремилась добиться юридически, а не только политически обязывающей силы этого и ряда других общеевропейских принципов посредством принятия Устава ОБСЕ.

Впрочем, Россия не ограничивалась только лишь рамками ОБСЕ. Вопрос ставился шире: закрепить принцип неделимости безопасности в международном праве. На это была нацелена инициатива Дмитрия Медведева в бытность свою президентом Российской Федерации по принятию Договора о европейской безопасности [4].

Об архитектуре глобальной безопасности говорил и президент Путин в известной Мюнхенской речи в феврале 2007 г. Констатируя, что предлагавшийся после холодной войны однополярный мир не состоялся, он отмечал необходимость придерживаться основополагающих принципов международного права, строго соблюдать принципы безопасности и сотрудничества в соответствии с Уставом и другими важнейшими документами ООН. Владимир Путин не обошел стороной и состояние дел в ОБСЕ. В речи содержится жесткая критика в адрес организации, которую «...пытаются превратить в вульгарный инструмент обеспечения внешнеполитических интересов одной или группы стран в отношении других стран».

Спустя полтора десятилетия министр иностранных дел России Сергей Лавров выступит с такой же жесткой критикой, указывая на «основной инстинкт» доминирования, который «объясняет курс на безоглядное расширение НАТО, лишающее значимости основной смысл ОБСЕ как коллективного инструмента обеспечения равной и неделимой безопасности, и обесценивает все те «красивые» документы, принимавшиеся в организации с 1990-х гг.».

За полтора десятилетия, прошедшие с Мюнхенской речи президента до пресс-конференции министра иностранных дел России, наблюдалось усиление конфронтации, которая характеризовалась, с одной стороны, «курсом безоглядного расширения НАТО», с другой стороны, попытками России всячески воспрепятствовать этому расширению. Читателю должны быть известны все перипетии этого противостояния, начиная с событий 2008 г. в Грузии и кончая военным конфликтом на Украине в 2022 г.; хорошо известны и политико-дипломатические усилия в формате ОБСЕ по урегулированию конфликтов на Украине и Нагорном Карабахе, которые оказались тщетными. Поэтому нет необходимости вдаваться в подробности.

Важнее подчеркнуть, что в результате этого противостояния произошло «обмельчание» ОБСЕ, когда, будучи не в силе остановить деградацию, вызванную подрывом своих устоев и стратегических целей, организация начала развивать деятельность по сопутствующим направлениям. К примеру, полевые миссии превратились в своего рода ПРООН, где занимаются в основном проектной деятельностью, БДИПЧ целеустремленно проводит наблюдения за выборами, но его рекомендации в большинстве своем остаются на бумаге, а в области предотвращения и урегулирования конфликтов активно внедряется спорная идея о том, что все беды человечества до сих пор происходили потому, что женщины не привлекались к руководящим должностям, в то время как без их участия в принятии политических решений стабильный мир невозможен. Отсюда и «феминистическая» внешняя политика Швеции, Германии, ряда других западных стран.

Кстати, предыдущая 28-я встреча Совета министров ОБСЕ в Швеции оказалась провальной именно из-за того, что действующий председатель ОБСЕ, министр иностранных дел Швеции Анна Линде, преследуя внешнеполитические цели собственной страны, проталкивала пункты о гендерном равенстве и правах женщин в тексты практически всех проектов решений, хорошо зная, что такой подход не обеспечит консенсуса.

Однако недавно прошедшая 29-я встреча Совета министров оказалась катастрофичнее, а по некоторым параметрам иначе, как «скандальной», ее не назовешь.

29-я «скандальная»

По иронии судьбы в 2022 г. страной действующего председателя оказалась знаменитая своими русофобскими настроениями Польша, которая уже в преддверии встречи предприняла беспрецедентный шаг, отказав министру иностранных дел России в возможности участвовать в мероприятии, предусмотренном именно для министерского уровня. Такое решение министр иностранных дел Польши Збигнев Рау обосновал тем, что после 24 февраля 2022 г. против ряда граждан России, в том числе Сергея Лаврова, были введены санкции Европейского союза, и российская сторона при подборе членов делегации должна руководствоваться этим постановлением.

МИД России такое решение расценил как «беспрецедентное и провокационное», указав на то, что оно не соответствует статусу действующего председателя, поскольку нарушает Правила Процедуры ОБСЕ. Со своей стороны добавим, что, как ни звучит парадоксально, данное решение противоречит постановлениям самого ЕС, которые не препятствуют свободному передвижению по его территории ни министра иностранных дел, ни президента России. Более того, существует еще и соглашение между ОБСЕ и Польшей, где находится БДИПЧ, о том, что представители государств ОБСЕ, которые участвуют в мероприятиях организации на территории Польши, не должны подвергаться каким-либо ограничениям по части свободы передвижения.

Однако поведение текущего политического руководства ОБСЕ непростительно не только из-за нарушений правил процедуры. Большее недоразумение вызывает то обстоятельство, что министр иностранных дел Польши грубо попрал свои обязанности учитывать мнения и позиции всех государств-членов, а не только лишь отдельно взятой группы, даже если он находится на дипломатической службе страны, принадлежащей к этой группе. Тем самым был нанесен чувствительный удар по и без того пошатнувшимся основам организации.

О полном параличе ОБСЕ свидетельствует и то, что на рассмотрение министров не был вынесен ни один проект документа ни по процедурным, ни по существенным вопросам. По всей видимости, задача состояла не в проведении целенаправленных дискуссий с принятием согласованных документов, а в том, чтобы устроить России аутодафе по поводу военного конфликта на Украине.

Встреча завершилась лишь принятием заявления Тройки ОБСЕ в составе предшествующего, нынешнего и будущего председателей, которое почти целиком посвящено ситуации на Украине. Здесь гневно осуждается «неспровоцированная и неоправданная агрессия» России, которую призывают незамедлительно прекратить военные действия и покинуть территорию Украины в международно признанных границах. Участники Тройки выразили уверенность в том, что, хотя недавние и продолжающиеся попрания взятых обязательств низвергли взаимное доверие до исторически низкой черты, ОБСЕ остается актуальной и в будущем будет играть важную роль в восстановлении взаимного доверия.

Что касается самих дискуссий, то антироссийский тон, заданный президентом Польши Анджеем Дудой, был подхвачен не только западными делегациями, но и представителями государств, стремящихся в западноевропейские структуры. Так что, как и следовало ожидать, в этом громогласном либерально-ненавистническом унисоне голоса России и некоторых ее союзников звучали явным диссонансом.

В частности, как президент, так и министр иностранных дел Польши в своих выступлениях использовали выражение «русский мир», подчеркивая, что для них это означает «насилие, агрессию, войну, нищету и смерть». Такие яростные нападки свидетельствуют о том, что Запад больше не рассматривает Россию в качестве партнера по сотрудничеству или хотя бы стороны, с которой можно поддерживать хоть какой-нибудь конструктивной диалог.

Другие представители Запада старались не отставать от своих польских коллег. В качестве примера сошлемся на выступления представителей двух влиятельнейших стран: Германии и США. Министр иностранных дел Германии заявила: «...русский режим хочет уничтожить наш мирный европейский порядок ... он хотел уничтожить нашу организацию в считанные дни. Тот факт, что вместе мы смогли предотвратить это, ... стал возможным потому, что мы взывали к нашим общим ценностям». Небезызвестная Виктория Нуланд, которая говорила от имени американского правительства, выступила со следующим откровением: «Эта организация.... как никогда сплочена, потому что мы понимаем, исходя из того, что натворила Россия, насколько хрупки наши ценности и институты, ради которых мы так долго работали, и какие усилия мы должны прилагать, чтобы обеспечить их защиту и иметь организацию, которая служит и будет продолжать служить своим гражданам».

На первый взгляд эти высказывания кажутся абсурдными. Зачем России уничтожать ОБСЕ, на которую она делала ставку в качестве инструмента общеевропейской безопасности в противовес НАТО? И как может организация, раздираемая глубокими противоречиями, вдруг стать «как никогда сплоченной»? Но за этим абсурдом скрывается нелицеприятная истина. Она заключается в том, что Запад не нуждается в России в качестве партнера по безопасности, а ОБСЕ ему нужна лишь для проталкивания своих интересов дальше на восток, включая Южный Кавказ, Центральную Азию, в конечном счете, саму Россию. По-западному «либеральная» Россия — вот с такой страной Запад будет охотно сотрудничать, вернее, диктовать ей свои условия безопасности и европейской архитектуры под сенью НАТО.

Отметим, что не только на словах, но и на деле для осуществления своих замыслов Запад старается обойти правило консенсуса, в частности, с использованием, как это было подчеркнуто действующим председателем на заключительной пресс-конференции 29-й встречи Совета министров, «чрезвычайных мер», подразумевая Московский механизм [5] и внебюджетное финансирование проектов [6].

Тем не менее на Западе отдают себе отчет в том, что посредством «чрезвычайных мер» далеко не уедешь. Московский механизм при всем желании не может стать панацеей, поскольку он применяется только в случае грубейших нарушений в области человеческого измерения, но вопрос остается открытым, когда речь идет о других измерениях. Что касается финансирования, то ОБСЕ в нем нуждается не только для реализации проектов, но и для бесперебойного обеспечения всей своей политической и административной деятельности. Вот почему и в этом вопросе применение внебюджетного финансирования может носить весьма ограниченный характер.

В своем выступлении на заключительной пресс-конференции Збигнев Рау заявил, что в ближайшие годы организации будет чрезвычайно трудно выполнять стоящие перед ней задачи. Выход из тупиковой ситуации действующий председатель видит в том, чтобы твердо придерживаться принципов и обязательств в рамках ОБСЕ, беречь ее структуры и находить решения, которые будут поддерживать ее жизнеспособность.

Очевидно, речь идет не столько о выходе из глубокого кризиса, сколько о самом существовании ОБСЕ как организации, способной выполнять функции по поддержанию мира и сотрудничества в Европе. Представляется, что от сохранения этой способности организации во многом зависит и стратегическая направленность российской внешней политики по реализации самой насущной задачи, стоящей перед любым государством, — обеспечения собственной безопасности.

Членство в ОБСЕ: за или против?

Андрей Кортунов:
Реставрация, реформация, революция? Сценарии мироустройства после российско-украинского конфликта

Вопрос о пользе ОБСЕ для безопасности России среди российской общественности не нов. К примеру, в 2007 г. на страницах еженедельника «Московские новости» была развернута пространная полемика о месте и роли ОБСЕ в осуществлении внешнеполитических задач страны [7]. На первую полосу газеты был вынесен вопрос: «Зачем Россия остается в ОБСЕ?». Главный редактор Виталий Третьяков ответил на этот вопрос коротко и ясно: пользы от членства в этой организации у России нет, но вред от выхода из нее будет больше, чем продолжение членства.

На протяжении длительного периода такой подход был вполне реалистичным. Вполне закономерно считалось, что «ОБСЕ — единственная постоянная площадка, где Россия может обсудить со странами Запада вопросы укрепления безопасности и контроля за вооружениями». Однако в свете резкого нагнетания антироссийских настроений, о чем, надеемся, наглядно говорилось выше, вопрос о целесообразности продолжения членства в ОБСЕ вновь встает со всей остротой.

Факты упрямо говорят о том, что организации так и не удалось стать платформой всеобъемлющего европейского диалога, направленного на неукоснительное соблюдение основополагающего принципа неделимости безопасности. Запад делал ставку на расширение НАТО и Европейского союза до тех пор, пока России не осталось иного выхода, кроме как противостоять этому Drang nach Osten крайними средствами.

На 29-й встрече Совета министров западные страны обрушились на Россию с обвинениями в грубом нарушении принципов Хельсинкского декалога, а именно в применении силы. При этом они твердили, как мантру, что русские вторглись в отсутствие какой-либо провокации. Но приближение военной инфраструктуры западных стран к границам России, втягивание Украины в сферу влияния НАТО, срыв Минских договоренностей — не было ли все это самой настоящей провокацией, самым неприкрытым нарушением принципа неприменения угрозы силой, такого же незыблемого принципа международного права, закрепленного в Хельсинкском декалоге, в Уставе ООН, как и неприменение силы?

Добавим, что стремление к экспансии, «менталитет крестоносца», по определению яркого представителя школы политического реализма, американского политолога Джона Миршаймера, исходит из самой сути либеральной демократии, которая стремится к триумфальному шествию по всему миру. «Либеральное государство, — подчеркивает Миршаймер, — в конце концов погрязает в бесконечных войнах, которые повышают, а не снижают уровень конфликтности в международной политике» [8].

Распад СССР создал благоприятные условия для такого рода экспансии, тем более что после ликвидации Организации Варшавского договора страны Восточной Европы остро нуждались в присоединении к новой структуре безопасности. Они нашли ее в лице НАТО, а в более широком смысле — построили свою внешнеполитическую стратегию на сближении с Западной Европой, с которой имели, и в этом надо честно признаться, гораздо больше исторических и культурных общностей, чем с Россией.

Парадоксально, но Россия, эта великая держава, которая для многих стран была непоколебимым гарантом безопасности, теперь сама оказалась уязвимой в контексте защищенности от внешних угроз, причем не только военных, но и экономических, финансовых и даже цивилизационных, то есть угроз, затрагивающих самую суть русского мировоззрения.

Может ли Россия в условиях усиливающегося давления со стороны Запада, а также, выражаясь словами министра иностранных дел России, «рейдерского захвата ОБСЕ», и дальше продолжать надеяться на защиту своих интересов в рамках этой организации? Появятся ли в обозримой перспективе возможности взаимодействия на принципиально новых началах, о чем Сергей Лавров, скорее, риторически спрашивал на недавней пресс-конференции, приуроченной к 29-й встрече Совета министров ОБСЕ?

Думается, что точка возврата к восстановлению если не атмосферы доверия, то хотя бы конструктивного диалога уже пройдена. Трудно не согласиться с мнением Дмитрия Тренина о том, что «перелом в российско-западных отношениях уже не «срастется», отыграть назад не получится; тяжелое противоборство с Западом гарантировано на длительный срок». А это означает, что в обозримом будущем ОБСЕ и дальше будет использована США и ее сателлитами как дополнительный плацдарм гибридной войны до победного конца, то есть маргинализации России или смены ее политического режима.

Российское руководство, по всей видимости, оказалось перед непростой дилеммой: продолжать бессмысленное членство в ОБСЕ, подвергаясь унизительным нападкам, в лучшем случае ввязываясь в бесконечные и безрезультатные дискуссии, или перевернуть страницу ОБСЕ и найти для России другую платформу безопасности и сотрудничества.

Определяющим фактором в решении этой дилеммы может стать то обстоятельство, что на фоне новой гибридной холодной войны наблюдается довольно-таки зримый геополитический процесс становления биполярного мира. На лицо противостояние Запад — Восток, но если западный блок во главе с США сформирован, то восточный блок находится в стадии становления. Представляется, что именно восточный блок может стать новой платформой безопасности и сотрудничества для России, а ее окончательное формирование — стратегической задачей российской внешней политики. Судя по активизации деятельности и наметившимся перспективам институционального развития БРИКС, углублению двусторонних отношений России, в частности, с Китаем, Индией, целым рядом ближневосточных стран, процесс не только начался, но и набирает все более быстрые обороты.

Так что по прошествии полутора десятков лет ответ Виталия Третьякова на вопрос «Зачем Россия остается в ОБСЕ?» можно перефразировать по-новому: пользы от членства в этой организации у России нет, а вред от выхода из нее будет меньше, чем продолжение членства.

1. В 1994 г. СБСЕ было переименовано в ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе).

2. В рамках 28-й встречи Совета министров ОБСЕ, состоявшейся 2–3 декабря 2021 г. в Стокгольме, было принято всего лишь три процедурных решения и два решения по существу из 25 проектов, представленных на обсуждение.

3. В 1992 г. в рамках второй встречи Совета министров было одобрено правило «консенсус минус один» для принятия политических решений без согласия одного из государств-членов в случае «очевидных, грубых и неисправленных нарушений соответствующих обязательств СБСЕ» этим государством. Это правило применялось лишь однажды в отношении Югославии, членство которой было временно приостановлено в том же 1992 г.

4. В частности, Статья 1 проекта Договора гласила: «В соответствии с настоящим Договором, его Участники сотрудничают на основе принципов неделимой и равной безопасности, ненанесения ущерба безопасности друг друга. Любые меры в области безопасности, принимаемые каждым Участником настоящего Договора индивидуально либо совместно с другими Участниками, в том числе в рамках международной организации, военного союза или коалиции, осуществляются с учетом интересов безопасности всех других Участников. В целях реализации этих принципов и укрепления безопасности друг друга Участники действуют в соответствии с настоящим Договором».

5. Принципы Московского механизма изложены в «Документе московского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ», принятом 3 октября 1991 г. Для его задействования консенсус не нужен. Механизм предусматривает назначение миссии экспертов для сбора и анализа информации и представления доклада организации по неотложным вопросам или проблемам в области человеческого измерения. В последнее время такие миссии были задействованы в связи с серьезной озабоченностью некоторых стран по гуманитарным вопросам в Беларуси (2020 г.) и на Украине (2022 г.).

6. Посредством внебюджетного финансирования можно осуществлять различные проекты, не требующие одобрения всех государств — членов организации. В качестве примера можно привести принятую недавно программу по оказанию содействия гражданскому населению Украины, состоящую из 23 проектов.

7. Московские новости, номер 18, 11–17 мая 2007 г.

8. John J. Mearsheimer, The Great Delusion: Liberal Dreams and International Realities, Yale University Press, New Haven and London, 2018, p. 2.