Выборы в Ливане: много шума из ничего

В начале мая 2018 г. состоялись выборы в ливанский парламент. По их итогам можно говорить о том, что история противостояния двух блоков — «8 марта» и «14 марта» — в ливанской политике постепенно подходит к концу и уступает место более многополярной структуре. Сказывается влияние роста числа политиков, позиционирующих себя независимыми от традиционных «семей» и «кланов». В ближайшее время президент страны после консультаций с парламентом назначит премьер-министра, поэтому всем ведущим партиям, так или иначе, придется искать компромисс, являющийся основой политической системы и причиной затяжных политических кризисов.

Крупнейшая на данный момент христианская партия «Свободное патриотическое движение» придерживается своих союзнических отношений с «Хезболлой». Это дает основание СМИ говорить об усилении позиций «Хезболлы» в ливанской политике и получении ею большинства в парламенте. Политическая система в Ливане предполагает постоянное лавирование между интересами различных конфессиональных общин и партий, и «Хезболла» давно научилась пользоваться слабостями политической системы в своих интересах и в то же время не злоупотреблять ими, мобилизуя тем самым оппозицию. Сотрудничество по оси Харири — Аун — Джаджа, которое было немыслимо до 2016 г., угрожает позициям «Хезболлы» и ее союзников во внутренней политике.

Что касается внешнеполитических последствий ливанских выборов, то они не должны повлиять на политику диссоциации Ливана от региональных конфликтов, в частности, в Сирии.

В начале мая состоялись выборы в ливанский парламент. Предыдущие выборы прошли в 2009 г., с тех пор парламент несколько раз продлевал свои полномочия, а Ливан пребывал в состоянии длительного политического кризиса. После избрания Мишеля Ауна президентом в 2016 г. согласование нового избирательного закона велось более полугода; в результате он был принят 17 июня 2017 г. Главным вопросом ливанских выборов было даже не то, как считать голоса, а по каким правилам проводить игру.

Основные внутриполитические противоречия по этому поводу возникали вокруг двух принципиальных вопросов: 1) мажоритарный или пропорциональный принцип; 2) размер избирательных округов. Ливанский парламент состоит из 128 депутатов, места поровну поделены между мусульманами и христианами. Между тем эти половины поделены на различные подконфессии: сунниты, шииты, друзы, алавиты и марониты, православные, католики и др. Поэтому голосование проходит в соответствии с конфессиональными квотами — жители каждого избирательного округа избирают несколько человек определенных конфессий. Это значительно осложняет не только процесс выборов, но и предопределяет торг между основными партиями-претендентами за выгодные изначальные условия. Небольшие избирательные округа более однородны в этноконфессиональном плане и гарантируют меньшинствам голосование за представителей их собственных общин. При условии формирования крупных округов большинство обладает возможностью избирать представителей меньшинств в парламент. Пропорциональная или смешанная системы, где Ливан становился бы единым избирательным округом, также не удовлетворяют интересам небольших общин.

Aljazeera

В результате был принят закон, закрепляющий пропорциональную систему, где избиратели голосуют за списки кандидатов, предварительно составленные политическими блоками. Однако, во-первых, территория поделена на достаточно маленькие округа с небольшим представительством, во-вторых, система конфессиональных квот фактически приводит к тому, что часто конкурируют не списки, а конкретные кандидаты, претендующие на данное место, предназначенное для той или иной конфессии от этого округа. И в-третьих, избирателям дано право выбрать желательного кандидата внутри списка. Тем самым преимущества пропорциональной системы некоторым образом ограничиваются.

На недавно прошедших выборах ливанцы голосовали по спискам кандидатов, которые представляли как традиционные ливанские политические силы, так и некоторые новые. Длительный период со времен так называемой кедровой революции 2005 г. политика страны определялась противостоянием двух блоков: «14 марта» и «8 марта». После достижения соглашения Саадом Харири («Мустакбаль» — «Будущее» (араб.)) и Самиром Джаджей («Ливанские силы») с Мишелем Ауном и избрания его президентом блок «14 марта» стал постепенно распадаться. Несмотря на это, основные требования его членов —разоружение «Хезболлы» и установление контроля над ее деятельностью — остались неизменными. Блок «8 марта», чьим центром можно назвать «Хезболлу», пока остается более или менее стабильным. Еще в 2009 г., несмотря на имеющиеся противоречия, к нему приблизилась Прогрессивная Социалистическая партия друзского лидера Валида Джумблата. До сих пор также сохраняется союз с христианским «Свободным патриотическим движением» (ранее возглавляемым М. Ауном), несмотря на рост противоречий между его нынешним лидером Джебраном Басилем и партией АМАЛЬ в лице спикера парламента шиита Набиха Берри.

Тем не менее можно констатировать, что история противостояния двух блоков постепенно подходит к концу и уступает место более многополярной структуре. Сказывается влияние роста числа политиков, позиционирующих себя независимыми от традиционных «семей» и «кланов». Толчком к их появлению и активизации усилий стал длительный кризис 2014–2016 гг., когда парламент в течение двух лет не мог избрать нового президента, что привело к бездействию правительства во многих отраслях и «мусорному кризису». На этой волне стали возникать новые движения (например, «Бейрут мадинати»), заявившие о себе на муниципальных выборах 2016 г. Они, однако, не смогли существенно поколебать позиции традиционных политических элит на только что прошедших парламентских выборах. Кроме того, вдобавок к патриархам ливанской политики в списках кандидатов были более молодые представители все тех же фамилий Джумблат, Франжье, Туэни. Тем не менее низкая явка свидетельствует об апатии ливанцев и отсутствии веры в возможность реформ.

Самым неудачным выступлением на выборах можно считать выступление партии Саада Харири «Будущее». Не сумев воспользоваться особенностями избирательного закона, она потеряла почти 30% своих мест, причем в таких традиционных регионах своего влияния, как Бейрут, Триполи и Сайда. Премьер-министр Ливана и глава партии С. Харири признал поражение, отметив, что «это не конец света». Ожидается, что он сохранит за собой кресло премьер-министра в течение президентства М. Ауна.

В отличие от движения С. Харири, «Хезболла» сумела мобилизовать своих избирателей участвовать в выборах. При этом сейчас партия не увеличила количество мест в парламенте, их по-прежнему 13, в отличие от своих союзников из партии АМАЛЬ, получивших дополнительные 2 места. В целом лояльные «сопротивлению» силы получили возможность в парламенте блокировать решения, требующие квалифицированного большинства голосов. Х. Насралла назвал эти выборы «политической, идеологической и моральной победой сторонников сопротивления».

Алексей Сарабьев:
Ливанская осенняя интрига — 3: премьерство на грани

Крупнейшая на данный момент христианская партия «Свободное патриотическое движение» (СПД), возглавляемая зятем президента Джебраном Басилем, придерживается своих союзнических отношений с «Хезболлой». Это дает основание многим журналистам говорить об усилении позиций «Хезболлы» в ливанской политике и получении ею большинства в парламенте. Однако эти выводы кажутся поверхностными, так как природа отношений между СПД и «Хезболлой» со времен избрания М. Ауна президентом изменилась. СПД стало проводить более независимую политику в отношении внутриполитических альянсов.

При этом нужно отметить, что целью «Хезболлы» и ее союзников является не подчинение политической системы собственным интересам, а скорее возможность манипулировать ею в своих интересах. Так, выборы 2018 г. вряд ли что-то кардинально изменят. Партии важно не столько получить большинство, сколько иметь право вето в условиях консоциативной системы, предполагающей достижение консенсуса между политическими элитами различных этноконфессиональных групп. Право взаимного вето, с одной стороны, создает возможность тупика и застоя, однако наличие его в арсенале доступных средств одновременно придает отдельному сегменту общества (в том числе меньшинству) уверенность и снижает вероятность применения его на практике. Политическая система в Ливане предполагает постоянное лавирование между интересами различных конфессиональных общин и партий, и «Хезболла» давно научилась пользоваться слабостями политической системы в своих интересах и в то же время не злоупотреблять ими, мобилизуя тем самым оппозицию.

Интересный итог выборов, который упускают из виду, заключается в том, что «Ливанские силы» (ЛС) Самира Джаджы увеличили свое представительство почти вдвое (с 8 до 14 мест). Таким образом, ЛС стала второй крупнейшей христианской партией в парламенте. Самир Джаджа уже долгое время является последовательным критиком «Хезболлы». При этом он в 2016 г. поддержал своего давнего противника времен Гражданской войны М. Ауна как компромиссного кандидата в президенты республики. Сотрудничество по оси Харири — Аун — Джаджа, которое было немыслимо до 2016 г., угрожает позициям «Хезболлы» и ее союзников во внутренней политике. Более того, сделку по поводу избрания Мишеля Ауна президентом в 2016 г. называют новой разделительной чертой ливанской политики — существует группа политиков, которая не была согласна с ней, но есть и те, кто фактически принял в ней участие.

Последующее за парламентскими выборами избрание спикера, назначение премьер-министра и формирование кабинета министров станет испытанием для существующих альянсов. Президент страны после консультаций с парламентом назначает премьер-министра, поэтому всем ведущим партиям, так или иначе, придется искать компромисс, являющийся основой политической системы и причиной затяжных политических кризисов. Ни один блок не может править в одиночку, и, несмотря на то, что партия С. Харири потеряла места, она остается неотъемлемым элементом сложившейся системы разделения власти между существующими конфессиональными лидерами. Скорее всего, должности Набиха Берри (АМАЛЬ) в качестве спикера парламента и Саада Харири («Будущее») в качестве премьер-министра не изменятся. В условиях региональных кризисов, которые оказывают мощное влияние на Ливан, местные политики предпочитают реформам сохранение стабильности в стране.

Что касается внешнеполитических последствий ливанских выборов, то они не должны повлиять на политику диссоциации Ливана от региональных конфликтов, в частности в Сирии. С одной стороны, растут опасения по поводу возможного вооруженного конфликта между «Хезболлой» и Израилем, в том числе спровоцированного действиями той и другой стороны в Сирии. Но тем не менее обе стороны, на словах сохраняя воинственность, не питают иллюзий по поводу друг друга, и ливано-израильская граница, несмотря на споры по поводу газовых месторождений в море и строительства приграничных израильских оборонительных сооружений, в целом остается спокойной.