Смена власти в КНДР пока проходит без особых проблем, и резкие перемены в ее внутренней и внешней политике в кратко- и среднесрочной перспективе маловероятны. Вместе с тем для выживания КНДР, обеспечения безопасности режима и правящей элиты необходимы экономические реформы и модернизация. Северокорейским партнерам следует воспользоваться приходом к власти нового руководителя для нормализации ситуации вокруг этой страны, спокойного обсуждения вызывающих озабоченность проблем с учетом законных интересов северокорейцев и поиска компромиссов в целях создания нового режима обеспечения стабильности на Корейском полуострове и условий для преобразований на Севере Кореи. России следует принять активное участие в продвижении именно такого видения в своей дипломатии в отношении партнеров по шестисторонним переговорам, сохраняя капитал добрососедских отношений с КНДР.
Продолжатель династии
Скоропостижная кончина в декабре 2011 г. лидера КНДР Ким Чен Ира, правившего страной в течение семнадцати лет, оказалась неожиданной для ее руководства. Как внутри страны, так и за ее пределами многие рассчитывали, что «великий руководитель» останется у руля еще как минимум несколько лет и уж, во всяком случае, отпразднует 100-летие основателя династии Ким Ир Сена в апреле 2012 г. Именно к тому времени, по некоторым данным, и могла быть завершена подготовка к наследственной передаче власти. Идея такой передачи вызревала давно. По некоторым сведениям, Ким Чен Ир наметил именно своего младшего сына в качестве наследника, когда тому было всего девять лет, разглядев в нем лидерские качества и твердость характера.
В последние год–два Ким Чен Ын уже в качестве наследника (в сентябре 2010 г. он был «официально» «предъявлен» миру и собственному народу) стал активно привлекаться к управлению государством, приобретая необходимый опыт и связи в правящей группировке. Несмотря на молодость, он достаточно быстро заставил с собой считаться членов руководства с многолетним стажем (многие из них заняли свои посты еще во времена его деда). После смерти Ким Чен Ира северокорейское руководство не проявило колебаний в решении вопроса о правах молодого человека на лидерство. Руководствуясь уже сложившимися в КНДР «монархическими» традициями и инстинктом самосохранения (всем понятно, что схватка в верхушке может легко «перевернуть лодку»), высший эшелон единодушно присягнул новому «королю».
Рядовым работникам и в голову не приходит сомневаться в законности существующего порядка вещей: для них еще ничего не изменилось, выполнение приказов сверху по-прежнему обязательно под страхом смерти, а каких-либо новаций в содержании этих приказов пока нет. Пропагандистская машина поспешно взялась за возвеличивание нового руководителя. Если же у кого-то из северокорейцев и есть сомнения относительно его «гениальности», то они вынуждены держать их при себе. В условиях идеологизированного государства, каким является Северная Корея, легитимность Ким Чен Ына основывается не столько на том, что он сын Ким Чен Ира, сколько на том, что он прямой потомок основателя государства Ким Ир Сена, наделенного «полубожественным» статусом.
Таким образом, первый этап «престолонаследия» в КНДР прошел достаточно гладко, с сохранением преемственности в работе механизма управления страной.
Политическая стабильность во многом обеспечивается тем, что Ким Чен Ын опирается на испытанных соратников своего отца (и даже деда). В «узкий круг» входят представители «семьи», «армии», «партии» и «государства» (последние три – официальные столпы власти в Северной Корее). Однако неверно считать, что молодой Ким – марионетка в их руках. Конечно, нельзя исключать, что кланы вступят в борьбу за влияние на молодого лидера, а сам он будет допускать ошибки. Но, скорее всего, набравшись опыта, Ким будет в состоянии «рулить» самостоятельно, и естественный уход соратников Ким Ир Сена будет сопровождаться выдвижением новых, преданных ему и режиму людей. При этом, похоже, Ким Чен Ын, осуществляя свои властные полномочия, опирается в большей степени, чем Ким Чен Ир, на партийный аппарат, а не на военные структуры. Тем не менее роль военных остается преобладающей, поэтому нет оснований полагать, что возможен «мятеж» и «военная хунта», – все члены правящего истеблишмента строго контролируются и не играют самостоятельной политической роли. Те, кто об этом забывает, долго не живет.
Станет ли Ким Чен Ын «корейским Горбачевым»?
В краткосрочной перспективе самое разумное для Ким Чен Ына – сохранять привычный порядок вещей и даже несколько «затянуть гайки» в профилактических целях. Это сегодня и происходит: усилен контроль на границе для противодействия потоку беженцев, ужесточены репрессии в отношении «недовольных», предприняты попытки ограничить экономические свободы (например, ограничено хождение в стране иностранной валюты).
Вместе с тем существуют определенные надежды на то, что молодой лидер настроен не так консервативно, как окружающие его старцы, хотя он не хуже их понимает опасность резких движений. У него совсем другие, чем у его предшественников, образование и жизненный опыт. По сути, Ким Чен Ын представляет первое поколение северокорейцев, выросшее после краха мирового коммунизма. Это поколение заметно отличается от поколения отцов и дедов: в целом оно безразлично к «коммунистическим идеалам» (сохраняя, однако, приверженность корейскому национализму), не воспринимает всерьез пропаганду, сосредотачивает силы на решении повседневных задач, на проблемах собственной жизни.
Постоянный экономический кризис, к которому население уже привыкло, вряд ли вызовет кризис политический, тем не менее, Киму-младшему надо что-то делать, чтобы не допустить роста протестных настроений. В стране де-факто существует квазирыночная система, основанная на мелком частном предпринимательстве и сдобренная бытовой коррупцией, попытки искоренить которую бессмысленны (это, в частности, показала неудачная денежная реформа 2009 г.). Сложился целый «новый класс» относительно экономически самостоятельных людей, и власть рано или поздно будет вынуждена признать и узаконить эту новую экономическую реальность. Такой шаг ослабит тоталитарную власть, но не приведет к падению режима. Уже появились осторожные высказывания крупных руководителей КНДР о необходимости «создания экономики, основанной на знаниях» и изучения китайского опыта реформирования, наделавшие много шума на Западе.
Команда молодого Кима, которая еще только формируется, явно больше своих предшественников разбирается в тенденциях мировой экономики, и она так или иначе должна будет найти «северокорейский путь» реформ. Думается, он не будет копировать китайский, российский или вьетнамский, хотя из опыта этих стран можно многое почерпнуть. Так, интерес представляет китайский опыт развития мелкого предпринимательства (для того, чтобы разрешить крестьянам выращивать урожай и самостоятельно его продавать, а частникам заниматься бизнесом, необязательно открывать страну) и создания изолированного экспортного сектора (это уже происходит в спецзонах, например, в совместной с Южной Кореей Кэсонской, где в 2011 г. производство выросло на 14,4%, несмотря на напряженные отношения Севера и Юга). Из опыта России членов военно-бюрократического истеблишмента, возможно, привлечет олигархическая приватизация, ведь уже сейчас они начинают конвертировать политическую власть в экономические выгоды и хозяйственное руководство, а со временем, видимо, будут конвертировать ее и в собственность. От успеха и темпов осуществления назревших преобразований будет зависеть не только судьба нового руководства, но и само существование КНДР.
Новая власть и внешний мир
Может ли наступить «разрядка» в отношениях КНДР с Южной Кореей и Западом? Ким Чен Ир с начала 2000-х годов стремился к этому, но потерпел неудачу, поскольку его оппоненты не собирались мириться с существованием тоталитарного режима, который, по их убеждению, должен был «вот-вот рухнуть». В том числе и по геополитическим соображениям (американо-китайское соперничество в Азии). В частности, именно поэтому политика «солнечного тепла» нобелевского лауреата Ким Дэ Чжуна и его продолжателя имела лишь ограниченный успех, который был быстро сведен на нет консервативным правительством Ли Мен Бака.
Могут ли западные державы и Сеул непредвзято подойти к новому северокорейскому руководителю, которому пока вроде бы трудно предъявить счет за «преступления режима»? Ясности в этом вопросе пока нет, в том числе и потому, что «ново-старое» руководство КНДР, озабоченное сохранением стабильности и возможными попытками раскачать режим в трудный период перехода власти, решительно отказалось от контактов с администрацией президента РК Ли Мен Бака, которого в КНДР иначе как «изменником» не называют. Это и понятно: после неизбежного периода консолидации Пхеньяну просто не останется времени и смысла договариваться о чем-либо с уходящей в конце 2012 г. южнокорейской администрацией. Стоит дождаться нового руководства и даже постараться воздействовать на Южную Корею таким образом, чтобы это руководство было «прогрессивным». В арсенале северокорейцев много методов воздействия – от запугивания южнокорейских обывателей разного рода провокациями до предложения оливковой ветви «прогрессивным силам».
Вместо налаживания контактов с Ли Мен Баком Пхеньян сделал акцент на заигрывании с США: переговорный процесс с американцами сдвинулся с мертвой точки незадолго до смерти Ким Чен Ира. Возобновились и закрытые северокорейско-японские контакты.
Однако вряд ли стоит ожидать от КНДР уступок в области ее военного потенциала и особенно ядерного оружия. Для Пхеньяна это – единственная гарантия безопасности режима, и очень многое должно измениться, прежде чем оно станет ему ненужным. Однако прекращение производства нового оружия массового уничтожения, сворачивание гонки вооружений в принципе возможны, если КНДР будут предоставлены гарантии безопасности. Это может и должно произойти только в результате дипломатического процесса, накладывающего обязательства как на саму КНДР, так и на ее союзников и противников. Поэтому так важно использовать текущий момент для реанимации шестисторонних переговоров. Вместе с тем их содержание не должно сводиться только к «денуклеаризации» Северной Кореи, а должно обязательно включать вопросы гарантий безопасности страны (что больше всего интересует ее руководство) и создания многосторонней системы поддержания безопасности и стабильности на полуострове. Северная Корея (равно как Китай и Россия) к такому обсуждению готовы, но решение во многом зависит от Сеула и Вашингтона.
Какие вызовы и возможности существуют для России в связи с политическими переменами в КНДР? Генеральная линия не меняется: Россия заинтересована в сохранении мира и стабильности на Корейском полуострове, необходимых для обеспечения ее экономических и политических интересов, недопущении конфликтов и катаклизмов, сворачивании гонки вооружений, включая ОМУ. Нет альтернативы диалогу с лидерами КНДР, который надо использовать для рационализации поведения этой страны на международной арене и, возможно, для модернизации ее экономической и политической системы. Важны не только политические и экономические рычаги, но и «мягкая сила», гуманитарное и культурное сотрудничество. Учитывая, что, в отличие от своего отца, Ким Чен Ын мало знаком с Россией, необходимо завоевать доверие нового руководства КНДР (разумеется, это не означает попустительства не устраивающим нас действиям).
В многостороннем переговорном процессе у России есть некоторые преимущества: определенный нейтралитет и ровные отношения со всеми участниками. Поэтому ей крайне важно сохранить и усилить свои позиции в этих переговорах, что невозможно без хорошего взаимопонимания с северокорейским политическим классом. Очень важна и активная работа по согласованию позиций с другими участниками переговоров. Среди конкретных задач – активизация усилий по реализации трехсторонних проектов с участием Севера и Юга Кореи, в частности, проектов создания газопровода через территорию КНДР на Юг Кореи, соединения Транскорейской железной дороги с Транссибом, строительства линий электропередач, возможно, технической модернизации экономики КНДР. Помимо экономических выгод всем участникам реализация этих и других проектов сулит улучшение отношений между Севером и Югом и оздоровление ситуации на Корейском полуострове.
