В прессу поступила информация о том, что власти Ирана и афганское движение «Талибан» намерены заключить тактический союз в борьбе против общего врага – Соединенных Штатов. В чем может заключаться это сотрудничество? Заинтересованы ли в нем обе стороны? Может ли этот союз двух противников США привести к изменению баланса сил в регионе?
Следует понимать, что решение о союзе с талибами было бы крайне нестандартным поворотом в региональной политике Ирана, который является шиитским государством и традиционно дистанцировался от контактов с афганскими суннитами-радикалами. Даже в годы борьбы против советского военного присутствия Тегеран не прибегал к прямой поддержке так называемой «Пешаварской семерки», а строил свои собственные контакты с афганскими полевыми командирами-шиитами.
Однако ситуация изменилась. США превращают Афганистан в свою военную опору в регионе. Американские военные базы будут сохранены в стране и после вывода войск международных сил в 2014 г. В случае войны с Ираном авиация США, дислоцированная на территории Афганистана, может быть использована для удара по иранским промышленным и военным объектам, а с ирано-афганской границы может быть развернуто наступление или произведена заброска диверсионных подразделений.
В этих условиях Иран кровно заинтересован в ослаблении американцев в Афганистане, а также в ресурсах, которые можно было бы использовать для ведения партизанской войны против них на афганской территории.
Союз с Ираном для талибов
Сегодня афганские талибы переживают непростые времена. Начиная с 2009 г., международные силы резко активизировали боевые действия против вооруженной оппозиции. Увеличилось число наземных операций по захвату и уничтожению лидеров боевиков, идет планомерная работа по очистке от активистов Талибана юго-западных провинций, происходит передача ответственности за правопорядок в стране афганским силам безопасности.
За последние три года в ходе боев были убиты и арестованы несколько десятков тысяч активистов вооруженной оппозиции, захвачены многие видные полевые командиры. Выведен из-под контроля экстремистов ряд уездов в Герате, Гельманде и Кандагаре. Немаловажной проблемой является падение популярности Талибана среди афганцев, которые утомлены бесконечной войной. К тому же участившиеся случаи гибели мирных жителей из-за минирования дорог талибами не добавляют популярности экстремистам.
Все это заставляет талибов искать новые ресурсы для поддержания вооруженной борьбы. Исторически движение ориентируется на помощь Пакистана, чьи спецслужбы фактически и создали Талибан в 1990-е годы. Пакистанские спецслужбы до сих пор помогают боевикам деньгами и оружием, используя их как инструмент влияния на афганскую политику.
Однако сейчас Пакистан оказался в сложном международном положении и под давлением США вынужден сокращать поддержку боевиков. В пакистанской элите, видимо, существуют разногласия относительно того, следует ли дальше поддерживать талибов или отказаться от этого способа влияния на региональную политику и улучшить отношения с США.
Внутри Талибана усиливается тенденция к большей независимости: в последние годы руководство движения оказалось под тотальным контролем Пакистана, что не могло не вызывать возмущение у многих полевых командиров. Один из лидеров движения мулла Барадар уже предпринимал попытки сблизиться с другими региональными державами. Однако Пакистан пресек эту активность, арестовав его и ряд его сторонников в 2010 г. Аналогичная крупная чистка в руководстве Талибана произошла весной 2012 г., что могло стать следствием новых попыток заключить сепаратные соглашения с другими странами региона.
Подчеркнем, что зависимость политики Талибана от требований пакистанских союзников сейчас значительно сужает для боевиков пространство для маневра. Они не могут искать компромиссы с Кабулом и Вашингтоном, которые отвечали бы их собственным интересам, но вынуждены следовать в фарватере пакистанской политики, по сути, способствуя решению геополитических задач Исламабада.
Теоретически заключение тактического союза с Ираном против США отвечало бы интересам афганских талибов. Движение приобрело бы новый источник финансов и оружия, а Кветта (неформальная столица движения) могла бы свободнее вести диалог с Пакистаном.
Однако неясно, в какой мере подобный союз полезен самому Ирану. Да, в случае войны с США талибы могут стать эффективным орудием Тегерана. Но до сих пор военное разрешение конфликта остается лишь вероятностью. В Вашингтоне осознают, что Иран – значительно более сильный противник, чем Ирак или Ливия, и война может оказаться тяжелым испытанием для Соединенных Штатов на фоне кризиса.
Если война не состоится, то союз с Талибаном может стать «камнем на ногах» иранской политики. Сотрудничество с террористами может больно ударить по репутации страны не только в глазах Запада, но также постсоветских государств и Китая, для которых талибы и их радикальные союзники представляют потенциальную угрозу. Кроме того, экстремисты в иранском приграничье могут стать угрозой для самого режима.
Существует ли союз
Правдивость появившихся в СМИ сообщений о союзе иранцев и талибов остается под большим вопросом. Эта информация исходит от неких «источников» в госструктурах США и может оказаться банальной пропагандой, направленной на дискредитацию официального Тегерана.
Слухи о сотрудничестве Ирана и других иностранных государств с боевиками появляются регулярно, но подтверждений этой информации, как правило, нет. В частности, в подборке документов о ситуации в Афганистане, опубликованной «Викиликс» несколько лет назад, сообщалось, что Северная Корея поставляет афганским боевикам оружие. Данные агентурные сообщения не выдерживали критики и могли расцениваться как обычные слухи, но при желании их также можно было использовать для дискредитации нежелательного режима.
Не реализуется ли сейчас именно этот сценарий для Ирана? Ведь Иран, в отличие от КНДР, действительно имеет общую границу с Афганистаном и очевидные политические интересы в региональной «большой игре».
На сегодня никаких проверенных данных о сближении талибов и Тегерана нет, а отдельные приводимые факты вызывают серьезные сомнения. Так, СМИ сообщают, что Иран будто бы разрешил афганским экстремистам открыть свое представительство в г. Захедан.
Прежде всего, следует упомянуть, что фактически «уполномоченные представители» талибов существуют в большинстве государств, заинтересованных в региональном политическом процессе. Обычно это афганские эмигранты, имеющие племенные или политические связи с лидерами Талибана. Как правило, они не являются прямыми пособниками террористов и не афишируют свой статус слишком широко, но пытаются склонить местные политические элиты к сотрудничеству с талибами, а при необходимости выступают посредниками на переговорах. Такие «посольства» талибов – неофициальные, но известные экспертам и спецслужбам – существуют даже на постсоветском пространстве.
Что касается Захедана, то хорошо известно, что это район компактного проживания иранских суннитов, связями с которыми Талибан и «Аль-Каида» располагали еще в 1990-е годы. Позднее название «Захедан» фигурировало в европейских процессах над исламскими террористами (в частности, указывалось на действовавшую там крупную террористическую сеть).
Трудно сказать, делают ли иранские власти все возможное для того, чтобы ликвидировать радикальное подполье в суннитских районах. Но сам факт наличия там инфраструктуры боевиков не является новостью и не может служить индикатором тех или иных политических изменений.
Пуштунская альтернатива
Возможность союза тех или иных региональных держав с Талибаном сейчас вызывает большие сомнения. Исламские экстремисты слишком многое сделали в прошлом, чтобы вызвать к себе недоверие и враждебность большинства государств, справедливо рассматривающих талибов как потенциальную угрозу. Кроме того, близость талибов с Исламабадом хорошо известна, и перехватить контроль над ними может быть непростой задачей.
Однако для многих, включая Иран, возможен поиск политического противовеса американскому влиянию в регионе. Наличие долгосрочных военных баз США в Афганистане не отвечает интересам ни Ирана, ни Китая, ни ряда других государств Евразии. В целях противодействия Соединенным Штатам заинтересованные политические круги могут не только искать контакты с политическими оппозиционными партиями в Кабуле, но и создавать вооруженный фронт против американского влияния в регионе на случай скорой войны.
С этой ролью могут справиться не только талибы. Переживаемый Талибаном кризис привел к появлению и усилению других вооруженных групп, например, «Движения национального восстания» в провинции Газни. Позже этот опыт был перенят в других регионах. «Восставшие» позиционируют себя как антиталибские вооруженные формирования, но недружественно относятся и к международным силам в Афганистане, что неудивительно, учитывая их непопулярность в обществе.
Можно предположить, что любой региональный игрок, заинтересованный в поиске вооруженных и нелояльных США партнеров, будет налаживать контакты именно с этими людьми. Кроме того, не следует забывать о существовании Исламской партии Афганистана (Г. Хекматияра), которая входит в вооруженную оппозицию, но враждует с талибами и ищет способы интеграции в региональный политический процесс, в том числе в обход Пакистана. Не исключено, что именно с ними уже сейчас ищет контакты Тегеран.
Таким образом, в нынешних условиях союз между Ираном и афганскими талибами маловероятен. Однако можно ожидать, что Иран, а, возможно, и другие региональные державы будут искать контакты с афганскими неправительственными вооруженными группировками, в том числе и антиталибски настроенными.
Несмотря на приближающийся вывод международных войск из Афганистана, острое политическое противостояние в стране сохраняется. В него постепенно будут вовлекаться новые афганские политические силы и новые государства.