ВМС Республики Корея: достойные наследники Ли Сунсина

ВМС Республики Корея – современный и эффективный инструмент внешней политики Сеула, и на фоне изменений в южнокорейской внешней политике в долгосрочной перспективе его роль будет лишь возрастать. В 2013 г. один из наиболее уважаемых американских экспертов по вопросам морской мощи в АТР Джеймс Холмс, назвал ВМС Республики Корея лучшим флотом в АТР по соотношению между возможностями флота и возлагаемыми на него задачами.

Возрождая наследие прошлого

Военно-морская традиция Кореи насчитывает более полутора тысяч лет: еще в IV веке Квангэтхо Великий, правитель одного из трех корейских королевств, Когурё, захватил другое королевство, Пэкче, эффективно используя флот. Один из величайших национальных героев Кореи – флотоводец Ли Сунсин (1545-1598), знаменитый своими победами в Имджинской войне с Японией (1592-1598). В частности, Ли Сунсин увековечил свое имя героической победой при Мённян (1597), когда, имея всего лишь 13 кораблей, он смог разгромить крупный японский флот (около 130 кораблей), и стоившей ему жизни победой в бухте Норянчжин (1598), в которой около 150 корейских и китайских кораблей разгромили перевозивший отступавшую японскую армию флот, численность которого, по корейским источникам, составляла около 500 кораблей.

Несмотря на славное прошлое, современный флот Республики Корея довольно молод. 11 ноября 1945 г. была создана Ассоциация по морским делам Кореи, которую возглавил Сон Вон Иль. Эта структура затем была преобразована в корейскую Береговую Охрану, а 15 августа 1948 г. — в ВМС Республики Корея. Сон Вон Иль стал первым начальником штаба ВМС.

В то время корейский флот был способен лишь обеспечивать оборону непосредственного побережья страны. Самыми крупными кораблями в его составе были два подержанных патрульных фрегата американской постройки водоизмещением около 1500 тонн, а численность личного состава ВМС Республики Корея (без учета морской пехоты) составляла около 7000 человек.

В 1950–1980-е гг. главной задачей ВМС страны была защита побережья от КНДР. Прибрежный флот развивался, но его основу составляли подержанные корабли американской постройки. К 1980 г. численность личного состава ВМС выросла до 20000 человек. В 1970-е гг. правительство Пак Чон Хи начало активное развитие собственного оборонно-промышленного комплекса. Стартовал ряд важных кораблестроительных программ, в том числе по строительству фрегатов типа «Ульсан» и корветов типа «Похан».

В 1990-е гг. флот Республики Корея бурно развивался. В частности, началось создание собственного подводного флота: страна закупила немецкие подводные лодки. При этом первая из них, вступившая в строй в 1993 г. «Чан Бого», была построена в Германии, вторая и третья были частично построены в Южной Корее, а уже четвертая была полностью корейского производства. Активно шло и строительство надводных кораблей. Общее их количество сокращалось, но качественный уровень и возможности флота существенно возросли. Численность личного состава ВМС к 2000 г. достигла 40000 человек.

koredo.ru
Корейский флотоводец Ли Сунсин

К концу 1990-х гг. Республика Корея приступила к созданию океанского флота. Стоит отметить, что геополитическое положение Южной Кореи, а именно ее непосредственная близость к враждебной КНДР, обусловливает необходимость поддержания многочисленного и боеспособного флота прибрежной и ближней морской зоны, не позволяя стране, в отличие от, например, Японии и Австралии, сосредоточиться на строительстве кораблей дальней морской зоны.

Но развитая промышленность, последовательная политика правительства и американская поддержка – не главное условие будущего корейского флота. Его основная опора – дисциплинированные, высокомотивированные и отлично подготовленные моряки.

«Остров» Корея

В 2000-е гг. Республика Корея успешно выполняла целый ряд амбициозных кораблестроительных программ, нацеленных на создание относительно небольшого, но современного и боеспособного океанского флота. Численность личного состава оставалась практически неизменной в сравнении с предыдущим периодом, но качественный уровень корабельного состава постоянно повышался. Во многом это было связано с некоторым снижением угрозы со стороны КНДР, военный потенциал которой сокращался относительно южнокорейского. Но главной причиной появления океанских амбиций стала растущая зависимость Кореи от морской торговли и импорта углеводородов.

В сентябре 2013 г. в своей речи во время празднования шестидесятилетия корейской Береговой охраны президент Республики Корея Пак Кын Хе четко обрисовала необходимость развития морской мощи страны. Как заявила Пак Кын Хе, Республика Корея, будучи фактически отрезана на суше от остального мира враждебной КНДР, представляет собой «остров», и стране необходим статус морской державы, учитывая ее полную зависимость от морской торговли.

Рост внимания к морской мощи демонстрирует и тот факт, что в октябре 2013 г. впервые в истории Республики Корея Председателем Комитета начальников штабов был назначен представитель флота – адмирал Чой Юн Хи. Этот факт тем примечательней, что ВМС остаются самым малочисленным видом Вооруженных Сил Южной Кореи. Численность личного состава составляет немногим более 40000 человек (эта цифра, правда, существенно вырастает, если учитывать 28000 военнослужащих морской пехоты), численность ВВС – 65000 человек, а сухопутных войск – около 522000 человек.

Нынешнюю военно-морскую стратегию Республики Корея хорошо отражает следующее высказывание Ли Чхон Куна из Корейского института экономических исследований: «Учитывая ограниченные финансовые ресурсы, правдой является то, что мы не можем построить флот, способный вступить в бой и выиграть морское сражение с Китаем или Японией. Но мы можем построить флот, который сможет воспрепятствовать попыткам других стран блокировать линии морских коммуникаций Кореи»]. Как заявил адмирал Чой Юн Хи: «Нам необходим потенциал для сдерживания Северной Кореи и в то же время нам необходим минимальный потенциал для реагирования на возможные угрозы со стороны соседних государств». Причиной создания океанского флота стала необходимость, с одной стороны, защитить морские линии коммуникаций, а с другой – обеспечить достаточный потенциал для сдерживания Китая и Японии.

REUTERS
Президент Республики Корея Пак Кын Хе

Несмотря на бурное развитие экономических связей между Китаем и Республикой Кореей (достаточно сказать, что в 1993-2013 гг. торговый оборот между двумя странами вырос с 9 млрд до 229 млрд долларов), между Сеулом и Пекином существует ряд довольно острых противоречий. Корея и Китай долгое время спорят по поводу делимитации пересекающихся исключительных экономических зон (ИЭЗ) в Восточно-Китайском и Желтом морях. В декабре 2013 г. Республика Корея расширила собственную опознавательную зону ПВО в регионе в ответ на аналогичный шаг Китая, сделанный месяцем раньше. Китай, несмотря на то, что южнокорейская зона была создана после создания аналогичной китайской зоны, выразил свое «сожаление» в связи с действиями Сеула.

Особую известность получила проблема подводной скалы Иодо (в Китае известна как скала Суянь, также иногда называется скала Сокотра), которая находится в зоне пересечения китайской и южнокорейской ИЭЗ. В 2003 г. на скале была построена южнокорейская исследовательская станция, что вызвало острое неодобрение со стороны Китая. Хотя Иодо находится гораздо ближе к Корее, чем к Китаю (149 км от южнокорейского острова Марадо, 247 км – до китайского Тонгдао), а официальная позиция китайского МИД гласит, что «между двумя странами не существует территориальных споров вокруг подводной скалы Суянь, которая является изолированной подводной скалой и не является суверенной территорией», отношения Пекина и Сеула по вопросу делимитации морских границ остаются весьма натянутыми.

Наконец, напряженности двусторонним отношениям добавляет проблема незаконного рыбного промысла китайскими рыбаками в южнокорейских водах. В 2010 г. в результате столкновения с патрульным кораблем южнокорейской Береговой охраны перевернулось и затонуло китайское рыболовецкое судно; один рыбак погиб, еще двое пропали без вести. В 2011 г. задержанный китайский рыбак нанес ножевые ранения двум офицерам южнокорейской Береговой охраны, в результате чего один из офицеров скончался. Рыбак был приговорен южнокорейским судом к тридцати годам лишения свободы. Китайская сторона, активно поддерживающая своих рыбаков, регулярно критикует подобные «односторонние» действия Республики Корея.

Отношения Южной Кореи с Японией, несмотря на двусторонние договоры о военном союзе обеих стран с США и растущие экономические отношения (торговый оборот двух стран в 1993-2013 гг. вырос с 31,6 млрд до 94,7 млрд долларов), тоже далеки от идеальных. В корейском обществе и среди политической элиты сильна память о национальном унижении, связанном с японской оккупацией в первой половине XX века. Имена многих борцов за независимость увековечены в названиях южнокорейских кораблей.

wikipedia.org
Адмиралы ВМФ Южной Кореи и США
осматривают обломки корвета «Чхонан»
13 сентября, 2010

Крупнейший корабль южнокорейского флота, универсальный десантный корабль (УДК) «Токто», назван в честь группы островов в Японском море (в Корее предпочитают называть его Восточным морем, полагая, что термин «Японское море» был «навязан» Японией), которые, находясь в юрисдикции Сеула, являются предметом территориального спора с Японией. Проблема Токто (известных в Японии как острова Такэсима, также иногда называются островами Лианкур) заключается в том, что на кону стоят не просто несколько десятков небольших островков общей площадью менее 0.2 км2, а почти 57000 км2 богатой рыбными ресурсами ИЭЗ, в которой может также находиться до 600 млн тонн гидрата природного газа.

Республика Корея также стремится играть более активную роль в защите глобальной системы морской торговли, обеспечении международной безопасности и развитии международного сотрудничества в военно-морской сфере. В 2009 г. Сеул присоединился к борьбе с пиратством в Аденском заливе (отряд «Чхонхэ» в составе эсминца, вертолета и около 300 военнослужащих) и Инициативе по безопасности в борьбе с распространением оружия массового уничтожения. В число задач южнокорейского флота вошло участие в миротворческих операциях и оказание гуманитарной помощи. Республика Корея развивает сотрудничество с США и Японией в сфере противоракетной обороны (ПРО). Возможно, уже существующие и новые южнокорейские эсминцы по программе KDX-III получат потенциал ПРО, аналогичный американским и японским кораблям.

Курс на создание океанского флота был взят еще в 1990-е гг., несмотря на напряженную обстановку, сохраняющуюся на Корейском полуострове, в особенности в районе спорной «северной разграничительной линии» и «пяти островов в Желтом море»: Пэннёндо, Ёнпхёндо, Сочхондо, Тэчхондо и Удо. Именно там произошли многие ключевые столкновения КНДР и Южной Кореи в новейшей истории. Морские стычки у острова Ёнпхёндо в 1999 г. и 2002 г., стычка у острова Тэчхондо в 2009 г., потопление корвета «Чхонан» и обстрел острова Ёнпхёндо в 2010 г. свидетельствуют о сохраняющейся необходимости поддержания боеспособного прибрежного флота. Это в определенной степени ограничивает океанские устремления Сеула.

Военно-морское строительство

Корабли, составляющие на сегодняшний день основу южнокорейского флота, перечислены ниже:

• 1 УДК «Токто» с полным водоизмещением около 19000 тонн;
• 12 эсминцев, в том числе три оснащенных автоматизированной системой боевого управления (АСБУ) Aegis эсминца по программе KDX-III (типа «Седжон Великий») с полным водоизмещением около 11000 тонн;
• 10 фрегатов, в том числе один фрегат по программе FFX (типа «Инчхон») с полным водоизмещением более 3000 тонн;
• 21 корвет типа «Похан» (систершипы потопленного корвета «Чхонан»);
• 9 неатомных подводных лодок (НАПЛ) типа «Чан Бого» по немецкому проекту 209 и три НАПЛ типа «Сон Вон Иль» по немецкому проекту 214;
• 3 быстроходных универсальных транспорта снабжения типа «Чхонджи» водоизмещением около 9000 тонн.

Перспективные планы развития флота подразумевают строительство следующих кораблей:

• 3 эсминцев KDX-III к 2023 г.;
• 6 эсминцев нового проекта KDDX водоизмещением около 5600 тонн, также оснащенных АСБУ Aegis после 2023 г.;
• 6 НАПЛ типа «Сон Вон Иль» к 2023 г.;
• 9 больших НАПЛ нового проекта собственной разработки KSS-III водоизмещением около 3000 тонн, вооруженных крылатыми ракетами для поражения наземных целей после 2023 г.;
• до 25 фрегатов FFX для замены корветов и фрегатов старых проектов к 2026 г.;
• несколько быстроходных универсальных транспортов снабжения по программе AOE-II водоизмещением около 12000 тонн для замены судов типа «Чхонджи».

По некоторым данным, в Корее существуют и планы по развитию авианосной компоненты флота. Озвучена возможность оборудования УДК «Токто» трамплином и строительство более крупного УДК с трамплином, подобного испанскому «Хуану Карлосу I», к 2019 г., а также строительства двух легких авианосцев водоизмещением около 30000 тонн, подобных итальянскому «Кавуру», к 2036 г.

Кроме того, южнокорейский флот включает более 80 небольших патрульных кораблей. Сейчас в рамках программы PKX ведется строительство кораблей по проектам PKG-A (водоизмещением около 500 тонн) и PKG-B (водоизмещением около 200 тонн) для замены более чем 70 устаревающих кораблей типа «Чамсури» (водоизмещением около 170 тонн). Всего планируется построить около 18 PKG-A и 24 PKG-B.

Важным направлением для Сеула стало наращивание потенциала морской патрульной авиации берегового базирования. Ощущая острую нехватку патрульных самолетов, Республика Корея удвоила их количество, приобретя к 2010 г. в дополнение к восьми самолетам P-3C «Орион» еще восемь самолетов P-3CK. В 2013 г. была одобрена программа по закупке двадцати новых патрульных самолетов. Также началась модернизация восьми имеющихся P-3C до версии P-3CK. В дополнение к 11 вертолетам «Линкс» и 12 «Супер Линкс» Южная Корея начала закупку восьми вертолетов «Уайлдкэт» и 30 «Сурион». Патрульные корабли, базовая патрульная авиация и вертолеты, а также минно-тральные силы, которые также предполагается модернизировать в будущем, представляют собой основу южнокорейского прибрежного потенциала.

Залогом успеха кораблестроительных программ Южной Кореи стали ее высокоразвитая судостроительная промышленность и тесное военно-техническое сотрудничество с Соединенными Штатами. Стоит отметить, что крупные кораблестроительные программы стали своеобразной формой поддержки национального судпрома, позиции которого несколько пошатнулись в результате мирового экономического кризиса и острой конкуренции со стороны Китая. Кораблестроительные программы не только компенсируют в определенной степени недостаточную загрузку мощностей гражданскими заказами, но и способствуют технологическому развитию, а в будущем, вероятно, должны помочь Корее стать активным экспортером военно-морской техники.

REUTERS / Lee Jae-Won
Константин Богданов:
Корейское судостроение: бежать, чтобы
остаться на месте

Едва ли не наиболее важное направление южнокорейской промышленности – программа развития подводного кораблестроения. В 2020-е гг. Республика Корея планирует самостоятельно спроектировать и начать строительство современных крупных НАПЛ. Опыт подводного кораблестроения имеют две корейские корпорации: DSME и Hyundai Heavy Industries. В рамках военно-технического сотрудничества Корея уже реализует программу по строительству трех НАПЛ типа «Чан Бого» и трансферту технологий в интересах флота Индонезии. Как заявила президент Пак Кын Хе на церемонии спуска на воду четвертой НАПЛ типа «Сон Вон Иль»: «Подлодка «Ким Чва Джин» не только внесет существенный вклад в защиту нашего суверенитета, но и станет символом для продвижения оборонных технологий и науки нашей страны».

Республика Корея продолжает укрепление своих вооруженных cил и оборонно-промышленного комплекса. Союз с США сохраняется и будет продолжать играть важнейшую роль в военно-политической стратегии страны, но ее военная политика и военное строительство станут более самостоятельным. В будущем, несомненно, будет решен и вопрос о передаче оперативного управления в военное время Вооруженными Силами Республики Корея южнокорейской стороне (сейчас его осуществляет Командование объединенными силами Республики Корея и США, возглавляемое американским генералом), даже в том случае, если этот процесс не получится завершить в декабре 2015 г., как планировалось ранее.

ВМС Республики Корея – современный и эффективный инструмент внешней политики Сеула, и на фоне изменений в южнокорейской внешней политике в долгосрочной перспективе его роль будет лишь возрастать. Одной из главных проблем станет поиск адекватного баланса между прибрежным и океанским флотом, надводными и подводными силами, морской авиацией и корабельным составом. В 2013 г. Джеймс Холмс, профессор стратегии Военно-морского колледжа США и один из наиболее уважаемых американских экспертов по вопросам морской мощи в Азиатско-Тихоокеанском регионе, назвал ВМС Республики Корея лучшим флотом в АТР по соотношению между возможностями флота и возлагаемыми на него политическим руководством страны задачами.

Несмотря на ряд кардинальных различий в геополитическом положении двух стран, России стоит учесть южнокорейский опыт в своей военной политике в регионе. Последовательное и поступательное усиление Тихоокеанского флота, поиск баланса между его прибрежной и океанской компонентами, формирование достаточного для самостоятельного развития экономического и кадрового потенциала, развитие регионального кластера оборонно-промышленного комплекса являются важным условием национальной безопасности в регионе.