В преддверии июньских переговоров «по существу» конфликта в Нагорном Карабахе
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
К.полит.н., приглашенный лектор Американского университета Армении
Дискуссия
С самого начала мирных переговоров по Нагорному Карабаху все обсуждения вращались вокруг двух проблемных тем, первая из которых — будущий статус непризнанной Нагорно-Карабахской Республики, вторая — судьба примыкающих к ней регионов, занятых местными боевыми формированиями армян во время войны 1992–1994 гг. Главный вопрос — о статусе региона — должен быть вынесен на референдум.
Дискуссия
Приехав в начале мая 2016 г. в Нагорный Карабах в составе международной группы журналистов, я посетил город Мардакерт и, глядя на развалины домов, в очередной раз мысленно вернулся к «мантрам» урегулирования конфликта, повторяемым экспертами и посредниками который год подряд — начиная с 1990-х. Все дело в том, что ни политической воли, ни перспективного ви́дения, ни твердой решимости не достаточно для успеха мирного процесса в условиях нулевого уровня доверия между сторонами конфликта. Особенно — после совершенных во время Четырехдневной войны преступлений, которые сегодня, получив должную квалификацию, передаются на рассмотрение международных судов.
Использование тяжелой военной техники против гражданских объектов вплоть до 28–29 апреля свело на нет начавшие было устанавливаться личные контакты между участниками переговоров и усугубило противоречия между сторонами, сделав исключительно маловероятным согласование базовых принципов, постоянно пропагандируемых посредниками на протяжении нескольких лет.
Пока пастухи время от времени находят на полях сражений в Нагорном Карабахе фрагменты «Смерчей» и «Градов», министры иностранных дел Армении и Азербайджана запланировали на 31 мая и 2 июня сепаратные встречи в Брюсселе и Париже с участием сопредседателей Минской группы ОБСЕ — международных посредников, возложивших на себя задачу приведения сторон к компромиссу, который позволит рассчитывать на успех переговорного процесса. В настоящий момент эти люди работают над подготовкой встречи, названной российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым «переговорами по существу». Ключевые участники переговоров — Серж Саргсян и Ильхам Алиев, намеченное время проведения — конец июня. На эти встречи министры иностранных дел привезут «идеи, разработанные на экспертном уровне», или проекты, касающиеся реализации венских договоренностей, а точнее — так называемых механизмов расследования инцидентов. Первая — и на настоящий момент единственная — встреча сторон после вооруженного столкновения, состоялась 16 мая в Вене при посредничестве Джона Керри, Сергея Лаврова и Арлема Дезира (беспрецедентная в своем роде встреча на высшем уровне за многие годы конфликта). В рамках этой встречи был достигнут ряд критически важных договоренностей, призванных «снизить риск дальнейшей эскалации насилия». Помимо принятия международных обязательств по соблюдению режима прекращения огня и обмена военнопленными и пропавшими без вести, стороны договорились о применении механизма расследования инцидентов ОБСЕ, а также о расширении функционирующего офиса личного представителя действующего председателя ОБСЕ Анджея Каспшика — по всей видимости, в рамках действующего мандата. Президент Армении Серж Саргсян по пути в Ереван подтвердил готовность Армении к неукоснительному выполнению Венских договоренностей. Азербайджан, начав с полного отрицания каких бы то ни было договоренностей, в конечном итоге взял на себя те же обязательства.
Ни политической воли, ни перспективного ви́дения, ни твердой решимости не достаточно для успеха мирного процесса в условиях нулевого уровня доверия между сторонами конфликта.
Интересно, что власти Нагорного Карабаха выразили оптимизм, подчеркнув, однако, что «выполнение венских договоренностей» возможно лишь при условии, что представители Нагорного Карабаха тоже сядут за стол переговоров в качестве полноправной стороны договоренностей 1994–1995 гг. о прекращении огня — стороны, признавшей как резолюции СБ ООН 1993 г., так и решения Будапештского саммита СБСЕ 1994 г.
Вопрос об участии в переговорах представителей Нагорного Карабаха остается открытым уже в течение достаточно долгого времени: Азербайджан категорически возражает против такого варианта, посредники Минской группы обещают рассмотреть его после подписания документа о базовых принципах — вопреки собственным призывам к «прямым контактам», включенным в соответствующие резолюции СБ ООН, которые были приняты по результатам работы Минской группы ОБСЕ, например в резолюцию 853 (1993).
По-прежнему ожидает решения проблема установки дополнительного мониторингового оборудования вдоль линии соприкосновения без участия властей Нагорного Карабаха и в условиях отсутствия у них каких бы то ни было законных полномочий. На сегодняшний день мониторинг мирного процесса обеспечивается за счет расследования инцидентов и расширения офиса личного представителя действующего представителя ОБСЕ, пусть и с тем же ограниченным мандатом (как и предсказывалось ранее).
Два камня преткновения
После Венской встречи 16 мая на линии соприкосновения между НКР и Азербайджаном, вызывающей в памяти практику Первой мировой войны, установилось относительное спокойствие, режим прекращения огня в основном соблюдается — его нарушения носят лишь окказиональный характер, что впервые за долгое время дает «белым воротничкам» шанс на успех.
Устойчивое соблюдение режима прекращения огня и венских договоренностей позволит мирному процессу выйти на уровень официальных переговоров, оставив позади бесплодную популистскую риторику.
С самого начала все обсуждения вращались вокруг двух проблемных тем, первая из которых — будущий статус непризнанной Нагорно-Карабахской Республики, вторая — судьба примыкающих к ней регионов, занятых местными боевыми формированиями армян во время войны 1992–1994 гг.
Сегодня любой эксперт по нагорно-карабахскому конфликту может — в зависимости от погоды на улице и личных пристрастий — свести многочисленные проблемные аспекты к этой короткой формулировке, оставаясь между сомнением в легитимности нынешнего статуса Нагорно-Карабахской Республики и проблемами, связанными с отводом местных армянских боевых формирований. Стоит редактору переставить несколько запятых и заменить пару синонимов в том или ином утверждении — и его автору придется срочно искать укрытия от яиц и помидоров, всегда имеющихся наготове у недовольной публики.
Власти Нагорного Карабаха выразили оптимизм, подчеркнув, однако, что «выполнение венских договоренностей» возможно лишь при условии, что представители Нагорного Карабаха тоже сядут за стол переговоров.
Главный вопрос — о статусе региона — должен быть вынесен на референдум.
В преддверии визита Лаврова в Нагорный Карабах в конце апреля Армения напомнила, что основным требованием мирного процесса должно стать признание независимости [Нагорного Карабаха]. Азербайджан продолжал настаивать на важности достижения соглашения о поэтапном выведении армянских боевых формирований в качестве непременного условия реализации венских договоренностей.
Примерно в то же время заместитель министра иностранных дел Армении Шаварш Кочарян публично подтвердил, что «компромиссный» вариант урегулирования конфликта по-прежнему рассматривается, однако после недавней войны такие меры, как «отложенный референдум» относительно статуса Нагорного Карабаха, ранее включавшиеся в пакет с целью «сохранения лица официального Баку», уже не актуальны — необходимо исходить из «иных подходов».
Опустив всю политическую риторику можно сделать следующие выводы: Азербайджан настаивает на том, что референдум должен проводиться на всей территории страны, ссылаясь на Конституцию и национальное законодательство (для принятия решения потребуется внесение изменений в законодательную базу); что же касается Армении, то имеется решение парламента от 8 июля 1992 г., согласно которому любое международное соглашение, даже теоретически трактующее Нагорно-Карабахскую Республику как территорию, принадлежащую Азербайджану, считается «недопустимым».
Однако людям, изучающим международные конфликты, ясно, что любой референдум проводится теми средствами и на основе тех принципов, которые прописаны в соответствующем международном соглашении, а не в национальных законодательных нормах. Это было в некотором приближении сформулировано в одной из первых редакций Мадридского документа, как стало известно в апреле по каналам утечки, а точнее — из блога одного из армянских экспертов.
Что касается регионов, примыкающих к территории бывшей Нагорно-Карабахской автономной области, позиции общественности и официальная риторика Еревана и Степанакерта менялись множество раз (как показывают опросы общественного мнения, по всем вопросам, кроме готовности жить в составе Азербайджана), при этом в Азербайджане царила предсказуемая стабильность мнений, изо всех сил поддерживаемая официальной пропагандой. Концепция «земля в обмен на мир», родившаяся в конце 1990-х, осталась более или менее неизменной и отражена даже в ст. 142 Конституции НКР (принятой в 2006 году). В рамках этой политики города Мардакерт и Мартуни, а также весь Шаумяновский район — исконные территории НКР, в настоящий момент находящиеся под контролем Азербайджана, — стали объектами обмена на регионы, идентифицируемые в соответствующих резолюциях СБ ООН как «оккупированные». Сейчас можно сказать, что апрельская война предсказуемо привела к ужесточению позиций на фоне подъема патриотического духа, так что теперь даже попытка публичной пропаганды таких действий может привести к серьезным политическим последствиям.
В масштабах более обширного региона ситуация сказывается на планах Кремля по консолидации и реинтеграции постсоветского пространства.
Для смягчения внутриполитической обстановки, консолидации общественной поддержки и выработки реалистичного и приемлемого в правовом отношении курса (если мы исходим из духа и буквы венских договоренностей) каждая из сторон, по всей видимости, должна будет приступить к формированию экспертных рабочих групп, привлекая к участию в процессе как можно больше людей.
Беглый анализ последствий нынешней ситуации для постсоветской реинтеграции
Отношения Армении, Нагорного Карабаха и Азербайджана с их союзниками определяют динамику конфликта и темпы его урегулирования.
В масштабах более обширного региона ситуация сказывается на планах Кремля по консолидации и реинтеграции постсоветского пространства, поскольку «размораживание» нагорно-карабахского конфликта угрожает безопасности союзника России — Армении, страны, являющейся полноправным членом ОДКБ. Негативная динамика развития таких альянсов, как ЕАЭС и ОДКБ, свидетельством которой можно считать прозвучавший сразу после Четырехдневной войны призыв Астаны к переносу давно планировавшегося ереванского саммита ЕАЭС, никоим образом не способствует реализации планов Москвы, поскольку к соответствующим выводам могут прийти и другие. Что касается саммита ЕАЭС в Астане 31 мая, президент Армении Серж Саргсян намекнул, что «постоянный источник напряженности и разногласий» на карте ЕАЭС наносит ущерб не одной только Армении, распространяя свое воздействие в значительно более широком диапазоне.
Кроме того, совершенно очевидно, что рано или поздно Баку захочет войти в состав Евразийского экономического союза, что не замедлит сказаться на реноме последнего, поскольку Азербайджан традиционно пользуется поддержкой Запада как альтернативный России (пусть и неравноценный) источник углеводородов, а вовсе не как одна из стран возглавляемого Россией блока.
А посему действующий альянс Казахстана с протурецким Азербайджаном будет неизбежно ослаблять внутрирегиональные связи; России же, как ведущей державе региона, предстоит решать вытекающие из этой ситуации проблемы.
Польза назначения сроков
Если шанс, представившийся благодаря венским договоренностям, будет упущен, потребность в компромиссе со временем будет все больше ослабевать. Даже экономические трудности, такие как неизбежное сокращение зарубежных инвестиций, не заставят стороны искать примирения — притом что главной причиной Четырехдневной войны стали грязные и шальные нефтяные доходы.
Имеется масса литературы о пользе установления сроков мирных процессов, самые известные и первыми приходящие на ум примеры — работа Джорджа Митчелла (George Mitchell) о Северной Ирландии и Ричарда Холбрука (Richard Holbrooke) о Боснии. На настоящий момент в процессе переговоров по Карабаху не было публично зафиксировано ни одного согласованного срока, речь неизменно шла лишь о поэтапных задачах мирного процесса, которые Армения, Нагорный Карабах, Азербайджан и посредники пытались решить.
Если шанс будет упущен, потребность в компромиссе со временем будет все больше ослабевать. Даже экономические трудности не заставят стороны искать примирения.
Из самых разных утверждений, принадлежащих всем участникам процесса, а также из интенсивности их взаимодействия (как на уровне Лаврова, Керри, Эро, так и на других уровнях) можно с уверенностью заключить, что переговоры «по существу», намеченные на июнь, воспринимаются посредниками как ключевое событие.
Есть в миротворческом календаре и другие сроки.
На сегодняшний день одной из важнейших дат (нет, не «Формулы-1») мирного процесса является 16 июня — конец 12-месячного срока, отведенного Европейским судом по правам человека на рассмотрение Большой палатой дел «Чирагов и другие против Армении» и «Саргсян против Азербайджана». Напомним, что речь идет о двух делах, которые рассматриваются Большой палатой, занимающейся разбором последствий нагорно-карабахского конфликта. В числе других важных правовых аспектов (есть масса рассуждений на тему об истинной сути этих судебных дел!) был поднят вопрос о правах армянских и азербайджанских беженцев и о справедливой компенсации. Страсбургский суд предложил обоим правительствам «[документировать] в письменном виде свои наблюдения, а главное — уведомлять суд обо всех достигаемых договоренностях». Поставленный 12-месячный срок истекает на этой неделе.
И хотя ни Ереван, ни Баку не могут на сегодняшний день констатировать сколько-нибудь существенных прорывов, решения, вынесенные БП ЕСПЧ по делам Чирагова и Саргсяна, по количеству ошибочных истолкований и сфабрикованных экспертных анализов, наводняющих новостные сводки в режиме нон-стоп, уступают лишь четырем резолюциям Совета Безопасности ООН от 1993 года. Среди очень немногих реально озвученных особых мнений — мнения (настоятельно рекомендую к прочтению) португальского судьи Паулу Пинту де Альбукерка по поводу обоих решений, по глубине и проникновению в суть сравнимые с «Черным садом» Томаса де Ваала — по крайней мере в части юридической интерпретации проблемы.
Будет ли этот срок нарушен (а такое случалось в практике Суда), покажет будущее, однако благотворное влияние временных рамок на успех мирного процесса по меньшей мере неочевидно.
Другим красным флажком (которым было бы неправильно пренебречь) является тот факт, что в Армении осенью этого года начинается необычайно насыщенная предвыборная кампания — подготовка к парламентским выборам. Выборы пройдут весной 2017 года, впервые после внесения в декабре 2015 года поправок в Конституцию, которые могут привести к изменению расстановки национальных политических сил в рамках новой парламентской системы. Иными словами, речь идет еще об одном факторе (помимо выборов США, разумеется), который может стимулировать деятельность посредников по использованию «окна возможностей», если таковое вообще существует.
Одно представляется совершенно ясным.
Экономические трудности едва ли заведут в тупик, имеющий взаимные негативные последствия для всех сторон, вовлеченных в нагорно-карабахский конфликт. И хотя для Азербайджана воплощением самых ужасных опасений может стать снижение нефтяных доходов, а Армения и Нагорный Карабах все глубже сползают в экономическую яму в связи с сокращением иностранных инвестиций на фоне по-прежнему низких доходов от полезных ископаемых, всё это едва ли сдвинет участников переговоров с выбранных ими позиций — если только экономический спад не поставит под вопрос внутриполитическую устойчивость действующих правительств.
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
