Украина и Сирия — как далеко мы зайдем?

Последние события на Украине и в Сирии показывают, что международное сообщество прилагает усилия для нахождения консенсуса с Россией по этим двум вопросам, вызывающим разногласия, однако сделать предстоит еще многое. Директор Европейского сообщества лидеров за многостороннее ядерное разоружение и нераспространение (ELN) Ян Кернс поделился с РСМД своим мнением о возможном развитии ситуации.

Последние события на Украине и в Сирии показывают, что международное сообщество прилагает усилия для нахождения консенсуса с Россией по этим двум вопросам, вызывающим разногласия, однако сделать предстоит еще многое. Директор Европейского сообщества лидеров за многостороннее ядерное разоружение и нераспространение (ELN) Ян Кернс поделился с РСМД своим мнением о возможном развитии ситуации.

Чего удалось достичь на Украине в соответствии с мандатом ОБСЕ?

Я думаю, что на данный момент одна из важнейших вещей, которых удалось достичь, — это прекращение огня. Оно действует и, в определенной степени, контролируется на местах. У многих сама возможность эффективно осуществлять мониторинг на местах по-прежнему вызывает сомнение. Однако тот факт, что уровень военного противостояния снижается и что после недавней встречи «нормандской четверки» в Париже количество наблюдателей ОБСЕ на Украине увеличивается, свидетельствует о целесообразности предпринятых усилий. Пока еще не решены полностью проблемы, связанные с достижением всеобъемлющего прекращения огня, отводом оружия малого калибра и тяжелых вооружений и установлением надлежащего контроля над этими процессами. Еще предстоит решить существенные проблемы, связанные с внутриполитической обстановкой и проведением необходимых реформ на Украине, что составляет неотъемлемую часть достигнутых в Минске договоренностей. Пока еще рано говорить о том, что путь, по которому мы движемся, приведет к разрешению украинского конфликта. Однако, на мой взгляд, договоренности последних месяцев на дипломатическом уровне и их практическую реализацию на местах следует только приветствовать. Все внешние силы должны делать все возможное для укрепления и дальнейшего развития достигнутого прогресса.

Насколько масштабна данная миссия по сравнению с другими?

Данная миссия на Украине, безусловно, самая крупная миссия ОБСЕ за многие годы. С финансовой точки зрения, она составляет весьма значительную часть бюджета ОБСЕ. Как следствие, ОБСЕ столкнулась со значительными сложностями в процессе подготовки и реализации мандата миссии. Так, например, создание Специальной мониторинговой миссии стало настоящим вызовом. Она потребовала использования всех видов технических инноваций: от получения спутниковых снимков ОБСЕ для проверки на местах до мониторинга объектов вооружения с помощью стационарных камер и создания системы передового базирования. Решение подобной задачи было для ОБСЕ чрезвычайно сложным, однако, на мой взгляд, нам удалось достичь весьма существенного прогресса. Мне кажется, что ОБСЕ при наличии доброй политической воли может продемонстрировать способность разработать такие инструменты контроля при реализации мирных соглашений, которые показали бы не только Европе, но и международному сообществу, как надлежит осуществлять подобный мониторинг на местах.

Что Вы думаете о будущем концепции «Европа: от Лиссабона до Владивостока»?

European Leadership Network Director Ian
Ян Кернс

Создание Специальной мониторинговой миссии стало настоящим вызовом.

Я полагаю, что в долгосрочной перспективе концепция Европы от Лиссабона до Владивостока будет реабилитирована благодаря улучшению отношений между Россией и Западом, поскольку я считаю, что Россия нуждается в остальной Европе для экономического взаимодействия, капитальных вложений, технологических инвестиций в страну. Европе нужны хорошие отношения с Россией в силу экономических причин и для получения энергоресурсов, а также в целях поддержания мира и стабильности. Россия слишком большая и важная страна, чтобы оставаться вне рамок европейских процессов, так что я думаю, что в будущем отношения должны непременно улучшиться, и, соответственно, концепция единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока может снова стать актуальной.

Вторая причина, почему эти изменения могут повлиять на всю концепцию «От Лиссабона до Владивостока» заключается в том, что китайский проект создания Шелкового пути через Среднюю Азию в Европу и частично через Россию в остальную Европу имеет потенциал, способный изменить эту концепцию. В будущем мы, возможно, будем иметь дело с пространством не только от Лиссабона до Владивостока, но от Лиссабона и Москвы до Шанхая. В условиях меняющегося геоэкономического ландшафта концепция «От Лиссабона до Владивостока» может либо выжить и процветать в рамках достаточно широкого контекста, либо стать частью еще более масштабного проекта экономической интеграции, которая охватит огромную территорию Евразии.

В свете последних драматических событий в Сирии, особенно если судить по заголовкам новостей, не считаете ли Вы, что сирийский кризис отодвинул Украину на второй план?

Международные СМИ не могут освещать одновременно несколько событий в качестве главных. По понятным причинам, учитывая уровень катастрофы в Сирии и масштаб миграционных потоков в Европу, международные СМИ перенесли центр внимания на события в Сирии. Я согласен, что европейские политические лидеры в настоящее время больше заняты разрешением кризиса беженцев и дипломатическим урегулированием сирийского кризиса, нежели украинским конфликтом. Тем не менее было бы ошибкой полагать, что значимость украинского кризиса на международной арене и, в частности, в отношениях России и Запада, будет снижаться. Есть те, кто рассчитывает, что Украина утратит свое значение в выстраивании отношений между Россией и Западом и что поиск путей возможного сотрудничества по разрешению сирийской проблемы может снять с повестки дня украинский вопрос. Подобная точка зрения ошибочна, и, пока мы не придем к общему пониманию, как разрешить украинский кризис в самом сердце Европы, Украина останется большой проблемой, препятствующей выстраиванию нормальных отношений между Россией и Западом, актуальность которой со временем не уменьшится. Она останется препятствием на пути к улучшению отношений как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.

EPA / HERBERT NEUBAUER
Максим Сучков:
После Вены: «дорожная карта»
политической стратегии России в Сирии

В условиях меняющегося геоэкономического ландшафта концепция «От Лиссабона до Владивостока» может либо выжить и процветать в рамках достаточно широкого контекста, либо стать частью еще более масштабного проекта экономической интеграции, которая охватит огромную территорию Евразии.

В свете ухудшения отношений между Россией и Западом пришлось ли Вам как директору ELN вносить существенные коррективы в свою работу?

Не думаю, что мне пришлось вносить какие-то кардинальные изменения. Характер взаимодействия отличается от того, каким он был бы, будь эти отношения лучше. Но основополагающим принципом нашей работы остается приверженность диалогу, приверженность тому, что диалог должен происходить между субъектами, которые видят мир неодинаково, и чьи интересы разнятся, но у них могут быть и определенные общие интересы, и эти интересы необходимо выявить, развить и продвинуть. Моя вера в диалог заключается в том, что диалог с Россией, в частности, преследует цель выяснения, как Россия видит мир и свое место в нем, и использовать эти знания для влияния на Россию в рамках партнерства и сотрудничества. Мы вступаем в диалог не с теми, кто нам нравится или с кем мы согласны. Мы участвуем в диалоге с теми, с кем такой диалог необходим, потому что это важные игроки, и нам нужно улучшить с ними взаимопонимание и найти способ снизить напряженность и противостояние. Так что в определенном смысле я остаюсь приверженцем той же повестки дня, что и в последние несколько лет. И хотя конкретное содержание может подвергаться влиянию текущей политики, краеугольным камнем моей работы в ELN по-прежнему остается приверженность продуктивному диалогу в интересах России и Запада.

Как Вы оцениваете результаты деятельности коалиции в Сирии за последний месяц?

Европа и Запад очень обеспокоены тем, что именно делает Россия в Сирии. Существуют большие опасения, что российская авиация совершает налеты на позиции не ИГ, а противников президента Б. Асада, чтобы укрепить его положение в стране. Мне кажется, что на Западе необоснованно большой упор делается на версию, согласно которой президент В. Путин или руководство России разыгрывают геополитическую партию и пытаются укрепить российское влияние в этом регионе мира. Запад недооценивает степень обеспокоенности России проблемами своей внутренней безопасности перед лицом терроризма, исламистской угрозы и возможности того, что две с лишним тысячи российских граждан, воюющих на стороне ИГ в Сирии и Ираке, могут вернуться домой и начать совершать террористические акты в России. Все это российское руководство должно лучше объяснять, а на Западе это должны лучше понимать. Пока не будет осуществляться обмен разведданными о силах ИГ и не будет налажена координация действий против «Исламского государства» между Россией, США и другими странами коалиции, возглавляемой США, было бы абсолютно неправомерно говорить о коалиции сил против терроризма в Сирии, включающей Россию, Соединенные Штаты и многие другие западные страны.

Беседовала Мария Гурова, редактор сайта РСМД