Удары Израиля и США по Ирану: международно-правовая квалификация

13 июня 2025 г. Израиль нанес удары по ряду объектов на территории Ирана (заводам по обогащению топлива, военным базам и заводам, средствам ПВО, ракетным установкам и нефтегазовой инфраструктуре), а также ликвидировал несколько высокопоставленных иранских военных и ученых-ядерщиков (операция «Народ как лев»). В ответ Иран подверг Израиль ракетному обстрелу (операция «Правдивое обещание 3»). В ночь на 22 июня США поддержали Израиль, нанеся удары по иранским ядерным объектам и, вероятно, полностью их уничтожив при помощи авиабомб GBU-57 MOP весом 13,6 т каждая. 24 июня Иран и Израиль согласились на прекращение огня.

В обоснование ударов израильская сторона сослалась на то, что режим аятолл поставил перед собой цель уничтожить Израиль, распространить глобальный и региональный террор, используя для этих целей своих прокси (Хезболлу, Хамас и хуситов), разжечь антисемитизм и разработать ядерное оружие.

Единственным международно-правовым аргументом, который может использовать (и использует) Израиль, является право на самооборону. Ст. 51 Устава ООН разрешает применять силу в порядке самообороны, только «если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации».

Западная доктрина международного права отреагировала на произошедшее постами М. Милановича (Великобритания), М. Шмитта (США), А.А. Хека (США) и К. Дж. Келлера (Нидерланды). Все перечисленные авторы, за исключением М. Шмитта, приходят к выводу, что действия Израиля нарушают ст. 2 (4) Устава ООН и не могут быть оправданы правом на самооборону. Проблема, однако, состоит в том, что эта квалификация никак не повлияет на ситуацию: уже сегодня понятно, что правовые механизмы защиты Ирана не будут задействованы. Действительно, реакция СБ — исключена: США обязательно наложат вето на резолюцию, осуждающую Израиль (как они это делали много раз до этого). Рассмотрение спора в Суде ООН также исключено в силу добровольного характера его юрисдикции. Действия Израиля и США могут быть осуждены на уровне резолюции Генеральной Ассамблеи, однако сомнительно, что проект такой резолюции будет выдвинут, а сама резолюция наберет большинство голосов.

В чем состоят особенности данной ситуации с точки зрения международного права?

Во-первых, источником эскалации является Израиль — государство, которому вменяются массовые нарушения прав человека в Газе, а в пределе — геноцид палестинского народа. Нападение на Иран в этом смысле выглядит попыткой ослабить политического оппонента, противодействующего этим нарушениям, а во внутриполитическом плане — попыткой повысить легитимность правительства Нетаньяху и обеспечить поддержку его агрессивного курса. Действия США, в свою очередь, выглядят пособничеством в совершении указанных нарушений.

Во-вторых, позиция Израиля не опирается на убедительные правовые аргументы. Наиболее релевантным выглядит довод о превентивной самообороне, а наиболее близкой аналогией — вторжение США в Ирак в 2003 г. Концепция превентивной самообороны, однако, не представляет собой часть общего права; ее применение к рассматриваемой ситуации предполагает множество допущений (если не сказать цинизма); а действия США в 2003 г. обосновывались не только правом на самооборону, но и Резолюцией СБ 678, санкционировавшей применение силы.

В-третьих, Израиль делает акцент на политических аргументах: Иран определяется как hostis generis humani; Хезболла, Хамас и хуситы — как его наемники; разработка ядерного оружия — как экзистенциальная угроза; Израиль — как единственный гарант стабильности в регионе; помимо этого, подчеркивается угроза терроризма и антисемитизма, уязвимость Израиля и склонность мусульманских обществ к насилию. Многие из этих аргументов были апробированы в отношении Палестины; все они не соответствуют международному праву.

В-четвертых, действия Израиля и США реанимируют нарратив, в соответствии с которым одни государства имеют право разрабатывать ядерное оружие и применять силу только потому, что считают себя цивилизованными, в то время как другие — обречены носить ярлык стран-изгоев (rogue state) и пособников террористов. В этом смысле они нанесли ущерб не только ядерной программе Ирана, но и международному праву, подорвав веру в его эффективность и исказив один из его базовых институтов — право на самооборону.

Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов.
Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса.
Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы.
Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево…
Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным;
на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости.
Иов 41:16-26

Канва событий

13 июня 2025 г. Израиль нанес удары по ряду объектов на территории Ирана (заводам по обогащению топлива, военным базам и заводам, средствам ПВО, ракетным установкам и нефтегазовой инфраструктуре), а также ликвидировал несколько высокопоставленных иранских военных и ученых-ядерщиков (операция «Народ как лев»). В ответ Иран подверг Израиль ракетному обстрелу (операция «Правдивое обещание 3»). В ночь на 22 июня США поддержали Израиль, нанеся удары по иранским ядерным объектам и, вероятно, полностью их уничтожив при помощи авиабомб GBU-57 MOP весом 13,6 т каждая. 24 июня Иран и Израиль согласились на прекращение огня.

Нападению Израиля предшествовал ежеквартальный отчет МАГАТЭ от 31 мая 2025 г. «Проверка и мониторинг в Исламской Республике Иран в свете Резолюции 2231 (2015) Совета Безопасности ООН» и Резолюции Совета управляющих МАГАТЭ от 12 июня 2025 г., в которых признавались нарушения Ираном Совместного всеобъемлющего плана действий (JCPOA) и Договора о нераспространении, а также отмечался существенный прогресс в реализации ядерной программы Ирана, в частности, увеличение запасов 60% обогащенного урана, пригодного для производства ядерного оружия. Согласно Резолюции «многочисленные случаи невыполнения Ираном своих обязательств по полному и своевременному сотрудничеству с Агентством в отношении незаявленного ядерного материала и деятельности в многочисленных незаявленных местах в Иране... представляют собой несоблюдение». Таким образом, «Агентство не в состоянии установить, что не было переориентирования ядерного материала, гарантированного в соответствии с Соглашением, на производство ядерного оружия».

13 июня Генеральный секретарь ООН А. Гутерриш выразил «особую обеспокоенность в связи с израильскими атаками в то время, как продолжаются переговоры между Ираном и США по поводу иранской ядерной программы». 14 июня Верховный представитель ЕС по иностранным делам сделал заявление, в котором выразил озабоченность ситуацией, подчеркнул право Израиля на безопасность, призвал все стороны соблюдать международное право, и заявил, что Иран не должен получить ядерное оружие [1]. 16 июня лидеры стран Группы семи сделали совместное заявление, в котором назвали Иран «главным источником региональной нестабильности и террора» и подчеркнули право Израиля на самооборону. 22 июня Россия «решительным образом осудила» удары США, подчеркнув, что они нарушают международное право.

В обоснование ударов израильская сторона сослалась на то, что режим аятолл поставил перед собой цель уничтожить Израиль, распространить глобальный и региональный террор, используя для этих целей своих прокси (Хезболлу, Хамас и хуситов), разжечь антисемитизм и разработать ядерное оружие. Ядерное оружие в руках Ирана — явная, непосредственная и экзистенциальная угроза существованию Израиля и миру в регионе. Израиль имеет данные о том, что Иран планировал передать ядерное оружие «своим террористическим ставленникам». Операция «Народ как лев» — крайняя мера (measure of last resort); она была вызвана «критическим развитием тайной программы Ирана по созданию ядерного оружия и представляет собой ответ на угрозу неминуемого нападения»; она была осуществлена в рамках «последнего окна возможностей» после исчерпания всех доступных дипломатических средств. Израиль защищает себя, а также своих арабских соседей, Европу и США [2].

На сайте Государственного департамента США отсутствуют документы, содержащие правовое обоснование ударов от 22 июня. В своих твитах президент Трамп лишь сообщает об успехах американского оружия, угрожает Высшему руководителю Ирана и приветствует перемирие.

Превентивная самооборона

Владимир Сажин:
Иран — Израиль: эскалация конфликта

Единственным международно-правовым аргументом, который может использовать (и использует) Израиль, является право на самооборону. Ст. 51 Устава ООН разрешает применять силу в порядке самообороны, только «если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации». Иными словами, самооборона может осуществляться только в ответ на осуществленный акт агрессии (но не для предупреждения такого акта). Помимо наличности посягательства самооборона предполагает необходимость и пропорциональность: она может осуществляться лишь после исчерпания всех доступных средств урегулирования и должна ограничиваться отражением нападения (halting and repelling).

Еще Г. Гроций писал: «Обращение к насилию во избежание лишь возможного насилия лишено всякого основания справедливости. Жизнь человеческая такова, что полная безопасность нам вообще никогда не доступна. Против неосновательных же опасений следует полагаться на божественное правосудие и прибегать к обеспечению безопасности, но не к силе» [3]. По мнению израильского специалиста Й. Динштейна, трудно объяснить, почему авторы Устава подробно урегулировали самооборону post-factum и одновременно отказались регулировать превентивную самооборону, гораздо более опасную в плане злоупотреблений [4].

В последние 20 лет институт самообороны, однако, был существенно подорван действиями западных государств в Афганистане, Ираке, Сирии и Ливии. Для легитимации этих действий были разработаны следующие доводы: во-первых, превентивная самооборона в настоящее время оправдана с учетом особой опасности террористических атак и атак с использованием оружия массового уничтожения: адекватная реакция на данные атаки невозможна после их осуществления; во-вторых, государство несет конституционную обязанность по защите своих граждан, которая преобладает над обязанностями, предусмотренными международным правом; в-третьих, термин «если» (ст. 51) не означает «только если»; в-четвертых, будучи «неотъемлемым», право на самооборону не может ограничиваться; в-пятых, помимо договорных, существуют обычно-правовые основания самообороны (иными словами, обычное право на самооборону существует параллельно праву, закрепленному в Уставе, и предполагает право на превентивную самооборону); в-шестых, ст. 51 оправдывает самооборону, осуществляемую в ответ на неминуемую атаку (часто приводимый пример — упреждающие действия Израиля во время Шестидневной войны).

Классическое понимание пропорциональности как предполагающей баланс между силой, используемой для нападения, и силой, используемой в ответ, также было размыто: по мнению, израильского автора Д. Кретцмера (D. Kretzmer), пропорциональность предполагает соотношение между средствами, используемыми потерпевшим, и его целями: любые действия, используемые для достижения легитимной цели, в том числе вторжение, свержение режима, оккупация, — правомерны. [5] Все эти аргументы носят маргинальный характер, то есть не поддерживаются большинством специалистов в области международного права. Они, тем не менее, являются частью научного дискурса.

Реакция западной доктрины международного права

Андрей Кортунов:
Как заканчиваются войны на Ближнем Востоке

Западная доктрина международного права отреагировала на произошедшее постами М. Милановича (Великобритания), М. Шмитта (США), А.А. Хека (США) и К. Дж. Келлера (Нидерланды).

М. Миланович, в частности, отмечает, что классическое понимание самообороны, как допускающей только действия post-factum, устарело: государства имеют право предупреждать неминуемые атаки. Они, однако, не вправе предупреждать атаки, которые могут произойти в будущем (доктрина Буша): такое понимание самообороны полностью размывает ее содержание. Существует два подхода к определению неминуемости: согласно первому, неминуемая атака — эта та, которая вот-вот произойдет; согласно второму — речь идет о ситуации, когда агрессор принял безотзывное решение напасть, в связи с чем жертва сталкивается с необходимостью использовать «последнее окно возможностей». Израиль не может руководствоваться первым подходом, так как Иран еще не имеет ядерного оружия, он, соответственно, может использовать лишь второй подход. Антиизраильская риторика Ирана, однако, предназначена для внутренней аудитории и не предполагает прямого намерения применить ядерное оружие против Израиля (тем более, что Израиль сам обладает ядерным оружием). Говорить о «последнем окне возможностей» (то есть необходимости) также не приходится: на момент нападения Иран и США вели переговоры о ядерной программе Ирана. Таким образом, действия Израиля нарушают ст. 2 (4) Устава ООН (запрет применения силы) и представляют собой агрессию. Убийства ученых не могут быть оправданы даже самообороной: ученые не являются комбатантами и не могут быть объектом нападения.

М. Шмитт, наоборот, оправдывает действия Израиля. По его мнению, ключевым аспектом необходимости, как критерия самообороны, является «неминуемость». Традиционно «неминуемость» понималась темпорально: жертва вправе предупреждать нападение непосредственно перед тем, как оно началось. Однако после 11 сентября возникла концепция «последнего окна возможностей» [6], предполагающая три условия: намерение напасть, способность напасть, последняя оставшаяся возможность защититься. Эта концепция применима и в данной ситуации. Во-первых, иранские лидеры давно угрожали Ирану; Израиль был вправе рассматривать их заявления всерьез; у потенциальной жертвы больше свободы действий, если угроза ошибки носит экзистенциальный характер. Во-вторых, нельзя исключать того, что Иран находится в процессе создания ядерного оружия; его разработка, возможно, происходит скрытно; оно может быть произведено в сжатые сроки, после чего станет неуязвимым для израильских атак. Таким образом, в силу особой опасности способность напасть должна быть расширена до вероятности приобретения такой способности. В-третьих, Иран мог разместить ядерное оружие под землей, сделав его неуязвимым; тот факт, что он вел переговоры, не отменяет его идеологического и теологического настроя уничтожить Израиль (в связи с чем можно говорить о «последнем окне»). Таким образом, действия Израиля оправданы в рамках более либерального подхода к толкованию ст. 51 (как и действия США, которые можно рассматривать как реализацию права на коллективную самооборону).

А.А. Хек считает применение силы Израилем явным нарушением Устава ООН и проводит параллели с атакой Израиля на ядерный объект Ирана в 1981 г., которое было единогласно осуждено Советом Безопасности (далее — СБ) в Резолюции 487. Кроме того, как отметило МАГАТЭ, неспособность Ирана сотрудничать с Агентством поднимает вопросы, входящие в компетенцию СБ (а не Израиля или США). Аргументы, изложенные в письме Израиля в СБ, несостоятельны: Израиль не привел доказательств неминуемого нападения; он напал на Иран, а не на поддерживаемые им группировки; действия Израиля не могут оправдываться ссылками на заявления Хаменеи (в ином случае человечество не пережило бы холодную войну); кроме того, Хаменеи неоднократно заявлял, что Иран не намерен разрабатывать ядерное оружие, применение которого противоречит исламу; действия иранских прокси не могут атрибутироваться Ирану (поскольку они не находятся под его непосредственным контролем, как того требуют Статьи об ответственности государств 2001 г.). Экзистенциальная угроза существует не для Израиля, а для Ирана, поскольку первый обладает ядерным оружием, а второй — нет. Аргумент, согласно которому Израиль действовал в рамках продолжающегося конфликта, неприемлем: «вооруженный конфликт» предполагает применение международного гуманитарного права, а не право на применение силы, в противном случае следует допустить, что Иран до 12 июня также имел право применить силу против Израиля.

К. Дж. Келлер обосновывает несостоятельность концепции «последнего окна возможности»: в отсутствие достаточной практики и opinio juris она не является правовым обычаем. Действительно, на нее ссылались лишь Великобритания, США, Австралия и Израиль; Движение неприсоединение, состоящее из 120 государств, наоборот, неоднократно осуждало попытки расширительного толкования ст. 51 Устава ООН [7]. В перспективе государства могут поддержать эту концепцию, проблема, однако, состоит в том, что она лишена четких ограничительных рамок, содержит ряд неясных ориентиров (например, иммунитет жертвы от возможного нападения или вероятность приобретения ядерного оружия) и, как результат, может быть использована для оправдания любого оборонительного акта. Что касается ссылки Шмитта на абсурд, то рациональность не является необходимым условием существования нормы права: многие нормы международного права абсурдны, но их статус не ставится под сомнение: «абсурд — та цена, которую мы платим за международный порядок, основанный на суверенном равенстве».

Таким образом, все вышеперечисленные авторы, за исключением М. Шмитта, приходят к выводу, что действия Израиля нарушают ст. 2 (4) Устава ООН и не могут быть оправданы правом на самооборону. Проблема, однако, состоит в том, что эта квалификация никак не повлияет на ситуацию: уже сегодня понятно, что правовые механизмы защиты Ирана не будут задействованы. Действительно, реакция СБ — исключена: США обязательно наложат вето на резолюцию, осуждающую Израиль (как они это делали много раз до этого). Рассмотрение спора в Суде ООН также исключено в силу добровольного характера его юрисдикции. Действия Израиля и США могут быть осуждены на уровне резолюции Генеральной Ассамблеи, однако сомнительно, что проект такой резолюции будет выдвинут, а сама резолюция наберет большинство голосов.

Особенность ситуации с точки зрения международного права

Трудно быть иранистом военного времени. Подкаст с Адланом Маргоевым и Евдокией Добревой

В чем состоят особенности данной ситуации с точки зрения международного права?

Во-первых, источником эскалации является Израиль — государство, которому вменяются массовые нарушения прав человека в Газе, а в пределе — геноцид палестинского народа. [8] Нападение на Иран в этом смысле выглядит попыткой ослабить политического оппонента, противодействующего этим нарушениям, а во внутриполитическом плане — попыткой повысить легитимность правительства Нетаньяху и обеспечить поддержку его агрессивного курса. Действия США, в свою очередь, выглядят пособничеством в совершении указанных нарушений.

Во-вторых, позиция Израиля не опирается на убедительные правовые аргументы. Наиболее релевантным выглядит довод о превентивной самообороне, а наиболее близкой аналогией — вторжение США в Ирак в 2003 г. Концепция превентивной самообороны, однако, не представляет собой часть общего права; ее применение к рассматриваемой ситуации предполагает множество допущений (если не сказать цинизма); а действия США в 2003 г. обосновывались не только правом на самооборону, но и Резолюцией СБ 678, санкционировавшей применение силы [9].

В-третьих, Израиль делает акцент на политических аргументах: Иран определяется как hostis generis humani; Хезболла, Хамас и хуситы — как его наемники; разработка ядерного оружия — как экзистенциальная угроза; Израиль — как единственный гарант стабильности в регионе; помимо этого, подчеркивается угроза терроризма и антисемитизма, уязвимость Израиля и склонность мусульманских обществ к насилию. Многие из этих аргументов были апробированы в отношении Палестины; все они не соответствуют международному праву.

В-четвертых, действия Израиля и США реанимируют нарратив, в соответствии с которым одни государства имеют право разрабатывать ядерное оружие и применять силу только потому, что считают себя цивилизованными, в то время как другие — обречены носить ярлык стран-изгоев (rogue state) и пособников террористов. В этом смысле они нанесли ущерб не только ядерной программе Ирана, но и международному праву, подорвав веру в его эффективность и исказив один из его базовых институтов — право на самооборону.

Литература

1. Гроций Г. Право войны и мира. М.: Ладомир, 1994.

2. Dinstein Y. War, aggression and self-defence. CUP, 2005.

3. Greenwood Ch. The legality of the use of force: Iraq in 2003 // Bothe M. et al. (eds.) Redefining Sovereignty: the Use of Force after the Cold War. Transnational Publishers, 2005. P. 387–416.

4. Haque A.A. Indefensible: Israel’s Unlawful Attack on Iran, June 19, 2025, https://www.justsecurity.org/115010/israel-unlawful-attack-iran-charter.

5. Keller K.J. The “Last Window of Opportunity” Test Is Not the Law — and Shouldn’t Be, June 24, 2025, https://opiniojuris.org/2025/06/24/the-last-window-of-opportunity-test-is-unlawful-and-dangerous.

6. Kretzmer D. The Inherent Right to Self-Defence and Proportionality in Jus Ad Bellum // European Journal of International Law. 2013. Vol. 24. № 1. P. 235–282.

7. Milanovic M. Is Israel’s Use of Force against Iran Justified by Self-Defence? June 13, 2025, https://www.ejiltalk.org/is-israels-use-of-force-against-iran-justified-by-self-defence

8. Nolte G. Multipurpose Self-Defence, Proportionality Disoriented: A Response to David Kretzmer // European Journal of International Law. 2013. Vol. 24. № 1. P. 283–290.

9. Schmitt M.N. Preemptive Strategies in International Law // Michigan Journal of International Law. 2003. Vol. 24. No. 2. P. 513–548.

10. Schmitt M.N. Israel’s Operation Rising Lion and the Right to Self-Defense, June 16, 2025, https://lieber.westpoint.edu/israels-operation-rising-lion-right-of-self-defense.

11. Yoo J. International law and the war in Iraq // American Journal of International Law. 2003. Vol. 97. №. 3. P. 563–576.

1. В это заявление не была включена фраза «Израиль имеет право на самооборону», которую хотели добавить 15 государств, в том числе Франция, Германия, Италия и Нидерланды.

2. См. заявление президента Израиля И. Герцога от 14 июня (https://www.gov.il/en/pages/statement-by-president-herzog-to-the-international-community-14-jun-2025); заявление премьер-министра Израиля Б. Нетаньяху от 14 июня (https://www.gov.il/en/pages/statement-by-pm-netanyahu-14-jun-2025); письмо министра иностранных дел Израиля Г. Саара в Совет Безопасности ООН от 17 июня (https://www.gov.il/en/pages/fm-sa-ar-s-letter-to-the-un-security-council-on-operation-rising-lion-17....

3. Гроций Г. Право войны и мира. М.: Ладомир, 1994. С. 196.

4. Dinstein Y. War, aggression and self-defence. CUP, 2005. P. 185.

5. Kretzmer D. The Inherent Right to Self-Defence and Proportionality in Jus Ad Bellum // European Journal of International Law. 2013. Vol. 24. № 1. P. 235–282; Критика этой позиции см.: Nolte G. Multipurpose Self-Defence, Proportionality Disoriented: A Response to David Kretzmer // Ibid. P. 283–290. Г. Нольте пишет, что принцип пропорциональности может ограничивать, но не расширять право на самооборону; введение новых целей, таких как сдерживание агрессора, не может обосновываться аргументами, выводимыми из права на самооборону как такового.

6. См.: Schmitt M.N. Preemptive Strategies in International Law // Michigan Journal of International Law. 2003. Vol. 24. No. 2. P. 513–548. Шмитт, в частности, пишет: "Было бы абсурдно предполагать, что международное право требует от государства «принимать на себя первый удар», когда оно может эффективно защитить себя, действуя на упреждение. Учитывая это, правильным стандартом для оценки превентивной операции должно быть то, была ли она проведена в последнем окне возможностей перед лицом нападения, которое почти наверняка должно произойти. Проще говоря, уместно и законно применять силу на упреждение, если потенциальная жертва должна немедленно предпринять действия, чтобы защитить себя эффективным способом, а потенциальный агрессор бесповоротно взял на себя обязательство напасть. Этот стандарт сочетает в себе компонент исчерпания средств правовой защиты с требованием очень высоких разумных ожиданий будущих нападений» (p. 535).

7. См.: Ministerial Meeting of the Coordinating Bureau of the Non-Aligned Movement. Caracas, Venezuela 20–21 July 2019, Final Document, para. 39.2.

8. Действия Израиля в Газе были квалифицированы как геноцид некоторыми НПО (см.: https://www.amnesty.org/en/latest/news/2024/12/amnesty-international-concludes-israel-is-committing-..., https://www.hrw.org/news/2024/12/19/israels-crime-extermination-acts-genocide-gaza) и некоторыми специалистами в области международного права (см., например, https://verfassungsblog.de/genocide-in-gaza). В декабре 2023 г. Южная Африка обвинила Израиль в нарушении Конвенции о геноциде 1948 г. и предъявила к нему иск в Суде ООН.

9. См.: Greenwood Ch. The legality of the use of force: Iraq in 2003 // Bothe M. et al. (eds.) Redefining Sovereignty: the Use of Force after the Cold War. Transnational Publishers, 2005. P. 387-416; Yoo J. International law and the war in Iraq // American Journal of International Law. 2003. Vol. 97. №. 3. P. 563–576.