Турция в Черноморском регионе: риски для России?

3 февраля Реджеп Тайип Эрдоган посетил Украину. Во ходе его визита удалось подписать украино-турецкое соглашение о свободной торговле — переговоры по согласованию положений этого документа велись более 10 лет. Впрочем, это не единственный итог: Киев и Анкара визировали рамочный документ о строительстве производства по выпуску турецких беспилотных летательных аппаратов на украинской территории.

Динамично развивающиеся отношения Анкары и Киева актуализируют такие вопросы, как энергичное проникновение Турции на пространство бывшего Советского Союза, ее готовность выступать в роли военно-политического патрона ряда постсоветских государств, а также возможность для некоторых из них укрепить свои отношения с НАТО без формального членства в Альянсе. Повышает ли происходящее уровень конфликтности в Черноморском регионе, какие риски создает для России и ее интересов?

Несмотря на существующий взаимный интерес и растущую кооперацию, Анкара, скорее всего, будет стараться компенсировать все свои эмоции на украинском направлении прагматизмом в отношениях с Россией. Заметим, как бы интенсивно ни развивалась кооперация между Анкарой и Киевом, Р.Т. Эрдоган не пытается выйти из роли «посредника» между Украиной и Россией. Он прекрасно понимает, что Запад вполне устроила бы Турция как «собиратель каштанов» для «евроатлантического братства». Но само турецкое руководство стремится к тому, чтобы поднимать свои акции в диалоге с США и ЕС через апелляцию к «особым отношениям» с Москвой.

Однако как бы ни маневрировал президент Турции и его ближайшее окружение, военно-политическое вовлечение их страны в постсоветские дела день ото дня возрастает. И одним Кавказом уже не ограничивается. Похоже, мы можем наблюдать стремление Р.Т. Эрдогана стать одним из ключевых акторов в украинской игре — таким игроком, без которого любая реконфигурация в Черноморье была бы если не невозможной, то маловероятной.

3 февраля 2022 г. Реджеп Тайип Эрдоган посетил Украину. Во ходе его визита удалось подписать украино-турецкое соглашение о свободной торговле — переговоры по согласованию положений этого документа велись более 10 лет. Впрочем, это не единственный итог: Киев и Анкара визировали рамочный документ о строительстве производства по выпуску турецких беспилотных летательных аппаратов на украинской территории.

Динамично развивающиеся отношения Анкары и Киева актуализируют такие вопросы, как энергичное проникновение Турции на пространство бывшего Советского Союза, ее готовность выступать в роли военно-политического патрона ряда постсоветских государств, а также возможность для некоторых из них укрепить свои отношения с НАТО без формального членства в Альянсе. Повышает ли происходящее уровень конфликтности в Черноморском регионе, какие риски создает для России и ее интересов?

Кавказ и Украина: два звена одной цепи

Нубара Кулиева, Артемий Миронов, Григорий Лукьянов:
Политика Турции в ЦА: обоснованы ли амбиции?

После второй карабахской войны армяно-азербайджанский конфликт перестал быть преимущественно региональным этнополитическим противостоянием, связанным с последствиями распада Советского Союза. Стратегическая связка Анкара — Баку, сформированная в начале 1990-х гг., значительно укрепилась. Расширились возможности для оказания совместного азербайджано-турецкого давления на Армению (по военно-политической и дипломатической линии) и на Грузию (в сфере экономической кооперации). России, как ведущей силе в Закавказье, был брошен вызов. В то же время укрепление турецких позиций в Евразии создало дополнительные коллизии в отношениях Анкары как с союзниками по НАТО, так и с Ираном.

Впрочем, события 2020 г. привели не только к изменениям в одном отдельно взятом регионе постсоветского пространства. Усиление Турции в Закавказье открыло ей более широкие возможности для наращивания как политического, так и экономического влияния на черноморском направлении. И расширение разносторонней кооперации с Украиной стало одним из наиболее очевидных последствий турецкой экспансии на пространстве бывшего Советского Союза.

Сегодня президент Р.Т. Эрдоган, с одной стороны, последовательно продвигает идею посредничества своей страны между Россией и Украиной. С другой стороны, он столь же последователен в продвижении идей и практик, которые неприемлемы для Москвы. Турецкий президент отрыто не признает российскую юрисдикцию над Крымом, в то время как российские власти декларируют, что вопрос о статусе полуострова «закрыт».

Военно-техническое сотрудничество Анкары и Киева уже давно перестало быть просто фактом внешнеполитической активности двух государств. 29 сентября 2021 г. был подписан Меморандум о сотрудничестве между Министерством обороны Украины и компанией «Bayraktar Savunma» по строительству учебно-испытательного центра для обслуживания беспилотников и подготовке соответствующего персонала. В конце октября 2021 г. Украина впервые за все время вооруженного конфликта на юго-востоке страны применила ударный турецкий беспилотник «Bayraktar», тем самым нарушив положения о перемирии сторон, после чего группа разведчиков украинских вооруженных сил проникла и захватила село Старомарьевка, находящееся в «серой зоне» между ДНР (непризнанной Донецкой народной республикой) и Украиной. Государства-партнеры Украины в Восточной Европе такие проекты воспринимают с энтузиазмом. Осенью 2021 г. министр обороны Латвии Артис Пабрикс посоветовал странам ЕС и НАТО брать пример с Анкары и перенимать ее опыт во взаимоотношениях с Киевом без оглядки на позицию Москвы.

В этом контексте следует обратить внимание на определенные разночтения в подходах США и других союзников Турции по Североатлантическому альянсу к ее действиям на кавказском и украинском направлениях. Однозначная поддержка Анкарой Баку вызывала (и по-прежнему вызывает) откровенное неприятие со стороны Франции и осторожную сдержанность с американской стороны. Вашингтон и Париж — сопредседатели Минской группы ОБСЕ, и турецкий «ревизионизм» на Кавказе воспринимается ими с опаской. Поэтому и французы, и американцы готовы мириться с российской эксклюзивной ролью в Карабахе как с неизбежностью или меньшим злом.

Андрей Кортунов:
Реджеп Эрдоган на русском минном поле

В США и Франции существует армянское лобби. Не преувеличивая его роли, можно сказать, что обсуждение темы карабахской независимости и геноцида армян в Османской империи в американском и французском нарративе возможно. Но представить себе инициативы по дискуссии вокруг самоопределения республик Донбасса в Конгрессе или Национальной ассамблее Франции нельзя даже в самых смелых фантазиях. Вряд ли там в обозримой перспективе сыщутся и влиятельные группы (не отдельные депутаты) по продвижению признания Крыма частью России.

Таким образом, коллективный Запад оценивает наступательное продвижение Турции на Украине гораздо менее нюансировано, чем укрепление турецко-азербайджанского стратегического альянса. Некоторые страны «новой Европы» так и вовсе видят в поведении Анкары на украинском направлении пример того, как можно (и должно) вести себя члену НАТО безо всякой политкорректности и оговорок, к которым время от времени прибегают представители ФРГ, Франции, Италии, Венгрии и ряда других европейских государств. Все это не может не подталкивать Турцию к новым шагам, рассчитанным на наращивание союзнических отношений с Киевом. В свою очередь и Украина, уставшая от топтания на месте без четких перспектив получения членства в НАТО, готова распахнуть свои объятия для Турции.

Но означает ли растущая турецкая активность в Черноморье резкое ухудшение отношений с Россией? Думается, ответ на этот вопрос не так однозначен, как кажется на первый взгляд. Для понимания этой неоднозначности крайне важно рассмотреть основы двустороннего украино-турецкого партнерства.

Украина — Турция: не только Крым

Для Украины президент Р.Т. Эрдоган и турецкий истеблишмент — благодарная аудитория. В особенности тогда, когда речь идет об утрате суверенитета Киева над Крымом. Всякий раз представители турецкого истеблишмента подчеркивают, что не признают российскую власть над полуостровом.

Но крымскотатарская община — важный внутренний фактор для Турции. По разным оценкам, в стране проживают порядка 4–5 млн потомков крымских татар. По словам российского тюрколога Павла Шлыкова, «в Турции существуют силы, готовые эксплуатировать романтические настроения части турецкой элиты, мечтающей об усилении экспансии на Кавказе, в Крыму, Поволжье, Центральной Азии и рассматривающие Россию не как партнера, а как геополитического противника». В этой связи неслучайно, что Р.Т. Эрдоган, обосновывая свою инициативу по медиации между Москвой и Киевом, указывал на важность позитивного разрешения проблемы крымских татар для всего Черноморского региона. Вот и в ходе своего февральского визит на Украину президент Турции принял делегацию Меджлиса (организация запрещена в РФ).

Впрочем, не Крымом единым. Турецкая элита, осознавая всю сложность отношений Москвы и Киева, использует украинские каналы для трансляции недовольства политикой России на других внешнеполитических театрах. Так было во время визита Р. Эрдогана в Киев 3 февраля 2020 г., приуроченного к 28-й годовщине установления дипотношений между Турецкой республикой и постсоветской Украиной. Он состоялся на фоне резкой военной эскалации в Сирии. Президент Турции в эмоциональной манере раскритиковал российское руководство за то, что оно целенаправленно закрывало глаза на действия «сирийского режима».

Дмитрий Попцов, Дмитрий Егорченков:
Черноморский регион: военная активность НАТО и фактор Турции

Стоит также иметь в виду, что для украинского лидера Владимира Зеленского (как ранее для его предшественника Петра Порошенко) важны контакты с константинопольским патриархом Варфоломеем, чье влияние он пытается использовать для укрепления тренда на «национализацию» православной церкви в своей стране. И здесь без помощи Р.Т. Эрдогана не обойтись. Мы видим готовность Украины демонстрировать свои особые отношения с Азербайджаном, а также неприятие политики признания Геноцида армян в Османской империи. После второй карабахской войны модель поведения Баку воспринимается в Киеве как паттерн, более свежий и актуальный, чем ранее популярный сюжет — «замирение» Сербской Краины 1995 г.

Однако, несмотря на существующий взаимный интерес и растущую кооперацию, Анкара, скорее всего, будет стараться компенсировать все свои эмоции на украинском направлении прагматизмом в отношениях с Россией. Заметим, как бы интенсивно ни развивалась кооперация между Анкарой и Киевом, Р.Т. Эрдоган не пытается выйти из роли «посредника» между Украиной и Россией. Он прекрасно понимает, что Запад вполне устроила бы Турция как «собиратель каштанов» для «евроатлантического братства». Но само турецкое руководство стремится к тому, чтобы поднимать свои акции в диалоге с США и ЕС через апелляцию к «особым отношениям» с Москвой. При всей условности параллелей это выглядит аналогично тому, как Анкара ведет диалог с Евросоюзом вокруг проблемы беженцев и мигрантов из стран Ближнего Востока. Сорваться в открытую конфронтацию с Россией — значит, утратить статус «особого члена» НАТО, которого необходимо дополнительно обхаживать и уговаривать.

В последние годы Р.Т. Эрдоган бросал вызовы многим: в этом списке и Москва, и Вашингтон, и Пекин, и Дели. Однако, продвигая свой образ как главного возмутителя спокойствия, тот же турецкий президент не единожды демонстрировал умения по рационализации конфронтации. Так было в 2016 г. в отношениях с Россией вокруг Сирии или в 2021 г. в отношениях с администрацией Джо Байдена после того, как американский президент назвал трагедию армян в Османской империи геноцидом.

Однако как бы ни маневрировал президент Турции и его ближайшее окружение, военно-политическое вовлечение их страны в постсоветские дела день ото дня возрастает. И одним Кавказом уже не ограничивается. Похоже, мы можем наблюдать стремление Р.Т. Эрдогана стать одним из ключевых акторов в украинской игре — таким игроком, без которого любая реконфигурация в Черноморье была бы если не невозможной, то маловероятной.