Трансформация глобализации: мир иллюзий и сюрреализма?

«Что происходит?» — это один из наиболее часто задаваемых вопросов в последнее время. Видимо, скоро за ними последуют два поистине судьбоносных вопроса: кто виноват и что делать. Задача экспертного сообщества — анализировать происходящие процессы, чтобы понять, в какой степени они связаны, какое воздействие оказывают принимаемые решения на каждого отдельного человека, государство и общество, насколько они взаимосвязаны с глобальными мерами в целом.

Уже сегодня мы замечаем изменения, происходящие на всех уровнях (государственном, надгосударственном, региональном и глобальном) и во всех сферах, которые роднит высокая степень противоречивости. Однако особенно ярко изменения проявляются на уровне государства, где пересекаются все линии трансформаций, бомбардирующие его суверенитет. Мы перешли в эру мирового парадокса, представленного пока что, скорее, в научно-популярной литературе, нежели в научных работах.

Власти повсеместно отказались от диалога с обществом, что привело к историческому сужению понятия «государство» до числа принимающих решения инстанций. Конечно, пока ещё мы не можем сказать, что государство олицетворяется конкретной личностью в духе «государство — это я», однако уже точно и все больше оно ассоциируется не с обществом, а с верхней прослойкой политической элиты, контролирующей общественную и экономическую сферы, а также информационную повестку, и точно выполняющую при этом распоряжения наднациональных и международных универсальных институтов.

На уровне принятия решений в государствах произошло совмещение всех внутренних видов политики и деятельности благодаря вирусной угрозе. Так, в текущих условиях социально-экономическая, культурная, информационная, образовательная, трудовая, пенсионная и другие политики жестко увязаны и подчинены медицинским аспектам и обстоятельствам, решениям, принимаемым медицинскими чиновниками или чиновниками других направлений, поставивших медицинский вопрос во главу угла. Однако и здесь не все так просто и понятно. И многие результаты этой политики невозможно объяснить той или иной позицией только чиновников внутри страны.

Поскольку все предпринимаемые в отдельных государствах меры антиковидной борьбы были разработаны ВОЗ, а государство берет на себя обязательства по их реализации, то, соответственно, в данной ситуации невозможно говорить о суверенных решениях отдельно взятого государства, но именно о международной системе ответственности. Чиновники ВОЗ уже подняли вопрос о необходимости полноценного соглашения между государствами, согласно которому все будут обязаны полностью подчиняться решениям этой организации в условиях пандемии, о которой в любой момент может быть объявлено.

Второй важный процесс — переформатирование экономики и передел рынков на национальном и международном уровне уже под контролем международных инстанций. Обращает на себя внимание резкий рост цифровой сферы, а также медицинских и фармацевтических технологий. Именно данные сферы сейчас перетягивают экономическое одеяло на себя.

В условиях борьбы с коронавирусом будут расти только крупные экономики, прежде всего — США и Китай, а разрыв между экономиками Севера и Юга станет еще больше. Общий мировой ВВП сокращается, темпы роста обречены на замедление по причине остановки образовательных программ, потери навыков и прочих социальных издержек карантинов и ограничительных мер.

Наиболее важный эффект, который проявляется в сфере экономики в условиях коронавируса — это призыв международных финансовых и экономических институтов к государствам действовать в исключительной координации, оставляя макроэкономический контроль на чиновниках международного уровня. В этих условиях МВФ приобрёл новые возможности и основания для перераспределения финансовых потоков.

С 2020 года эксперты уже заговорили о новом промышленном комплексе — «промышленный комплекс COVID», представляющий конгломерат крупных фармацевтических и технологических компаний и политиков, который прямо получает прибыль от пандемии за счет общества. Фактически речь идет о «транснациональном многомиллиардном государственно-частном партнерстве». Компании и конкретные лица, входящие в партнерство, тесно переплетены в сложившейся социально-политической и экономической системе. Эта система уже обнажила массовые коррупционные схемы, о которых прежде не писали те же европейские журналисты, наивно верящие в демократию в своих странах.

Борьба с коронавирусом серьезно взболтала прежде почти тихую гладь общественно-политической жизни во многих странах. Она вынесла на поверхность определенных игроков, которые использовали и продолжают использовать ситуацию в своих интересах, в мутной воде ловя свою рыбу, превратив ковид в страшнейшего невидимого монстра и врага человечества, прикрываясь им, объясняя все промахи или удачи. Как обычно, всё это работает только за счет обычных граждан, ценой их здоровья, как физического, так и психического, буквально идёт борьба за каждый доллар за счет и с помощью каждого гражданина. Исторически здесь ничего не меняется. Кроме того, коронавирус открыл доселе невиданные перспективы для транснациональных компаний. Одно дело — развивать проект в отдельно взятой стране или некоторых странах, другое дело — на планетарном уровне, используя многочисленные инструменты давления на правительства по всему миру. В таких условиях мы видим, что государства, скорее, добровольно отказываются от суверенитета, а значит, разрыв общества и власти действительно может стать непреодолимым.

«Что происходит?» — это один из наиболее часто задаваемых вопросов в последнее время. Видимо, скоро за ними последуют два поистине судьбоносных вопроса: кто виноват и что делать. Задача экспертного сообщества — анализировать происходящие процессы, чтобы понять, в какой степени они связаны, какое воздействие оказывают принимаемые решения на каждого отдельного человека, государство и общество, насколько они взаимосвязаны с глобальными мерами в целом.

Уже сегодня мы замечаем изменения, происходящие на всех уровнях (государственном, надгосударственном, региональном и глобальном) и во всех сферах, которые роднит высокая степень противоречивости. Однако особенно ярко изменения проявляются на уровне государства, где пересекаются все линии трансформаций, бомбардирующие его суверенитет. Мы перешли в эру мирового парадокса, представленного пока что, скорее, в научно-популярной литературе, нежели в научных работах.

Переформатирование общественно-политической среды

Эпоха пандемии: год второй. Возвращение будущего. Ежегодный доклад Международного дискуссионного клуба «Валдай»

На уровне принятия решений в государствах произошло совмещение всех внутренних видов политики и деятельности благодаря вирусной угрозе. Так, в текущих условиях социально-экономическая, культурная, информационная, образовательная, трудовая, пенсионная и другие политики жестко увязаны и подчинены медицинским аспектам и обстоятельствам, решениям, принимаемым медицинскими чиновниками или чиновниками других направлений, поставивших медицинский вопрос во главу угла. Однако и здесь не все так просто и понятно. И многие результаты этой политики невозможно объяснить той или иной позицией только чиновников внутри страны.

С одной стороны, мы видели, как в конце 2019 – начале 2020 гг. эксперты и чиновники стали питать иллюзорные надежды на то, что в условиях борьбы с COVID-19 государственный суверенитет начнет обратное восхождение, инструменты и все рычаги влияния в большей степени будут концентрироваться в руках национальных правительств. Для этих надежд были относительные основания, так как закрывались границы, а правительства сами назвали себя «спасителями наций», стремясь восстановить утраченные позиции в обществе. Ведь уже длительное время повсеместно наблюдается снижение лояльности мейнстримным партиям и действующим политикам. Эта причина во многом, например, обусловила победу Э. Макрона, в котором граждане Франции увидели нового человека (правда, в результате не оправдавшего их ожиданий). Падение лояльности истеблишменту в США привело к победе Д. Трампа или, по крайне мере, способствовало его стремительному успеху. Видимо, ведущие политики в условиях пандемии решили громко заявить о себе как о спасителях нации и мира. Они почувствовали, что наступил их «звездный час», чтобы изменить сложившееся мнение граждан о работе ведущих партий, уже длительное время составляющих политический ландшафт. Конечно, это была очередная иллюзия. А тем временем принятые аппаратчиками решения уже практически полностью обрушили остатки лояльности граждан. По всей Европе и Австралии идут масштабные протесты против ковидных ограничений. Десятки тысяч людей выходят на улицы.

С другой стороны, решения, которые принимались национальными правительствами, отличались друг от друга лишь некоторыми нюансами. Все они (за очень редким исключением) как под копирку провозглашали одни и те же меры противодействия вирусу. Чиновники, которые до борьбы с вирусом не могли побороть бедность, не решили проблему с равенством прав и обеспечением всех граждан качественной медицинской помощью, вдруг начали «крестовый поход» против COVID-19, то есть противника совсем иного порядка и уровня, развернув столь яростную борьбу за здоровье граждан, что последних, безусловно, испугало и вызвало моментальное отторжение практически по всему миру. Ведь для борьбы с вирусом — противником невидимым и совсем не подчиняющимся принятым решениям — чиновники использовали все те мероприятия, которые могли бы оказать относительный эффект исключительно в лабораторных условиях, а выполнить вводимые меры полностью могли бы разве что лабораторные мыши, которые не могут высказать мнение о своем положении. Но данные мероприятия не будут влиять на динамику распространения вируса в сложно устроенных обществах. В современном обществе люди, занимающиеся контролем теплоснабжения, транспорта, охраной порядка, выращивающие продукты питания и поставляющие их, как и те, кто занимается энергетикой, работают в медицинской сфере, образовании, и пр. не могут разом покинуть рабочие места, а если хотя бы некоторая часть не участвует в карантине (а, как мы уже усвоили, в современном обществе эта часть всегда будет значимой), то, соответственно, и эффекта данные мероприятия не дадут. Попытка объяснить их лишь рождает множественные спекуляции и интерпретации данных. Скорее, следует ожидать «эффект наоборот»: поставленные цели не могут быть достигнуты, так как на распространение вируса в гораздо большей степени влияют другие факторы (начиная от температурного режима, заканчивая психологическим состоянием людей), зато гарантированно произойдет обрушение целых сфер экономики и закрытие конкретных предприятий. Таким образом, эти меры не сокращают вирусную нагрузку, но способствуют отрицательным экономическим последствиям, многократно ухудшающим качество жизни, причем на фоне отсутствия или значительного сокращения объема оказания медицинской помощи по всем направлениям и по всем болезням, кроме COVID-19. Именно паника и страх на фоне изначальной неготовности медицинских систем к решению проблем, в том числе к применению эффективной лекарственной терапии, привели к обрушению медицинской сферы и разрыву общества и власти. Более того, этот разрыв объективно увеличивается с каждым решением, обоснованным идеей «чтобы не стало хуже». В общем, объект, с которым борются, не известен, он огромен и скорее выглядит как «неоформленное и неясное зло», которому можно приписать что угодно. Именно поэтому список антивирусных мер не связан с тем, как вирус шагает по планете и по странам, но связан с тем, куда и как шагают сами люди. В итоге борьба с пандемией трансформировалась в борьбу против возможных носителей вируса — то есть против людей, которые были названы его носителями (на первом этапе носителями вируса были объявлены все, на втором этапе только невакцинированные, на третьем — те, кто не успел ревакцинироваться). Борьба против носителей развернулась с помощью немедицинских инструментов, например, QR-кодов. Очевидно, что вирус победить невозможно в принципе, если вы навсегда не ограничите «людей — носителей вируса». Надо полагать, что этот подход борьбы с вирусом через выявление и ограничение «носителей» будет применяться и дальше, вероятно, будут меняться лишь критерии носительства.

Сергей Артеев:
Ресуверенизация национального государства или глобализация 3.0?

Поскольку все предпринимаемые в отдельных государствах меры антиковидной борьбы были разработаны ВОЗ, а государство берет на себя обязательства по их реализации, то, соответственно, в данной ситуации невозможно говорить о суверенных решениях отдельно взятого государства, но именно о международной системе ответственности. Чиновники ВОЗ уже подняли вопрос о необходимости полноценного соглашения между государствами, согласно которому все будут обязаны полностью подчиняться решениям этой организации в условиях пандемии, о которой в любой момент может быть объявлено.

Власти повсеместно отказались от диалога с обществом, что привело к историческому сужению понятия «государство» до числа принимающих решения инстанций. Конечно, пока ещё мы не можем сказать, что государство олицетворяется конкретной личностью в духе «государство — это я», однако уже точно и все больше оно ассоциируется не с обществом, а с верхней прослойкой политической элиты, контролирующей общественную и экономическую сферы, а также информационную повестку, и точно выполняющую при этом распоряжения наднациональных и международных универсальных институтов. Наглядный пример — ситуация в ЕС, где даже сокращение перемещений в пределах общей зоны не ослабило власть наднационального уровня, а, напротив, укрепило ее. Кроме того, в условиях ограничительных мероприятий меняется соотношение и иерархия институтов, принимающих решения, которые даже могут вступать в конфликт друг с другом. Это ослабляет работу административного плана и создает риски, когда во многих ситуациях левая рука не знает, что делает правая.

Переформатирование экономической среды

Второй важный процесс — переформатирование экономики и передел рынков на национальном и международном уровне уже под контролем международных инстанций. Обращает на себя внимание резкий рост цифровой сферы, а также медицинских и фармацевтических технологий. Обратим внимание, что эти сферы всегда были одними из самых дорогостоящих с точки зрения разработки и внедрения инноваций. Именно с ними, а также с энергетикой и космическими технологиями, военным производством связывались инновационные прорывы. Однако именно фармакология, медицина, цифровая сфера — это те отрасли, в которых задействована подавляющая часть населения любой страны, по крайней мере все граждане являются непосредственными получателями этих услуг. И именно данные сферы сейчас перетягивают экономическое одеяло на себя. Так, возникают противоречивые тенденции в экономике. С одной стороны, государственная власть осознает, что необходимо собственное производство, так как невозможно купить все на мировом рынке — он сейчас серьезно ограничен, а многие виды производств закрыты не только по причине карантинов, локдаунов или банкротств, но и по причине изменений в технологиях производства согласно «зеленой» повестке. С другой стороны, государство не может полноценно развивать внутреннее производство из-за волатильности цен на энергоресурсы, серьезное проседание потребительского спроса, перераспределения финансовых потоков, которые не всегда направлены на поддержку собственного производителя, но порой — на поддержку мировых финансовых институтов.

Так, в условиях борьбы с коронавирусом будут расти только крупные экономики, прежде всего — США и Китай, а разрыв между экономиками Севера и Юга станет еще больше. Общий мировой ВВП сокращается, темпы роста обречены на замедление по причине остановки образовательных программ, потери навыков и прочих социальных издержек карантинов и ограничительных мер. Кроме того, сами рабочие места изменяются, разрастается именно цифровая сфера, все в большей степени заметен отказ от офисов и сотрудников, которых подменяет искусственный интеллект.

Здесь важно отметить, что Всемирный банк и МВФ в своих прогнозах экономического роста стран, на основании которых строятся иерархии и рейтинги инвестиционной привлекательности, исходят из прямой зависимости распространения COVID-19 и развития экономики. Сегодня к данной зависимости эти финансовые институты добавили еще одну — зависимость восстановления экономики от темпов вакцинации. По этой причине страны с низкими доходами уже не могут ожидать достаточного экономического роста: «Слабые и затронутые конфликтами страны с низкими доходами больше всего пострадали от пандемии, а рост доходов на душу населения замедлился, по крайней мере, на десятилетие. Потерянный в 2020 г. доход на душу населения не будет полностью возмещен к 2022 г. примерно в двух третях стран с формирующимся рынком и развивающихся странах, включая три четверти нестабильных и затронутых конфликтом стран с низким уровнем дохода. Ожидается, что к концу этого года около 100 млн человек окажутся в условиях крайней нищеты. Эти неблагоприятные воздействия сильнее всего ощутят наиболее уязвимые группы — женщины, дети, неквалифицированные и неоформленные официально работники. Рост безработицы, высокие темпы инфляции и повышение цен приведут к серьезному ухудшению качества жизни всех людей с наименьшими доходами».

Андрей Кортунов:
Кризис миропорядка и будущее глобализации

Наиболее важный эффект, который проявляется в сфере экономики в условиях коронавируса — это призыв международных финансовых и экономических институтов к государствам действовать в исключительной координации, оставляя макроэкономический контроль на чиновниках международного уровня. В этих условиях МВФ приобрёл новые возможности и основания для перераспределения финансовых потоков. Так, он принял решение предоставить развивающимся странам «финансовую прививку», назвав так транши общим объемом до 275 млрд долл., что уже стало самым крупным примером перераспределения мировых финансов в истории МВФ. При этом чиновники МВФ подчеркнули, что эти средства предназначены для масштабной вакцинации населения всех этих стран. Вакцинация рассматривается мировыми финансистами как единственный инструмент решения проблемы с коронавирусом. Они не озвучили планов мероприятий на тот случай, если вакцинация не принесет того эффекта, который от нее ожидают. Это говорит о реальной неготовности институтов решать все типы проблем, а также о их готовности лишь заниматься перераспределением финансовых резервов. Не менее важно, что такие глобальные институты, как Всемирный банк в сотрудничестве с ВОЗ, Фондом Рокфеллера, Фондом Билла и Мелинды Гейтс, Microsoft и некоторыми другими организациями уже в 2016–2017 гг. разрабатывали план всемирной цифровой идентификации граждан (Identification for Development (ID4D) initiative), посчитав, что самым удобным инструментом для осуществления столь грандиозного проекта может стать именно паспорт иммунизации гражданина и в широком смысле решение задачи доступа гражданина к медицинским услугам. В последующие годы этот проект постепенно уточнялся, поэтому модель цифрового паспорта иммунного гражданина фактически была разработана еще до того, как сотрудничающий со Всемирным банком ВОЗ объявил пандемию.

Помимо международных финансовых институтов и международных универсальных организаций вроде ВОЗ, значительно укрепились транснациональные компании (например, Microsoft, Alphabet и пр.), которые уже давно ведут свой диалог с национальными правительствами и международными организациями. За время пандемии они приобрели особый вес и авторитет. Такие цифровые компании, как Microsoft, Oracle и Salesforce, которые объединились в консорциум, получили огромные средства от правительств для разработки цифрового паспорта вакцинированного. Все свои возникающие риски они покрывают за счет работников. Одновременно с этим значительно выросли расценки на цифровые услуги, прежде всего, в системе управления и контроля. Это усугубило раскол между бедными и богатыми обществами. Заодно выяснилось, что многие решения, используемые для электронной коммерции, удаленной работы и облачных вычислений, предоставляются относительно небольшим количеством крупных компаний, базирующихся в основном в США и Китае. В этих условиях концепт устойчивого развития ООН вообще невозможен.

Те же тенденции мы видим и в глобальной медицине и фармакологии. Так, по данным компании Amnesty International, предприятия не раскрывают технологии производства, не делятся знаниями о ситуации в сфере антикоронавирусной борьбы. Именно эти компании в итоге определяют и цену вакцинации, отстаивая исключительно интересы своих компаний и стран, притом, что на разработку вакцин и лекарств такими фармгигантами как AstraZeneca, Moderna и Pfizer BioNTech были потрачены не собственные ресурсы, а миллиарды денег налогоплательщиков, которые в итоге не получили достаточных данных и знаний о препаратах. Более того, правительства всего мира закупили вакцины для своих граждан у Big Pharma. По данным Financial Times, Pfizer, который совместно производит вакцину Pfizer-BioNTech, ожидает, что продажи в 2021 г. составят 15 млрд долларов на основе текущих сделок. Barclays прогнозирует, что объем продаж Moderna составит почти 20 млрд долл. в 2021 г., 12 млрд в 2022 г. и 11,4 млрд в 2023 г., но для этого компания нуждается и настаивает на введении принципа постоянной ревакцинации граждан, иначе им не достичь поставленных финансовых целей. Между прочим, за последний год цена акций Moderna выросла аж на 372%. Но и это еще не всё. Правительства Великобритании и США выплатили Pfizer компенсацию, защищающую ее от судебных исков в случае смерти людей или серьезной побочной реакции на вакцину. Таким образом, Big Pharma приватизирует всю прибыль от внедрения вакцины, не выделяя средства на дополнительные исследования побочных эффектов, так как защищена от исков, но в то же время риски вынужденно социализируются обществом, которое их оплачивает, как прежде оплатило вакцину и вакцинацию.

Иван Тимофеев:
COVID-19 и ситуация в современном мире: риски и возможности для внешней политики России

С 2020 года эксперты уже заговорили о новом промышленном комплексе — «промышленный комплекс COVID», представляющий конгломерат крупных фармацевтических и технологических компаний и политиков, который прямо получает прибыль от пандемии за счет общества. Фактически речь идет о «транснациональном многомиллиардном государственно-частном партнерстве». Компании и конкретные лица, входящие в партнерство, тесно переплетены в сложившейся социально-политической и экономической системе. Эта система уже обнажила массовые коррупционные схемы, о которых прежде не писали те же европейские журналисты, наивно верящие в демократию в своих странах. Но теперь эти схемы существуют вполне открыто, вызывая неприкрытое удивление граждан. Так, например, по данным британского Национального аудиторского управления, в период с марта 2020 г. по июль 2020 г. британское правительство предоставило 10,5 млрд фунтов стерлингов (примерно 14,4 млрд долларов) по контрактам на борьбу с COVID без проведения конкурсного тендера. Были выявлены 250 компаний, которые заключили сделки с правительством на сумму более 1 млн долларов, не пройдя конкурентный процесс торгов. В число этих компаний входила даже фирма, занимавшаяся импортом водки. Цифровизация в сфере борьбы с коронавирусом также создала поле для махинаций. Так, в том же году британское правительство внедрило в национальную систему здравоохранения программу Test and Trace, чтобы помочь отслеживать и предотвращать распространение COVID-19, потратив на это 22 млрд фунтов стерлингов (примерно 30 млрд долларов), что превысило совокупный бюджет полиции и пожарной службы на год. При этом проект оказался совершенно неэффективным и некачественным, привел к масштабным утечкам данных о состоянии здоровья граждан (90% финансирования было неучтенным). И это только британские примеры. Аналогичные ситуации наблюдаются во всех странах мира.

***

Борьба с коронавирусом серьезно взболтала прежде почти тихую гладь общественно-политической жизни во многих странах. Она вынесла на поверхность определенных игроков, которые использовали и продолжают использовать ситуацию в своих интересах, в мутной воде ловя свою рыбу, превратив ковид в страшнейшего невидимого монстра и врага человечества, прикрываясь им, объясняя все промахи или удачи. Как обычно, всё это работает только за счет обычных граждан, ценой их здоровья, как физического, так и психического, буквально идёт борьба за каждый доллар за счет и с помощью каждого гражданина. Исторически здесь ничего не меняется. Кроме того, коронавирус открыл доселе невиданные перспективы для транснациональных компаний. Одно дело — развивать проект в отдельно взятой стране или некоторых странах, другое дело — на планетарном уровне, используя многочисленные инструменты давления на правительства по всему миру. В таких условиях мы видим, что государства, скорее, добровольно отказываются от суверенитета, а значит, разрыв общества и власти действительно может стать непреодолимым.