США на Ближнем Востоке: сохраняй активы и контролируй маршруты

Хотя США по-прежнему являются одним из наиболее влиятельных внерегиональных игроков на Ближнем Востоке, в последнее время их внешнеполитические решения все чаще сигнализируют о том, что прежние роль и место региона в их внешней политике трансформируются. Вашингтон последовательно пересматривает свои ключевые цели и внешнеполитический инструментарий на региональном направлении, стремясь переориентировать ресурсы на другие стратегически важные направления, прежде всего — на Азиатско-Тихоокеанский регион.

Несмотря на разные подходы республиканской и демократической партии к выстраиванию внешней политики, ближневосточный курс Дж. Байдена во многом продемонстрировал преемственность предыдущей политике администрации Д. Трампа. В СНБ от 2022 г. одной из наиболее важных целей США в долгосрочной перспективе обозначено снижение зависимости от ресурсов с Ближнего Востока. В результате США передислоцировали некоторые военные объекты и вывели боевую технику из ключевых районов Ближнего Востока. С момента прихода Дж. Байдена к власти 11 ракетных батарей «Патриот» и THAAD были выведены из Ирака, Кувейта, Иордании и Саудовской Аравии.

Изменение баланса сил на глобальном и региональном уровнях открывает возможности для реализации интересов как возвышающихся великих держав (Китая и России), так и региональных игроков (Израиль, Иран, Турция, Саудовская Аравия, ОАЭ), которые могут попытаться достичь своих целей и силовым путем.

Несмотря на то, что США пытаются адаптировать свою политику на Ближнем Востоке к новым вызовам, стремясь перераспределить ресурсы, в условиях нарастающей геополитической конкуренции полный «выход» из региона станет стратегическим поражением для США. Географическое положение Ближнего Востока, который объединяет в себе ключевые транспортные артерии такие, как Суэцкий канал, Ормузский пролив и Баб-эль-Мандебский пролив, превращает регион в один из ключевых логистических узлов мировой торговли. Осознавая необходимость сохранения Ближнего Востока в сфере своего влияния, США представили проект маршрута экономического коридора Индия — Ближний Восток — Европа (IMEC), призванный связать Европу и Индию через Персидский залив. Инициатива IMEC рассматривается не только как альтернатива ОПОП, но и как основа для содействия Индии в противостоянии китайскому влиянию и превращения ее в лидера развивающихся стран.

Сохранение контроля над ключевыми транспортными артериями является приоритетом для США. Утрата позиций в подобных значимых логистических системах может привести к ослаблению доминирующей роли США регионе и негативно отразиться на состоянии американских экономических связей. Соответственно, власти США стремятся усилить свое присутствие в стратегически важных акваториях с целью сохранения влияния и блокировки российских и китайских инициатив. Эскалация палестино-израильского конфликта в 2023 г. предоставила США возможность для увеличения своего военного присутствия в Средиземном море.

Тем не менее сдвиги в американском внешнеполитическом курсе повлияли на политику ближневосточных стран, побудив их проводить более самостоятельную линию, нацеленную на диверсификацию своих внешнеполитических и внешнеэкономических связей. Укрепление позиций Китая вместе с возрастающей политической активностью России на мировой арене оказывают серьезное влияние на динамику отношений США со странами региона, заставляя их корректировать свою позицию в соответствии с системными изменениями. При этом США стремятся консолидировать ресурсы, укрепить существующие и создать новые союзы на тех направлениях, где сталкиваются интересы основных акторов международных отношений.

Тесное взаимодействие США со странами Ближнего Востока сформировалось в значительной степени благодаря экономической зависимости государств региона от американских ресурсов, включая инвестиции, технологии и военную поддержку. Однако современные политические и социальные вызовы ставят под сомнение устойчивость этих отношений и эффективность американской стратегии в регионе. Несмотря на то, что многие страны Ближнего Востока входят в список союзников США вне НАТО, система американских союзов в регионе переживает не лучшие времена. Однако важно отметить, что американские партнеры в регионе не демонстрируют абсолютной готовности отказаться от сотрудничества с США и заменить их Китаем или Россией. Они заинтересованы в диверсификации своих внешнеполитических контактов и вовлечении в форматы многостороннего сотрудничества в качестве акторов, выстраивающих самостоятельную политику на основе национальных интересов, что не исключает возможности взаимодействия с каким-либо центром силы. В условиях переориентации приоритетов внешней политики США на другие регионы, основные игроки на Ближнем Востоке трансформируют свои внешнеполитические стратегии. Политика стран региона по развитию внешних связей со всеми крупными игроками нацелена на снижение конфликта интересов и поддержание баланса сил в регионе.

Сдвиги в ближневосточной стратегии нельзя рассматривать как исключительное намерение США уйти из региона и оставить ценные природные ресурсы и логистические маршруты другим влиятельным акторам. Напротив, сокращая свое присутствие в таких странах, как Афганистан и Сирия, ситуация в которых уже не представляет первостепенного интереса для американского истеблишмента, США освободили силы для их перераспределения в стратегически важные районы, тем самым обеспечив себе более выгодные позиции для сохранения контроля за региональными процессами.

В целом динамика американской внешней политики на Ближнем Востоке будет определяться целым рядом факторов, среди которых потенциальная эскалация региональных конфликтов, изменение роли России и Китая и их растущее влияние в других регионах мира, а также внутренние политические изменения в США. На данный момент можно сделать вывод о том, что основными аспектами ближневосточной стратегии США станут укрепление существующих альянсов и партнерств в регионе, стремление достичь деэскалации конфликтов, которые ставят под угрозу американские активы в регионе, а также сохранить свое присутствие на Ближнем Востоке не только в качестве влиятельного игрока, но и путем осуществления контроля за ключевыми логистическими маршрутами.

Хотя США по-прежнему являются одним из наиболее влиятельных внерегиональных игроков на Ближнем Востоке, в последнее время их внешнеполитические решения все чаще сигнализируют о том, что прежние роль и место региона в их внешней политике трансформируются. Вашингтон последовательно пересматривает свои ключевые цели и внешнеполитический инструментарий на региональном направлении, стремясь переориентировать ресурсы на другие стратегически важные направления, прежде всего — на Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР).

Тенденция на снижение непосредственной вовлеченности США в ближневосточные процессы проявилась еще в период президентства Б. Обамы, который в качестве одного из ключевых приоритетов национальной безопасности определял необходимость сокращения политических и военных инвестиций США в регион. Так, во время выступления в 2016 г. 44-й президент заявил, что США больше не могут вкладывать в развитие стран Ближнего Востока прежние силы и ресурсы, так как «это не признак лидерства, а путь в трясину, трата американской крови и богатства, что в конечном итоге приводит к ослаблению». Благодаря переоценке приоритетности целей и методов реализации национальных интересов, фокус американской внешней политики начал смещаться в сторону альтернативных прямому военному вмешательству мер. Именно при Б. Обаме получила развитие концепция «лидерства из-за спины», в рамках которой Вашингтон стал все более активно использовать «цветные революции» и прокси-войны. Важным событием в контексте «нового» подхода США к региону стало заключение в 2015 г. Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе, нацеленного, помимо прочего, на вовлечение европейских партнеров и России в снижение напряженности в регионе и уменьшение угрозы эскалации конфликтов.

Тенденция продолжилась при следующем хозяине Белого дома, президенте Д. Трампе, который в своей внешней политике в немалой степени руководствовался палеоконсервативными идеями неоизоляционизма[1]. Он ограничил круг национальных интересов США во избежание «перенапряжения сил» и начал выстраивать более сбалансированный внешнеполитический курс на Ближнем Востоке. Это должно было минимизировать издержки поддержания гегемонии США и позволить перенаправить ресурсы на более «рентабельные» направления внешней политики, что нашло отражение в Стратегии национальной безопасности (СНБ) от 2017 г.

Региональные тенденции на Ближнем Востоке: политическая и экономическая динамика. Доклад РСМД

В основу ближневосточного подхода Д. Трампа легло убеждение в том, что США необходимо сократить свое участие в жизни региона, поскольку выделяемые силы и ресурсы не приносят ожидаемых результатов, а только тяжелым бременем ложатся на страну. Характерным может считаться заявление Д. Трампа от 2017 г. о том, что ближневосточные государства не должны ждать, когда американские силы «придут и сокрушат их врагов за них». В этом плане одним из примечательных эпизодов унилатералистских действий Вашингтона стал выход в 2018 г. из СВПД и возобновление санкций против Тегерана. Таким образом, США перешли к стратегии «достаточного присутствия», подразумевающей отказ от роли исключительного игрока в регионе, развитие контактов с дружественными странами и постепенное сокращение военного присутствия на всем Ближнем Востоке. Хотя в центре внимания США остались вопросы борьбы с радикальным исламизмом, а также санкционное и политическое давление на Иран и Сирию.

Одним из ключевых аспектов американского курса на Ближнем Востоке при Д. Трампе стало укрепление взаимодействия с Израилем и Саудовской Аравией, дальнейшая интеграция Израиля в региональную систему отношений через подписание «Соглашений Авраама» и консолидация государств, заинтересованных в сдерживании Ирана. Решению этих задач должен был поспособствовать американский проект Ближневосточного стратегического альянса (MESA), нацеленный на снижение обязательств США по обеспечению региональной безопасности. В то же время Д. Трамп сократил контингенты войск в Ираке и Сирии, достиг соглашения о полном выводе американских военных из Афганистана и не раз заявлял о возможности вывода противоракетных систем «Патриот» и THAAD с территории Саудовской Аравии. Подход Д. Трампа заключался в сохранении влияния США в мире, но при условии, если в ходе реализации этой цели абсолютный приоритет будет отдан американским национальным интересам.

Несмотря на разные подходы республиканской и демократической партии к выстраиванию внешней политики, ближневосточный курс Дж. Байдена во многом продемонстрировал преемственность. В СНБ от 2022 г. одной из наиболее важных целей США в долгосрочной перспективе обозначено снижение зависимости от ресурсов с Ближнего Востока. Соответственно, осуществление непосредственного военного контроля и широкомасштабное размещение войск стало в меньшей степени значимо. Напротив, основные акценты во внешней политике США все больше смещаются на постсоветское пространство и АТР, где возвышающиеся центры силы, в первую очередь Россия и Китай, расцениваются США как угроза их национальной безопасности.

В частности, в СНБ 2022 г. отмечается, что США будут уделять приоритетное внимание экономическому и политическому давлению на Китай, одновременно сдерживая «крайне опасную» Россию, которая «в настоящее время представляет собой непосредственную и постоянную угрозу международному миру и стабильности». Соответственно, на данный момент первостепенной внешнеполитической задачей США является создание и укрепление коалиций с союзниками и партнерами для противодействия возвышению Китая в АТР и оказания консолидированной поддержки Украине для противостояния России.

В 2022 г. была опубликована Индо-Тихоокеанская стратегия США, где помимо традиционных целей по углублению сотрудничества и налаживанию связей, подчеркивается также необходимость сближения со странами АСЕАН, отдается приоритет многостороннему сотрудничеству в рамках военных объединений QUAD (Австралия, Индия, США, Япония) и AUKUS (Австралия, Великобритания, США), а также привлечению в регион союзников США в рамках НАТО.

В то время как во внешней политике США возрастает значимость АТР, приоритетность Ближнего Востока относительно снизлась. В 2021 г. Дж. Байден поручил министру обороны Л. Остину провести глобальный пересмотр американских позиций с целью оценки эффективности присутствия военнослужащих США во всем мире. По словам официального представителя Пентагона Дж. Керби, этот обзор был призван предоставить рекомендации о том, как «наилучшим образом распределить вооруженные силы для достижения национальных интересов». В результате США передислоцировали некоторые военные объекты и вывели боевую технику из ключевых районов Ближнего Востока. С момента прихода Дж. Байдена к власти 11 ракетных батарей «Патриот» и THAAD были выведены из Ирака, Кувейта, Иордании и Саудовской Аравии.

В условиях меняющейся среды международных отношений, возникновения новых угроз и переориентации внешнеполитического курса США на другие регионы трансформируется вся система отношений США с ближневосточными государствами. Изменение баланса сил на глобальном и региональном уровнях открывает возможности для реализации интересов как возвышающихся великих держав (Китая и России), так и региональных игроков (Израиль, Иран, Турция, Саудовская Аравия, ОАЭ), которые могут попытаться достичь своих целей и силовым путем.

Алексей Юрк:
Как США справляются с очередным обострением палестино-израильского конфликта

Враг моего врага — мой друг?

Вместе со снижением интенсивности участия США в ближневосточных процессах открылась возможность для укрепления в регионе позиций России и Китая. При этом Москва и Пекин предлагают модель альтернативной системы сотрудничества в регионе. Отсутствие идеологического разделения потенциальных партнеров и противников, приверженность принципам равноправного взаимодействия и продвижения многополярности создают условия для «поворота» стран Ближнего Востока в их сторону.

Об укреплении позиций России и Китая в регионе свидетельствует активное вовлечение ближневосточных государств в такие форматы сотрудничества, как БРИКС и ШОС. Кроме того, России и Китаю удается развивать отношения с двумя ключевыми противоборствующими региональными лидерами — Ираном и Саудовской Аравией. Важно отметить роль китайской дипломатии в содействии нормализации отношений между Тегераном и Эр-Риядом, которые в 2023 г. достигли соглашения о восстановлении дипломатических отношений, разорванных с 2016 г. При этом официальные лица Ирана и Саудовской Аравии заявили, что ухудшение отношений обеих стран с США стало одной из основных причин изменения их внешнеполитического курса.

Вовлечение Китая и России в систему отношений на Ближнем Востоке происходит по ряду других направлений. Энергетический диалог нефтедобывающих государств используется как способ углубления взаимодействия между ключевыми игроками на рынке энергоносителей. Он объединяет интересы России и стран Персидского залива, предоставляя им основу для сближения, и в то же время является одной из причин возникновения новых разногласий с США. Показательным стало решение Саудовской Аравии и ОАЭ о сокращении добычи нефти в 2022 г., принятое вопреки просьбе США нарастить добычу для снижения мировых цен на энергоресурсы. Подобный шаг был сделан в рамках следования договоренностям ОПЕК+. Для Китая Ближний Восток является стратегически важным элементом обеспечения энергетической безопасности. В 2023 году на долю стран Персидского залива приходилось около 40–50% китайского импорта нефти. В этой связи формирование прочных контактов со странами региона является приоритетным направлением китайской внешней политики.

Кроме того, взаимодействие на основе выстраивания тесных экономических связей создает предпосылки для развития сотрудничества в других сферах. Экономические отношения Китая с Ближним Востоком приобрели новый импульс благодаря интеграции региона в инициативу «Один пояс, один путь» (ОПОП), которая предполагает выход Китая на новые рынки, а также активизацию международных торгово-инвестиционных проектов с участием китайского капитала. В сферу российских внешнеполитических приоритетов также входит реализация логистических проектов, в частности транспортного коридора «Север — Юг» с участием Ирана и Индии, что в перспективе может стать частью нового торгово-экономического порядка в регионе.

Несмотря на то, что США пытаются адаптировать свою политику на Ближнем Востоке к этим вызовам, стремясь перераспределить ресурсы, в условиях нарастающей геополитической конкуренции полный «выход» из региона станет стратегическим поражением для США. Географическое положение Ближнего Востока, который объединяет в себе ключевые транспортные артерии такие, как Суэцкий канал, Ормузский пролив и Баб-эль-Мандебский пролив, превращает регион в один из ключевых логистических узлов мировой торговли. Осознавая необходимость сохранения Ближнего Востока в сфере своего влияния, США представили проект маршрута экономического коридора Индия — Ближний Восток — Европа (IMEC), призванный связать Европу и Индию через Персидский залив. Инициатива IMEC рассматривается не только как альтернатива ОПОП, но и как основа для содействия Индии в противостоянии китайскому влиянию и превращения ее в лидера развивающихся стран.

Сохранение контроля над ключевыми транспортными артериями является приоритетом для США. Утрата позиций в подобных значимых логистических системах может привести к ослаблению доминирующей роли США регионе и негативно отразиться на состоянии американских экономических связей. Соответственно, власти США стремятся усилить свое присутствие в стратегически важных акваториях с целью сохранения влияния и блокировки российских и китайских инициатив. Эскалация палестино-израильского конфликта в 2023 г. предоставила США возможность для увеличения своего военного присутствия в Средиземном море. Так, министр обороны США Л. Остин распорядился направить дополнительные крейсеры и эсминцы с системами противоракетной обороны для защиты Израиля от возможных атак со стороны Ирана.

Тем не менее сдвиги в американском внешнеполитическом курсе повлияли на политику ближневосточных стран, побудив их проводить более самостоятельную линию, нацеленную на диверсификацию своих внешнеполитических и внешнеэкономических связей. Укрепление позиций Китая вместе с возрастающей политической активностью России на мировой арене оказывают серьезное влияние на динамику отношений США со странами региона, заставляя их корректировать свою позицию в соответствии с системными изменениями. При этом США стремятся консолидировать ресурсы, укрепить существующие и создать новые союзы на тех направлениях, где сталкиваются интересы основных акторов международных отношений.

Игорь Субботин:
Спецназ наготове: как война в Газе вернула США на Ближний Восток

Альянсы поют романсы?

Тесное взаимодействие США со странами Ближнего Востока сформировалось в значительной степени благодаря экономической зависимости государств региона от американских ресурсов, включая инвестиции, технологии и военную поддержку. Однако современные политические и социальные вызовы ставят под сомнение устойчивость этих отношений и эффективность американской стратегии в регионе. Несмотря на то, что многие страны Ближнего Востока входят в список союзников США вне НАТО, система американских союзов в регионе переживает не лучшие времена.

Наиболее стабильными остаются американо-израильские отношения. Хотя демократическая партия США во главе с Дж. Байденом придерживается более умеренного подхода в отношениях с Израилем по сравнению с предыдущей администрацией, военное сотрудничество между двумя странами является одним из наиболее интенсивных. После обострения палестино-израильского конфликта в октябре 2023 г. США оказывают Израилю политико-дипломатическую поддержку, финансовую помощь, снабжают оружием и боеприпасами. США предоставляют Израилю ежегодную военную помощь в размере 3,8 млрд долл. в рамках 10-летнего соглашения, заключенного в 2016 г. А после начала боевых действий в Секторе Газа Дж. Байден заявил об увеличении военной поддержки Израиля. США уже поставили 14 тыс. танковых боеприпасов на сумму 106 млн долл. и компоненты для производства 155-миллиметровых артиллерийских снарядов на сумму 147 млн долл.

Однако несмотря на то, что США оказывают Израилю значительную поддержку, все чаще между ними возникают разногласия по поводу условий предоставления и использования американских средств. Так, в мае 2024 г. Белый дом приостановил поставки некоторых видов оружия из-за наступления израильский армии на город Рафах, в котором помимо местного населения укрывались около 1 млн беженцев. Кроме того, США заинтересованы в скорейшем завершении вооруженного конфликта, так как дальнейшая эскалация и потенциальное вовлечение американских солдат в боевые действия во время предвыборной гонки станет серьезным ударом по позициям действующей администрации.

Отношения с другим ключевым союзником США на Ближнем Востоке — Саудовской Аравией — носят более неоднозначный характер. Поводы для беспокойства у американцев появились еще во время президентства Д. Трампа, который пригрозил сократить военную помощь, оказываемую Эр-Рияду. Администрация Дж. Байдена столкнулась с целым рядом других проблем, среди которых особое место занимает углубление сотрудничества Саудовской Аравии с Китаем и Россией, а также восстановление отношений королевства с давним противником США — Ираном.

Активное взаимодействие Саудовской Аравии с Россией и Китаем развивается в одной из наиболее чувствительных для Америки сфер — военно-технической. Вашингтон традиционно выступает гарантом безопасности королевства, но курс Эр-Рияда на диверсификацию внешних связей и локализацию военного производства, обозначенный в рамках концепции «Видение-2030», способствовали расширению числа партнеров страны в сфере безопасности. Так, Саудовская Аравия согласовала сделку по покупке систем российской противоракетной обороны С-400 и китайских средневысотных дронов «Илун» (Wing Loong). Одной из причин подобного сближения стала политика последних американских президентов в отношении королевства, продемонстрировавшая высокую изменчивость и нелинейность, что заставило власти Саудовской Аравии обратиться к другим центрам силы, потенциально способным занять место США в системе отношений на Ближнем Востоке.

Еще одной страной, которая демонстрирует все большую независимость во внешней политике, являются Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ). Президент ОАЭ рассматривает США как важного партнера, однако, как и в случае с Саудовской Аравией, страна опасается снижения интереса США к региону, а вместе с тем и объемов военной помощи. Соответственно, ОАЭ также заинтересованы в позиционировании себя в качестве независимого актора на мировой арене, где «однажды Соединенные Штаты могут перестать доминировать». ОАЭ не разделяют позицию США по вопросам ограничения военных связей с Китаем и изоляции России на международной арене. Они не поддержали резолюцию СБ ООН с осуждением действий России на Украине и стали первой арабской страной Персидского залива, закупившей китайские военные самолеты «ЭфСи-31» (FC-31) и учебно-тренировочные самолеты «Эл-15» (L-15), при этом отказавшись от покупки американских аналогов.

Важно отметить, что американские партнеры в регионе не демонстрируют абсолютной готовности отказаться от сотрудничества с США и заменить их Китаем или Россией. Они заинтересованы в диверсификации своих внешнеполитических контактов и вовлечении в форматы многостороннего сотрудничества в качестве акторов, выстраивающих самостоятельную политику на основе национальных интересов, что не исключает возможности взаимодействия с каким-либо центром силы. В условиях переориентации приоритетов внешней политики США на другие регионы, основные игроки на Ближнем Востоке трансформируют свои внешнеполитические стратегии. Политика стран региона по развитию внешних связей со всеми крупными игроками нацелена на снижение конфликта интересов и поддержание баланса сил в регионе.

Игорь Матвеев:
«Новая эра» в отношениях Китая с арабским миром: вызовы и перспективы

Что дальше?

В условиях трансформации международной системы Вашингтон адаптирует внешнеполитическую стратегию, стремясь перераспределить ресурсы таким образом, чтобы сохранить свое влияние в регионе, но при этом не обременять себя дополнительными обязательствами. Сдвиги в ближневосточной стратегии нельзя рассматривать как исключительное намерение США уйти из региона и оставить ценные природные ресурсы и логистические маршруты другим влиятельным акторам. Напротив, сокращая свое присутствие в таких странах, как Афганистан и Сирия, ситуация в которых уже не представляет первостепенного интереса для американского истеблишмента, США освободили силы для их перераспределения в стратегически важные районы, тем самым обеспечив себе более выгодные позиции для сохранения контроля за региональными процессами.

Безусловно, в современных реалиях США сталкиваются с угрозой растущего влияния Китая и России. Оба государства укрепляют свои позиции на Ближнем Востоке, вовлекая региональные государства в многосторонние форматы взаимодействия, что приводит к значительным изменениям в традиционных альянсах. Однако стоит отметить, что страны Ближнего Востока с осторожностью подходят к участию в инициативах, продвигаемых Россией и Китаем, поскольку они по-прежнему в значительной степени зависят от американских гарантий безопасности, финансовой помощи, инвестиций и торговых отношений. Кроме того, угроза вторичных санкций со стороны США также препятствует развитию комплексного сотрудничества и выстраиванию более тесных контактов с Россией и Китаем.

В целом динамика американской внешней политики на Ближнем Востоке будет определяться целым рядом факторов, среди которых потенциальная эскалация региональных конфликтов, изменение роли России и Китая и их растущее влияние в других регионах мира, а также внутренние политические изменения в США. На данный момент можно сделать вывод о том, что основными аспектами ближневосточной стратегии США станут укрепление существующих альянсов и партнерств в регионе, стремление достичь деэскалации конфликтов, которые ставят под угрозу американские активы в регионе, а также сохранить свое присутствие на Ближнем Востоке не только в качестве влиятельного игрока, но и путем осуществления контроля за ключевыми логистическими маршрутами. Во многом преемственность политики или кардинальные перемены в ближневосточной стратегии будут зависеть от позиции следующей администрации США, которая придет к власти после выборов в ноябре 2024 г.

При написании статьи были использованы материалы научного семинара «Политическая динамика на Ближнем Востоке: столкновение интересов и риски эскалации», прошедшего 27 июня 2024 г. в рамках проекта Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ «Мониторинг глобальных экономических и геополитических рисков».

1. Сокольщик Л.М. Американский консерватизм и вызов популизма: теоретический и идеологический аспекты // Полис. Политические исследования. 2021. № 1. С. 78-93.