Современные медиатехнологии и феномен Wikileaks как явления мировой политики

В современной политической системе мира, где главным участником на международной арене остается государство, публичная дипломатия не только не может подменить классическую дипломатию, но и не способна составить ей значимую конкуренцию. В то же время классическая дипломатия оказывается все менее эффективной без поддержки неофициальных структур. Каковы перспективы этого симбиоза и каким образом появление новых коммуникационных технологий повлияло на стиль общественной дипломатии?

В современной политической системе мира, где главным участником на международной арене остается государство, публичная дипломатия не только не может подменить классическую дипломатию, но и не способна составить ей значимую конкуренцию. В то же время классическая дипломатия оказывается все менее эффективной без поддержки неофициальных структур. Каковы перспективы этого симбиоза и каким образом появление новых коммуникационных технологий повлияло на стиль общественной дипломатии?

Феномен WikiLeaks – новое слово в публичной дипломатии?

Идея открытости дипломатии, с которой выступила WikiLeaks, стремление Дж. Ассанжа сделать достоянием общественности то, как ведутся международные дела – все это было и в прошлом. Можно вспомнить речь В. Вильсона перед Конгрессом США в январе 1918 г., получившую название «Четырнадцать пунктов», где в первом же пункте выдвигается требование «открытых мирных договоров, …после которых не будет никаких тайных международных соглашений какого-либо рода, а дипломатия всегда будет действовать откровенно и на виду у всех». 1

Интересно, что практически в это же время с аналогичных позиций выступила и советская власть. С декабря 1917 г. Народный комиссариат по иностранным делам, возглавляемый Л.Д. Троцким, начинает публиковать царские договоры 2.

Flickr / itmightbedave
Облако часто встречающихся слов в
материалах Wikileaks на декабрь 2010 г.

В профессиональных дипломатических кругах идея такой «дипломатической открытости» не вызвала восторга. В России были попытки воспрепятствовать опубликованию царских документов, а английский дипломат, автор многих книг по дипломатии Гарольд Никольсон писал, что «любые переговоры состоят из определенных стадий и окончательного результата. Если эти стадии становятся предметом публичного спора, когда еще нет окончательного результата, переговоры почти наверняка обречены на провал» 3. Позднее эту же мысль в метафорической форме сформулировали американские исследователи переговорного процесса М. Берман и У. Зартман: в случае открытости переговоров их участников начинает «тянуть к окнам», а не друг к другу 4. Иными словами, действия дипломатов оказываются направленными на публику, а не на решение проблемы.

Есть и еще одна сторона проблемы подобной открытости. После опубликования WikiLeaks афганского досье негативная реакция последовала не только от официальных структур США (что было ожидаемо), но и от целого ряда правозащитных организаций, включая Amnesty International. Почему? Дело в том, что под удар оказались поставлены многие люди, так или иначе сотрудничавшие с американцами в Афганистане.

Наконец, способствовала ли публикация материалов Wikileaks созданию атмосферы доверия между народами? По всей видимости, нет. В лучшем случае она ничего не изменила, в худшем – нелицеприятные оценки официальных представителей вызвали раздражение и отразились на восприятии США в целом.

Итак, с точки зрения идеи открытости дипломатии деятельность WikiLeaks оказалась, во-первых, не новой, во-вторых, имела целый ряд негативных моментов. Наконец, в-третьих, эта активность не имела отношения к публичной дипломатии, которая, согласно определению, должна быть нацелена на формирование и упрочение доверия между народами. Деятельность WikiLeaks носила, скорее, характер квази-публичной дипломатии.

Flickr / Construction.am
Джуллиан Ассанж, основатель Wikileaks

Почему же столь резонансным был эффект WikiLeaks, а сам Дж. Ассанж приобрел немало сторонников? Причин несколько, в том числе и антиамериканские настроения, существующие в мире. Но главное, думается, в другом. Одним из значимых моментов стало то, что пример WikiLeaks показал, как небольшая группа людей (практически один человек с несколькими помощниками), не обладая существенными материальными ресурсами, оказалась политически влиятельной и заставила говорить о себе весь мир.

Такая возможность появилась в силу развития современных коммуникационных и информационных технологий, позволивших и собрать информацию, и сделать ее общедоступной, причем так, что «убрать» ее из сети оказалось практически невозможным.

Другой момент популярности WikiLeaks состоит в ареоле скандальности, который сопровождает появлением материалов в сети Интернет. Причем то, что Дж. Ассанж – лицо неофициальное, имело минимальное значение. Если подобное сделал бы человек, работавший в официальных структурах, эффект был бы, наверное, таким же, хотя наказание, возможно, иным.

Перспективы развития публичной дипломатии и уроки WikiLeaks

Примерно за последние два десятилетия в дипломатии появилось много новых моментов. Среди них одним из важнейших стал тот, что дипломатия становится больше ориентирована не только на многостороннее с одновременным участием нескольких стран в решении того или иного вопроса, но и многоуровневое взаимодействие, которое бы включало различные государства, международные организации, бизнес-структуры, неправительственные организации и т.д. Негосударственные участники составляют основу публичной дипломатии, при этом каждый из них нацелен на реализацию определенной группы интересов. Примерами многоуровневой дипломатии могут служить экологические форумы или форумы по регулированию Интернета.

В современной политической системе мира, где главным участником на международной арене остается государство, публичная дипломатия не только не может подменить классическую дипломатию, но и не способна составить ей сколь-нибудь значимую конкуренцию. В то же время классическая дипломатия оказывается все менее эффективной без поддержки неофициальных структур. Этот симбиоз (но не тождество) будет, по всей видимости, только укрепляться. В дальнейшем эффективность дипломатических усилий все больше будет зависеть от взаимодействия со структурами публичной дипломатии.

Flickr / Chris Wieland
Мобильный пункт Wikileaks
перед Белым домом, Вашингтон.

Если говорить о развитии неофициальной активности на международно-политической арене, то следует иметь в виду следующие соображения.

Первое. Международная активность различных организаций и частных лиц будет все больше расширяться. Современные средства связи открывают для этого огромные возможности. Вместе с тем публичная дипломатия вовсе не предполагает абсолютно любую деятельность неофициальных лиц и структур на международной арене. И очень важно понимать эти различия.

Следует выделить три формы международной активности неофициальных лиц и структур, каждая из которых в перспективе будет развиваться бурными темпами. Во-первых, это публичная дипломатия, которая направлена на улучшение международной атмосферы и взаимопонимания между народами, решение международных проблем, не имеет отношение к скандалам и во многом ориентируется на тот же принцип, что и медицина – «не навреди». Сказанное, разумеется, не означает недопущение ею критики официальных властей.

Во-вторых, это контакты между людьми в рамках различных профессиональных, культурных, спортивных обменов, развития туризма и т.п. Подобные контакты не ставят своей прямой целью публичную дипломатию, но они могут способствовать или, напротив, мешать установлению взаимопонимания между народами. В этом смысле подобные контакты составляют часть публичной дипломатии.

В-третьих, это квази-публичная дипломатия, которая a priori исходит из наличия конфронтации с официальной дипломатией. Чем бы ни закончилось «персональное дело» Дж. Ассанжа, аналогичных попыток опубликования документов с помощью современных медийных технологий, относящихся к международной сфере, вряд ли удастся избежать в будущем. Однако уменьшить масштабы и негативные последствия новых «wikileaks», по-видимому, можно именно за счет развития реальной публичной дипломатии.

Второе. Для того чтобы адекватно действовать на международной арене в рамках публичной дипломатии, важно знать и понимать международные отношения и мировую политику. Конечно, люди, вовлеченные в публичную дипломатию, не обязаны иметь соответствующее профессиональное образование, но обладать минимальными знаниями необходимо.

К сожалению, современная система российского образования построена так, что ни в российских школах, ни в вузах (если это только не факультеты международных отношений) нет предметов, ориентированных на международную проблематику.

Справедливости ради надо сказать, что аналогичная ситуация наблюдается и в американской системе образования. Так, американские исследователи Дж. Е. Дибберн и Д. Дж. Уелан провели анализ программ бакалаврской подготовки в университетах США и обнаружили, что из случайно отобранных 35 университетов США только в 23 (т.е. в 66% случаев) предлагались курсы, которые относились к изучению глобальных вопросов, а также особенностей других народов и культур. Но даже в тех университетах, где были такие курсы, их количество ограничивалось двумя-тремя, и они не затрагивали вопросы политики и международных отношений [5]. Все это лишь усугубляет общую ситуацию.

Третье. Сила публичной дипломатии в том, что она по сравнению с официальной является намного более массовой. За счет многообразия форм и методов работы она способна воздействовать на разные слои населения. Именно через такое воздействие на большое число людей (дипломаты просто не в силах их охватить) публичная дипломатия способна формировать и изменять имидж государства.

Flickr / Melissa Hang LE
Митинг сторонников Wikileaks,
10 сентября 2010 г.

Но все это традиционные «атрибуты» публичной дипломатии. В ХХI в. к ним добавились новые, что значительно усилило возможности публичной дипломатии. Речь, прежде всего, идет о социальных сетях, информационный и мобилизационный ресурс которых очень четко проявился в ходе «арабских революций». Но там мобилизация шла на уровне государств, хотя демонстрационный эффект одних стран оказывался действенным для других. Смогут ли социальные сети сыграть подобную роль в плане мобилизации в мировой политике в целом, сказать пока трудно. Но это звено, требующее особо пристального внимания.

Что касается российской публичной дипломатии, то она пока проигрывает по эффективности западной по многим параметрам, в том числе по активности, самостоятельности, многообразию форм и методов работы, поиску источников финансирования, проектной работе (а не по отдельным мероприятиям) и т.д. Хотя и у американской публичной дипломатии, которая, пожалуй, является сегодня наиболее развитой в мире, есть немало нерешенных проблем.

В целом же становление российской публичной дипломатии (к сожалению, именно на этой стадии она пока находится) и дальнейшее ее развитие во многом будет определяться тем, насколько официальная дипломатия станет рассматривать ее в качестве партнера, а не средства реализации своих задач. В противном случае российской публичной дипломатии будет уготовлена роль симулякра, а потенциал эффективности официальной дипломатии будет резко снижен.

1. Вильсон В. Четырнадцать пунктов президента США В. Вильсона об условиях мира. Послания к Конгрессу от 8 января 1918 г. / Системная история международных отношений в четырех томах. 1918 – 2000. Том 2. Документы 1910 – 1940-х годов. М. 2000. С. 27 – 28.

2. Воронина И.А. Первые публикации Народного комиссариата по иностранным делам (1917-1918 гг.) // Международная жизнь. - 2003. - N 2. - С. . 115-122.

3. Никольсон Г. Дипломатическое искусство. – М.: Институт международных отношений, 1962. – С. 92.

4. Zartman I.W, Berman M.R. The Practical Negotiator. - New Haven: Yale University Press, 1982.

5. Dibben J.E., Whelan D.J. U.S. Undergraduate Genaral Education Curriculum Review. Paper prepared for APSIA Meeting, December, 2005.