Современная армия Страны Пирамид на поле боя и в политике

Действующий президент Абдель Фаттах ас-Сиси делает ставку на армию и старается заручиться ее поддержкой. Несмотря на экономический кризис, Каир не жалеет средств на модернизацию и перевооружение.

В настоящее время основным источником угрозы для Египта являются не государства, а негосударственные акторы. Активизация радикальных исламистов на Синайском полуострове и на границе с соседней Ливией представляет опасность, с которой громоздкие вооруженные силы АРЕ пока не научились эффективно справляться. Для борьбы с повстанческими и террористическими формированиями египетским вооруженным силам необходимы структурные изменения. Однако на практике египетское военное руководство продолжает придерживаться прежней концепции военного строительства. Каиру необходимо, чтобы монархии Персидского залива считали его союзником против Ирана. Для этого требуется полноценная армия, а не легкие «контртеррористические» части.

Сегодня армия оказалась в Египте единственной силой, которая пользуется доверием общества. После революции ни светские политики, ни умеренные исламисты не получили достаточной поддержки населения, а главное — не смогли взять на себя ответственность за измученную экономическими и социальными неурядицами страну. Фактически Египет совершил полный оборот вокруг невидимой оси, вернувшись к ситуации 1950–1960-х гг., когда военные с помощью директивного управления экономикой, масштабных государственных проектов и жесткого контроля пытались модернизировать страну и справиться с накопившимися системными проблемами.

Вооруженные силы традиционно играют весьма заметную роль в странах Востока. Не стала исключением и Арабская Республика Египет (АРЕ), где выходцы из офицерского корпуса с середины ХХ в. занимали ключевые посты в правительстве, а министерство обороны до сих пор остается, по сути, крупнейшей госкорпорацией. После короткой «исламистской паузы» Страну Пирамид в 2013 г. вновь возглавил кадровый военный, а влияние генералитета на государственные дела достигло уровня, невиданного со времен революции «Свободных офицеров».

Правовое положение вооруженных сил

Григорий Косач:
Морские шахматы Египта и Саудовской Аравии

Армия является «столпом» египетского государства. Об этом написано в преамбуле к новой принятой в 2014 г. Конституции АРЕ. Особо подчеркивается, что в ходе революции 2011 г. армия защитила «волеизъявление народа» и обеспечила мирный характер передачи власти в стране.

Согласно статье 152 Конституции, «верховным» командующим вооруженными силами является президент АРЕ, министр обороны имеет статус главнокомандующего. Глава военного ведомства может назначаться только из числа офицеров (т. е. назначение на этот пост гражданского лица исключено), что можно рассматривать как одно из проявлений кастовости египетского офицерского корпуса.

Командование вооруженных сил назначает президент. Однако он не может объявлять войну или направлять военных для участия в боевых действиях за пределами египетской территории без консультаций с Национальным советом обороны и без одобрения двумя третями Палаты представителей (парламента). В случае роспуска парламента для объявления войны требуется провести консультации с Высшим советом вооруженных сил, а также получить одобрение кабинета министров и Совета национальной обороны.

Согласно статье 200, вооруженные силы являются «частью народа», а их долг — защищать страну, обеспечивать ее безопасность и территориальную целостность. В этой же статье особо оговаривается существование Высшего совета вооруженных сил.

Высший совет вооруженных сил (ВС ВС) включает 25 высших офицеров — по сути, командование всех видов и родов войск. Возглавляет его министр обороны (в настоящее время генерал-лейтенант Седки Собхи), а его заместителем является начальник Генштаба. Функции и полномочия ВС ВС в Конституции отдельно не прописаны (в отличие, например, от Высшего полицейского совета). Однако на практике это один из старейших властных институтов АРЕ. ВС ВС существует с 1954 г., а создавался он на основе Совета революционного командования, свергнувшего монархию в 1952 г. Обычно ВС ВС открыто не вмешивается в государственные дела, однако способен на это в интересах национальной безопасности (последнее может трактоваться весьма широко). В ходе революции 2011 г. он почти на полтора года взял на себя управление страной.

В Совет национальной обороны (статья 203 Конституции АРЕ), помимо президента и министра обороны, входят также премьер-министр, спикер парламента, глава МИД, глава МВД, министр финансов, начальник Генерального штаба, командующие родами войск (ВВС, ВМС), начальник оперативного управления вооруженных сил, руководители военной и политической разведки. Совет национальной обороны обсуждает вопросы, связанные с безопасностью государства, военный бюджет АРЕ, а также все законопроекты, имеющие отношение к вооруженным силам.

Совет национальной безопасности, согласно Конституции (статья 205), включает, помимо других высших должностных лиц, министра обороны. СНБ собирается в кризисных ситуациях, а также обсуждает угрозы безопасности страны. По составу он отличается от Совета национальной обороны — в нем больше гражданских чиновников и представителей парламента.

В Конституции АРЕ есть специальная статья, посвященная военным судам. Они уполномочены рассматривать дела о преступлениях гражданских лиц против военного персонала и объектов (к которым в последние годы причислены почти все государственные объекты и даже территория вдоль дорог), а поскольку роль армии в стране очень велика, многие действия оказываются в ведении военного правосудия. По оценкам правозащитников, президенты Гамаль Насер, Анвар Садат и Хосни Мубарак активно использовали военные суды для преследования диссидентов. Так, при Мубараке через военные суды прошло около 12 тыс. гражданских лиц. В 2011 г. протестующие на площади Тахрир в Каире требовали положить конец всевластию военных судов. Впрочем, после перерыва в правление Мухаммеда Мурси при Абдельфаттахе ас-Сиси эту репрессивную практику возобновили.

Армия и оценка внешних угроз

Николай Сурков:
Египетская национальная гордость против саудовских предубеждений

Основным военным противником современного Египта на протяжении второй половины ХХ в. был Израиль. По сей день египетские военные при разработке планов военного строительства рассуждают о «потенциале сдерживания» Израиля, а в ходе стратегических маневров отрабатывается отражение именно израильской агрессии.

АРЕ также позиционирует себя как одного из гарантов безопасности аравийских монархий (на случай гипотетической иранской агрессии). Египетские военные регулярно проводят совместные учения с коллегами из ОАЭ и Саудовской Аравии. Однако в реальности потенциальный театр военных действий находится слишком далеко, чтобы египтяне в условиях отсутствия собственной тяжелой военно-транспортной авиации успели оперативно перебросить туда сколько-нибудь значимые силы при резком обострении обстановки.

Наконец, Египет большое внимание уделяет ситуации на своих южных рубежах. В данном случае речь идет об обеспечении доступа страны к водам реки Нил. В последнее время страны, расположенные выше по течению, претендуют на увеличение своей доли стока, что в Каире воспринимают как прямую угрозу национальной безопасности.

Угрозы со стороны приграничных государств, а также Ирана (в свете союзнических обязательств) сильно повлияли на структуру вооруженных сил Страны Пирамид. Они ориентированы в первую очередь на ведение широкомасштабных боевых действий против регулярной армии. В результате им достаточно трудно справляться с угрозами, которые сейчас носят преимущественно асимметричный характер.

В настоящее время основным источником угрозы для Египта являются не государства, а негосударственные акторы. Активизация радикальных исламистов на Синайском полуострове и на границе с соседней Ливией представляет опасность, с которой громоздкие вооруженные силы АРЕ пока не научились эффективно справляться. Об этом свидетельствует затянувшаяся антитеррористическая кампания на Синае, которая, несмотря на привлечение значительных сил и средств, не принесла победы над боевиками, а лишь обернулась потерями среди личного состава и гибелью гражданского населения в ходе бомбардировок и неумелых зачисток населенных пунктов.

Модернизация для престижа

В настоящее время перед египетскими вооруженными силами стоит задача научиться эффективно бороться с повстанческими и террористическими формированиями, а для этого требуются структурные изменения. Однако на практике египетское военное руководство продолжает придерживаться прежней концепции военного строительства. На это указывает номенклатура военных закупок. Каир массово приобретает подводные лодки, надводные корабли, береговые ракетные комплексы, оперативно-тактические ракеты, истребители-перехватчики, системы ПВО и РЭБ. Все эти высокотехнологичные вооружения нужны для борьбы с хорошо оснащенной регулярной армией, но малоэффективны против террористов.

Такая структура военных закупок поведение объясняется комплексом причин. В первую очередь дело в оценке потенциальных угроз. С точки зрения официального Каира, в ближайшие 10–20 лет обстановка в регионе может кардинально поменяться, и межгосударственные конфликты вновь станут реальностью (например, велика вероятность конфликтов с Суданом и Эфиопией из-за раздела вод реки Нил). Причем они представляют большую опасность, чем угроза со стороны повстанцев или террористов. По этой причине для страны важнее подготовиться именно к войнам с регулярными армиями.

Египту также важно поддерживать свой престиж в регионе, а без мощных вооруженных сил это сделать невозможно. Каиру необходимо, чтобы монархии Персидского залива считали его союзником против Ирана, поскольку только так можно обеспечить приток финансовой помощи и инвестиций. Для этого требуется полноценная армия (дивизии и бригады с тяжелым вооружением, мощный флот и авиация), а не легкие «контртеррористические» части.

Таким образом, можно утверждать, что египетские вооруженные силы в целом сохранят свою нынешнюю численность, структуру и состав. Они будут ориентироваться преимущественно на ведение боевых действий с регулярными армиями других государств, однако при этом их радиус действия будет ограничен непосредственным окружением (Судан, Эфиопия, Ливия, Израиль).

Бизнес по-военному

Григорий Лукьянов:
«Мистрали» на службе у Каира: новые интересы, возможности и риски

Особенностью экономики АРЕ является то, что военные напрямую контролируют значительную часть хозяйственной деятельности в стране. Министерство обороны может наложить запрет на любой коммерческий проект по соображениям национальной безопасности. Военные имеют собственную жилищную инфраструктуру, сеть учреждений в сфере образования, здравоохранения, торговли и туризма.

При президенте Насере (1956–1970 гг.) военные и связанные с ними компании участвовали в реализации ключевых проектов экономического развития: мелиорации земель, строительстве инфраструктуры, производстве товаров первой необходимости, потребительских товаров и электроники, производстве стали и удобрений. Администраторы из числа офицеров руководили государственными промышленными предприятиями.

Анвар Садат (1970–1981 гг.) постарался переориентировать экономическую активность военных на сферу национального оборонно-промышленного комплекса.

При Мубараке (1981–2011 гг.) роль военных в экономике поначалу несколько снизилась, поскольку на волне либерализации и приватизации их потеснили частные египетские и иностранные компании. Вместе с тем армия сохранила многие экономические привилегии: большие активы в сфере недвижимости, топливные субсидии, льготные поставки оборудования, преимущественный доступ к госконтрактам, надзор за различными отраслями экономики. Постепенно министерство обороны адаптировалось к новым условиям и начало налаживать сотрудничество с частным сектором. В результате компании с военным участием присутствуют в таких сферах, как производство автомобилей и компьютерного оборудования, переработка сточных вод, производство солнечных батарей, строительство объектов энергетической и транспортной инфраструктуры. Очень велика роль военных и в развитии портовой инфраструктуры АРЕ.

В 2011–2012 гг., когда Египет столкнулся с ростом нестабильности, подразделения вооруженных сил использовались для охраны промышленных объектов компаний, сотрудничающих с министерством обороны, а также для подавления выступлений рабочих на стратегически важных производствах.

Нынешнее руководство Египта пытается заретушировать факт мощного влияния армии на экономику. В декабре 2016 г. президент Сиси заявил, что компании министерства обороны обеспечивают лишь около 2% ВВП страны, что на тот момент равнялось примерно 4,3 млрд долл. При этом глава государства опроверг информацию о том, что под контролем военных находятся от 20 до 50% египетской экономики.

Армия и политика

Египетские вооруженные силы исторически играют весьма существенную роль в общественной и политической жизни страны. В 1952 г. полковник Гамаль Насер возглавил антимонархическую революцию «Свободных офицеров». С тех пор представители ВС постоянно входили в состав правительства. Все президенты страны (за исключением Мухаммеда Мурси) были выходцами из офицерского корпуса.

Ограничить влияние армии на государственные дела попытался президент Хосни Мубарак. Он сам был офицером военно-воздушных сил, однако после убийства военными Анвара Садата не доверял им. Мубарак сделал ставку на спецслужбы и МВД как противовес министерству обороны. Это вызвало недовольство военных. В первое десятилетие правления Мубарака отмечались трения между главой государства и министром обороны маршалом Абу Газаля, что в итоге привело к отставке последнего в 1989 г.

В конце 2000-х гг. разногласия между президентом и генералитетом вновь усилились. Тогда сын Мубарака Гамаль, считавшийся наиболее вероятным преемником отца, проводил либеральные экономические реформы. В АРЕ возникла прослойка «новых капиталистов», стремившихся потеснить армию в экономической сфере. Из-за этого в последние годы правления Мубарака у него были непростые отношения с министром обороны маршалом Хусейном Тантави. Впрочем, политика президента сыграла на руку военным: в глазах населения армия осталась нейтральной силой, непричастной к коррупции и злоупотреблениям режима.

Египетские офицеры считают разгон демонстраций «грязной» работой, которой должно заниматься МВД. До начала «арабской весны» армия практически не привлекалась к обеспечению внутренней безопасности. Военные видят себя в первую очередь защитниками Египта от внешних угроз и хранителями конституционного строя. Поэтому в 2011 и 2013 гг. угроза масштабной внутренней нестабильности и гражданской войны заставила их вмешаться.

Николай Сурков:
Египетская революция: новые трудности вместо демократии

Именно военные остановили столкновения между сторонниками и противниками президента Мубарака на площади Тахрир в ходе революции 2011 г. Министр обороны маршал Хусейн Тантави вывел на улицы танки и лично явился на площадь, чтобы поговорить с участниками протестов. Военные сумели положить конец кровопролитию, организовав буфер между сторонниками режима и оппозиционерами. Генералы также убедили Мубарака добровольно уйти с поста, а после его отставки власть перешла в руки Высшего совета вооруженных сил.

После революции 2011 г. военные стремились избежать полного демонтажа прежнего режима и по возможности передать власть политику, связанному с армией. Однако всплеск популярности умеренных исламистов («Братьев-мусульман») и победа их представителей на парламентских и президентских выборах заставили повременить с реализацией этих планов. В 2011-2012 гг. на военных оказывалось мощное давление — как внутри страны, так и извне, чтобы они как можно скорее передали власть в руки гражданских. Впрочем, экономические трудности и властные амбиции исламистов быстро привели к разочарованию среди населения, и армия охотно стала гарантом сохранения светского характера государства.

В июле 2013 г. на фоне экономического и социального кризиса армия отстранила от власти президента-исламиста Мухаммеда Мурси. Он был арестован. Под стражу также взяли руководство «Братьев-мусульман» и тысячи рядовых активистов.

После переворота 2013 г. военные вновь стали доминировать в общественной и политической жизни АРЕ. В стране фактически сформировалась параллельная структура власти. В настоящее время представители ВС неофициально курируют работу всех министерств и ведомств. По словам египетских бизнесменов, ни один проект не может быть реализован, пока не получит одобрения от куратора в погонах. О возросшей роли генералитета свидетельствует и тот факт, что ВС ВС, ранее считавшийся чрезвычайным органом управления, теперь превратился фактически в постоянную структуру.

Действующий президент Абдель Фаттах ас-Сиси делает ставку на армию и старается заручиться ее поддержкой. Так, несмотря на экономический кризис, Каир не жалеет средств на модернизацию и перевооружение. В кризисных ситуациях Сиси опирается именно на армию. Например, в 2016 г. перед лицом спорадических хлебных бунтов военных привлекли к борьбе с коррупцией и злоупотреблениями при распределении «народного» хлеба для малоимущих («народный» хлеб продается по цене в два-три раза ниже рыночной и составляет основу рациона бедняков, что делает его очень важным инструментом поддержания внутриполитической стабильности). В декабре 2016 г. военные также провели показательную акцию по распределению среди малоимущих сухих детских смесей.

По сути, к настоящему моменту армия оказалась в Египте единственной силой, которая пользуется доверием общества (несмотря на критику и определенные перегибы). После революции ни светские политики, ни умеренные исламисты не получили достаточной поддержки населения, а главное — не смогли взять на себя ответственность за измученную экономическими и социальными неурядицами страну. Фактически Египет совершил полный оборот вокруг невидимой оси, вернувшись к ситуации 1950–1960-х гг., когда военные с помощью директивного управления экономикой, масштабных государственных проектов и жесткого контроля пытались модернизировать страну и справиться с накопившимися системными проблемами.