Сочинская партия по Идлибу: шах и мат?

Итоги сочинских переговоров президентов России и Турции по Идлибу заслуженно стали сенсацией, хотя еще накануне трехстороннего саммита в Тегеране, когда Анкара признала крупнейший джихадистский альянс в этом анклаве террористической организацией, и сами его результаты указывали на то, что дело движется в направлении сложной дипломатической партии. Военная сила вновь стала работать на дипломатию, а не наоборот.

Достигнутые договоренности по разрядке ситуации на приемлемых для обеих сторон условиях, предполагающих материальные гарантии запечатывания террористов в анклаве (солидная по ширине зона разъединения сторон, патрулируемая совместно странами-гарантами), и выполнение Анкарой взятого на себя при создании этой зоны деэскалации обязательства по отмежеванию «подлинной» сирийской оппозиции от террористов, практически перевертывают стол на американцев. Провисают планы развертывания на территории Сирии войны с Ираном. Конечно, снятый «белыми касками» фильм о «химинциденте» еще может пригодиться, но тогда уже США будут нести ответственность за то, что выстрелит «ружье» полномасштабного наступления сирийских войск по зачистке Идлиба от террористов с соответствующими гуманитарными последствиями. Последние не будут такими, как у американцев в Мосуле и Ракке, но Вашингтон блестяще пойман на слове. Пока все переведено в режим ненаступления с точечными ударами ВКС России по террористам и их инфраструктуре и подавлением их ожидаемых попыток воспрепятствовать размежеванию.

Москва вновь продемонстрировала умение и желание вести многостороннюю и многоплановую дипломатию в регионе, работая со всеми вовлеченными игроками в отдельности и в различных конфигурациях. Не менее важно и то, что мы доказали, что для нас военная сила инструментальна, а не имманентна нашей идентичности, как это имеет место в случае с Америкой. Элемент такой имманентности был у СССР (вторжение в Чехословакию и война в Афганистане), но речь шла об идеологическом искажении подлинного образа России.

Иль русского царя уже бессильно слово?

А.С. Пушкин, «Клеветникам России»

Итоги сочинских переговоров президентов России и Турции по Идлибу заслуженно стали сенсацией, хотя еще накануне трехстороннего саммита в Тегеране, когда Анкара признала крупнейший джихадистский альянс в этом анклаве террористической организацией, и сами его результаты указывали на то, что дело движется в направлении сложной дипломатической партии. Военная сила вновь стала работать на дипломатию, а не наоборот.

Достигнутые договоренности по разрядке ситуации на приемлемых для обеих сторон условиях, предполагающих материальные гарантии запечатывания террористов в анклаве (солидная по ширине зона разъединения сторон, патрулируемая совместно странами-гарантами), и выполнение Анкарой взятого на себя при создании этой зоны деэскалации обязательства по отмежеванию «подлинной» сирийской оппозиции от террористов, практически перевертывают стол на американцев. Провисают планы развертывания на территории Сирии войны с Ираном. Конечно, снятый «белыми касками» фильм о «химинциденте» еще может пригодиться, но тогда уже США будут нести ответственность за то, что выстрелит «ружье» полномасштабного наступления сирийских войск по зачистке Идлиба от террористов с соответствующими гуманитарными последствиями. Последние не будут такими, как у американцев в Мосуле и Ракке, но Вашингтон блестяще пойман на слове. Пока все переведено в режим ненаступления с точечными ударами ВКС России по террористам и их инфраструктуре и подавлением их ожидаемых попыток воспрепятствовать размежеванию.

Александр Аксененок:
Сирийское уравнение: в поисках формулы решения

Москва вновь продемонстрировала умение и желание вести многостороннюю и многоплановую дипломатию в регионе, работая со всеми вовлеченными игроками в отдельности и в различных конфигурациях. Не менее важно и то, что мы доказали, что для нас военная сила инструментальна, а не имманентна нашей идентичности, как это имеет место в случае с Америкой. Элемент такой имманентности был у СССР (вторжение в Чехословакию и война в Афганистане), но речь шла об идеологическом искажении подлинного образа России.

Наиболее пострадавшей из внешних игроков стороной являются американцы, а точнее элиты, противостоящие Трампу. На почве сирийского кризиса они объединились (это относится и к «тихому сопротивлению» в рядах самой Администрации) в попытке «стоять на смерть», чтобы не допустить успеха сторонников Трампа на промежуточных выборах в Конгресс в начале ноября. Если этот тренд подтвердится, тогда надо готовиться к его второму сроку (на выборах 2020 г.) и тому, что его наследие будет носить долговременный характер с соответствующей сменой элит. Главным инструментом дискредитации президента был избран курс на силовое вмешательство в Сирии — вопреки всем его предвыборным обещаниям. Теперь получилось с точностью до наоборот: Трамп может записать на свой счет то, что сработало его предупреждение Москве и Дамаску по Идлибу (о ситуации в Америке см. материал Дмитрия Новикова на сайте журнала «Россия в глобальной политике»). Надо полагать, отсюда крайне осторожная реакция Вашингтона и других западных столиц, но не приветствовать дипломатию не получается, пусть даже с вытянутыми лицами.

Мы, разумеется, исходили из интересов самого сирийского урегулирования, причем в условиях резкого виража в сирийской политике Администрации. Как стало известно региональным СМИ, в июне в Дамаске состоялась секретная встреча американских представителей с сирийцами. США добивались трех вещей: свертывания иранского военного присутствия в Сирии, допуска своих компаний к разработке энергоресурсов к востоку от Евфрата и передачи информации о погибших террористах и тех, кто остался жив и может представлять опасность за пределами Сирии. В ответ они обещали свернуть свое присутствие на востоке Сирии, включая Эт-Танф. Переговоры провалились. Затем последовала встреча президентов Путина и Трампа в Хельсинки. Однако в середине августа Вашингтон резко поменял курс: возникла тема «химинцидента» и пошли угрозы об «ответе» на любое полномасштабное наступление на Идлиб, включая опцию («на столе у президента») удара по российским военным в Сирии.

Наш дипломатический успех надо рассматривать в более широком региональном контексте и с учетом его динамики. Понятно, что укрепились отношения между Москвой и Анкарой, находящейся под санкциями США в том числе под предлогом закупки наших С-400, уже не говоря об откровенных попытках американцев обвалить турецкую экономику. Турок поддерживает Катар, эмир которого подарил Эрдогану представительский «Боинг». Турки, в свою очередь, поддерживают Катар в его конфликте с саудовцами и эмиратцами. Анкара и Доха выступают против конфронтации с Тегераном. В исламском мире они поддерживают «братьев-мусульман», за которыми может быть будущее в плане модернизации ислама. Уже можно судить о том, что провалилась попытка развернуть Ирак против Ирана, что грозит тем, что американцев попросят из этой страны и их военные будут изолированы на востоке Сирии с иракской стороны.

Виталий Наумкин:
Сирийские сюрпризы

Судя по сообщениям региональных СМИ, США разыгрывают гамбит с палестинским урегулированием. Территория Газы может быть увеличена в три раза за счет территориального размена между Египтом и Израилем на Синае. Дело ведется к созданию конфедерации Газы, Восточного и Западного берегов р. Иордан под эгидой Аммана, за которым останутся вопросы внешней политики и обороны. Египтяне будут присматривать за палестинцами в Газе, иорданцы — в других составных частях конфедерации. Статус палестинских беженцев фактически будет упразднен. Вопрос Иерусалима сведется к статусу исламских святынь, которые находятся под покровительством короля Иордании (попытки потянуть здесь одеяло на себя недавно предприняли КСА и ОАЭ). Такое урегулирование грозит стать смертельным ударом по саудовской династии, которая никак не может осуществить переход от теологического государства к политическому (реформы буксуют, продажу акций АРАМКО заветировал король, дабы не делать эту компанию прозрачной для собственных граждан). Крах КСА будет означать, что вся легко добываемая нефть региона окажется в руках шиитских государств (Восточная провинция КСА населена шиитами), а вопрос о коллективном контроле за исламскими святынями Королевства откроет блестящее окно возможностей для Анкары ввиду ее «нео-оттоманских» амбиций.

В целом встает общий вопрос о будущей реконфигурации региона и о том, кто будет стоять на правильной стороне истории. Последний будет решаться дипломатией, а не силой, и сирийскую «разминку» нашей дипломатии, наверное, надо рассматривать под этим углом. Уместно сравнение между Римом и Византией, которая пережила Западную Римскую империю (образец для американской элиты) на одну тысячу лет именно благодаря дипломатии.

Нельзя забывать и о более широких геополитических последствиях происходящего на Ближнем Востоке. Так, в 2015 году исход сирийцев с турецкой территории в страны Евросоюза, что привело к его дестабилизации (с темой миграции связаны нынешние слухи об отставке главы контрразведки ФРГ), имел все следы манипулирования со стороны Анкары, добивавшейся таким образом поддержки ЕС своей идеи создания «безопасной зоны» в Сирии (сейчас такая зона создается, но с российским участием и на российских условиях). В Идлибе сосредоточены боевики-уйгуры, что делает Китай более чем заинтересованной стороной в сирийском вопросе, включая санацию этого анклава. Фон усложняют новые тарифные ограничения Вашингтона на китайские товары и декларируемый Пекином отказ вести с американцами какие бы то ни было переговоры по торговым делам на их условиях. На подходе американские санкции против ЕС в связи с Ираном. Словом, вокруг региона формируются два геополитических блока, отражающих его прошлое и его будущее. Россия явно смотрит в будущее и делает это в хорошей компании.