«Сирийский Сталинград» может стать первым этапом политического решения конфликта

«Башар Асад победил в войне», — именно этот тезис проходит практически через все публикации в СМИ после того, как 28 ноября 2016 г. северо-восточные районы города Алеппо были взяты под контроль правительственными силами Сирии. «Зачистка» Алеппо, удержание его и проведение дальнейших действий в сторону Идлиба потребуют колоссальных усилий от правительственных сил, которым предстоит еще восстанавливать САР. Учитывая, что территория Сирии стала ареной для прокси-войн, есть большая вероятность, что ставка только на боевые действия приведет к еще более глубокой интеграции «умеренных» групп с террористическими, радикализации суннитского населения и переходу к диверсионным методам борьбы.

«Башар Асад победил в войне», — именно этот тезис проходит практически через все публикации в СМИ после того, как 28 ноября 2016 г. северо-восточные районы города Алеппо были взяты под контроль правительственными силами Сирии. «Зачистка» Алеппо, удержание его и проведение дальнейших действий в сторону Идлиба потребуют колоссальных усилий от правительственных сил, которым предстоит еще восстанавливать САР. Учитывая, что территория Сирии стала ареной для прокси-войн, есть большая вероятность, что ставка только на боевые действия приведет к еще более глубокой интеграции «умеренных» групп с террористическими, радикализации суннитского населения и переходу к диверсионным методам борьбы.

Многие западные, а тем более российские эксперты расценили успехи Б. Асада как переломный момент в войне, назвав ее «сирийской Сталинградской битвой» и «началом конца» оппозиции. И всерьез заговорили о том, что при деятельном участии российских военных режиму удалось реформировать сирийские ВС и активно вовлечь в непосредственную боевую деятельность различные отряды местной самообороны.

Согласно заявлению Министерства обороны России, из деблокированных районов города было выведено более 80 тыс. сирийцев. Из них, как отметил начальник главного оперативного управления генштаба Вооруженных сил России генерал-лейтенант Сергей Рудской, «647 членов незаконных вооруженных формирований, из которых 630 были отпущены», а в отношении 17 проводились проверочные мероприятия.

Если следовать этой логике, то вскоре Алеппо должен окончательно пасть под натиском сирийской армии и шиитского интернационала, а повстанцы — выйти в провинцию Идлиб. После чего начнется неспешная зачистка оставшихся анклавов оппозиции на западе Сирии и движение на восток страны — в области, контролируемые «Исламским государством». Однако оппозиция продолжает сопротивление: отбиты попытки наступления на сирийской армии и шиитских формирований на район Шейх-Саид, сбит самолет L-39, но при этом 3 декабря были потеряны районы Карм аль-Тарраб и Тарик аль-Баб, 4 декабря — территории Карм аль-Джазмати, Карм аль-Мьяссар, Карм Аль-Таххан. Развернулись бои за территорию глазной больницы. В итоге правительственные силы все ближе подходят к территории Старого города, а районы севернее его, вероятно, будут «сданы» оппозицией. Как заявили в Минобороны России, по состоянию на 4 декабря под контроль правительства САР перешли 30 кварталов восточной части Алеппо, что «составляет более 52% территории города».

Находящиеся в «кольце» оппозиционные фракции по-прежнему обещают не думать о капитуляции и мобилизовать в свои ряды население. А главное — преодолеть разногласия. С этой целью коалиция 1 декабря официально объявила об изменении своего названия с «Фатх Халеб» на «Джейш Халеб» (хотя есть слухи, что данный шаг — всего лишь ребрендинг одной из ведущих групп «аль-Джабха аль-Шамия», обоснованный попытками увеличить свою роль в Алеппо).

Тем не менее сирийский конфликт ни в коем случае нельзя воспринимать в черных и белых тонах, в духе «наши победили, и теперь заживем». Как ни странно, переход Алеппо под контроль армии САР отнюдь не упростит ситуацию.

Алеппский «мыльный пузырь»

Антиправительственные экстремистские
организации в Сирии.
Краткий обзор основных группировок и
лидеров

Дамаск и Тегеран не заинтересованы в политическом решении сирийского кризиса. К безоговорочной заинтересованности их могла бы склонить непосредственная угроза падения режима, но после российского вмешательства такой опасности нет. Однако нынешние эффективные действия просирийской коалиции в Алеппо — вовсе не ее 100% заслуга. Можно сколько угодно рассуждать о спешном реформировании российскими военными специалистами армии Б. Асада и количестве проиранских шиитских иностранных формирований, стабилизирующих режим, но факт остается фактом — Дамаск и компания воюют так, как им это позволяет оппозиция.

В реальности решительный удар по повстанцам в Восточном Алеппо нанесла Турция, которая еще летом 2016 г. начала перетягивать группы, в том числе отряды альянса «Фатх Халеб», для участия в операции «Щит Евфрата». Анкара обещала денежное вознаграждение (зарплату в 400 долл.), защиту от налетов ВВС Сирии и — главное — то, что на территориях, которые войдут в буферную зону, будут сформированы институты власти, неподконтрольные Дамаску.

По данным источников автора в рядах сирийской оппозиции, численность повстанцев в Восточном Алеппо последние месяцы была намеренно завышена — для успешного удерживания районов. То есть в реальности она составляет не 8 тыс. бойцов, а в два раза меньше. Соответственно, озвучиваемая с различных площадок численность «ан-Нусры» (сейчас «Джебхат Фатх аш-Шам») также не соответствует действительности: даже в момент свободного доступа в город она не превышала 150 человек. Но даже мелкие отряды «ан-Нусры» способны вносить сумятицу в ряды «умеренных» групп внутри «кольца». 4 декабря 2016 г. боевиками группировки был неожиданно атакован и захвачен совместный штаб «Файлаг аш-Шам» и «Джейш аль-Ислам» внутри Алеппо.

Таким образом, блокированная оппозиция ограничена в ресурсах, а раздор среди группировок вне «котла» (по данным источников, объясняемый попытками размежевания Сирийской свободной армии от «ан-Нусры») не позволяет им провести успешную операцию по разблокированию города, как это получилось в августе. Существенно снизилась активность боевых действий на юго-западе Алеппо и в Хаме, что позволяет режиму концентрироваться на сжимании «кольца». Если умеренная и радикальная оппозиция, которую практически невозможно разделить в условиях необходимости ведения войны против единого противника, предпримет серьезные действия в вышеназванных районах, то правительственные силы не смогут быстро взять оставшиеся районы Алеппо. К слову, не менее шести групп повстанцев из северо-восточных районов Алеппо 28 октября на самом деле сдались не режиму, а курдам из квартала Шейх Максуд, откуда затем были переправлены в Идлиб и на юг Алеппо. Подобный шаг объясняется не только опасениями оппозиционеров расправы над собой, но и их особыми отношениями с местными курдами: есть данные, что последние до недавнего времени обеспечивали повстанцев припасами.

Опора на земле

REUTERS/Alaa Al-Marjani
Анна Батюченко:
Ближневосточный цугцванг

Не вызывает сомнений тот факт, что форсирование наступательных действий в Восточном Алеппо напрямую связано с фактором США и переходным периодом после выборов президента. Взятие ключевого города позволит говорить с новой американской администрацией, находясь на более выгодных позициях. Хотя, конечно, есть риск переборщить и с самого начала затруднить диалог. Как показала практика, Москва предпочитает использовать метод кнута и пряника для более эффективных переговоров, при этом все же склоняясь к политическому решению сирийского конфликта. Введением гуманитарных пауз и выводом оппозиции в Идлиб было продемонстрировано, что «стирать с лица земли Алеппо» Кремль не собирается. А раз так, то нужен компромисс.

Существуют альтернативные варианты решения «алеппского котла», реализация которых позволит продемонстрировать гибкость не только Москве, но и Дамаску, а следовательно, — его готовность налаживать диалог с ключевыми участниками гражданской войны, что важно в том числе и для последующего привлечения инвестиций для восстановления разрушенной страны. Предоставление амнистии повстанцам – один из верных шагов в данном направлении.

30 ноября 2016 г. состоялся третий телефонный разговор между В. Путиным и Р. Эрдоганом за последнюю неделю — 25 и 26 ноября они также обсуждали ситуацию в Сирии. Как отметили источники Reuters в Анкаре, лидеры России и Турции говорили по телефону ни много ни мало о необходимости прекращения огня. На следующий день Financial Times сообщила, что сирийская оппозиция при поддержке Турции в Анкаре в обход США начала переговоры с Россией о прекращении боев в Алеппо. По другой информации, первый раунд переговоров прошел 24 ноября и был посвящен не только формированию переговорного комитета для эвакуации гражданских лиц из Алеппо, но и варианту допуска местного совета управления городом в обмен на вывод оттуда «ан-Нусры». Увидеть работу такой структуры можно на примере функционирования «Военного совета Манбидж», сформированного для «нейтральной окраски» из некурдских представителей «Демократических сил Сирии». Глава МИД России Сергей Лавров и представитель Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил Сирии (НКОРС) Самир Нашар 1 декабря подтвердили, что Москва ведет переговоры с сирийской вооруженной оппозицией при посредничестве Турции. Заявление представителя Высшего комитета по переговорам сирийской оппозиции Наасана аль-Ага о том, что он такой информацией не располагает, может объясняться целым рядом причин, одна из которых – разница во взглядах некоторых представителей ВКП и НКОРС (в том числе и на оппозиционные группировки типа «Джейш аль-Ислам»).

REUTERS/Vadim Savitsky
Алексей Хлебников:
Что Россия выиграла в Сирии?

Источники отмечают: оппозиция в Алеппо в настоящее время рассматривает предложенные ей варианты. Сложность торга состоит не только в том, чтобы принять условия внешних игроков. Вариантом договоренностей может быть как частичный вывод группировок, входящих в «Джейш Халеб», из Восточного Алеппо в турецкую буферную зону, так и их перемещение из Идлиба, где они также представлены.

Тем временем в турецком Газиантепе резко активизировалась деятельность сирийского временного правительства (орган Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил (НКОРС)). Под руководством Джавада Абу Хатаба проходят заседания с участием совета провинции Алеппо и представителей от осажденных районов города.

Напомню, что Сергей Лавров заявлял в начале октября о возможности формирования «совместных органов правопорядка» в Алеппо из правительственных правоохранительных структур, полиции и вооруженных оппозиционеров при условии, если они отмежуются от «ан-Нусры».

В России об этом публично особо не говорят, но на данный момент светской сирийской оппозицией сформировано более 400 административных советов на неподконтрольных режиму территориях. Заявления Дамаска в духе «каждый дюйм земли должен быть освобожден» кажутся оторванными от реальности, учитывая изменения, произошедшие почти за шесть лет войны, — деформацию структуры управления страной, явную неспособность центрального правительства контролировать периферийные районы, утрату доверия большого процента суннитского населения, ликвидацию сети агентов и информаторов, худо-бедно стабилизирующих систему до начала войны.

Конечно, неверно представлять происходящее в Сирии как борьбу суннитов, составлявших до войны 75% населения страны, против угнетающего их алавитского меньшинства и шиитов. Некоторые суннитские кланы в правительственной зоне, несмотря на то, что сунниты на повстанческих территориях называют их «отступниками», поддержали и продолжают поддерживать Б. Асада. Это, наряду с другими факторами, способствовало выживанию режима. Однако процент суннитов, сохраняющих лояльность режиму, не идет в сравнение с процентом, поддерживающих те или иные оппозиционные группировки, – это хорошо видно на карте боевых действий.

REUTERS/Rodi Said
Софья Денисова:
Военная интервенция Турции в Сирию

В этом смысле компромисс со светской оппозицией, которая имеет влияние как минимум на 64 группы «на земле», был бы выходом из ситуации и позволил бы сконцентрировать силы на борьбе с «халифатом», который резко выделяется по своим боевым качествам и дисциплине по сравнению с другими группировками, и «ан-Нусрой» в Латакии, Идлибе, Хаме, под Алеппо и на юге страны. Тем более что тенденция к объединению групп ССА наметилась даже в провинции Дераа, где 4 декабря четыре «бригады» ССА («Джейш Ярмук», «Мухаджирин валь-Ансар», «Бригада Хасан бин Али» и «Джейш Муатаз Билях») объединились в одну «революционную армию». Повсеместный «слив» ССА «ан-Нусры» спровоцировал бы вступление ее бойцов в ИГ и перемещение их на восток страны, где с «халифатом» как раз и можно бороться «широкой международной коалицией», о которой давно говорит Москва.

Только «зачистка» Алеппо, удержание его и проведение дальнейших действий в сторону Идлиба потребуют колоссальных усилий от правительственных сил, которым предстоит еще восстанавливать САР. Но приведет ли это к стабильности – вопрос. Учитывая, что территория Сирии стала ареной для прокси-войн, есть большая вероятность, что ставка только на боевые действия приведет к еще более глубокой интеграции «умеренных» групп с террористическими, радикализации суннитского населения и переходу к диверсионным методам борьбы. Главная проблема — убедить в этом режим Б. Асада, склонить его к реальным переговорам и политическому компромиссу не после того, как «боевики по всей Сирии обратятся в бегство», а уже сейчас.