Сирия и Турция в поисках компромисса: прагматизм против старых обид

Трехсторонняя встреча министров обороны и глав разведок России, Турции и Сирии, состоявшаяся в Москве 28 декабря, стала значимым событием в преодолении более чем 10-летней неприязни между Дамаском и Анкарой, возникшей во время сирийской гражданской войны. Поэтому 2023 год может оказаться прорывным для сирийского урегулирования, перезапуска мирного процесса и для того, чтобы приблизить сирийский народ к миру, а Анкару и Дамаск — к восстановлению отношений.

Вторым шагом на пути к нормализации отношений двух стран может стать официальная встреча глав МИД Сирии и Турции, которая находится на стадии согласования. Глава турецкого внешнеполитического ведомства М. Чавушоглу не исключил, что переговоры могут состоятся в конце января или начале февраля. Но последние сообщения официальных турецких представителей указывают на более поздние сроки — конец февраля.

Третий и самый важный шаг — саммит глав государств Сирийской Арабской и Турецкой республик будет во многом зависеть от итогов встречи министра иностранных дел Турции М. Чавушоглу с его сирийским коллегой Ф. Микдадом.

В то же время, если контакты между Р. Эрдоганом и Б. Асадом так и не состоятся, то процесс восстановления связей Анкары и Дамаска может все равно успешно продвигаться. Для этого встречи между главами министерств обороны, МИД и спецслужб двух стран должны приобрести постоянный характер. Заявление турецкого министерства обороны указывает, что подобная перспектива вполне реальна.

С другой стороны, первый шаг на пути восстановления связей между Сирией и Турцией может оказаться и единственным в обозримой перспективе, так как существует много факторов, способных воспрепятствовать дальнейшему процессу нормализации. К таковым можно отнести и позицию Соединенных Штатов, которые могут оказать влияние на Турецкую Республику, идя навстречу некоторым турецким пожеланиям, касающимся, например, замороженных поставок вооружений, что приведет к снятию с повестки дня тех вопросов, которые крайне негативно воспринимаются в Вашингтоне. Это, в частности, касается контактов между Анкарой и Дамаском. Или же могут быть выдвинуты новые инициативы по примирению Турции с «сирийскими курдами».

Трехсторонняя встреча министров обороны и глав разведок России, Турции и Сирии, состоявшаяся в Москве 28 декабря, стала значимым событием в преодолении более чем 10-летней неприязни между Дамаском и Анкарой, возникшей во время сирийской гражданской войны. Поэтому 2023 год может оказаться прорывным для сирийского урегулирования, перезапуска мирного процесса и для того, чтобы приблизить сирийский народ к миру, а Анкару и Дамаск — к восстановлению отношений.

Дорожная карта нормализации

Иван Бочаров:
Предметы торга

Президент Турецкой Республики Р. Эрдоган 15 декабря заявил, что в ходе телефонного разговора с президентом России В. Путиным предложил провести встречу лидеров Турции, России и Сирии, а до этого — встречу глав минобороны, МИД и разведслужб. По словам турецкого лидера, «в политике не бывает обид», имея ввиду сложный характер его взаимоотношений с сирийским президентом Б. Асадом. При поддержке и посредничестве российской стороны, оказавшей необходимое воздействие на Дамаск, пожелания турецкого президента обрели реальные очертания и были преобразованы в план действий.

Первый шаг этой пока что весьма общей дорожной карты был уже осуществлен. Это касается упомянутой предновогодней встречи в Москве министров обороны и разведслужб России, Сирии и Турции.

Второй шаг — официальная встреча глав МИД Сирии и Турции, которая находится на стадии согласования. Глава турецкого внешнеполитического ведомства М. Чавушоглу не исключил, что переговоры могут состоятся в конце января или начале февраля. Но последние сообщения официальных турецких представителей указывают на более поздние сроки — конец февраля.

Третий и самый важный шаг на пути нормализации отношений двух стран — саммит глав государств Сирийской Арабской и Турецкой республик будет во многом зависеть от итогов встречи министра иностранных дел Турции М. Чавушоглу с его сирийским коллегой Ф. Микдадом.

В то же время, если контакты между Р. Эрдоганом и Б. Асадом так и не состоятся, то процесс восстановления связей Анкары и Дамаска может все равно успешно продвигаться. Для этого встречи между главами министерств обороны, МИД и спецслужб двух стран должны приобрести постоянный характер. Заявление турецкого министерства обороны указывает, что подобная перспектива вполне реальна.

«Достигнута договоренность о продолжении встреч в трехстороннем формате для обеспечения и поддержания стабильности в Сирии и регионе в целом», — пояснили в пресс-службе минобороны Турции по итогам трехсторонней встречи в Москве.

С другой стороны, первый шаг на пути восстановления связей между Сирией и Турцией может оказаться и единственным в обозримой перспективе, так как существует много факторов, способных воспрепятствовать дальнейшему процессу нормализации. К таковым можно отнести и позицию Соединенных Штатов, которые могут оказать влияние на Турецкую Республику, идя навстречу некоторым турецким пожеланиям, касающимся, например, замороженных поставок вооружений, что приведет к снятию с повестки дня тех вопросов, которые крайне негативно воспринимаются в Вашингтоне. Это, в частности, касается контактов между Анкарой и Дамаском. Или же могут быть выдвинуты новые инициативы по примирению Турции с «сирийскими курдами» [1].

Срыв усилий по сближению Сирии и Турции может произойти и из-за озвучиваемых сирийской стороной и невыполнимых для Анкары в настоящий момент требований в качестве условий начала восстановления связей.

Требования и интересы Дамаска

Сирия обусловливает запуск процесса нормализации отношений с Турцией рядом условий. Так, в качестве предварительного шага для встречи министров иностранных дел называется вывод всех турецких сил с севера Сирии.

Однако подобные ультиматумы, касающиеся прекращения турецкой оккупации, не только не могут быть приняты Турцией, но и несколько оторваны от реальности, если рассматривать турецкое присутствие в Сирии по существу, а не через призму популистских заявлений.

Во-первых, нахождение турецких войск в сирийском Идлибе в целом легитимно, так как решение о вводе в этот регион турецких войск для создания наблюдательных пунктов было принято на шестом раунде переговоров в Астане. Пока что ни одна из стран — участниц «астанинской тройки», куда входят Россия, Турция и Иран, не отказалась от этого положения, а согласно договорённостям, присутствие вооруженных сил трех государств в зоне деэскалации продлевается автоматически до тех пор, пока какая-либо из сторон не выскажется против. Пока же против никто так и не выступил. При этом и сам Дамаск также приветствовал эти соглашения «шестой Астаны».

Кроме Идлиба территорией Сирии, которую можно считать оккупированной Турцией, является регион Северный Алеппо и зоны турецких операций «Оливковая ветвь», «Щит Евфрата» и «Источник мира». Вооруженные силы Турции без какой-либо санкции со стороны сирийских властей участвовали в этих операциях на сирийской земле против «сирийских курдов» и ИГ [2].

Вместе с тем после окончания военных кампаний турецкие войска были выведены, а эти регионы в настоящее время контролируются силами сирийском оппозиции из Сирийской национальной армии (СНА). Скорее, здесь можно говорить о турецком «протекторате» над этими оппозиционными районами, нежели о прямой оккупации. Конечно, если сирийские правительственные войска захотят атаковать их, то Турция вмешается на стороне оппозиции. Кроме того, Анкара реализует здесь различные экономические программы и оказывает местной оппозиционной администрации финансовую и иную поддержку.

Тем не менее турецкие войска появляются на этой части сирийской территории и разворачивают временные наблюдательные пункты. Однако цель этого присутствия — совместное с российскими военными патрулирование приграничной зоны, что предусмотрено Сочинским меморандумом 2019 г.

Иван Бочаров:
Сирийская партия

В то же время, с точки зрения правительства Асада, никакой оппозиции в этих районах нет, а есть только турецкие наемники. В чем-то подобная позиция соответствует действительности, так как СНА существуют за счёт турецкого финансирования. Тем не менее вопрос будущего СНА, как и всей оппозиции, гораздо сложнее и не может быть решен в рамках концепции «нет турецкой оккупации». Подобные требования сирийской стороны, скорее, популистские и не способны приблизить решение. Другое дело, что и обращены они, видимо, в большей степени к сирийской внутренней аудитории. По крайней мере, на это хотелось бы надеется. Тем более, что нормализация отношений с Анкарой несет в себе и безусловные выгоды для правительства Асада.

В частности, восстановление сирийско-турецких связей позволит открыть «окно возможностей», чтобы вернуть сирийской власти легитимность на международной арене. Турция не только член блока НАТО, но и влиятельный ближневосточный и даже внерегиональный игрок, восстановление связей которого с САР может стать триггером для того, чтобы и иные государства последовали примеру Анкары.

В числе таковых могут быть и Катар, и ПНЕ Ливии, которые считаются близкими союзниками Турции. Это касается и Эр-Рияда, который дистанцируется от шагов навстречу Дамаску, в том числе из-за опасений потерять поддержку среди мусульманских сообществ и организаций в различных странах. Но после того, как Анкара — наиболее последовательный противник Асада — протянет ему руку, КСА уже может не беспокоиться, что сближение с Сирией подорвет ее позиции среди мусульман, враждебно относящихся к сирийскому правительству. Саудовская Аравия рассматривала Турцию в качестве своего конкурента за влияние в исламском мире и опасалась делать шаги навстречу Дамаску, которые могли бы ослабить ее позиции.

Кроме того, восстановление связей с Турцией, позволит САР прорвать многолетнюю экономическую блокаду и открыть границы. Сирия вновь может стать наиболее удобным и коротким сухопутным маршрутом, связывающим Анатолию с Аравийским полуостровом и будет пользоваться всеми логистическими преимуществами. Несмотря на «закон Цезаря» [3] и западные санкции, Сирия благодаря наличию общей границы с Турцией и «серых зон», которыми какое-то время будут оставаться оппозиционные анклавы, сможет обеспечить «теневой» импорт необходимых товаров, получить которые мешают санкции. Это даже может касаться и топлива, нехватку которого остро испытывает Дамаск.

Определенные позитивные подвижки на экономическом направлении, в качестве некоего аванса на пути нормализации связей, уже стали проявляться. Так, по словам наблюдателей, радикальные группировки, которые контролируют северо-западные районы Сирии, начали убирать некоторые заграждения, препятствующие транспортному сообщению между правительственными территориями и оппозиционными анклавами. Открытие экономических шлюзов может оказаться одним из наиболее важных подходов, способных подтолкнуть Дамаск к сближению с Анкарой. То есть деловое взаимодействие способно обеспечит почву и для политической «оттепели».

Интересы Анкары

Президент Р. Эрдоган, выступив с предложениями о начале восстановления связей с Сирией, уже добился определенных результатов, отобрав соответствующую повестку у оппозиции, что особенно актуально в преддверие всеобщих выборов в стране, запланированных на 14 мая 2023 г. Внутриполитические оппоненты главы Турции включали положение о восстановлении связей с Сирией в качестве одного из своих предвыборных обещаний.

Турецкий лидер также рассчитывает на то, что, начав диалог с Дамаском, он сможет обеспечить безопасность границ, обойдясь без проведения сухопутной военной операции против «сирийских курдов». С одной стороны, начало наступления на курдские формирования казалось практически неизбежным после ноябрьского теракта в Стамбуле, однако эта военная кампания была бы сопряжена с большими рисками, с учетом неготовности к ней сирийских союзников Турции из Сирийской национальной армии, группировки которой оказались вовлечены в междоусобную борьбу.

Поэтому, если сами правительственные войска смогут установить полный контроль над районами Тель-Рифаат, Манбидж и Айн-аль-Араб (Кобани) и разоружить или вытеснить оттуда курдские лево-радикальные формирования, то это вполне устроит администрацию Эрдогана, позволит ей отчитаться о решении проблемы присутствия враждебных Турции сил в этих районах дипломатическими методами, сохранив жизни турецких солдат.

Кроме того, фрагментация и ослабление СНА, которую вряд ли теперь можно считать надежным «щитом», вынуждает Турцию искать иные гарантии собственных вложений в свои «протектораты» в САР для того, чтобы начать массовое возвращение туда сирийских беженцев. Прямой диалог с Дамаском мог бы позволить снять напряжение в этих регионах, добиться полного прекращения огня и исключить удары по этим районам со стороны сирийских сил и их союзников, которые делают возвращение сирийских беженцев рискованным предприятием. В дальнейшем же может быть запущен процесс постепенной интеграции оппозиционных вооруженных формирований в правительственные войска, что также будет отвечать интересам Анкары.

Кирилл Семенов:
Последствия теракта в Стамбуле: что ждет Турцию и ее соседей

Содержание Турцией оппозиционных районов в Сирии обходится примерно в 2 млрд долларов в год. В свою очередь, правительство заявляет, что оно потратило не менее 40 млрд долларов на более чем 3,7 млн сирийцев, проживающих в Турции. Оппозиция утверждает, что реальная сумма, потраченная на беженцев, может быть в пять раз больше.

Поэтому вопрос нормализации отношений между Анкарой и Дамаском будет привязан к решению проблемы сирийских беженцев и сохранит актуальность вне зависимости от того, кто окажется у власти по итогам выборов. Кроме того, опасения Турции по поводу появления на ее границах еще одного поддерживаемого Западом курдского государства перевешивают все другие опасения, касающиеся и возможных издержек от сближения с Дамаском. Анкара будет стремиться обезопасить себя от угрозы со стороны курдских лево-радикальных формирований и находить взаимопонимание с сирийским правительством.

В то же время, если сирийское правительство отвергнет подобные турецкие инициативы и будет продолжать выдвигать ультимативные требования, с большой долей вероятности вместо поиска путей решения вопроса ограничения турецкого присутствия в САР и иных компромиссов, Анкара, наоборот, расширит зону своей оккупации, проведя еще одну военную операцию на сирийской территории. Проблемы беженцев и курдская угроза будут довлеть над турецкими властями и требовать решения будь то путем диалога с Дамаском, либо конфронтации с ним. Выбор остается за сирийской стороной.

Интересы Москвы

Параллельно с запуском Астанинского процесса в 2017 г. Россией, Ираном и Турцией и началом конкурентного партнерства между Анкарой и Москвой президент В. Путин выступал за необходимость поиска компромисса между президентами Б. Асадом и Р. Эрдоганом.

Еще в январе 2019 г. глава МИД РФ С. Лавров призвал Турцию и Сирию вспомнить об условиях Аданского соглашения от 1998 года и выработать на его основе компромиссное решение по сирийскому северо-востоку. Данное соглашение вновь стало упоминаться в ходе турецкой операции «Источник мира» осенью 2019 г. в качестве способа урегулирования отношений между Анкарой и Дамаском. Тогда Россия еще раз заявила о готовности содействовать исполнению Аданского соглашения. А уже в начале 2020 г. в Москве успешно прошла негласная встреча директора Бюро национальной безопасности САР генерал-майора Али Мамлюка и директора турецкой разведки Хакана Фидана. Тем не менее тогда какого-либо прорыва достичь не удалось.

В настоящее время на фоне проведения СВО для России налаживание сирийско-турецких отношений и возможное последующее урегулирование в Сирии с интеграцией «сирийских курдов» и оппозиционных формирований в официальные сирийские структуры не только укрепило бы положение Дамаска на международной арене, но и позволило бы высвободить Москве военные и экономические ресурсы.

Каких-либо жизненно важных интересов у России для участия в урегулировании ситуации вокруг Идлиба или на северо-востоке Сирии нет. Но участие в операциях на этих направлениях отвлекают силы и средства и создают риски в отношениях между Москвой, с одной стороны, и Дамаском и Анкарой — с другой, когда Сирия и Турция оказывались близки к прямому военному столкновению, не имея прямых каналов связи. Поэтому для России было бы желательно, чтобы сирийское и турецкое руководство напрямую решали все острые вопросы, возникающие между ними.

В то же время, если нормализация отношений между Дамаском и Анкарой продвинется достаточно далеко, у России будет возможность еще больше усилить свои позиции в Сирии. Речь может идти о посреднической роли Москвы в интеграции сирийских оппозиционных и курдских формирований в состав сирийских вооруженных сил по примеру того, как это произошло на юге Сирии в Дараа и Кунейтре, где процесс примирения под российской эгидой был запущен летом 2018 г.

Если Россия сможет сформировать из повстанческих и курдских формирований соединения аналогичные 8-й бригаде Пятого корпуса, состоящие из примиренных повстанцев и взять кураторство над ними, это даст в руки Москвы серьезный рычаг влияния в САР. Разговоры о подобном сценарии ведутся уже несколько лет и о его серьезности свидетельствуют заявления ряда оппозиционных группировок. Например, фракция сирийских повстанцев «Файлак аль-Шам» из Идлиба хотя и была вынуждена опровергать в 2019 г. свое участие в переговорах по присоединению к создаваемому под эгидой России Шестому корпусу (который якобы должен был также стать пророссийским формированием подобным Пятому корпусу), но само по себе наличие такого заявление может свидетельствовать о реальности таких намерений.

Возможные контрмеры США, «сирийских курдов» и оппозиции

Кирилл Семенов:
Турецкие «протектораты» в Сирии: управление и интеграция

Вашингтон, несмотря на резкое отношение к инициативе Р. Эрдогана в отношении Асада, готов сделать достойное предложение Анкаре. Так, 12 января администрация Дж. Байдена уведомила комитеты по иностранным делам Сената и Палаты представителей о своем намерении продать сорок истребителей F-16 последней модификации Турции. Несмотря на оппозицию, выраженную председателем сенатского комитета по иностранным делам Робертом Менендесом, который в письменном заявлении отверг эту сделку, «пока Турция выступает против вступления Швеции и Финляндии в НАТО, игнорирует демократические стандарты и права человека и провоцирует своих соседей-членов НАТО», администрация Байдена может найти приемлемый выход в том случае, если Турция пойдет на какие-либо уступки, в том числе это может касаться и отказа от восстановления связей с САР.

Для Соединенных Штатов сближение Анкары и Дамаска достаточно чувствительный вопрос. В частности, по словам старшего советника по Сирии, Ближнему Востоку и Северной Африке Института мира США (USIP) Моны Якубян, теперь Соединенным Штатам следует предвидеть изменение динамики сил в сирийском конфликте: «Это означает планирование возможности совместной работы Турции, России и режима для вытеснения войск США с северо-востока Сирии, а также возможность интенсификации столкновений между Израилем и Ираном в Сирии».

В свою очередь основные союзники США в Сирии «сирийские курды» в лице Сирийского демократического совета (политического крыла Демократических сил Сирии/SDF), формирующего Автономную администрацию Севера и Востока Сирии (ААСВС), в ответ на трехсторонние переговоры России, Сирии и Турции 30 декабря 2022 г. сделали заявление, в котором осудили трехсторонние переговоры в Москве и призвали всех «свободных сирийцев объединить силы революции и оппозиции перед лицом тирании и продавцов сирийской крови на алтаре своих интересов».

Подобные призывы к сирийской оппозиции со стороны «сирийских курдов» к объединению не следует оставлять без внимания. В частности, еще в августе 2022 г. стало известно, что государства возглавляемой США так называемой международной коалиции по борьбе с ИГ прилагают усилия, чтобы лишить оппозицию поддержки Анкары. В обмен на это оппозиции обещают дать возможность сохранить контроль над территориями, на которых они действуют в настоящее время, вероятно, за исключением Идлиба. По некоторым данным, участники международной коалиции тогда уже якобы связались с сирийской оппозицией и довели до неё, что Турция намерена отказаться от её поддержки ради нормализации отношений с сирийским правительством.

Один из вариантов, который предлагают оппозиции Соединенные Штаты предусматривает объединение районов, находящихся под контролем «сирийских курдов» и Сирийской национальной армии. При этом США и их союзники окажут новой объединенной с сирийскими курдами оппозиции широкую поддержку, в том числе и для получения международного признания.

Кроме того, оппозиционный Сирийский исламский совет, куда входят наиболее авторитетные религиозные деятели сирийской оппозиции, часто выступающий в качестве неформального «рупора» для трансляции «неудобных» мнений от имени всей оппозиции, в своем заявлении в июле 2022 г. подверг критике слова М. Чавушоглу о том, что районы Тель-Рифаат и Манбидж, где Турция планирует провести военную операцию, могут перейти под контроль сирийского правительства в Дамаске, и что это будет решением проблемы находящихся там курдских радикальных группировок, угрожающих Анкаре. По мнению сирийских исламских ученых, ни в коем случае нельзя дать возможности Асаду вернуть эти территории.

Собственно и сообщения о трехсторонней встрече в Москве были встречены в оппозиционных районах массовыми антитурецкими протестами.

1. «Сирийские курды» указаны в кавычках, так как речь идет не о курдском населении Сирии, которое придерживается различных политических взглядов и позиций, а о тех силах, которых стало принято отождествлять с сирийскими курдами, то есть — о сторонниках партии «Демократический союз» и аффилированных с ней вооруженных формирований YPG, которые, однако, не могут считаться выразителями интересов всех сирийских курдов.

2. ИГ — террористическая организация, запрещенная в РФ.

3. «Закон Цезаря» был подписан президентом США 20 декабря 2019 г. Этот документ дает администрации США право вводить ограничительные меры в отношении организаций и лиц, оказывающих прямую и косвенную помощь правительству Сирии, а также различным действующим на территории страны вооруженным формированиям, которых, по версии США, поддерживают власти Сирии, России и Ирана.