«Серый кардинал» и «Эффективный менеджер»: зачем в Армении меняют премьер-министра
Карен Карапетян
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
К.и.н., доцент Ереванского государственного лингвистического университета, Ереванского Российско-Армянского (Славянского) университета, сотрудник аналитического центра «Центр Региональныx Исследований» в Ереване
8 сентября 2016 г. в Армении подало в отставку правительство Овика Абраамяна. Его заменит Карен Карапетян, бывший мэр Еревана, последние шесть лет работавший в России в топ-менеджменте российского «Газпрома». В отставке кабинета министров можно увидеть и попытку смягчить недовольство властью в обществе, и стремление преодолеть наметившийся раскол внутри властной элиты, и подготовку к парламентским выборам в апреле 2017 г. Чего ждать от кабинета К. Карапетяна?
8 сентября 2016 г. в Армении подало в отставку правительство Овика Абраамяна. Его заменит Карен Карапетян, бывший мэр Еревана, последние шесть лет работавший в России в топ-менеджменте российского «Газпрома» (первым вице-президентом ОАО «Газпромбанк», заместителем гендиректора по стратегии и развитию ООО «Газпром межрегионгаз» и заместителем гендиректора по международным проектам ООО «Газпром энергохолдинг»). Хотя Армения пока еще президентская республика, отставка кабинета министров — довольно значимое событие, особенно на фоне драматических событий в конце июля. В нем можно увидеть и попытку смягчить недовольство властью в обществе, и стремление преодолеть наметившийся раскол внутри властной элиты, и подготовку к парламентским выборам в апреле 2017 г.
В поисках «национального согласия»
Отставка кабинета министров — во многом результат июльских событий — захвата здания полка патрульно-постовой службы в ереванском районе Эребуни и последовавших за этим протестов. Реакция общественности на эти события показала, что атмосфера недовольства и недоверия по отношению к властям достигла опасного уровня: действия вооруженной группы не только не вызвали однозначного осуждения, но и получили прямую или косвенную поддержку значительной части общества. Стало понятно, что при таких настроениях появление новых радикальных форм протеста — всего лишь вопрос времени, если, конечно, в стране не произойдут серьезные перемены.
Смена кабинета министров может, с одной стороны, послужить способом разрядки ситуации и смягчения недовольства в обществе, а с другой — восстановить консенсус между различными группировками во власти и устранить опасность внутриэлитного раскола.
Кроме того, тот факт, что группа вооруженных радикалов смогла беспрепятственно захватить здание полиции и удерживать его в течение двух недель, свидетельствует о кризисе институтов власти в Армении. Выражением определенного раскола внутри политической элиты стало то, что за несколько дней до смены правительства с достаточно резкой критикой политики С. Саргсяна выступил бывший президент Роберт Кочарян. Если раскол внутри элиты действительно существует, то, как показал опыт других постсоветских государств, он сочетается с высоким уровнем недовольства властью, что может привести к разрушительным последствиям.
В этом контексте смена кабинета министров может, с одной стороны, послужить способом разрядки ситуации и смягчения недовольства в обществе, а с другой — восстановить консенсус между различными группировками во власти и устранить опасность внутриэлитного раскола. Идея создания «правительства национального согласия» прозвучала в заявлении Сержа Саргсяна 1 августа, сразу после того, как был разрешен кризис в Эребуни. При этом он отметил, что в рамках «национального согласия» он не видит места для тех, кто «поддержал вооруженных радикалов», что в переводе на язык армянских политических реалий означает, что консенсус не будет включать большинство оппозиционных партий, и новое правительство будет сформировано правящей Республиканской партией Армении и ее союзниками. Иными словами, отвечая на вопрос, поставленный российским политологом Сергеем Маркедоновым («Армения: национальное согласие или внутриэлитная консолидация?»), когда говорится о «правительстве национального согласия», речь скорее идет о консенсусе элит. Тем не менее задачу сделать власть более приемлемой для широких слоев армянского общества также не следует сбрасывать со счетов.
Микаэл Золян:
Безумство храбрых: почему
вооруженный инцидент спровоцировал
внутриполитический кризис в Армении
Плохой премьер-министр, хороший премьер-министр
В этом контексте весьма показательна смена «старожила» власти О. Абраамяна на считающегося «человеком со стороны» К. Карапетяна. О. Абраамян — один из самых влиятельных деятелей правящей республиканской партии, играющий ключевую роль в мобилизации ресурсов власти во время выборов, как парламентских, так и президентских. В годы правления Р. Кочаряна и С. Саргсяна О. Абраамян имел имидж своего рода «серого кардинала», занимая различные ключевые посты — от замглавы правительства до руководителя президентской администрации, председателя Национального собрания и, наконец, премьер-министра. Оппозиция давно обвиняет О. Абраамяна в коррупции, что, правда, не помешало Агентству международного развития США выделить 750 тыс. долл. на борьбу с коррупцией Антикоррупционному совету, возглавляемому О. Абраамяном. В июне 2015 г. в Ереване разразились протесты, вызванные повышением цен на электроэнергию, так называемый «Электромайдан», который показал, насколько велико недовольство населения социально-экономической ситуацией в стране. Учитывая все это, по замыслу властей отставка О. Абраамяна должна хоть в какой-то степени ослабить недовольство властью и создать впечатление позитивной динамики.
Опыт работы в России и имидж пророссийского политика означают, что К. Карапетян будет приемлемым кандидатом и для Москвы.
Что касается Карена Карапетяна, то его фигура идеально подходит для тех целей, которые преследует власть, отправляя в отставку премьер-министра. Хотя К. Карапетяна выдвинула РПА, формально ее членом он не является, что в определенной мере защищает его от негатива, связанного в общественном восприятии с партией власти. Более того, К. Карапетян, проработавший в топ-менеджменте российского «Газпрома», не только не ассоциируется с весьма непопулярными действиями властей за последние годы, но и имеет имидж эффективного менеджера. Как бы то ни было, говорить о высокой степени популярности К. Карапетяна пока сложно, но в целом, по сравнению со многими другими представителями власти, К. Карапетян воспринимается общественным мнением относительно позитивно или, по крайней мере, нейтрально.
Кроме того, К. Карапетян выглядит идеальным кандидатом и с точки зрения соблюдения баланса между различными группами внутри политико-экономической элиты. Будучи приемлемым для С. Саргсяна, он в то же время, по слухам, близок бывшему президенту Р. Кочаряну. К. Карапетян — уроженец Нагорного Карабаха, но, в отличие от Р. Кочаряна и С. Саргсяна, большую часть жизни прожил в Ереване, благодаря чему в меньшей степени ассоциируется с тем, что оппозиция называет «карабахским кланом». Наконец, его опыт работы в России и имидж пророссийского политика означают, что К. Карапетян будет приемлемым кандидатом и для Москвы. Правда, как его воспримут западные партнеры Еревана пока сказать сложно, однако, по крайней мере, он не был замечен в громких скандалах, связанных с коррупцией и правами человека, так что формального повода для негативного отношения к нему со стороны западных структур нет.
Что дальше: чего ждать от кабинета К. Карапетяна?
Сочетание этих факторов сделало К. Карапетяна идеальной фигурой для поста руководителя нового кабинета. Однако какие именно цели перед ним поставлены, сказать трудно. Новый кабинет, скорее всего, просуществует не дольше полугода, так как в апреле будут проведены парламентские выборы, что предполагает формирование нового правительства. Будет ли у К. Карапетяна функция «местоблюстителя» или он возглавит новое правительство в случае победы РПА, пока спрогнозировать сложно. Непонятно также, собирается ли РПА делать ставку на образ нового премьера в рамках избирательной кампании. Но сейчас очевидно, что связывать большие надежды с электоральной поддержкой старых лидеров РПА в условиях существующего недовольства в обществе было бы со стороны партии власти достаточно рискованно.
В отличие от своего предшественника, К. Карапетян воспринимается как «человек извне», и от него ожидают быстрых успехов в оживлении экономики и борьбе с коррупцией.
Не следует забывать, что после проведенного в декабре 2015 г. конституционного референдума в Армении начинается трансформация государственного строя, и новый парламент будет фактически работать в условиях парламентской республики. Соответственно, повышается важность поста премьера. Хотя Серж Саргсян и сохранит свой пост до истечения срока своих полномочий в 2018 г., очевидно, что тот человек, который возглавит кабинет министров, сформированный после апрельских выборов, будет рассматриваться как потенциальный политический преемник С. Саргсяна. Нельзя исключать, что этим человеком будет именно Карен Карапетян. Однако говорить об этом пока рано, тем более что до сих пор непонятно, ищет ли С. Саргсян себе преемника или он собирается сохранить за собой ведущую роль и после перехода к парламентскому правлению.
Многое зависит от того, как зарекомендует себя кабинет К. Карапетяна, которому придется решать серьезные социально-экономические проблемы, среди которых — высокий уровень безработицы, растущий государственный долг и перевес импорта над экспортом. Кроме того, общество ждет от нового кабинета борьбы с коррупцией и монополизацией отдельных отраслей экономики олигархами — крупными бизнесменами, обладающими связями во власти. В отличие от своего предшественника, К. Карапетян воспринимается как «человек извне», и от него ожидают быстрых успехов в оживлении экономики и борьбе с коррупцией. Однако даже если К. Карапетян и планирует серьезные реформы, то ему довольно сложно будет сломить сопротивление влиятельных групп бюрократии и крупного бизнеса, заинтересованных в сохранении статус-кво. Поэтому, возможно, К. Карапетян будет пытаться добиться быстрых и очевидных успехов за счет привлечения инвестиций, в частности, из России, в чем ему должен помочь опыт работы в «Газпроме» и связи с российской деловой элитой.
Что касается внешней политики, то здесь не следует ожидать больших изменений. Во-первых, в Армении, во всяком случае, до вступления в силу конституционных изменений, внешняя политика — прерогатива президента, и в ее формировании большую роль играет администрация президента, чем кабинет министров. Во-вторых, любое правительство Армении в силу геополитических реалий будет стремиться сохранить определенный баланс в отношениях с Россией с одной стороны и с Западом с другой. Эта политика, которую в период правления Р. Кочаряна называли «комплементаризмом», ведется Ереваном не первый день, и ожидать, что Ереван от нее откажется, не приходится.
Тем не менее назначение К. Карапетяна можно трактовать как определенный реверанс в сторону Москвы, особенно на фоне того напряжения, которое возникло в армяно-российских отношениях после апрельской «четырехдневной войны». Тогда в Ереване ожидали от России если не военно-политического вмешательства, то, по крайней мере, политической и психологической поддержки в конфликте с Азербайджаном, в то время как Москва предпочитала сохранять позицию посредника в карабахском конфликте. Все это привело к некоторому похолоданию в отношениях между Москвой и Ереваном. В этом контексте назначение К. Карапетяна, имеющего связи в Москве, можно трактовать как шаг, призванный перезагрузить союзнические отношения Еревана и Москвы. В любом случае, независимо от кадровых решений, Армения, скорее всего, будет стремиться продолжать линию на сохранение и укрепление союзнических отношений с Москвой, не отказываясь от сотрудничества с Западом, в первую очередь с ЕС и в меньшей степени с НАТО.
Как бы то ни было, К. Карапетян возглавит правительство Армении в сложное время. С одной стороны, перед ним стоят чрезвычайно сложные задачи, но с другой — уровень недовольства политикой предыдущего кабинета в обществе таков, что на этом фоне даже скромные успехи могут быть восприняты с энтузиазмом. Основная задача, которую должен решить кабинет К. Карапетяна, — переломить тот тренд отчуждения власти от общества и радикализации протеста, который привел к июльким событиям. Времени для решения этой нелегкой задачи не так много — в апреле состоятся парламентские выборы. Если кабинету К. Карапетяна не удастся достичь очевидных успехов за эти полгода, Армению могут ждать серьезные потрясения.
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
