Семена вилаята: почему теракт в «Крокусе» стал вызовом для Турции

Теракт в подмосковном «Крокус Сити Холле» 22 марта дал турецкому аппарату безопасности повод вернуться к проблеме активности местных ячеек «Вилаята Хорасан» (ВХ, организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ). Правоохранительные органы инициировали масштабные рейды в 30 провинциях, задержав больше сотни человек по подозрению в связях с афганской франшизой «Исламского государства» (ИГ, организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ).

Несмотря на то, что в первые дни после террористической атаки турецкий официоз медлил вносить ясность в причину массовых рейдов, в неавторизованных разговорах с журналистами местные чиновники дали разъяснение, согласно которому как минимум двое граждан Таджикистана, которые были задержаны в Москве после кровопролитного нападения, посещали Турцию — чтобы продлить право на безвизовое пребывание на территории России. Именно это побудило национальный аппарат безопасности повысить бдительность.

Проблема ВХ, вернувшаяся на повестку в 2024 г., может стать одним из формальных обоснований для проведения новой трансграничной операции в Сирии и Ираке. Подобные кампании Турция традиционно ведет для сужения зон влияния курдских формирований, но нередко включает в открытый список целей и ИГ.

Обращает на себя внимание то, с какой скоростью спикер Великого национального собрания (парламента) Нуман Куртулмуш использовал тему трагедии 22 марта в рамках традиционного для Анкары нарратива о том, что некие внешние силы воюют против Турции руками ИГ и РПК. Это приводит к предположению, что проблема ВХ будет политически эксплуатироваться правящим истеблишментом на фоне военной кампании.

Другой вопрос, насколько Анкара будет заинтересована реально работать в своей юрисдикции над нейтрализацией угрозы «хорасанского проекта», члены которого все чаще рассматривают ее как важное логистическое звено в подготовке терактов за рубежом. Очевидно, что в этой сфере у профильных ведомств России и Турции есть потенциал для глубокого и вдумчивого сотрудничества.

Теракт в подмосковном «Крокус Сити Холле» 22 марта дал турецкому аппарату безопасности повод вернуться к проблеме активности местных ячеек «Вилаята Хорасан» (ВХ, организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ). Правоохранительные органы инициировали масштабные рейды в 30 провинциях, задержав больше сотни человек по подозрению в связях с афганской франшизой «Исламского государства» (ИГ, организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ).

Ближний Восток: влияние событий в Афганистане и на Украине на ключевые региональные тенденции

Несмотря на то, что в первые дни после террористической атаки турецкий официоз медлил вносить ясность в причину массовых рейдов, в неавторизованных разговорах с журналистами местные чиновники дали разъяснение, согласно которому как минимум двое граждан Таджикистана, которые были задержаны в Москве после кровопролитного нападения, посещали Турцию — чтобы продлить право на безвизовое пребывание на территории России. Именно это побудило национальный аппарат безопасности повысить бдительность.

Долгое время джихадистский проект ВХ было принято считать узким явлением, относящимся к Южной и Центральной Азии и не имеющим перспектив для превращения в глобальную угрозу. Однако мировое сообщество постепенно двигается к переоценке этого террористического «бренда». В подобных обстоятельствах турецкая юрисдикция — особенно после прихода к власти в Афганистане движения «Талибан» (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ) и открытия на этом фоне миграционных шлюзов — привлекает все больше внимания членов «хорасанского проекта», которые видят в ней удобный транспортный и финансовый узел.

Повышенная активность турецкого аппарата безопасности вместе с тем не отменяет вероятности того, что проблема ВХ может быть ситуативно использована местным правящим истеблишментом в военно-политических целях. Особенно если учесть, что Анкара планирует провести очередную фазу наступательных действий в Сирии и Ираке в ближайшие месяцы. Параметры и направления этой трансграничной кампании турецкое руководство в лице Реджепа Тайипа Эрдогана анонсирует открыто.

Под влиянием Газы

Несмотря на то, что за 2022–2023 г. члены ВХ в Афганистане смогли организовать серию громких покушений на ряд высокопоставленных деятелей «Талибана» и скомпрометировать безопасность дипломатического квартала в Кабуле, число их нападений с того времени показало тенденцию к снижению. Об этом говорится в докладе генерального секретаря ООН, вышедшем в январе 2024 г. ООН называет сложившуюся тенденцию «результатом контртеррористических усилий» со стороны «Талибана», хотя с 2021 г. движение было склонно скорее преуменьшать проблему активности джихадистских группировок на контролируемой территории, нежели следовать прямолинейным призывам международного сообщества.

Игорь Субботин:
Бомба под дипломатию: как меняются вызовы в афганской сфере безопасности

Талибские группы влияния пока не выработали единой стратегии по борьбе с «хорасанским проектом», который является для них конкурирующей силой. Именно поэтому верхушка ВХ попыталась сыграть на внутренних противоречиях соперников. Так, филиал ИГ взял на вооружение «более инклюзивную стратегию вербовки», сконцентрировавшись «на привлечении разочаровавшихся талибов и иностранных боевиков», свидетельствует доклад генсека ООН. Более того, в отчете зафиксировано, что афганская франшиза заметно активизировала свою пропаганду в таджикском сегменте социальных сетей.

Как отмечает эксперт по религиозному терроризму и экстремизму Андрей Яшлавский, за последние годы члены ВХ действительно «усилили и расширили свою региональную пропагандистскую кампанию, нацеленную на Южную и Центральную Азию», пытаясь привлечь в свои ряды новых боевиков.

Возможно, состав группировки отразил эти усилия. По подсчетам чиновников из талибского аппарата безопасности, 90% кадрового состава ВХ — это не пуштуны, а представители тех этнических групп, которые проживают в северных районах Афганистана и соседних странах.

А. Яшлавский отмечает, что не стоит преувеличивать феномен ВХ, но, тем не менее, называет афганскую франшизу ИГ «непредсказуемым актором», который располагает всем необходимым инструментарием «для совершения низкоуровневых, но смертоносных нападений в Афганистане и за его пределами».

Заявление ВХ о непосредственной причастности к теракту в иранском Кермане 3 января 2024 г., а также поимка сторонников «хорасанского проекта» в Германии по подозрению в планировании атак в канун Нового года 2023 г. показали — еще до 22 марта 2024 г. — географический диапазон угроз, исходящих от ВХ.

Напряженная обстановка на Ближнем Востоке, в частности, ситуация вокруг наступательных действий Израиля в секторе Газа, с октября 2023 г. сформировала для ИГ «удобный» информационный фон, фиксирует доклад генсека ООН. По этим оценкам, «материнская» часть группировки продолжила наносить удары по репутации организации ХАМАС, «членов которой она считает вероотступниками», и пыталась использовать вернувшееся в глобальную повестку палестинское досье «для мобилизации потенциальных террористов-одиночек».

Релокация джихадистов

Игорь Субботин:
Глобальная коалиция против ИГ присматривается к Центральной Азии

В январе 2024 г. Турция сама стала жертвой террористического нападения ВХ — тогда двое членов афганского «филиала» открыли стрельбу в католической церкви Святой Марии, расположенной в стамбульском районе Сарыер. Этот инцидент эксперты называют первым с января 2017 г. эпизодом, когда национальные спецслужбы не смогли предупредить и предотвратить заговор со стороны ИГ.

Географическая близость Турции к территориальному «ядру» ИГ, некогда существовавшему в соседних Ираке и Сирии, долгое время выступала фактором финансового и логистического интереса джихадистов к ее юрисдикции. Разрушение основных форпостов «материнской» части ИГ в этих двух странах впоследствии привело к тому, что бывший боевой актив террористической организации, по оценкам Международной кризисной группы (ICG), попытался переместиться на территорию республики.

«Возможности джихадистов уже не те, что были раньше, но группировка все еще активна, и связанные с ИГ лица в Турции могут быть призваны к тому, чтобы сыграть свою роль в случае возрождения», — допускают аналитики ICG.

Всплеск террористической активности ВХ в первой половине 2024 г. ставит вопрос о том, каким образом в Турции оформились очаги влияния афганской франшизы ИГ. И в этом контексте эксперты обращают внимание на то, что важными факторами выступают как поток беженцев из Афганистана, которые массово устремились на Ближний Восток после прихода к власти талибов, так и предполагаемая уязвимость выходцев из стран Центральной Азии, проживающих в Турции, перед джихадистской пропагандой.

Аналитики Международного центра по борьбе с терроризмом (ICCT) полагают, что Турция традиционно была удобной для членов ИГ с точки зрения непрозрачности своей банковской системы. По этим оценкам, долгое время «главный финансовый центр» ВХ, а также крупный денежный узел «материнской» части ИГ располагались именно в этой юрисдикции. Причем «хорасанский проект» сумел «в некоторой степени устоять перед преследованиями со стороны Турции, переместив финансовые операции в альтернативные места и попытавшись диверсифицировать свои источники», считают аналитики ICCT.

Попавшая в 2019 г. в публичный доступ пропагандистская видеозапись, на которой запечатлен человек, похожий на ликвидированного «халифа» ИГ Абу Бакра аль-Багдади, не оставляет иллюзий по поводу того, что ближневосточная страна, входящая в НАТО, является объектом больших амбиций для джихадистской платформы — в какой-то момент в объектив оператора попадает папка с недвусмысленной подписью «Вилаят Турция».

Тем не менее то, какую роль ВХ может играть в реальном развитии концепции потенциально нового «вилаята», оставляет вопросы, учитывая зримое отсутствие единства внутри ИГ. К примеру, без внимания не остается тот факт, что 45-летний лидер стамбульской ячейки ВХ сдался турецким спецслужбам после внутреннего конфликта с афганской верхушкой франшизы, возникшего на фоне проблем с закупкой оружия и взрывчатки.

Предлог для военной кампании

Андрей Кортунов:
Эрдоган как зеркало глобальной революции

Одной из проблем турецкой борьбы с ИГ критики считают отсутствие у местных стражей правопорядка явного интереса к арестам, а также снисходительность судебной системы: немногие из задержанных в ходе антитеррористических рейдов остаются в руках правоохранительных органов.

Более того, сами оперативные действия силовиков, как отмечают источники, близкие к турецкому официозу, нередко проходят синхронно против двух враждебных для Анкары наименований — ИГ и Рабочей партии Курдистана (РПК). «С одной стороны, это позволяет не спугнуть не связанные друг с другом группы, с другой — служит цели уравнять РПК и ИГ как явление, представляющее одинаковую угрозу безопасности», — объясняют инсайдеры.

Так что проблема ВХ, вернувшаяся на повестку в 2024 г., может стать одним из формальных обоснований для проведения новой трансграничной операции в Сирии и Ираке. Подобные кампании Турция традиционно ведет для сужения зон влияния курдских формирований, но нередко включает в открытый список целей и ИГ.

«Наше желание создать коридор безопасности глубиной 30-40 км вдоль наших сирийских границ остается неизменным. У нас ведутся приготовления, которые подарят новые кошмары тем, кто думает, что можно поставить Турцию на колени», — отмечал в марте 2024 г. турецкий лидер.

Соответствующий коридор предполагается расширить и на севере Ирака. Консультации по этому поводу велись и с центральным Багдадом, и с американскими союзниками.

Обращает на себя внимание то, с какой скоростью спикер Великого национального собрания (парламента) Нуман Куртулмуш использовал тему трагедии 22 марта в рамках традиционного для Анкары нарратива о том, что некие внешние силы воюют против Турции руками ИГ и РПК. Это приводит к предположению, что проблема ВХ будет политически эксплуатироваться правящим истеблишментом на фоне военной кампании.

Другой вопрос, насколько Анкара будет заинтересована реально работать в своей юрисдикции над нейтрализацией угрозы «хорасанского проекта», члены которого все чаще рассматривают ее как важное логистическое звено в подготовке терактов за рубежом. Очевидно, что в этой сфере у профильных ведомств России и Турции есть потенциал для глубокого и вдумчивого сотрудничества.