Саммит ШОС 2014 – есть ли прогресс?

12 сентября 2014 года в Душанбе прошел очередной саммит Шанхайской организации сотрудничества. По итогам саммита участники подписали новую Душанбинскую декларацию, обозначив в ней основные проблемы и задачи, стоящие перед организацией. Какие цели поставили перед собой члены организации? Каким проблемам уделено особое внимание? Каково будущее организации с учетом трудностей, с которыми сталкиваются страны региона? Ситуацию комментирует бывший заместитель генерального секретаря ШОС, старший преподаватель Школы востоковедения Высшей школы экономики Владимир Захаров.

12 сентября 2014 года в Душанбе прошел очередной саммит Шанхайской организации сотрудничества. По итогам саммита участники подписали новую Душанбинскую декларацию, обозначив в ней основные проблемы и задачи, стоящие перед организацией. Какие цели поставили перед собой члены организации? Каким проблемам уделено особое внимание? Каково будущее организации с учетом трудностей, с которыми сталкиваются страны региона? Ситуацию комментирует бывший заместитель генерального секретаря ШОС, старший преподаватель Школы востоковедения Высшей школы экономики Владимир Захаров.

Каковы основные итоги состоявшегося саммита ШОС и в чем его политическое значение? Какие ключевые решения были приняты в ходе встречи лидеров стран-участниц и чем примечательна Душанбинская декларация?

На фоне сложного глобального ландшафта саммит ШОС 12 сентября 2014 года прошел в штатном режиме, были выдержаны все традиционные протокольно-организационные параметры: присутствовали все главы государств-членов, руководители стран-наблюдателей за исключением Индии и Пакистана (которые были представлены лицами, отвечающими за внешнюю политику), главы партнерских международных организаций; в качестве почетного гостя саммита прибыл президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов. Особый смысл имел ряд двусторонних встреч между лидерами центральноазиатских стран, проведенных «на полях» заседания глав государств-членов ШОС. Прежде всего, укажем на подчеркнуто дружеский характер встреч Э.Рахмона с И.Каримовым и с А.Атамбаевым, указывающий на их обоюдное понимание опасности раздувания территориально-этнических проблем в регионе. В этой связи подчеркнем лишь, что заслуга в этом принадлежит не только таджикской дипломатии, это плод многосторонних усилий в рамках ШОС.

С учетом антироссийских санкций со стороны Запада президент России В. Путин оказался в столице Таджикистана в окружении друзей и партнеров, заинтересованных не только в продвижении многопрофильного сотрудничества в рамках ШОС, но и в укреплении разноплановых отношений с Россией. Здесь важно добавить, что внутри ШОС по-прежнему сохраняется понимание, что наша страна продолжает выполнять роль локомотива в общем развитии ШОС, а также генератора новых идей. Неслучайно проект Среднесрочной стратегии развития ШОС до 2025 года, принятие которого ожидается на саммите в Уфе в 2015 году, был разработан и передан российской стороной партнерам накануне саммита в Душанбе.

В столице Таджикистана в многостороннем и двусторонних форматах состоялся обмен мнениями по важнейшим региональным и международным вопросам, в том числе, по ситуации в Афганистане, в странах Ближнего Востока, Северной Африки и иных прилегающих к пространству ШОС регионах. К сожалению, их острота не нашла адекватного отражения в документах встречи, которые выглядят бюрократически сухими. Это, прежде всего, касается последних событий на Украине, в Ираке и Сирии. Очевидность данного тезиса становится особенно понятной на фоне жестких батальных сцен в ходе нынешней сессии Генеральной ассамблеи ООН (всего две недели спустя после саммита ШОС).

Скупые строки Душанбинской декларации и Информационного коммюнике лишь отчасти отражают общий настрой участников встречи в пользу плотной координации усилий по обеспечению безопасности, поскольку терроризм, сепаратизм, экстремизм, незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, трансграничная организованная преступность и киберугрозы по-прежнему оказывают негативное влияние на стабильность в регионе ШОС. Впереди вывод войск западной коалиции из Афганистана в условиях патовой внутриполитической ситуации с итогами выборов и агрессивно наступающей на нынешний кабульский режим непримиримой талибской оппозиции. Ситуацию осложняет и то, что до сих пор не достигнуты договоренности между афганским правительством и западными партнерами об условиях пребывания ограниченного американского и натовского контингентов.

Владимир Захаров

В частности, предельно лаконичный пассаж Душанбинской декларации по Афганистану не содержит предсказуемой позиции ШОС на случай резкого ухудшения там обстановки. Нет и авансов со стороны Организации на предмет оказания помощи Афганистану. Значит, она и впредь будет предоставляться исключительно на двусторонней основе. Организация лишь сигнализирует свою решимость действовать строго в соответствии с решениями ООН. Следует ожидать, что и позиции государств-членов по разным аспектам афганского урегулирования будут разновекторными. Можно лишь надеяться, что по мере приближения событий на афганском направлении диалог внутри ШОС станет более плотным, а решения – более конкретными, в зависимости от возрастания опасности для отдельных государств-членов или для Организации в целом. И здесь глубоко символичным становится факт присутствия на саммите главы туркменского государства, которое, несмотря на свой «нейтралитет по всем горизонтам» уже начинает испытывать разноплановый прессинг со стороны талибов.

Думается, что в год российского председательства в ШОС удастся довести до реализации выдвинутой Россией в 2012 году инициативы создания на базе Региональной антитеррористической структуры в Ташкенте универсального центра, который объединит функции по борьбе с терроризмом, незаконным оборотом оружия и наркотиков, организованной преступностью и информационными угрозами.

Я бы сказал, что Душанбинский саммит стал прелюдией российского председательства в ШОС. Не сомневаюсь в его успешности в плане реализации масштабных протокольных и организационных мероприятий. Главная же цель состоит в решении крайне важных политических и экономических задач и в способности России наметить вектор развития ШОС. В дипломатическом плане играть придется на многих досках, аргументированно убеждая партнеров, что в выигрыше будут все игроки ШОС.

В Кремле было объявлено, что перешедшее к России председательство будет отмечено расширением состава членов ШОС. Каковы, с Вашей точки зрения, шансы на принятие в организацию Индии и Пакистана? Не породит ли это дополнительные политические споры и не приведет ли это к "размыванию" единства организации?

Примечательным, на мой взгляд, стал неожиданный для многих экспертов, но хорошо просчитанный россиянами и китайцами информационный вброс о возможности приема Индии и Пакистана в Организацию на правах государств-членов на саммите в Уфе. Тем более на Душанбинском саммите были утверждены Порядок предоставления статуса государства-члена ШОС и новая редакция типового Меморандума об обязательствах государства-заявителя в целях получения статуса государства-члена.

В этой связи можно сделать три предварительных вывода.

Во-первых, многолетние усилия российской дипломатии по формированию новой архитектуры безопасности в Азии уже приносят первые плоды. Ни для кого не секрет, что Россия использовала весь свой авторитет, чтобы убедить китайских и индийских партнеров в стратегической целесообразности построить трехстороннюю политическую конструкцию. Недаром пятнадцать лет назад был создан такой формат, как РИК (Россия — Индия — Китай), в рамках которого были обозначены политические и практические направления сотрудничества. Судьба этого проекта может воплотиться уже в формате ШОС.

Во-вторых, согласие китайцев на прием в ШОС Индии свидетельствует о том, что произошли тектонические сдвиги в рамках китайско-индийских отношений, прежде всего это касается перспектив решения двусторонних погранично-территориальных проблем и всего сложного комплекса связей в политической и экономической сферах. Итогом этого процесса становится рост доверия между двумя крупнейшими азиатскими державами, прежде всего в плане понимания ими необходимости скорейшего разбора политических завалов и недопустимости вмешательства в дела друг друга.

РИА Новости

В-третьих, в Азии, как и во всем мире происходит существенное изменение баланса сил за счет укрепления потенциала России, Китая, Индии. Складываются новые центры притяжения, в результате формирования которых видоизменяются политические и экономические связи. Это в определенной мере касается и Пакистана, вынужденного адаптироваться под своего пекинского «всепогодного друга», при одновременном дистанцировании от Вашингтона. Думается, что и здесь найдет свое приложение китайская идея создания Экономического пояса Шелкового пути, которая работает в том числе и против политических и экономических интересов США в регионе.

Согласен, что вхождение в ШОС Индии и Пакистана потребует значительных усилий от всех сторон, в том числе и в плане организационного обновления Организации. При условии сохранения нынешнего жесткого консенсусного принципа принятия решений может быть значительно осложнен процесс сближения позиций сторон и выработки компромиссных решений. Следует также принять во внимание, что у каждого из этих государств отличная от стран ШОС дипломатическая служба, построенная по английским стандартам. Придется менять структуру управления ШОС, вводить третий рабочий язык, менять характер подготовки кадров, пересматривать штатное расписание и т.д. и т.п.

Идея формирования мощной региональной организации многопрофильного сотрудничества потребует полного напряжения интеллектуальных, финансовых и организационных усилий, а также критического осмысления опыта ЕС и АСЕАН. И это, в свою очередь, потребует соответствующей адаптации разрабатываемой сегодня Среднесрочной стратегии развития ШОС. Неминуемо встанут на повестку дня задачи политической и экономической интеграции. Мне было бы интересно поработать в такой организации.

Удалось ли добиться прогресса по вопросу о запуске механизма финансирования инвестиционных проектов ШОС? Как Вы оцениваете перспективы учреждения Банка ШОС, и какое место он может занять в мировой финансовой системе?

Главами государств даны поручения продолжить усилия в целях скорейшего завершения работы по изучению вопросов создания Фонда развития (Специального счета) ШОС и Банка развития ШОС. Но здесь у России есть очевидные трудности, поскольку она уже ангажировала себя на создание соответствующих банков в рамках Евразийского экономического союза и БРИКС, а это потребует от России значительной финансовой нагрузки.

Одновременно не хотелось бы никаких паллиативных решений по созданию суррогатных финансовых схем, которые могли бы свидетельствовать о легковесности предложений сторон и были бы способны завести такое важное дело в тупик. При этом хочу отметить, что прогресс в этом вопросе крайне важен для центральноазиатских государств, которые пока связывают свое социально-экономическое развитие в основном с финансово-кредитными возможностями ШОС и ее отдельных членов.

Хотел бы также обратить внимание и на то, что в документах саммита прямо говорится о том, что «основная нагрузка в вопросах развитие делового, торгового и инвестиционного сотрудничества на пространстве Организации принадлежит взаимодействию деловых и финансовых кругов государств-членов ШОС, Деловому совету ШОС и Межбанковскому объединению ШОС…». Таким образом, главы государств-членов как бы предлагают бизнесу и банкам самим активней брать на себя решение экономических и финансово-кредитных проблем развития.

Очень не хотелось бы, чтобы на практике это выглядело как самоустранение государственных ведомств от решения такой важной и политически мотивированной задачи. Пока интерес бизнеса к проектной деятельности в рамках ШОС не стал для всех очевидным делом. Выход вижу в том, чтобы госструктуры реально смогли разработать и предложить деловым и финансовым кругам интересные для них условия участия в проектах ШОС.

Беседовала Мария Гурова, программный ассистент РСМД