Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
8–9 июля 2016 г. прошло, наверное, самое ожидаемое международное событие этого лета — саммит НАТО в Варшаве. Российские и западные эксперты много писали о возможной повестке встречи, какими могут быть приняты решения, как они могут повлиять на будущее развитие Альянса — и отношений России и стран Запада. Саммит должен был продемонстрировать триумф Североатлантического Альянса. Насколько это удалось, комментируют Андрей Кортунов, генеральный директор РСМД, и Дмитрий Тренин, директор Московского Центра Карнеги, член РСМД.
8–9 июля 2016 г. прошло, наверное, самое ожидаемое международное событие этого лета — саммит НАТО в Варшаве. Российские и западные эксперты много писали о возможной повестке встречи, какими могут быть приняты решения, как они могут повлиять на будущее развитие Альянса — и отношений России и стран Запада. Саммит должен был продемонстрировать триумф Североатлантического Альянса. Насколько это удалось, комментируют Андрей Кортунов, генеральный директор РСМД, и Дмитрий Тренин, директор Московского Центра Карнеги, член РСМД.
Андрей Вадимович, как Вы оцениваете итоги саммита НАТО и принятое на нем коммюнике?
Особых сюрпризов в отношении документов Варшавский саммит не преподнес. Были приняты решения, о которых уже было известно: развертывание четырех батальонов в Польше и странах Балтии, подтверждение обязательств НАТО в отношении систем противоракетной обороны на территории Польши и Румынии, решения по южному флангу и подтверждение курса НАТО в Афганистане.
Можно констатировать, что крупных сюрпризов на саммите НАТО не было. Мы знали, что это будет очень представительный саммит, мы знали об участии Черногории. Мы знали, что это будет, по всей видимости, одно из последних крупных публичных мероприятий для президента США Б. Обамы. Все это можно было предсказать и заранее.
Андрей Кортунов
Не стали ли сюрпризом заявления представителей Молдовы о том, что они хотели бы заменить присутствие ВС России на военное присутствие НАТО?
Высказывания на саммите звучали самые разные, и некоторые из них были очень жесткими в отношении России. Некоторые предложения, с моей точки зрения, явно не будут реализованы. К ним можно отнести идею установления НАТО бесполетной зоны над Сирией, замену российских войск в Молдове, создание потенциала для подавления новых инфраструктурных возможностей России в Калининграде и в Крыму. Как мы видим, на экспертном уровне были высказаны несколько экзотические предложения. Не думаю, что в обозримом будущем они станут частью официальной стратегии, но сам факт, что они были озвучены, показателен.
Наши западные коллеги говорят сейчас о трех измерениях в отношениях России и НАТО, обозначенные 3D: Deterrence, Defence и Dialogue («сдерживание», «оборона» и «диалог»). Можно сказать, что Deterrence — это новое явление, более жесткое и антироссийское, напоминающее старую логику холодной войны. Когда говорят о Defence, все гораздо менее ясно, потому что обычная война в Европе сейчас невозможна, она перерастет в ядерную. А что касается Dialogue, то с диалогом, как мне кажется, совсем плохо. И хотя практически каждый выступающий говорил о том, что диалог необходим, суть диалога неясна. О чем говорить, помимо деэскалации и мер типа включенных транспондеров? Каких тем может касаться содержательный диалог — сдерживание гонки вооружений в Европе, new security threats (таких, как киберугрозы, миграция, терроризм), курс на координацию усилий Out of Area в Афганистане, Сирии — непонятно. Все эти вопросы были перенесены на заседание Совета Россия — НАТО, которое состоялось 13 июля 2016 г.
На экспертном форуме выступили представители НАТО, министр иностранных дел, министр обороны, премьер-министры, также там были и представители Евросоюза, и, судя по их заявлениям, чувствуется, что курс на Deterrence уже набрал определенный оборот. И хотя ничего принципиально нового, как мне кажется, по сравнению с саммитом в Уэльсе не произошло, тем не менее уже видно, насколько эта линия укрепилась, приобрела характер доктрины и насколько она определяет позиции не только официальных лиц, но и европейского экспертного сообщества. Поэтому эта тенденция настораживает. Обратить вспять ее будет очень трудно. Маховик, который уже раскрутился, будет инерционный. Я думаю, что мы, к сожалению, будем обречены на еще довольно длительный период таких сложных и, наверное, не очень позитивных отношений.
Но при этом на саммите были и хорошие моменты. Например, с моей точки зрения, относительно умеренно выступили представители нового польского руководства, которые известны своей жесткой позицией. И когда президент Польши Анджей Дуда открывал саммит НАТО, он сказал: «We should keep in mind that NATO alliance is surrounded not by enemies but challenges, and we should deal with challenges rather than confront enemies». Видимо, это означает, что наши польские соседи рассматривают возможность сотрудничества и диалога даже не в самых удачных обстоятельствах.
На саммит НАТО, так или иначе, большую тень отбрасывал Brexit. Вроде как Brexit к НАТО не относится, но на самом деле это вопрос европейского единства и атлантической солидарности. Будет ли Альянс укрепляться, или, наоборот, это будет удар по НАТО? Что будет, если вдруг Д. Трампа изберут президентом США? Помимо России, которая является центральной темой восточного фланга, был поднят вопрос о будущем НАТО в условиях новой нестабильности. И здесь чувствовалась некоторая неуверенность со стороны лидеров и европейских стран, и некоторых американских участников. Конечно, им хотелось создать впечатление, что все под контролем и ничего плохого с Альянсом не произойдет, что НАТО, напротив, станет еще более значимой структурой в рамках европейской и евроатлантической безопасности. Но некая нервозность, неуверенность, непонимание того, что это все значит на фоне развития популистских, правых националистических настроений в Европе и на фоне хода избирательной кампании в Соединенных Штатах, чувствовались.
Поэтому запланированный триумф, как мне кажется, в Варшаве не получился. Хотя, разумеется, руководство НАТО и ведущих стран будут говорить, что такой триумф был, что это действительно самое великое событие со времен окончания холодной войны, и что НАТО больше, чем когда-либо, уверена в своих силах. Несмотря на эту риторику, я почувствовал, что на этом зеркале появилась ветвистая трещина. И эта трещина немного портила настроение всем участникам, за исключением тех, кто считает, что НАТО не выполняет функций, о которых она говорит.
Дмитрий Тренин
Дмитрий Витальевич, накануне Варшавского саммита НАТО много говорили про знаковость этого события. Оправдал ли саммит слухи о нем? Произошло ли на нем что-то особенное?
К сожалению, да. И не только для России, но и для ситуации в Европе в целом. Варшавский саммит закрепил поворот от политического к военно-политическому противостоянию на Востоке Европы. Решение саммита символическое, оно имеет ограниченное военное значение (однако некоторые скажут, что оно вообще не имеет никакого военного значения), но, тем не менее, в странах Прибалтики и в Польше будут размещены на ротационной основе четыре батальона НАТО.
Россия со своей стороны до саммита объявила о том, что она разместит на территории Западного военного округа несколько дивизий. Можно говорить, что спустя 25 лет военно-политическое и военное противостояние в Европе восстанавливается. Та разделительная линия, о которой так долго и упорно говорили, стала реальностью. И в этом смысле саммит в Варшаве завершил поворот, который был начат два года назад на саммите в Уэльсе, где фактически был обозначен уход от партнерства с Россией к видению России как проблемы безопасности для стран НАТО.
Сейчас многие эксперты говорят, что опасность нынешней ситуации состоит в том, что, если во время холодной войны было ясно, кто принимает решения, то сейчас влиять на принятие решений пытаются новые страны — страны Балтии и Польша. Как Вы считаете, в этом есть угроза?
Во-первых, я не совсем согласен с этими экспертами. Я считаю, что как раз понятно, кто принимает решения. В России решения по этим вопросам принимает В. Путин. Серьезные, принципиальные решения в НАТО принимают Соединенные Штаты. Они, конечно, учитывают разные факторы, в том числе беспокойство своих союзников, потому что НАТО для Соединенных Штатов — это инструмент глобального лидерства. Чтобы быть лидером, нужно иметь союзников, которые могли бы это лидерство поддержать. Поэтому я не думаю, что Польша что-то навязывает, но очевидное беспокойство стран Балтии и Польши — можно по-разному к этому относиться — я считаю необоснованным.
Но я полагаю, что оно реально. Не стоит говорить о том, что поляки и прибалты выдумывают угрозу своей безопасности. Они действительно боятся Москвы и ничему и никому не верят, начиная с президента России В. Путина. Поэтому они боятся, что у их границ в один прекрасный (или страшный) день появятся российские войска, или возникнет какая-нибудь ситуация, которая приведет к вмешательству России, а Запад им не поможет. Их это очень пугает, и поэтому они лоббируют свои интересы в Соединенных Штатах и других западных странах разными способами, используя свои диаспоры, неприятие современной российской политики и российской политической системы на Западе, в тех же самых Соединенных Штатах, а также пользуясь критическим отношением западных СМИ к России. И это все довольно хорошо воспринимается на Западе. Создается определенное давление, которое заставляет Соединенные Штаты каким-то образом реагировать на эти просьбы.
Поэтому речь не идет о том, что Польша имеет слишком большое влияние на принятие решений в НАТО в прямом смысле. А вот косвенно — да, пожалуй, польские интересы должны быть учтены. Без этого не будет того альянса, который существует сейчас. Хотя интересы основаны на ощущениях, которые могут быть как верными, так и ложными, но они реальны. Даже если эти ощущения неверны, они все равно реальны.
Беседовала Дарья Хаспекова, шеф-редактор сайта РСМД
В подготовке материала принимала участие Ирина Сорокина, ассистент редактора РСМД
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
