Россия и Китай — вперед в светлое будущее?
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
29 мая 2015 года состоялась международная конференция «Россия и Китай: новое партнерство в меняющемся мире» под эгидой РСМД и Института Дальнего Востока РАН. Вопрос, который прошел красной линией через пленарные сессии, экспертные консультации и общую дискуссию участников мероприятия, – каким будет будущее российско-китайских отношений? Своим экспертным взглядом на этот вопрос, проблему технологического сотрудничества Москвы и Пекина, а также как страны Юго-Восточной Азии воспринимают новый образ российско-китайского партнерства с РСМД поделились Владимир Портяков, Сергей Кулик, Алексей Воскресенский и Дмитрий Мосяков.
29 мая 2015 года состоялась международная конференция «Россия и Китай: новое партнерство в меняющемся мире» под эгидой РСМД и Института Дальнего Востока РАН. Вопрос, который прошел красной линией через пленарные сессии, экспертные консультации и общую дискуссию участников мероприятия, – каким будет будущее российско-китайских отношений? Своим экспертным взглядом на этот вопрос, проблему технологического сотрудничества Москвы и Пекина, а также как страны Юго-Восточной Азии воспринимают новый образ российско-китайского партнерства с РСМД поделились Владимир Портяков, заместитель директора ИДВ РАН, Алексей Воскресенский, декан факультета политологии МГИМО (У) МИД РФ, Сергей Кулик, директор по международному развитию Фонда «Институт современного развития» и Дмитрий Мосяков, заместитель директора Института Востоковедения РАН.
Владимир Портяков: Дискуссия о сопряжении Великого шелкового пути с проектами ЕАЭС сейчас уже идет. Многие российские эксперты как-то слишком быстро, на мой взгляд, переориентировались на полную поддержку этого решения. Надо видеть, что это проекты совершенно разного масштаба. Сегодня Ли Юнцюань начал свое выступление с того, что Великий шелковый путь – это стратегия развития Китая, а присоединяться к нему – и если да, то в какой форме – это уже ваш выбор.
То, что поставлен вопрос о сопряжении, это правильно, потому что есть географически пересекающиеся зоны. Но Евразийский экономический союз – намного меньше по географическим масштабам. Поэтому даже сопряжение решает лишь часть задач развития Китая в рамках этой концепции.
Но планируются и другие направления сотрудничества по проекту. Было предложено создать коридор Россия – Монголия, Северо-восток Китая – Дальний Восток России. Взаимодействие по данному проекту многоаспектно, и мне бы хотелось обратить внимание на соглашение, подписанное Путиным и Си Цзиньпином. Там очень осторожно сказано: «Начнем переговоры, изучим возможности».
Мы много раз обжигались на совместных проектах, например, мост, соглашение о строительстве которого, было подписано еще 20 лет назад – в 1995 году, до сих пор не построен. Поэтому как дела будут идти – пока непонятно. Одно можно сказать наверняка – наше подключение к тем возможностям, которые предоставляет проект Великого шелкового пути открывает для производителей Сибири выход на мировой рынок.
Великий шелковый путь – это стратегия развития Китая, а присоединяться к нему – и если да, то в какой форме – это уже ваш выбор.
Будущее российско-китайских отношений зависит от того, насколько инициативно, умело, успешно мы сможем использовать возможности и отстаивать в этом сотрудничестве свои интересы и обеспечивать стабильное развитие своей страны.
Алексей Воскресенский: Я всю жизнь занимаюсь наряду русско-китайскими, советско-китайскими, затем российско-китайскими отношениями. В какой-то момент, несколько лет назад у меня возникло такое чувство, что я ничего нового уже в этой сфере сделать не могу, и там нечего анализировать, хорошие отношения наверху, экономики развиваются в основном в энергетической сфере. Понятны все ограничения, которые влияют на развитие экономических отношений. То, что сейчас происходит, это абсолютно новый поворот в российско-китайских отношениях.
Прежде всего, российско-китайские отношения стали фактором мировой политики, несмотря на все, что говорят, несмотря на проблемы, которые существуют, на дискуссии, которые идут, на опасности, которые подстерегают. Это фактор мировой политики. Я думаю, отрицать сейчас это очень сложно.
Вторая вещь, которую необходимо отметить, это новые возможности и новые вызовы для России. Это появление китайской идеи – нового Великого шелкового пути, идеи экономического развития, огромного пояса, который существует между двумя макрорегионами – Большим Китаем и Европейским cоюзом. Китай поставил это целью своего дальнейшего развития, по крайней мере, в этом регионе. Она была сформулирована на самом верхнем уровне председателем КНР Си Цзиньпином, совершенно ясно, Китай будет двигаться в этом направлении. Сегодня на конференции было сказано, что прежде всего это экономические проекты. Во главу угла будет поставлена экономика, а не политика. Это, видимо, в значительной степени снизит существующие опасения, что мощная китайская экономика подавит всех в регионе. Возникнет очень большой интерес к проекту: будут предоставлены новые возможности, кредиты, появится дополнительная рабочая сила, то есть можно будет существенно продвинуть развитие экономики на этом направлении.
Российско-китайские отношения стали фактором мировой политики, несмотря на все, что говорят, несмотря на проблемы, которые существуют.
С точки зрения будущего, понятно, что если возникнет этот сопряженный пояс, то центральная часть Евразии перестанет провисать экономически, снизится социальная напряженность в регионе. Это может помочь решить проблему международного терроризма.
Для России это, с одной стороны, очень большой шанс, но одновременно и вызов, потому что мы должны будем создать такой бизнес-климат в России и на евразийском пространстве, который будет точно не хуже, а желательно лучше, чем на экономическом пространстве нового Шелкового пути. Если он будет хуже, произойдет отток капитала и квалифицированной рабочей силы. Это важный шаг, поскольку до этого считали, что Россия может закрыться от всего мира и построить мощную экономику. Но в современном взаимозависимом мире это невозможно. В результате введения санкций какие-то проекты для России перекрыли.
Мы должны будем создать такой бизнес-климат в России и на евразийском пространстве, который будет точно не хуже, а желательно лучше, чем на экономическом пространстве нового Шелкового пути.
Сейчас мы видим, что возникли новые проекты, импульс очень мощный. Есть теоретическая опасность, что, зная нашу мощную бюрократию, можно их не реализовать. Но я думаю, что Китай нам просто не даст этого сделать. А также страх оказаться изолированными от участия будет подогревать интерес российских бизнес-кругов, российских политических кругов к тому, чтобы продвигать этот регион и участвовать в том, что там происходит.
Главный критерий оценки поворота российской внешней политики на Восток – это показатель инвестиций, особенно в развитие Дальнего Востока и Восточной Сибири.
Сергей Кулик: на мой взгляд, сейчас стоит уделить особое внимание вопросам безопасности и торгово-экономического характера. Главный критерий оценки поворота российской внешней политики на Восток – это показатель инвестиций, особенно в развитие Дальнего Востока и Восточной Сибири. Именно это и будет отправной точкой активизации отношений России со странами АТР, особенно с Китаем. Пока данный инвестиционный поток не налажен. У стран АТР пока нет особо желания увеличивать имеющиеся финансовые транши, которые по объемам не соответствуют ожиданиям российского правительства. Будущая модернизация России напрямую зависит от размера инвестиций сегодня.
Что такое модернизация? Это отход от целевой экономики на экспорт товаров с высокой добавленной стоимостью. Это технологии. Готова ли китайская сторона предоставлять России эти технологии? Здесь пока есть определенные сомнения. С точки зрения технологий, есть несколько уровней создания конечного продукта. На первом уровне задействованы десятки компаний, но собственник определяется по местонахождению штаб-квартиры и по созданию компании. Сегодня подавляющее число компаний принадлежит США и Западной Европе. Если Россия хочет модернизировать экономику, выходить на уровень высоких технологий, создавать производства, нельзя забывать, что необходимого технологического потенциала в Китае пока нет. Поэтому полностью поворачиваться спиной к Западу не стоит.
Если Россия хочет модернизировать экономику, выходить на уровень высоких технологий, создавать производства, нельзя забывать, что необходимого технологического потенциала в Китае пока нет.
Если проанализировать сборочные производства автомобилей и смежные отрасли, то стоит обратиться к европейскому и американскому опыту в Южной Корее и сравнить его с китайскими достижениями за прошедшие 25 лет – это небо и земля. Готовы ли китайцы создавать в России производства с местной рабочей силой, с повышением квалификации? Пока ответ не очевиден.
Основная проблема заключается в следующем – у России есть определенный опыт, в том числе и исторический со времен существования СССР, выстраивания отношений с Западом и Китаем. Были известны условия торгово-экономических отношений, были подготовлены кадры. С Китаем Россия вступает в «Terra Incognita». У нас нет опыта равноправного сотрудничества. Здесь нужно учитывать статистические показатели развития, возможности, желания сторон. Пока надежды России несколько превышают желание Китая вносить достойный вклад в развитие нашей страны, а не импортировать сырье.
В странах АТР сейчас очень высокий уровень тревоги – с одной стороны, китайская экспансия, с другой – неочевидная американская решимость оказать помощь в случае необходимости.
Как страны ЮВА воспринимают укрепление российско-китайских отношений?
Дмитрий Мосяков: Российско-китайские отношения пока провоцируют высокую степень недоверия у Японии и среди стран ЮВА. В регионе все более распространяется такое мнение, что Соединенные Штаты, несмотря на наличие договоров о дружбе, вступят в большую войну в случае провокации со стороны Китая. Для Японии гарантии неочевидны. Поэтому сейчас Япония начинает активно укреплять контакты с американской стороной и одновременно разворачивает собственные военные силы. Военные бюджеты наращивают также Вьетнам и Филиппины. Очевидно, что в Америке на переднем плане стоят исключительно национальные интересы, ее внешние обязательства и обещания не играют существенной роли в том случае, если это противоречит интересам американцев. Из-за этого в странах АТР сейчас очень высокий уровень тревоги – с одной стороны, китайская экспансия, с другой – неочевидная американская решимость оказать помощь в случае необходимости.
Как относятся страны ЮВА к китайским инициативам – Великому шелковому пути, например?
Для стран ЮВА сейчас проблема Великого шелкового пути не представляется первоочередной.
Дмитрий Мосяков: Для стран ЮВА сейчас проблема Великого шелкового пути не представляется первоочередной, потому что китайцы зачастую включают страны ЮВА в этот проект. Например, Мьянма то присоединяется к этому пути, то выходит из него по инициативе Китая. Здесь играют роль крайне трудные вопросы безопасности. Одна из острейших проблем – это искусственное насыпание островов в Южно-Китайском море и его дальнейшая судьба. Прежде чем переходить к глобальным китайским проектам, нужно подписать новый кодекс поведения в Южно-Китайском море. Я думаю, в юго-восточной Азии сегодня эти вопросы занимают верхнюю строчку на повестке дня, а не участие в глобальных проектах.
Материал подготовили Дарья Хаспекова, шеф-редактор сайта РСМД, и Мария Гурова, редактор сайта РСМД
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
