Производство раскола: истоки, формы и пределы поляризации в Америке

Тезис о поляризации в США стал рефреном обсуждений американской политики. Приближение промежуточных выборов в Конгресс, запланированных на ноябрь, вновь обнажило противоречия между демократами и республиканцами. В Соединённых Штатах комментаторы на полном серьёзе обсуждают опасность перерастания гражданского противостояния в вооружённые столкновения. В этом контексте штурм Капитолия толпой протестующих 6 января 2021 г. воспринимается как предвестник грядущей смуты.

В отечественных дискуссиях рассуждения о расколе в США обретают прагматическую направленность. Они реинкарнируют ожидания, что переход контроля над законодательной ветвью к республиканцам если не изменит курс Вашингтона, то парализует государственную машину. Провал аналогичных расчётов в прошлом должен был бы умерить оптимизм комментаторов — сегодня они скорее подразумеваются, чем проговариваются вслух. Тем не менее российскому взгляду на политику США остро не хватает понимания природы наблюдаемых размежеваний.

На уровне политических элит раскол проявляется, в первую очередь, в сужении пространства компромиссов по поводу общенационального курса. Показательным выражением неготовности к сотрудничеству выступает растущая гомогенность при голосовании в обеих палатах Конгресса. Эта тенденция возникла не при Д. Трампе и даже не при Б. Обаме — она усиливается последние 50 лет. Нынешний раскол сопоставим с ситуацией последней четверти XIX в., когда противоборство двух партий носило антагонистический характер, но тогда доминирующие республиканцы могли диктовать курс, мало считаясь с мнением демократов. Сегодня поляризация элит сильно усложняет принятие решений, причём меньшинство располагает множеством процедурных механизмов его торможения.

Значительная часть американцев выбирает политический лагерь по принципу «от противного». Это явление получило обозначение негативной партийной лояльности — многие демократы определяют свою идентичность через антипатию консерваторам, а не привязанность однопартийцам. То же характерно и для их республиканских оппонентов. При этом представители обеих партий нередко исповедуют схожие взгляды по значительному числу пунктов политической повестки. Весомый вклад в обострение политических противоречий в США вносит ложная поляризация. Она выражается в том, что представители обеих партий склонны преувеличивать существующие между ними различия.

Опыт последних лет вскрывает пределы влияния партийной поляризации на политический процесс. Представление противоположной стороны в качестве экзистенциальной угрозы должно было бы консолидировать как демократов, так и республиканцев. Вместо этого внутри каждого лагеря кипит ожесточённое противостояние.

Партийная поляризация создаёт долгосрочные риски для США. Она отражает множественные стимулы к отчуждению между сторонниками двух партий. Её углубление способно поставить нацию на грань гражданского противостояния. Вместе с тем текущий паралич принятия решений обусловлен не столько расколом по партийной линии, сколько более сложной фрагментацией политического пространства. Несмотря на взаимное конструирование образа врага обеими партиями, расхождения внутри них едва ли не больше, чем различия между ними.

Тезис о поляризации в США стал рефреном обсуждений американской политики. Приближение промежуточных выборов в Конгресс, запланированных на ноябрь, вновь обнажило противоречия между демократами и республиканцами. В Соединённых Штатах комментаторы на полном серьёзе обсуждают опасность перерастания гражданского противостояния в вооружённые столкновения. В этом контексте штурм Капитолия толпой протестующих 6 января 2021 г. воспринимается как предвестник грядущей смуты.

Серия резонансных событий 2022 г. дополнительно гальванизировала настроения консервативной и либеральной Америк. Решение Верховного суда по абортам всколыхнуло демократов, запустив волну протестов. Обыск резиденции Дональда Трампа республиканцы осудили как политизацию правоохранительной системы. Программное выступление Джозефа Байдена в Филадельфии ознаменовалось обвинениями Д. Трампа и его сторонников в экстремизме, а их преобладающее влияние на Республиканскую партию было определено как угроза демократии.

В отечественных дискуссиях рассуждения о расколе в США обретают прагматическую направленность. Они реинкарнируют ожидания, что переход контроля над законодательной ветвью к республиканцам если не изменит курс Вашингтона, то парализует государственную машину. Провал аналогичных расчётов в прошлом должен был бы умерить оптимизм комментаторов — сегодня они скорее подразумеваются, чем проговариваются вслух. Тем не менее российскому взгляду на политику США остро не хватает понимания природы наблюдаемых размежеваний.

Плюрализм поляризаций

Лев Сокольщик:
Американская идентичность на распутье: сквозь призму цивилизации

Под тезисом о поляризации Америки скрываются разноуровневые процессы. Вместе с тем они взаимно усиливают друг друга, раскручивая спираль взаимного отчуждения и враждебности. Их взаимосвязь определяется центрированием национальной политики на противостоянии ведущих партий. Исторически поляризация не всегда предполагала размежевание по партийной линии — достаточно вспомнить 1960-е гг., когда антивоенное движение в равной степени оппонировало обеим группам традиционного истеблишмента — и демократам, и республиканцам.

В последние десятилетия доминирующие партии научились интегрировать в свой состав даже наиболее радикальные антиэлитистские группировки. Яркий пример тому дают сторонники Берни Сандерса, тесно связанные с демократами, несмотря на формально внепартийный статус своего лидера. Ещё более показателен опыт Республиканской партии, которая в начале 2010-х гг. абсорбировала «Движение чаепития», а позднее — трампизм. Вместе с тем включение таких крайних сил в систему партийных коалиций стимулирует радикализацию последних.

На уровне политических элит раскол проявляется, в первую очередь, в сужении пространства компромиссов по поводу общенационального курса. Показательным выражением неготовности к сотрудничеству выступает растущая гомогенность при голосовании в обеих палатах Конгресса. Эта тенденция возникла не при Д. Трампе и даже не при Б. Обаме — она усиливается последние 50 лет. С 1970-х гг. поддержка законопроектов всё более распределяется по партийной линии, а число политиков, голосующих за инициативы противоположного лагеря, сокращается.

Такая динамика отличает современную Америку от США первой половины – середины XX в., когда законодатели выстраивали гибкие коалиции в ущерб партийной дисциплине. Нынешний раскол сопоставим с ситуацией последней четверти XIX в., когда противоборство двух партий носило антагонистический характер, но тогда доминирующие республиканцы могли диктовать курс, мало считаясь с мнением демократов. Сегодня поляризация элит сильно усложняет принятие решений, причём меньшинство располагает множеством процедурных механизмов его торможения.

Разделённое общество

На уровне общества выделяются два основных компонента поляризации: аффективный и идеологический. Первый выражается в негативном восприятии сторонников противоположной партии. Второй — в разнице предпочтений относительно проводимого курса. Особенностью современной Америки выступает превалирование аффективного раскола над идеологическим. Как результат — для значительной доли американцев партийная принадлежность диктует политический выбор, а не наоборот.

Аффективная поляризация порождает последствия зачастую несвязанные непосредственно с национальной политикой. Например, для растущего числа сторонников обеих партий различия в политической аффилиации становятся преградой при вступлении в брак. Исследования демонстрируют сокращение длительности общения между родственниками, принадлежащими к разным лагерям. Партийные предпочтения проявляются в выборе товаров потребления и стилей жизни. Как результат — углубляется социальное отчуждение по партийной линии.

Ольга Ребро:
Анализ партийных подходов по вопросам евроатлантической безопасности и переговоров с Россией

Значительная часть американцев выбирает политический лагерь по принципу «от противного». Это явление получило обозначение негативной партийной лояльности — многие демократы определяют свою идентичность через антипатию консерваторам, а не привязанность однопартийцам. То же характерно и для их республиканских оппонентов. При этом представители обеих партий нередко исповедуют схожие взгляды по значительному числу пунктов политической повестки.

Одним из проявлений общественного раскола становится разрыв в мировосприятии. Демократы и республиканцы расходятся не только в формулировании рецептов решения проблем, но и в объяснении их причин. Они по-разному видят истоки социально-экономического неравенства, климатических изменений, а также результатов выборов. Противоборствующие лагеря начинают расходиться не только в оценках, но и в наборе фактических сведений, которыми они оперируют.

Несмотря на описанные размежевания, весомый вклад в обострение политических противоречий в США вносит ложная поляризация. Она выражается в том, что представители обеих партий склонны преувеличивать существующие между ними различия. Зачастую им присущи стереотипизированные представления о противоположной стороне, в том числе они преувеличивают долю носителей радикальных взглядов в её рядах. Такое положение дел усугубляет субъективное ощущение разделения даже в тех областях, в которых взгляды американцев близки.

Институты раскола

Ещё один из отцов-основателей США Джеймс Мэдисон предупреждал об вреде фракционных расколов для демократии. В 10-й статье серии «Записок федералиста» он писал: «сторонник представительных правительств никогда так не тревожится за их характер и судьбу, как когда он размышляет об их подверженности этому опасному пороку. Как следствие, он не преминет придать должное значение любому плану, который, не нарушая принципов, к которым он привержен, обеспечивает надлежащее излечение».

Неудивительно, что отцы-основатели США со скепсисом относились к партиям, опасаясь их поляризующего влияния на формирующуюся нацию. Тем не менее институциональный дизайн политической системы, который они заложили, породил стимулы для разделения общества на два противостоящих лагеря. Выборы по мажоритарному принципу в связке с требованием абсолютного большинства снижали шансы третьей силы на победу, побуждая электорат голосовать за наиболее сильных кандидатов — даже при наличии альтернатив, лучше отражающих их предпочтения.

В то же время необходимость выстраивания широких электоральных коалиций подталкивала политиков к размыванию идеологических программ, уменьшая различия между ними. В совокупности с их подотчётностью избирателям своего округа и слабостью механизмов партийной дисциплины такое положение долгое время препятствовало поляризации. Однако потрясения рубежа 1960-х – 1970-х гг. (особенно срыв демократического конвента 1968 г.) запустили реформу партийных механизмов, подорвавшую баланс размежевания и консолидации.

Общественная мобилизация дискредитировала патрицианские инструменты демпфирования разногласий, поддерживаемые партийными боссами. При отборе кандидатов от партий в преддверии выборов возросло значение праймериз. На них растущее влияние приобрели наиболее мотивированные группы избирателей, занимающие непримиримую позицию. Без удовлетворения их запросов кандидат не мог более представлять партию на выборах — возросла ценность опоры на базу по сравнению с расширением электоральной коалиции.

В дальнейшем сформировались и иные механизмы раскола. Рост влияния крупных доноров средств перераспределил соотношение между общенациональной и местной повестками, жёстче привязывая последнюю к партийной линии. Появление телеканала «Fox News» в 1990-е гг. ознаменовало подъём поляризующих массмедиа. Ещё ранее усилилась идеологическая аффилиация мозговых центров. С 2000-х гг. свой вклад в размежевание вносят социальные медиа, формирующие информационные пузыри, которые ограждают индивидов от диссонирующих политических оценок.

Границы раскола

Андрей Кортунов:
Миллениалы и перспективы «левого поворота»

На действие институциональных механизмов накладывается рост экономического неравенства, порождающий углубление социального недовольства и поиск виновных в утрате надежд на реализацию «американской мечты». В этих условиях возрастает запрос на радикальные политические решения. Между тем опыт других случаев политической поляризации свидетельствует о том, что её углубление, как правило, приводит к эрозии демократического правления вплоть до его замены различными формами авторитаризма.

Правда, в сравнении со странами, испытавшими «демократический регресс», США имеют более длительную либеральную традицию и высокий уровень жизни. Оптимисты рассчитывают, что эти особенности оградят американскую политическую систему от разрушения. Кроме того, в противовес партийному расколу усиливаются альтернативные линии разделения — например, между политически активным населением и значительной массой индифферентных американцев. Вторые испытывают усталость от перманентного «бодания» демократов и республиканцев.

Опыт последних лет вскрывает пределы влияния партийной поляризации на политический процесс. Представление противоположной стороны в качестве экзистенциальной угрозы должно было бы консолидировать как демократов, так и республиканцев. Вместо этого внутри каждого лагеря кипит ожесточённое противостояние. Трамписты тратят не меньше усилий на подрыв традиционного истеблишмента Республиканской партии, чем на критику Дж. Байдена. В Демократической партии левацкое крыло вступает в жёсткий клинч с умеренными.

Показательны трудности, с которыми сталкиваются демократы в проведении реформ c 2020 г., несмотря на контроль над исполнительной властью, большинство в Палате представителей и Сенате. Выдвинутый Джо Байденом пакет социальных, экологических и налоговых преобразований стал объектом длительной борьбы. Лишь спустя полтора года отдельные его элементы получили законодательное одобрение. Причём ключевой преградой было не сопротивление республиканцев, а позиция сенатора от Демократической партии Джо Мэнчина.

***

Таким образом, партийная поляризация создаёт долгосрочные риски для США. Она отражает множественные стимулы к отчуждению между сторонниками двух партий. Её углубление способно поставить нацию на грань гражданского противостояния. Вместе с тем текущий паралич принятия решений обусловлен не столько расколом по партийной линии, сколько более сложной фрагментацией политического пространства. Несмотря на взаимное конструирование образа врага обеими партиями, расхождения внутри них едва ли не больше, чем различия между ними.