Проект ТАПИ: геополитический козырь Туркменистана

Начало строительства трубопровода ТАПИ приближается медленно, но верно. Однако каковы мотивы, побудившие четыре страны (Туркменистан, Афганистан, Пакистан и Индию) к участию в проекте, и с какими сложностями им придется столкнуться? Кто поддерживает проект и какие факторы заставляют придерживающийся извечного нейтралитета и почти закрытый Туркменистан выходить за пределы своих границ? Наконец, каковы перспективы проекта на данный момент?

«Этот крупнейший проект имеет экономический приоритет не только для поставщика энергоносителей, но и для транзитных стран и для потребителей. Он придаст мощный импульс устойчивому развитию и будет способствовать укреплению мира».

Г. Бердымухамедов, президент Туркменистана [1]

Туркменистан, входящий в десятку крупнейших производителей газа в мире, занимает 4-е место по запасам природного газа и, следовательно, располагает значительным потенциалом для увеличения экспортных поставок. Этот потенциал во многом не реализован, в первую очередь потому, что экспорт в соседние центральноазиатские республики вряд ли возможен. Страна окружена государствами, весьма неплохо обеспеченными энергоресурсами — будь то Узбекистан, располагающий большими запасами газа, Казахстан, богатый нефтью, или Таджикистан и Кыргызстан, имеющие в своем распоряжении значительные гидроэнергоресурсы. И потому Туркменистану необходимо обратить свой взор на дальнее зарубежье, если он ставит перед собой задачу обрести статус одного из крупнейших экспортеров газа, укрепить стабильность национальной экономики и стать более значимым игроком на геополитической арене.

При выполнении данной задачи ключевое значение имеет диверсификация экспортных маршрутов и расширение партнерств на экспортных рынках. Традиционно одним из крупнейших покупателей туркменского газа была Россия, но в течение 2000-х гг. поставки в Россию и транзит через ее территорию постепенно снижались. Освободившуюся нишу быстро заполнил Китай и начал активно инвестировать в инфраструктурные проекты и освоение газовых месторождений в Туркмении. В итоге китайские компании получили практически полный контроль над добычей и экспортом энергоресурсов, а Туркмения попала в крайне рискованное положение, так как ее зависимость от одного покупателя достигла опасных пределов. Осознавая все риски, в течение последних двадцати лет руководство Туркмении предприняло целую серию более или менее успешных шагов, направленных на диверсификацию экспортных маршрутов, одним из которых, в частности, стал транскаспийский газопровод.

Несомненно, один из кульминационных моментов прошлого года пришелся на декабрь 2015 г., когда был дан официальный старт проекту по строительству трубопровода «Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия», также известного как ТАПИ. Этот в высшей степени амбициозный проект был инициирован предыдущим президентом Туркменистана, и изначально ТАПИ позиционировался как газопровод-миротворец, наводящий мосты между Афганистаном и окружающим миром, а также между Индией и Пакистаном. Но проект имеет первоочередное значение и для самого Туркменистана — как с точки зрения внутренней политики, так и с точки зрения внешней. Как заявил глава подразделения Азиатского банка развития в Центральной и Западной Азии Шон О’Салливан, «Этот беспрецедентный проект ознаменовал собой начало новой главы в истории регионального экономического сотрудничества... Трубопровод ТАПИ кардинально меняет расстановку сил в регионе, это проект исторического значения, направленный на удовлетворение регионального спроса на энергоносители и способствующий развитию, укреплению мира и безопасности, а следовательно, и процветанию».

ТАПИ: 20-летняя история развития

Reuters

История проекта началась 15 марта 1995 г. с подписания меморандума о взаимопонимании между правительствами Туркменистана и Пакистана, предусматривавшего строительство газопровода. Документ был подписан при посредничестве корпорации Bridas (Аргентина), компании Unocal (США) и Saudi Delta (Саудовская Аравия). Церемония открытия состоялась в 1997 году, также было заключено неофициальное соглашение с движением Талибан, контролировавшим бо́льшую часть Афганистана. Однако после серии нападений на посольства США, которые, по некоторым данным, были спланированы Усамой бен Ладеном, американская Unocal вышла из проекта.

Пять лет спустя, в декабре 2002 г., Туркменистан, Афганистан и Пакистан возобновили переговоры. На фоне дестабилизации обстановки в Южном Афганистане, находившемся фактически под контролем Талибана, проект оказался под угрозой срыва. Работы над ТАПИ были приостановлены вплоть до 2008 г., когда Афганистан, Пакистан и Индия подписали рамочное соглашение о закупках туркменского газа. Это межправительственное соглашение, также известное как Ашхабадское межгосударственное соглашение, было подписано 11 декабря 2010 г. в Ашхабаде и в настоящий момент является основополагающим документом для проекта ТАПИ. В мае 2011 г. соглашение о строительстве газопровода было одобрено парламентом Афганистана, что особенно примечательно на фоне того, что проект трубопровода, проходившего в обход России и конкурировавшего с газопроводом из Ирана в Пакистан, пользовался поддержкой США. В апреле 2012 г. реализация проекта вновь забуксовала на фоне разногласий между Индией и Пакистаном, а также Индией и Афганистаном по поводу платы за транзит.

Проектная протяженность газопровода «Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия» составляет 1,814 км. Трубопровод берет свое начало от месторождения Галкыныш в Марыйском велаяте, являющегося вторым по размеру месторождением природного газа в мире, и проходит 214 км по территории Туркменистана. Далее следует участок длиной 774 км, проходящий через афганские провинции Эрат, Фарах, Гильменд, Нимроз и Кандагар. Затем газопровод следует по территории Пакистана, пересекая провинции Белуджистан (на территории которой, в г. Кветта, находится штаб-квартира верховного совета движения Талибан) и Пенджаб (проходя через Дера-Гази-Хан и Мултан). Протяженность Пакистанского участка составляет 826 км. И далее газопровод наконец достигает своей финишной точки в округе Фазилка в индийском штате Пенджаб. Ожидается, что в течение 30 лет по газопроводу будет поставляться 33 млрд м³ природного газа в год. Пакистан и Индия будут отбирать более 36,8 млн кубометров в сутки (в соответствии с долей 42%), в то время как Афганистан будет получать 14,1 млн кубометров в сутки (в соответствии с долей 16%). Инфраструктура общей стоимостью в 10 млрд долл. США должна быть принята в эксплуатацию в 2019 г.

Недавние позитивные сдвиги

6 августа 2015 г. состоялось 22-е заседание Управляющего комитета проекта ТАПИ, на котором государственный концерн «Туркменгаз» был назначен руководителем консорциума TAPI Pipeline Company Limited. Знаковая для ТАПИ церемония, ознаменовавшая собой начало работы над проектом, состоялась 13 декабря 2015 г. недалеко от города Мары на Юго-Востоке Туркмении. Хозяином церемонии, прошедшей в присутствии президента Афганистана Ашрафа Гхани, премьер-министра Пакистана Наваза Шарифа и вице-президента Индии Мухаммада Хамида Ансари, был президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов.

7 апреля 2016 г. акционеры компании TAPI Pipeline Company Limited (TPCL) — в которой «Туркменгаз» имеет долю в 85%, а на государственную Газовую компанию Афганистана, частную пакистанскую компанию Inter State Gas Systems Limited и государственную индийскую корпорацию Gail Limited приходится по 5%, — подписали инвестиционное соглашение в присутствии министров нефтегазовой промышленности и высокопоставленных чиновников от каждой из четырех стран-участниц, а также представителей Азиатского банка развития. В соответствии с соглашением бюджет для финансирования очередной фазы проекта составляет более 200 млн долл. США. Данная сумма должна быть направлена в том числе на подготовку подробной проектной документации и проведение исследований по маршруту прохождения трубопровода, подготовку оценки экологического и социального воздействия проекта, а также на закупку оборудования и финансирование работ, необходимых для принятия окончательного инвестиционного решения, после которого уже может начаться строительство газопровода.

Азиатский банк развития, с 2003 г. выступающий в качестве секретариата ТАПИ, а с ноября 2013 г. — и в качестве консультанта при проведении сделок, оказывает проекту существенную поддержку в течение многих лет. АБР, наряду с другими компаниями, принимал участие в создании консорциума TPCL, помогал в назначении «Туркменгаза» на роль руководителя консорциума, а также в окончательной проработке соглашения акционеров и инвестиционного соглашения. По словам генерального директора АДБ Шона О’Салливана, «проект ТАПИ служит наглядным подтверждением того, что АБР уже в течение 20 лет играет ключевую роль в укреплении региональных связей и интеграции. Проект позволит реализовать экономический потенциал Туркменистана, трансформировать инфраструктуру, диверсифицировать маршруты экспорта энергоносителей и укрепить энергобезопасность региона».

Аргументы в пользу участия в проекте

Логика Туркменистана

REUTERS/Marat Gur
Рабочие с флагами КНР и Туркменистана
на церемонии начала эксплуатации газового
месторождения Галкыныш, Восточный
Туркменистан, 4 сентября 2013 г.

Как заявил главный экономист Всемирного банка по Европе и Центральной Азии Ханс Тиммер, «благодаря падению цен на энергоносители и ослаблению курса маната Туркменистан может стать более конкурентоспособным на международном рынке. Важным условием выполнения данной задачи является интеграция в систему многосторонних коммерческих отношений». Другими словами, Туркменистан крайне заинтересован в том, чтобы данный трубопроводный проект увенчался успехом. И в самом деле, если взглянуть на последние отчеты Международного валютного фонда по экономике Туркменистана, то можно прочесть следующее: «Ожидается, что в результате экономических потрясений рост ВВП снизится с 10% в 2014 г. приблизительно до 7% в 2015 г. и далее до 6% в 2016 г. Падение произойдет на фоне стагнирующих цен на нефть и газ и нулевого роста добычи данных энергоносителей, а также на фоне сокращения инвестиционной части госбюджета. Также ожидается ослабление платежного баланса по текущим операциям и баланса госбюджета на фоне сокращения выручки от экспорта энергоносителей». Для экономики, в которой на углеводородную отрасль приходится 35% ВВП, 90% экспорта и 80% поступлений в госбюджет, долгосрочное падение выручки связано с очень высокими рисками.

В настоящее время Туркменистан переживает кризис в сфере экспорта углеводородов. Это одна из основных причин, по которой президент Г. Бердымухамедов столь энергично поддерживает проект ТАПИ. Поставки газа в Россию, достигавшие 42,3 млрд м³ в 2008 г., к 2015 г. постепенно снизились до 4 млрд м³ . С 2016 г. «Газпром» не импортирует туркменский газ. Данная тенденция обусловлена четырьмя основными факторами: во-первых, это газовый спор 2009 г., возникший после аварии на газопроводе из Туркменистана в Россию, в результате которого ВВП Туркмении сократился на 25%; во-вторых, это запуск газопровода «Центральная Азия — Китай», состоявшийся в конце 2009 г. и внесший коренные изменения в расстановку приоритетов для Туркменистана; в-третьих, это заявления «Газпрома» о невыгодности закупок туркменского газа; наконец, в-четвертых, это рецессия российской экономики, по текущим оценкам, сократившейся в 2015 г. на 3,7% на фоне санкций и падения цен на углеводородное сырье.

Перспективы поставок газа в Иран также представляются весьма сомнительными. С количественной точки зрения, объемы поставок никогда не были сопоставимы с теми, что направлялись из Туркмении в Россию или в Китай: с 2006 по 2013 гг. совокупные закупки туркменского газа Ираном составили не более 56,47 млрд м³. В 2013 г. Тегеран попросил, чтобы закупки туркменского газа были переведены в формат «газ в обмен на товары». Ашхабад был непреклонен, в результате чего разрушился фундамент, на котором держались энергетические связи с Ираном. В августе 2014 г. представители Ирана объявили о возможности полного отказа от покупки туркменского газа, заявив, что в результате запланированного увеличения собственной добычи необходимость в импорте голубого топлива отпадет уже 2017 г. Несмотря на безапелляционный тон данных заявлений, в ноябре 2014 г. было подписано соглашение, по которому Иран обязался и впредь закупать газ у Туркмении, и всего в 2014 г. Тегеран импортировал 6,5 млрд м³ туркменского газа [2]. Тем не менее негативная тенденция очевидна.

Сегодня основной покупатель туркменского газа — Китай, пришедший на смену России. За период с 2009 по 2013 гг. двусторонняя торговля газом выросла на 800% и в 2014 г. достигла 25,9 млрд м³, что, однако, меньше оговоренных «Туркменгазом» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией 30 млрд м³. Только за первые три месяца 2016 г. Туркменистан поставил в Китай 10,6 млрд м³ газа, что на 33% больше, чем за аналогичный период предыдущего года. Согласно Статистического отчету мировой энергетики за 2016 г., опубликованному компанией BP, в 2015 г. доля Туркменистана в экспортных поставках газа в Китай по трубопроводам составила 81%. С другой стороны, 35,8% всего газа, импортированного Китаем, было поставлено Туркменией.

Иными словами, проект ТАПИ имеет ключевое значение для Ашхабада, заинтересованного в снижении зависимости от Пекина и извлекшего урок из зависимости от Москвы, длившейся десятилетиями. Поэтому диверсификация партнерств имеет для Туркменистана высший приоритет.

Поскольку диверсификация структуры национальной экономики ни коим образом не является приемлемым вариантом для режима, основанного на монопольном контроле поступлений от реализации газа, единственным возможным способом снижения зависимости от Китая остается дальнейшая диверсификация экспортных маршрутов. Расширение газовой инфраструктуры в направлении Южной Азии, которое будет реализовано в случае запуска газопровода ТАПИ, тем не менее сопряжено со значительными трудностями. Огромные финансовые затраты — далеко не единственное препятствие для полноценной реализации проекта. Вполне вероятно, что проект ТАПИ так и останется на бумаге, ввиду значительных рисков с точки зрения безопасности и отсутствия коммерческой компании, которая стала бы активно продвигать проект [3].

Надежда Афганистана

Для Афганистана преимущества от участия в проекте заключаются не только в самом факте получения доступа к газопроводу, но и в получении транзитных платежей и создании дополнительных рабочих мест для проведения технического обслуживания и охраны газопровода. Несмотря на то, что страна стремительно приближается к энергетическому кризису, так как масштабная вырубка лесов уже приводит к перебоям в энергоснабжении, Афганистан не будет основным потребителем, приобретая всего лишь 5 млрд м³ газа в год. Менее одной трети населения Афганистана имеют доступ к электросетям, более 85% спроса на первичную энергию обеспечивается за счет топлива, получаемого из биомассы: в одном только секторе домохозяйств на древесный уголь приходится 65% энергопотребления. В этой связи руководство Афганистана проводит политику укрепления энергоснабжения по всей стране и принимает меры по налаживанию поставок энергии, получаемой не из биомассы, а, в частности, из природного газа. По словам директора Центра региональных исследований Афганистана Рафиуллаха Назари, благодаря участию в проекте ТАПИ, Афганистан сможет зарабатывать до 400 млн долл. США ежегодно за счет транзитных платежей. «В случае запуска в эксплуатацию, трубопровод ТАПИ станет надежным источником энергии для Афганистана. Проект также поспособствует росту инвестиций и создаст возможности для создания дополнительных рабочих мест», — заявил заместитель министра горнодобывающей и нефтегазовой промышленности Афганистана Мир Ахмед Джавид Садат. И в заключение добавил: «Кроме того, крайне важно отметить, что проект позволит вдохнуть новую жизнь в партнерские отношения между нами и нашими соседями по Шелковому пути. Также проект демонстрирует стремление стран региона к миру, стабильности и безопасности за счет укрепления экономического сотрудничества».

ТАПИ также рассматривается многими как проект, способный проложить путь к восстановлению мира и политической и экономической стабильности в Афганистане. Он может помочь встать на ноги стране, измотанной войнами.

Трубопровод-миротворец: связывая Индию и Пакистан

Turkmen President Gurbanguly
Президент Туркменистана
Г. Бердымухамедов, президент
Афганистана А. Гани, премьер-министр
Пакистана Н. Шариф, вице-президент
Индии Х. Ансари

По мере увеличения населения и роста его благосостояния, Пакистан и Индия становятся все более заинтересованными в получении доступной энергии для внутренних потребителей и местной промышленности. Пакистан, периодически сталкивающийся с перебоями в энергоснабжении, нуждается в надежных поставках. Предложение газа на внутреннем рынке будет расти на 6% в год вслед за ростом спроса, который к 2020 г. должен достичь 50 млрд м³, в первую очередь благодаря более широкому использованию компримированного природного газа в качестве автомобильного топлива. Аналогичная картина складывается и в Индии: ожидается, что спрос на природный газ будет расти на 6,8% в год и к 2021 году составит более 180 млрд м³. Индия рассчитывает, что от 15 до 25% спроса на газ будет покрываться за счет поставок голубого топлива из Туркменистана. Туркменистану, в течение многих лет наращивавшему добычу на месторождении Галкыныш и расширявшему газораспределительные сети внутри страны, вполне по силам увеличить добычу и удовлетворить потребность Индии и Пакистана в природном газе. При этом надо учитывать такой фактор, как продолжающаяся многие десятилетия напряженность в отношениях между Индией и Пакистаном.

Аргументы против

Риски с точки зрения безопасности

Чтобы достичь территории Пакистана и Индии, трубопровод сперва должен пересечь раздираемый войнами Афганистан, в котором в течение многих лет не утихает вооруженный мятеж, ведомый движением Талибан, и где в последнее время активизировалась террористическая группировка ИГ, контролирующая провинцию Белуджистан на севере Пакистана.

В декабре 2015 г. президент Афганистана Ашраф Гхани пообещал выделить 7000 военнослужащих для охраны трубопровода и обеспечения безопасности во время его строительства, подчеркнув, что для выполнения этой задачи будет создано специализированное воинское подразделение. Обещание было подтверждено министром горнодобывающей и нефтегазовой промышленности Афганистана Даудом Шахом Сабой, отметившим, что вооруженные силы уже успешно обеспечивают безопасность на крупнейшем в стране угольном месторождении. Тем не менее члены совета провинции Гильменд заявили, что нестабильная обстановка в регионе может поставить строительство газопровода ТАПИ под угрозу срыва.

Министр обороны Пакистана Кхваджа Асиф заявил, что его страна задействует все рычаги влияния на Талибан, чтобы обеспечить безопасность строительства и работы газопровода, за что был подвергнут критике со стороны представителей правительства Афганистана, отметивших, что эти слова идут вразрез с прежними заявлениями о невмешательстве во внутренние дела Афганистана.

Вице-президент Индии Мухаммад Хамид Ансари выступил со следующим заявлением: «Мы должны отдавать себе отчет в том, с какими сложностями мы столкнемся. Мы не можем допустить, чтобы насилие и конфликты перечеркнули все усилия по расширению экономического сотрудничества и укреплению безопасности населения наших стран». В марте 2016 г. пакистанская газета Nation сообщила о том, что «в Афганистане при содействии местных спецслужб началось разминирование предполагаемого маршрута прохождения газопровода ТАПИ».

Как правило, проекты, приносящие какую-либо выгоду в стране, наталкиваются на меньшее сопротивление, чем инициативы, направленные на экспорт национальных ресурсов. В этой связи следует ожидать, что местные группировки движения Талибан не будут препятствовать продвижению проекта, который не угрожает их стратегическим интересам. И в самом деле, ТАПИ вряд ли навлечет на себя гнев местных старейшин, если только в проекте не будут участвовать инвесторы с Запада. Представитель Талибан Забихулла Моджахед заявил, что иностранные компании, желающие инвестировать в добычу угля — но это может быть применимо и к трубопроводному проекту — должны сперва получить разрешение от комиссии Талибан. В противном случае, они станут мишенью для постоянных нападений. «Комиссия подробно изучит, проанализирует компанию и выявит, не собирается ли иностранная компания заниматься шпионажем или каким-либо другим образом навредить нам и нашему народу».

По словам Майкла Кугельмана, старшего партнера программы Международного центра Вудро Вильсона по Южной и Юго-восточной Азии, «страны – участницы ТАПИ крайне заинтересованы в запуске проекта, но на фоне текущей ситуации его реализация представляется маловероятной. С учетом имеющихся рисков с точки зрения безопасности трудно себе представить, как будет продвигаться строительство газопровода на территории Афганистана. Многие регионы Афганистана стали полностью недоступными. С учетом вышесказанного было бы не очень разумно инвестировать средства, труд и оборудование в течение длительного периода времени, — добавил он. — В общем, текущий уровень безопасности в Афганистане сводит вероятность строительства газопровода к нулю».

Финансирование трубопроводного проекта

Руководителем консорциума является «Туркменгаз». При этом проект открыт для иностранных компаний, предложение о сотрудничестве многократно озвучивалось вице-президентом Туркмении Мухаметмиратом Амановым. Компания Dragon Oil со штаб-квартирой в ОАЭ сперва выразила заинтересованность в участии в проекте, но далее не подтвердила свои намерения. Dragon Oil уже разрабатывает месторождение Чекелен у туркменского побережья Каспийского моря. Президент Туркмении также обращался за поддержкой в Исламский банк развития, к Саудовской Аравии и Катару.

Поскольку Афганистан обладает ограниченными финансовыми возможностями, он должен выделить 3% от своей доли в финансировании проекта (около 300 млн долларов США), прежде чем Азиатский банк развития предоставит остальную часть. Если Афганистан окажется не в состоянии выделить средства, правительство страны утратит свою долю в проекте, что может привести к задержкам, поскольку инвесторы будут заняты поиском нового члена консорциума. В отношении Пакистана и Индии подобных ограничений не предусмотрено.

Несмотря на ограничения в финансировании, консорциум, в состав которого входят «Туркменгаз», афганский Gas Transit, пакистанская Inter State Gas Systems и индийская GAIL, должен собрать около 30% из общей суммы в 10 млрд долл. США, чтобы начать строительство. Благоприятный экономический статус проекта, а также предупредительные действия «Туркменгаза» свидетельствуют о том, что Туркмения сможет предоставить средства, чтобы профинансировать оставшуюся часть своей доли. Но даже с учетом этого концерну может потребоваться участие зарубежных партнеров для обеспечения остающихся 70% финансирования. Может быть, Туркменистан будет выходить на иностранных партнеров, но вероятность того, что зарубежным инвесторам будет предложена доля в трубопроводном консорциуме, будет напрямую зависеть от того, насколько острую потребность в финансировании испытывает Туркменистан и какую цену он готов заплатить за это финансирование. О готовности предоставить финансовую поддержку «Туркменгазу» уже объявил Исламский банк развития. В то же время Пакистан утверждает, что Китай может оказать содействие в предоставлении финансирования в рамках инвестиционного проекта «Китайско-Пакистанский экономический коридор» на общую сумму в 46 млрд долл. США.

Заключение, или уроки прошлого

В 1990-е гг. реализуемость проекта ставилась под сомнение по нескольким причинам, но в первую очередь никто не верил в то, что Туркмения располагает достаточными запасами газа и способна добывать 20 млрд м³ в год [4]. Кроме того, были сомнения насчет того, так ли велик спрос на газ в Индии и Пакистане.

Спустя два десятилетия можно констатировать, что прошлые сомнения развеяны. Согласно текущим оценкам, Туркменистан занимает четвертое место в мире по запасам газа, уступая лишь России, Ирану и Катару, и в 2014 г. в Туркмении было добыто 63,9 млрд м³ газа. Туркменистан стремительно наращивает экспорт газа, и этот рост ускорится после введения в эксплуатацию газовых месторождений, недавно открытых в Марыйском и Балканском велаятах. В октябре 2015 г. «Туркменгаз» заключил соглашение с японскими компаниями Mitsubishi, Chiyoda, Sojitz, Itochu и JGC, предусматривающее увеличение добычи на месторождении Галкыныш, которое служит ресурсной базой для проекта ТАПИ, до 95 млрд м³ к 2018 г. Спрос на газ в Индии и Пакистане также растет в геометрической прогрессии, так как обе имеют экономику переходного типа, которая стремительно развивается.

Но если два первых опасения развеяны, то уровень безопасности в Афганистане и в некоторых районах Пакистана по-прежнему остается неким Дамокловым мечом, способным в любую минуту уничтожить проект. Несмотря на официальные заявления об обеспечении безопасности трубопровода на территории Афганистана силами спецподразделений, нет никакой уверенности в том, что правительство Афганистана сможет гарантировать безопасность трубопровода на всей территории страны. И в довершение всего, на данный момент отсутствует проверенная информация о том, велись ли какие-либо строительные работы на территории Туркменистана после торжественной церемонии в декабре 2015 г.

Кроме того, главный соперник проекта — время. В апреле 2015 г. Пакистан подписал крупнейшую инфраструктурную сделку с Китаем на общую сумму в 46 млрд долл., которая, в том числе, предусматривает строительство газопровода из Ирана в Пакистан. Заинтересованность Пакистана в том, чтобы по его территории проходил газопровод ТАПИ, уже не столь очевидна, как раньше. В следующем году планируется завершение строительства туркменского участка и начало работ в Афганистане. Это будет поистине поворотный момент, который или ознаменует собой окончательный и полномасштабный старт проекта, или убедит международных партнеров в том, что проект в принципе не реализуем.

В статье выраженно личное мнение авторов, которое ни в коей мере не является позицией или официальной точкой зрения Парламентской ассамблеи ОБСЕ.

1. Заявление Туркменистана и Пакистана о проекте ТАПИ, 21 марта 2016 г.

2. Luca Anceschi. CAP Policy Paper Turkmenistan’s Export Crisis: Is TAPI the answer? 2015.

3. Там же.

4. Turkmenistan: Strategies of Power, Dilemmas of Development, Sebastien Peyrouse, Routledge, 12.02.2015