Поворотные выборы в шведский риксдаг: тревоги и ожидания

После подсчета голосов избирателей очевидный результат очередных парламентских выборов в Швеции, состоявшихся 9 сентября 2018 г., — политическая неуверенность и неопределенность. Самыми явными победителями стали партии с четкой позицией по вопросам миграции: «Левая партия» (ЛП) набрала 7,9% (+2,2%), «Демократы Швеции» (ДШ) — 17,6% (+4,7%) и «Правоцентристский Центр» (ПЦ) — 8,6% (+2,5%).

Последние 70 лет Швеция фактически находилась под властью одного сильного внутриполитического игрока — «Социал-демократической рабочей партии» (СДРПШ). Однако на прошедших выборах партия потеряла почти 3% голосов, набрав 28,4%. Сегодня политический пейзаж меняется на фоне слабеющих социал-демократов и нового буржуазного Альянса четырех правоцентристских партий. Правые популисты, «Демократы Швеции», наращивают свою электоральную поддержку, так как они умело используют растущие антимигрантские настроения в обществе и критически относятся к ЕС и НАТО. После выборов 2018 г. ДШ получили новый, дополнительный импульс, поскольку системные партии фактически приняли их риторику и повестку дня.

Политический нарратив, господствующий на этих выборах, увы, поместил Швецию, в достаточно глухую, относительно тревожную атмосферу, напоминающую литературу скандинавского черного нуара. Резкая политическая риторика с фокусом местных СМИ на криминальные преступления мигрантов, насилие (и изнасилование местных женщин приезжими и иноплеменными), сложные проблемы интеграции и непростое пребывание мигрантов и переселенцев, привела к девальвации роли шведского «государства всеобщего благосостояния». Швеция утрачивает свою национальную специфику, становится похожа на другие европейские страны.

После подсчета голосов избирателей очевидный результат очередных парламентских выборов в Швеции, состоявшихся 9 сентября 2018 г., — политическая неуверенность и неопределенность. Самыми явными победителями стали партии с четкой позицией по вопросам миграции: «Левая партия» (ЛП) набрала 7,9% (+ 2,2%), «Демократы Швеции» (ДШ) — 17,6% (+ 4,7%) и «Правоцентристский Центр» (ПЦ) — 8,6% (+2,5%).

Reuters

Потеря почти трех процентов голосов для крупнейшей правящей «Социал-демократической рабочей партии» (СДРПШ), набравшей 28,4% (-2,8%), является своего рода временной победой после месяцев плохих результатов по опросам общественного мнения. Этот электоральный феномен лишь означает, что партия с запасом почти в десять процентов фактически остается сильнее, чем демонстрируют её рейтинги и опросы. «Партия Зеленых» (ПЗ), партнер левоцентристской коалиции и нынешнего правительства во главе с премьер-министром Стефаном Лёвеном (СДРПШ) почти потеряла свое представительство в риксдаге, набрав 4,3% (-2,4%).

К проигравшим также следует отнести и партии 4-х партийной оппозиционной буржуазной (именно так именуют в Швеции этот блок) коалиции — консерваторов («Умеренную коалиционную партию» —УКП), набравшей 18,8% (-3,5%) и лишившейся заметной поддержки своих избирателей. Следом идут «Партия Христианских демократов» (ПХД), набравшая 6,4% (+1,8%), которая добилась заметного успеха на этих выборах, и «Либеральная партия» (Либ.П) — 5,5% (+0,1%), показавшая небольшие изменения своих рейтингов.

Ни у консервативного/правоцентристкого блока (Альянс за Швецию — УКП, ПЦ, ПХД, Либ. П — 143 места), ни у левоцентристского блока (СДРПШ, ПЗ, ЛП — 144 места) не будет большинства. Эти же результаты сохранились с точно такими же показателями в среду 12 сентября 2018 г., после того как были подсчитаны избирательные бюллетени шведов, проголосовавших за рубежом. Это означает, что правые популисты продолжают увеличивать своё влияние. Демократы Швеции главной темой своей предвыборной пропаганды сделали антимигрантскую риторику по примеру ведущих правых европейских партий. Эта тема оказалась крайне востребованной, поскольку Швеция за послевоенный период приняла и социализировала несколько мигрантских волн: финляндскую, чилийскую, югославскую, иранскую и др. ДШ по итогам выборов, видимо, будут владеть так называемой «золотой акцией», поскольку от них во многом зависит, каким будет следующий кабинет. Руководство всех системных партий намерено продолжать бойкотировать сотрудничество с ДШ. Представляется, что они согласны лишь в одном пункте: формирование правительства займет продолжительное время. Та роль, которую будут играть ДШ, все ещё неясна.

Последние 70 лет Швеция фактически находилась под властью одного сильного внутриполитического игрока — СДРПШ. Однако сегодня политический пейзаж начинает меняться на фоне слабеющих социал-демократов и нового буржуазного Альянса четырех правоцентристских партий, который был сформирован в 2004 г., когда произошло формирование двух равновеликих партийно-политических блоков. Характерно, что два крупнейших партийных объединения — социал-демократы и консерваторы — продолжают сокращать своё влияние, а правые популисты, «Демократы Швеции», наращивают свою электоральную поддержку. Однако левым партиям все-таки удалось утвердить своего главу правительства. Им стал лидер социал-демократов и выдвиженец влиятельных профсоюзов (ЦОПШ) Стефан Лёвен.

Reuters

Четыре года назад ультраправая ДШ умело использовала растущие антимигрантские настроения в обществе и критическое отношение к ЕС и НАТО. Также Лидеру ДШ Йимми Окессону удалось привлечь избирателей обещаниями повысить социальные пособия и снизить налоги за счет сокращения растущих расходов на мигрантов. В итоге партия получила вдвое больше голосов, чем обычно. После выборов 2014 г. ДШ стали третьей влиятельной партией в риксдаге, которая серьезно усложнила процесс формирования устойчивого правительства. Теперь после выборов 2018 г. ДШ получили новый, дополнительный импульс, поскольку системные партии фактически приняли их риторику и повестку дня. Ныне левоцентристский и буржуазный блоки должны, видимо, быть более гибкими, открытыми для новых партийно-политических комбинаций и возможных коалиций, если они не хотят, чтобы нынешняя нетипичная расстановка внутриполитических сил в стране с тремя противостоящими неформальными блоками не стала некой «новой нормальностью».

Политический нарратив, господствующий на этих выборах, увы, поместил Швецию, в достаточно глухую, относительно тревожную атмосферу, напоминающую литературу скандинавского черного нуара. Резкая политическая риторика с фокусом местных СМИ на криминальные преступления мигрантов, насилие (и насилование местных женщин приезжими и иноплеменными), сложные проблемы интеграции и непростого пребывания мигрантов и переселенцев, привела к девальвации роли шведского «государства всеобщего благосостояния». Когда заходит речь о Швеции (как и о других скандинавских странах), то сразу возникают ассоциации с социальной демократией, шведской/северной моделью социально-экономического развития [1] и «зеленой экономикой». Но сейчас эти образы, шаблоны и стереотипы всё больше уходят в прошлое. К сожалению, Швеция утрачивает свою национальную специфику, становится похожа на другие европейские страны. Прежний прочный бастион социальной демократии постепенно разрушается и превращается в руины. Предвыборный антимигрантский ажиотаж в шведских СМИ и националистическая риторика даже привлекли внимание ОБСЕ, которая приняла решение впервые направить внешних наблюдателей на эти выборы.

Правые популисты, несмотря на ходульные обвинения в этнической нетерпимости, расизме, ксенофобии и даже неофашизме, своей предвыборной риторикой и программными установками фактически продиктовали текущую политическую повестку дня в стране. Несмотря на тотальную политическую обструкцию ДШ, основные системные партии (за исключением ЛП, ПЗ, а также в некоторой степени ПЦ и СДРПШ) присоединились к их нарративу о состоянии государства и общества, тем самым скорректировав свои политические взгляды. Аналогичный процесс произошел и в местных СМИ, которые «расширили» свои идейно-политические предпочтения, чтобы включить воззрения, тезисы, установки партии ДШ в свои ТВ-программы, сетки вещания, полосы печатных изданий и т.д. Теперь представители ДШ имеют широкие возможности предоставлять свои взгляды и комментировать текущие события.

Несмотря на всю сложившуюся внутриполитическую атмосферу неудовлетворенности и политической обостренности, шведской экономике удалось относительно быстро оправиться после финансово-экономического кризиса 2008−2010 гг. Прогноз макроэкономического роста национальной экономики на 2018 г. составляет 2,3%, а на следующий 2019 г. — 2,4%. Уровень безработицы в этой стране держится на сравнительно низком уровне, экспорт процветает, а условия для жизни — в ряду самых высоких в мире. В международных опросах Швеция часто оценивается как одно из самых счастливых, благополучных, успешных государств мира.

В то же самое время в «государстве всеобщего благосостояния» есть реальные трещины. С 1990-х гг. несколько важных социальных функций государства были частично приватизированы. Среди них —образование и первая медицинская помощь. Кроме того, разрыв в доходах различных слоев населения продолжает расширяться. По статистике около 70% национального достояния принадлежит 10% населения. Доступное жилье получить в больших городах стало почти невозможно. К этому частично привел рост долговых обязательств населения, а также рост кредитования домашних хозяйств. Превышение долгов над доходами жителей составляет более 180%. В то же самое время сельские муниципалитеты и местные органы власти изо всех сил пытаются содержать важные социальные объекты: больницы, детсады, супермаркеты, бензозаправочные станции. Как отмечают некоторые СМИ, разница в продолжительности жизни в бедных и более богатых районах Стокгольма составляет примерно 16 лет. Шведы, живущие буквально в нескольких остановках друг от друга, могут ощущать совершенно разные условия жизни в связи с иным качеством услуг, школ, здравоохранения и прочих жизненных возможностей. Хотя реальные доходы населения по статистике вроде бы росли, но социальные пособия с 2006 г. постоянно сокращались. Приходится констатировать, что в современной Швеции страх перед социально-экономической деградацией стал более распространенным явлением.

Наталья Плевако:
Проблема иммиграции и националистические движения в скандинавских странах

Руководство социал-демократов время от времени пыталось пропагандистки возвещать о своих экономических успехах, но эти усилия успеха не имели. Правительство «красно-зелёной» коалиции вынуждено было даже ввести пограничный контроль с государствами — членами ЕС. В текущем году резко повысились требования к получению разрешений на проживание и выплату пособий, что помогло сократить количество прибывших в страну беженцев до 23 тыс. человек, но не смогло вернуть доверие населения к миграционной политике кабинета С. Лёвена. Не только антимигрантской риторикой ультраправые привлекают шведов. Здесь действует фактор «усталости» населения от социал-демократов, которые в том или ином формате пребывали у власти 44 года (1932−1976 гг.), а затем периодически находились в составе коалиционных правительств. Ни у какой шведской партии, кажется, так и не хватило сил или воображения возбудить надежды и ожидания шведов в лучшее, светлое будущее с доступным жильем, капиталовложениями в инфраструктуру, всеобщим ростом благосостояния.

Бесконечные лесные пожары этим летом, вынужденный забой домашнего скота фермерами и уничтожение урожаев, погубленных засухой — единственный из иных факторов, которому удалось изменить тему нынешних политических дебатов в стране. Экстремальные климатические условия способствовали распространению всеобщего беспокойства относительно глобального потепления климата, что привело к изменению новостных заголовков СМИ в течение нескольких недель. Автоматически партия ДШ по опросам общественного мнения начала терять поддержку, а у партии «Зеленых» и социал-демократов, напротив, она стала расти. Возможно, это единственный фактор, который спас ПЗ от потери ее мест в риксдаге.

Эффект периода сильной жары нынешним летом в стране мог бы иметь большие последствия, чем одноразовое влияние в предвыборных дебатах. Обеспечение и развитие скандинавской модели государства всеобщего благосостояния могло бы стать здесь решающим ключом для левоцентристских партий. Когда буржуазные (консервативные и либеральные) партии словом и делом действуют, чтобы демонтировать завоевания «социального государства», стремятся ввести более низкие ставки оплаты труда, сократить фонды заработной платы, ослабляют все еще относительно сильные профсоюзы, проталкивают дальнейшую приватизацию в образовании и здравоохранении, левые должны, очевидно, бороться за сохранение модели «государства всеобщего благосостояния». Представляется, что политика по усилению классической скандинавской модели могла бы быть соединена с линией получения новых инвестиций и эффективным курсом по предотвращению изменения климата. Все вместе шведские партии могли бы как-то объединиться на новой основе, например, вокруг общего ответственного, прогрессивного социального проекта по улучшению жизни широких кругов, для защиты личности, общества и государства.

Миграционная проблематика имеет прямой выход на чувствительные сферы для миллионов шведов и рынка труда, уровня оплаты и социального обеспечения, то есть всего того, чем живет Улла Свенссон (средний швед) в повседневной жизни. В 2015 г., когда в ЕС особенно остро стояла проблема приема и размещения беженцев с Ближнего Востока и северной Африки, Швеция приняла 163 тыс. мигрантов — больше всех из европейских стран. За пять последних лет в страну прибыло около 700 тыс. беженцев. По числу вновь прибывших мигрантов на одного жителя страны 10-ти миллионная Швеция занимает, увы, первое место в Европе. Электоральный успех ДШ их критики резко осуждают, намекая на известные исторические параллели. Они часто сравнивают его со взрывным ростом поддержки гитлеровской НСДПА, выросшей с 3% до 30% за 18 месяцев.

Константин Воронов:
Лабиринты европейского популизма: клише и сущность

В противовес национальному эгоизму правых оппозиционная УКП обращает внимание своих избирателей на кризис на рынке труда из-за общей тенденции старения населения, а также резкого сокращения доли трудоспособных граждан. В партии считают, что данный демографический кризис можно разрешить только за счет обучения и привлечения к труду мигрантов. Если в будущем буржуазное, правоцентристское правительство реализует свои обещания сделать рынок труда более гибким, произвести больше исключений из шведского трудового законодательства, то это приведет к непредсказуемым негативным последствиям. Представители партий буржуазного Альянса также обещали установить так называемые послабления для поступающих на работу мигрантов и молодых людей до 23 лет, которым недостает образования даже на уровне средней школы, чтобы выплачивать 70% самого низкого уровня заработной платы, установленной коллективными договорами во всех соответствующих секторах экономики. Также предполагается сократить подоходные налоги. Шведская/скандинавская модель социально-экономического развития (государства всеобщего благосостояния) основывается на сильных профсоюзах и организациях работодателей, чей высокий уровень коллективных переговоров позволяет достигать очень гибкой структуры заработной платы без вмешательства государства. Теперь же Шведские профсоюзы небезосновательно волнуются, что будущая правоцентристская коалиция может разрушить коллективные переговоры и создать большее количество низкооплачиваемых рабочих мест новым законодательным способом, и тем самым сломает привычную систему рынка труда, создаст неблагоприятное давление на существующие рабочие места.

В заключение стоит отметить, что серьезного слома в смене предпочтений шведского электората всё же не произошло. Большинство шведов считают себя верными принципам европейской толерантности, поддержке политики «открытых дверей», гуманизма, солидарности. После выборов «Демократам Швеции» предстоит сложный процесс адаптации. Им придется сдерживать свой националистический напор и преодолевать политическую изоляцию в риксдаге. Внешняя политика будущего кабинета будет всё же прагматичной, поскольку опирается на традицию, исторический опыт, необходимость защиты национальных интересов, стремление оправдать надежды населения. Так как премьер-министр С. Лёвен представляет прежнее правящее коалиционное меньшинство, то он рассчитывает сформировать новое правительство по принципу отрицательного парламентаризма, когда утверждается новый кабинет, если большинство парламента не выступает против. Возможность создания «большой коалиции» по типу ФРГ (ХДС/ХСС и СДПГ), когда СДРПШ устанавливает формальный альянс с УКП, представляется всё же маловероятной. Если социал-демократам придется искать других партнеров для формирования коалиции, то они рискуют утратить доверие своего электората. Этот шаг может нанести также тяжелый удар по двухполюсной партийно-политической системе, привести к дезориентации широких масс избирателей, столкновению двух полярных идеологий — шведского реформизма и агрессивного национализма.

1. См. подробнее Воронов К. Привлекательный для современного человечества нордический путь. М.: Мировая экономика и международные отношения, 2018, № 8, т. 62, с. 120-124.