Поразительная жизнестойкость Иордании

Иорданию нередко описывают как ближневосточную страну-парадокс и своеобразное исключение из правил: некогда искусственно созданное государственное образование до сих пор остается стабильным и жизнестойким. В целом, несмотря на военные действия в Сирии, проходящие на границах с Иорданией, назревшую проблему беженцев и доносящиеся отголоски протестов «арабской весны», есть все основания полагать, что крах иорданского государства и падение действующего режима маловероятны.

Иорданию нередко описывают как ближневосточную страну-парадокс и своеобразное исключение из правил: некогда искусственно созданное государственное образование до сих пор остается стабильным и жизнестойким. Недавнее появление новых вызовов безопасности, таких как подъем «Исламского государства» (ИГ), требует тщательного анализа и изучения всех факторов, способствовавших развитию ситуации. В целом, несмотря на военные действия в Сирии, проходящие на границах с Иорданией, назревшую проблему беженцев и доносящиеся отголоски протестов «арабской весны», есть все основания полагать, что крах иорданского государства и падение действующего режима маловероятны.

* * *

Массовые беспорядки и протесты в регионе, которые потрясли арабский мир в 2011 г., равно как государственный кризис в Ираке и Сирии, обусловленный наступлением «Исламского государства», побуждают задуматься о текущей ситуации в Иорданском Хашимитском Королевстве. Ему удалось сохранить относительную стабильность и остаться на плаву среди штормовых вод ближневосточной политики. В прошлом иорданское государство и правящий хашимитский режим пережили много кризисов и не раз демонстрировали жизнестойкость в ответ на внешние и внутренние угрозы — попытки государственного переворота, дипломатические и военные неудачи, социальную напряженность и ярко выраженные социально-экономические трудности.

Сегодня Иордания в очередной раз столкнулась с множеством внешних и внутренних проблем: растущий приток сирийских беженцев, недовольство населения правящим режимом и напряжение между социальными группами. Тем не менее наиболее тревожное обстоятельство — активная деятельность ИГ, направленная на ликвидацию национальных границ и государственных образований в регионе, которые группировка считает искусственно созданными и навязанными зарубежными странами. Теперь, когда Иордания вступила в военный конфликт и после изуверской казни иорданского пилота, совершенной боевиками, присоединилась к возглавляемой США коалиции против ИГ, возникает вопрос: что способствовало сохранению поразительной жизнестойкости Иордании и сможет ли она адаптироваться к назревающим вызовам в будущем?

Парадокс иорданской государственности

REUTERS/Carlo Allegri
Встреча Госсекретаря США Джона Керри с
Королем Иордании Абдуллой. Амман,
24 октября, 2015

На первый взгляд, действительно сложно поверить в то, что Иорданское королевство проявляет такую живучесть, несмотря на сложные исторические перипетии и острые социальные разногласия.

Современная Иордания сформировалась на основе эмирата Трансиордания, который был создан Великобританией после Первой мировой войны в рамках Британского мандата и был передан под управление Абдуллы, шерифа Мекки, для усмирения местных бедуинских племен и в качестве противовеса французскому влиянию в регионе. Таким образом, Трансиордания представляла собой истинно колониальное образование: она никогда ранее не существовала как независимый политический субъект, не имела четкого властного центра, единой идеологии, исторических границ и даже экономических средств для поддержания жизнеспособных государственных органов и институтов [1]. Более того, с момента создания Трансиордании значительная часть ее арабского населения, которую составляли бедуины, управлялась династией, имевшей довольно крепкие связи с Западом. О крепости этих связей свидетельствует, в частности, тот факт, что матерью Абдуллы II, правящего монарха современной Иордании, была британка.

Вследствие весьма скудной истории у Иордании всегда были проблемы с собственной идентичностью. В период после обретения независимости аннексия Западного берега реки Иордан (1948 г.), последовавший за этим наплыв беженцев и предоставление гражданства проживающим на Западном берегу палестинцам послужили причинами возникновения розни и разногласий на этнической и идеологической почве между палестинским большинством и жителями Восточного берега — выходцами из местных племен и кланов. В результате выражение «быть иорданцем» сегодня по-прежнему имеет разный смысл для разных слоев населения страны. Недавние экономические кризисы и распространение призывов к проведению политических реформ еще больше усугубили социальный раскол и привели к тому, что националисты с Восточного берега начали обвинять хашимитский режим в заигрывании с палестинцами и их претензиями по поводу политической дискриминации. Напряженность достигла своего апогея в 2011 г., когда от 7 000 до 10 000 человек вышли на улицы, выступая против коррупции в государственных органах, роста безработицы и требуя политических изменений.

Не просто замок из песка

U.S. Department of State
Лагерь сирийских беженцев "Заатари",
Иордания

Несмотря на значительную угрозу нестабильности, государство и режим Иордании остались непоколебимыми по трем основным причинам: лояльность племен; религиозная и племенная легитимность династии Хашимитов; внешние источники политической ренты.

Истоки жизнестойкости Иордании следует искать в самом процессе становления ее государственности в период существования эмирата. Благодаря различным стимулам и кооптации, сделкам, уступкам, материальным поощрениям и договорным бракам проживавшие на территории современной Иордании племена были интегрированы в государство. Со временем они сформировали государственные органы в сфере налогообложения, законности и правопорядка, судопроизводства, стали земельными собственниками и распределили государственные ресурсы [2]. На сегодня племена образуют ядро государственного аппарата, стабильность и само существование которого зависят от их участия в управлении страной и согласия.

Объединение племен в единое государство, несомненно, имело плюсы для правящего режима. Хашимитские правители, включая нынешнего короля, возвели себя в ранг главных посредников, примирителей в разрешении конфликтов и блюстителей хрупкого равновесия между влиятельными племенами и шейхами. Инкорпорировав племена в государство и наделив их ключевыми функциями ради его сохранения, хашимитский режим создал для себя широкую базу поддержки, на которую можно было опереться в кризисные времена. Следуя этой логике, иорданские вооруженные силы формировались, как правило, из представителей племен, вожди которых занимали высокие военные посты. Между племенами и правящим режимом существует тесная связь, однако, чтобы ее сохранить, требуется усиленная работа и осторожная дипломатия. Примером этому может служить спешный визит короля Абдуллы к родственникам и соплеменникам военного летчика Муаза аль-Касасиба после того, как тот был казнен боевиками «Исламского государства».

Другой ключевой источник стабильности режима и государства — племенные и религиозные «верительные грамоты» правителей королевства. Будучи потомками эмира Хусейна ибн Али аль-Хашими, шерифа Мекки, возглавившего антитурецкое восстание арабов, правители Иордании на протяжении всей истории страны не жалели усилий для создания имиджа бедуина и открытого поддержания племенного образа жизни. Тем не менее основным источником легитимности королевской семьи считается ее родословная, которая берет свое начало от Бану Хашима — клана племени курайшитов, членом которого был пророк Мухаммед. Благодаря этому монарх имеет возможность в случае необходимости обращаться к своим религиозным корням, оставаясь, таким образом, над политической схваткой.

В последние годы хашимитскому режиму удалось устоять благодаря привлечению значительной внешней политической ренты для восстановления мира и порядка среди населения, собственной легитимации и достижения гражданского согласия в обществе. Иордания — в большей степени аграрная страна, которая может похвастаться разве что крупными месторождениями фосфатов. Тем не менее она занимает стратегически важное географическое положение и играет основную роль в политике региона. Находясь между Израилем, Саудовской Аравией, Сирией и Ираком, Иордания неоднократно добивалась финансовой и военной поддержки со стороны Великобритании, Соединенных Штатов (помощь этих двух стран в 2014 г. превысила 1 млрд долл.) и Саудовской Аравии. Указанные государства заинтересованы в стабильности Иордании по разным причинам. Так, для США Иордания — стратегический союзник в регионе, одно из двух ближневосточных государств, сохраняющих мир с Израилем, своеобразный оазис, защищающий Израиль от влияния нестабильности в Ираке и Сирии. Саудовские правители, в свою очередь, всегда готовы поддержать соседнего монарха во избежание распространения антимонархических настроений на территорию их государства.

Не менее важный вопрос для Иордании — ситуация с беженцами. Огромное количество сирийских беженцев на ее территории (по данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, свыше 629000 человек) привлекло внимание гуманитарных структур и организаций в области развития, а также обусловило приток финансовой помощи от многосторонних доноров, таких как ЕС, ООН и Арабский фонд экономического и социального развития (АФЭСР).

В результате, когда в 2011 г. страну охватили протесты, иорданскому правительству удалось устранить напряженность в обществе путем увеличения государственных расходов на 650 млн долл., которые пошли на повышение зарплат, создание новых рабочих мест в государственных органах и снижение налогов. Таким образом, оно фактически откупилось от протестующих.

Адаптация к будущим вызовам

Политические экстремистские движения
на Ближнем Востоке и в Северной Африке.
Ридер РСМД

Политическая дальновидность хашимитского режима, лояльность племен, широкая внешняя поддержка способствовали сохранению стабильности Иордании, и есть все основания полагать, что страна и дальше продолжит свой путь без особого ущерба для себя.

Гражданская война в Сирии стала для Иордании одновременно проклятием и благословением. С одной стороны, военные действия в соседнем государстве привели к непрекращающемуся потоку беженцев и визуально видоизменили социальный ландшафт северных территорий страны, которые оказались наводнены выходцами из Сирии. Число лагерей для беженцев здесь неуклонно растет. С другой стороны, сирийские события ослабили иорданскую оппозицию, в рядах которой произошел раскол на про- и антиасадовские фронты. Это существенно затрудняет любые попытки оказания совместного давления оппозиционных сил на хашимитский режим. Требования протестующих расширить политическое представительство и полномочия парламента, а также обеспечить справедливые выборы в стране были в основном проигнорированы. Наибольшая уступка, предложенная королем, — консультации с парламентом по вопросу назначения премьер-министра. В целом же власть монарха осталась неизменной.

Еще один важный фактор, позволивший иорданским властям пережить «арабскую весну», — отсутствие согласия внутри оппозиции относительно выдвигаемых требований. Разногласия между иорданцами Восточного берега и палестинцами стали ключевыми в развитии ситуации. Хотя обе группы призывали к проведению реформ, население Восточного берега, опасаясь потерять политические привилегии, выступало больше за экономическое перераспределение, тогда как палестинцы требовали расширения политического участия. Это позволило режиму начать курс контролируемой либерализации только для того, чтобы сразу же отступить от него, когда давление в поддержку реформ уменьшилось.

Внутренние и внешние вызовы безопасности, такие как повышение активности ИГ, развитие салафитского движения, возникшего в Иордании, а также переход с 2011 г. 2500 иорданцев на сторону ИГ и «Джабхат-ан-Нусры» открыли перед режимом новые возможности консолидации власти. Сегодня король продолжает использовать угрозу со стороны «Исламского государства» для сплочения народных масс, призывая все социальные группы поддержать усилия военных.

На фоне непрерывного потока финансовой помощи от международных доноров, которую страна получает для борьбы с ИГ, призывы к политической реформе отошли на второй план, но вряд ли были окончательно забыты. Таким образом, крах государства или режима в Иордании маловероятен. Однако его дальнейшее существование зависит от устранения социально-экономического разрыва между палестинцами и жителями Восточного берега, нахождения способов управления требованиями оппозиции и обеспечения легитимности в будущем, учитывая тот факт, что наследный принц Хусейн, прямой наследник иорданского трона, наполовину палестинец, на четверть британец и только на четверть хашимит.

1. Alon Y. The Making of Jordan: Tribes, Colonialism, and the Modern State. L.: I.B. Tauris, 2007. P. 3.

2. Ibid. P. 5.