Помешают ли скандалы в турецких оппозиционных партиях их успеху на выборах 2023 года?

2020 год был довольно динамичным для турецкой политики, и коронавирус был далёко не единственной повесткой в политическом дискурсе. Не менее важную роль играли попытки партий сохранить и нарастить своё влияние. В 2019–2020 гг. появилось несколько партий, которым уделяется внимание в медиапространстве: Партия демократии и прогресса (DEVA) А. Бабаджана, Партия будущего (GP) А. Давутоглу, Партия изменения Турции (TDP) М. Сарыгюля. В общей сложности из 99 зарегистрированных турецких партий 23 были созданы в 2020 г. Часть из этих партий откололась от правящей Партии справедливости и развития (AKP), часть — от Республиканско-народной партии (CHP). В 2021 г. ожидается появление новой левоцентристской партии кандидата на пост президента Турции в 2018 г. от CHP М. Индже. Но если раскол в рядах правящей партии объясним усталостью электората от тенденций в турецкой политике, то проблемы в рядах оппозиции вызывают обеспокоенность по поводу её готовности заменить режим Р. Эрдогана. Это, в свою очередь, может рассматриваться как препятствие для оппозиции.

Учитывая тренд на падение рейтинга Р. Эрдогана и AKP, может вызвать недопонимание отсутствие роста рейтинга оппозиции. На этом фоне растёт доля сомневающегося электората. Главным образом это избиратели, которые на последних выборах поддерживали Р. Эрдогана и его партию. Ухудшение экономической ситуации привело к разочарованию избирателей в его политическом курсе. За оппозицию они голосовать пока не готовы, поэтому их решение зависит от предлагаемых кандидатов и характера предвыборной кампании. По разным данным, доля сомневающегося электората составляет от 10 до 23%.

Нельзя исключать и логику протестного голосования, которая показала свой результат по итогам конституционного референдума 2017 г. и муниципальных выборов 2019 г. В условиях роста протестных настроений и кризиса политического представительства появление нового лидера может объединить разные сегменты общества. Неслучайно деятельность новых партий и трансформация оппозиции основываются на антиэлитизме — противодействии истеблишменту и сложившейся системе ценностей с целью её кардинального преобразования. Разрыв между обществом и действующей властью пока не приводит к серьёзному падению явки, что говорит о вере электората в демократические институты.

Проблемы в оппозиционных партиях не приведут к кардинальному изменению ситуации, связанной с падением рейтинга Р. Эрдогана и AKP. В обществе сильны оппозиционные настроения и существует устойчивое мнение, что политическая система неэффективна. Повестка обновления является основной, и оппозиция активно продвигает её. Несмотря на наличие проблем в рядах оппозиции, у AKP не так много возможностей воспользоваться этой ситуацией. Как показывают опросы, объединённая оппозиция имеет более явную поддержку, нежели пропрезидентские партии. Также два оппозиционных политика (мэр Анкары М. Яваш и мэр Стамбула Э. Имамоглу) имеют большие шансы на победу во втором туре президентских выборов, аккумулируя протестный электорат. Таким образом, несмотря на выше представленные проблемы в рядах оппозиции, она, как минимум, составляет конкуренцию элитам. Это связано с тем, что претензии со стороны общества к правящей партии сохраняются, и, по мнению электората, эти проблемы не решаются. После стабилизации ситуации в начале этого года турецкая лира снова теряет в цене. В марте 2021 г. Турция официально вышла из Стамбульской конвенции, что вызвало недовольство в обществе на фоне резонансных случаев убийств женщин. Отрицательной реакцией сопровождалось и дело о закрытии HDP. Ставятся под сомнение методы борьбы против коронавируса. Вокруг правящей партии появляется много негативных мнений и недовольства, которые никак не перекрываются внутренними спорами в оппозиционных партиях.

2020 год был довольно динамичным для турецкой политики, и коронавирус был далёко не единственной повесткой в политическом дискурсе. Не менее важную роль играли попытки партий сохранить и нарастить своё влияние. В 2019–2020 гг. появилось несколько партий, которым уделяется внимание в медиапространстве: Партия демократии и прогресса (DEVA) А. Бабаджана, Партия будущего (GP) А. Давутоглу, Партия изменения Турции (TDP) М. Сарыгюля. В общей сложности из 99 зарегистрированных турецких партий 23 были созданы в 2020 г. Часть из этих партий откололась от правящей Партии справедливости и развития (AKP), часть — от Республиканско-народной партии (CHP). В 2021 г. ожидается появление новой левоцентристской партии кандидата на пост президента Турции в 2018 г. от CHP М. Индже. Но если раскол в рядах правящей партии объясним усталостью электората от тенденций в турецкой политике, то проблемы в рядах оппозиции вызывают обеспокоенность по поводу её готовности заменить режим Р. Эрдогана. Это, в свою очередь, может рассматриваться как препятствие для оппозиции. Так ли это?

Диагноз определён

Учитывая тренд на падение рейтинга Р. Эрдогана и AKP, может вызвать недопонимание отсутствие роста рейтинга оппозиции. Единственная партия, которая стабильно повышает свой рейтинг — Хорошая партия (İYİ) во главе с М. Акшенер. Рейтинг остальных партий либо стагнирует, либо падает (График 1). Особенно критическим может быть падение рейтинга Демократической партии народов (HDP). Партия рискует не преодолеть 10%-ый избирательный порог, что может помешать ей попасть в парламент без вступления в избирательные блоки.

График 1. Рейтинг турецких парламентских партий в период с июля 2018 по январь 2021 гг. (без учёта сомневающегося электората). Источник: MAK Araştırma

На этом фоне растёт доля сомневающегося электората. Главным образом это избиратели, которые на последних выборах поддерживали Р. Эрдогана и его партию. Ухудшение экономической ситуации привело к разочарованию избирателей в его политическом курсе. За оппозицию они голосовать пока не готовы, поэтому их решение зависит от предлагаемых кандидатов и характера предвыборной кампании. По разным данным, доля сомневающегося электората составляет от 10 до 23% (Таблица 1).

Таблица 1. Доля сомневающегося электората (на основе данных последних опросов основных соцагентств, опубликованных в период с декабря 2020 г. по апрель 2021 г.).

Данный факт говорит о том, что доверие к политической системе и партиям не является стабильным. Растёт волатильность голосов, которая предполагает смену электоральных предпочтений. Признаком этого является то, что партийный бренд начинает отходить на второй план, уступая личностному фактору. Нельзя исключать и логику протестного голосования, которая показала свой результат по итогам конституционного референдума 2017 г. и муниципальных выборов 2019 г.

В условиях роста протестных настроений и кризиса политического представительства появление нового лидера может объединить разные сегменты общества. Неслучайно деятельность новых партий и трансформация оппозиции основываются на антиэлитизме — противодействии истеблишменту и сложившейся системе ценностей с целью её кардинального преобразования. Разрыв между обществом и действующей властью пока не приводит к серьёзному падению явки, что говорит о вере электората в демократические институты.

Таким образом, отсутствие роста рейтингов оппозиции связано с наличием большого количества неопределившихся избирателей, которые будут опираться на логику протестного голосования. Такая трансформация связана с доминированием радикальной повестки, продвигаемой AKP и её сателлитом — Партией националистического действия (MHP), а также отсутствием позитивных результатов в экономике. Она обусловлена отсутствием умеренных партий на правом фланге после радикализации политического курса AKP. Общество устаёт от воинственной и поляризационной риторики Р. Эрдогана и Д. Бахчели. Поэтому большая часть новых партий предлагают умеренную повестку, помноженную на явную оппозицию режиму Р. Эрдогана. Однако в целом оппозиция пока что не обладает ценностью сама по себе, а рассматривается как альтернатива действующему режиму. Иными словами, её успех связан не с предлагаемыми эффективными решениями, а с неудачами политики Р. Эрдогана.

Мирильяс Агаев:
Накопительный эффект: чем интересна «коронавирусная» дипломатия Турции

Партийные страсти

Логично предположить, что на рост количества сомневающегося электората могли повлиять конфликты в оппозиционных партиях. Основным конфликтом в CHP является ситуация с М. Индже. Он несколько раз безуспешно пытался возглавить кемалистов. В 2018 г. М. Индже был выдвинут от CHP в качестве кандидата на пост президента Турции. Он набрал 30,6% голосов, что на фоне результата CHP на парламентских выборах (22,6%) выглядело успехом. С этого момента отсчитывается кризис в рядах CHP, тогда и началась критика лидера партии К. Кылычдароглу за неудачные электоральные результаты. М. Индже начал дистанцироваться от партии, инициировав «Движение Родины» (Memleket Hareketi). Раскол усилился сначала после ухода из CHP трех депутатов, а затем ушёл и сам М. Индже. На данный момент он активно ведет подготовку по формированию новой партии.

Данный шаг, по мнению общества, может расколоть оппозицию и лишить её шанса претендовать на власть по итогам следующих выборов. Но это мнение является ошибочным. Напротив, создание новой партии повысит интерес к политике, особенно среди активных пользователей Интернета. К. Кылычдароглу не является популярным политиком, с этим связывается отсутствие роста рейтинга партии. Приход М. Индже может активизировать левый электорат. Также основой его повестки является антиэлитизм, направленный против Р. Эрдогана и К. Кылычдароглу. То есть новая партия будет позиционироваться как оппозиционная. Она может поставить под сомнение статус CHP как главной оппозиционной партии, так как будет оттягивать голоса у кемалистов. Но М. Индже популярнее CHP среди консерваторов, что расширяет электоральную базу его партии. Таким образом, опасения CHP связаны не с риском раскола оппозиции, а с угрозой падения электоральной привлекательности, что может лишить её статуса главной оппозиционной партии.

Скандал в İYİ был связан с обвинением бывшим членом партии У. Оздага главы стамбульского отделения партии Б. Кавунджу в связях с FETÖ (террористическая организация «Фетхуджуллар», подозреваемая в организации попытки военного переворота 2016 г.). В ноябре 2020 г. партия отреагировала исключением У. Оздага после внутрипартийного разбирательства. После отмены этого решения Общегражданским судом Анкары № 1 14 января глава отделения партии в Мугле И. Шекердаг поддержала У. Оздага. В знак протеста члены руководящего совета (всего 51 человек) подали в отставку. После этого совет был распушен, а И. Шекердаг потеряла свой пост. Формально конфликт был разрешён 4 марта после официального ухода У. Оздага из партии.

В отличие от ситуации с М. Индже, данный конфликт не имел никакого обоснования и мог негативно отразиться на росте рейтинга партии. Но лояльность к фигуре М. Акшенер показывает силу партии на фоне «хронической усталости» в остальных партиях. Критика У. Оздагом стратегии союза с CHP абсолютно не учитывала особенность турецкой политики, выраженной в возвращении к своеобразной интерпретации коалиционного формата и формировании нового раскола по линии эрдоганизма/антиэрдоганизма. Нельзя не отметить и то, что М. Акшенер становится более явной мишенью для критики со стороны Р. Эрдогана, что обеспечивает лояльность вокруг её лидерства. Как показывают опросы, общество никак не восприняло попытку связать партию с FETÖ. Даже возможное создание партии У. Оздагом станет неудачной попыткой, так как у него отсутствует человеческий ресурс.

Скандал в HDP связан с возможным закрытием партии, которая имеет третью фракцию в парламенте по количеству депутатов. В начале января, основываясь на её причастности к организации беспорядков 6–8 октября 2014 г. (протесты Кобани), Д. Бахчели призвал Верховный суд (Yargıtay) закрыть партию. 20 февраля Генпрокураторой Анкары был подготовлен отчёт о причастности членов HDP к указанным беспорядкам, в рамках которого предлагалось лишить депутатской неприкосновенности 9 депутатов от HDP. После отзыва депутатского мандата у депутата от HDP О. Гергерлиоглу 18 марта в Конституционный суд было оправлено обвинительное заключение. Согласно документу, предлагается закрыть HDP и запретить 687 членам партии вести политическую деятельность.

Политика, направленная против этой партии, не является чем-то новым. Но интерес вызывает рост её радикализации. Данный шаг связан с возможностью снижения избирательного порога с 10 до 5–7%. Это решение выгодно MHP, известной своей жёсткой позицией по курдскому вопросу, и HDP, так как обе партии имеют рейтинг менее 10%. Тем самым у партии могут увеличиться шансы на попадание в парламент при таком сценарии. Однако с большей долей вероятности, его реализация зависит от закрытия прокурдской партии, потому что инициатором снижения порога является MHP. А упрощение её попадания в парламент не вписывается в стратегию партии. Сам факт закрытия партии не создаст проблем, так как прокурдские кандидаты будут баллотироваться либо от Партии демократических регионов (DBP), либо как независимые кандидаты. Важно обратить внимание на то, что значительная часть фронтменов и кадрового аппарата партии не смогут вести политическую деятельность. Это лишит партию фактора узнаваемости и организованности. Вместе с тем, основываясь на расколе по линии эрдоганизма/антиэрдоганизма, новая прокурдская партия даже при закрытии HDP будет побеждать в районах компактного проживания курдов. В районах, где за неё голосуют турки, всё зависит от линии новой партии. Но даже если упор будет делаться на курдскость, данный электорат проголосует за CHP, что не ослабит оппозицию.

Проблемы в партиях имеют разную природу. При этом мы видим, что они необязательно будут вести к расколу в оппозиции. Скорее, эти проблемы связаны с рейтингами конкретной партии, которые могут повлиять на дальнейшее распределение постов в случае успеха оппозиции на следующих выборах. Электорат настроен оппозиционно, поэтому данные события кардинально картину в пользу Р. Эрдогана не изменят. İYİ и так растёт, что связано со способностью М. Акшенер поддерживать баланс в партии. Закрытие HDP может привести к кадровым сложностям, но снижение избирательного порога даст возможность сформировать прокурдскую парламентскую фракцию. Даже раскол в CHP не ослабит оппозицию, так как М. Индже выстраивает оппозиционную линию. Его партия может оттягивать голоса у AKP. Поэтому в случае победы М. Индже поддержит оппозицию, а не элиты. Единственная проблема, которая может усложнить достижение целей оппозицией, связана с возможностью для электората запутаться в сложившейся ситуации. Это может привести к падению доверия к оппозиционным партиям. Но здесь всё зависит от успеха их коммуникационной стратегии.

Владислав Андреев:
Стратегия Турецкой Республики на Западных Балканах

«Сделаем оппозицию снова великой!»

Скандалы пока не изменили логику развития политического процесса. Основываясь на данных, приведенных в Таблице 2, можно выделить несколько трендов, которые продолжают сохранять своё влияние.

Во-первых, AKP и MHP теряют популярность по сравнению с результатами выборов 2018 г. Даже пропрезидентские соцагенства показывают, что рейтинг AKP находится ниже психологической отметки в 40%. Рейтинг MHP также стабильно находится на уровне более низком, чем цифры, полученные по итогам выборов 2018 г. При нынешнем барьере в 10% лишь опросы 3 агентств показывают способность партии преодолеть его самостоятельно.

Во-вторых, рейтинг CHP не растёт. По сравнению с итогами выборов 2018 г. нынешние рейтинги партии показывают рост партии. Но итоги тех выборов являются наихудшим результатом для CHP с 2011 г. То есть партия, согласно опросам, вернула электорат, который был потерян во время предыдущей предвыборной кампании. Но при этом психологически важная для партии отметка в 25% преодолевается только по результатам 2 опросов.

В-третьих, İYİ закрепляется в качестве третьей партии в стране. Почти все опросы отмечают прогресс партии М. Акшенер. Некоторые опросы даже отмечают способность İYİ нацелиться на 15%, что при стабильных результатах CHP в районе 24–26% обеспечит преимущество оппозиции.

В-четвёртых, малые партии (SP, GP, DEVA) пока как самостоятельные игроки ни на что не претендуют. Но их важность показательна в том смысле, что они отнимают у AKP 5–6% от итогового результата, создавая нестабильную и опасную ситуацию для правящей партии. Ранее эти 5–6% позволяли AKP в союзе с MHP контролировать большинство. Но как показывают данные из Таблицы 3, сейчас проэрдогановская коалиция набирает меньше 50%.

Таблица 2. Рейтинги основных турецких партий, сделанные на основе данных последних соцопросов, опубликованных в период с января по апрель 2021 г.

Таблица 3. Рейтинг Народной и Национальной коалиций, сделанный на основе данных последних соцопросов, опубликованных в период с января по апрель 2021 г.

В заключение можно сделать вывод, что проблемы в оппозиционных партиях не приведут к кардинальному изменению ситуации, связанной с падением рейтинга Р. Эрдогана и AKP. В обществе сильны оппозиционные настроения и существует устойчивое мнение, что политическая система неэффективна. Повестка обновления является основной (График 2), и оппозиция активно продвигает её. Несмотря на наличие проблем в рядах оппозиции, у AKP не так много возможностей воспользоваться этой ситуацией. Как показывают опросы, объединённая оппозиция имеет более явную поддержку, нежели пропрезидентские партии. Также два оппозиционных политика (мэр Анкары М. Яваш и мэр Стамбула Э. Имамоглу) имеют большие шансы на победу во втором туре президентских выборов, аккумулируя протестный электорат. Таким образом, несмотря на выше представленные проблемы в рядах оппозиции, она, как минимум, составляет конкуренцию элитам. Это связано с тем, что претензии со стороны общества к правящей партии сохраняются, и, по мнению электората, эти проблемы не решаются. После стабилизации ситуации в начале этого года турецкая лира снова теряет в цене. В марте 2021 г. Турция официально вышла из Стамбульской конвенции,[1] что вызвало недовольство в обществе на фоне резонансных случаев убийств женщин. Отрицательной реакцией сопровождалось и дело о закрытии HDP. Ставятся под сомнение методы борьбы против коронавируса. Вокруг правящей партии появляется много негативных мнений и недовольства, которые никак не перекрываются внутренними спорами в оппозиционных партиях.

График 2. Источник: Metropoll

1. Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием — международный документ, направленный на предупреждение насилия в отношении женщин.