Полдень консерватизма в Америке

Уверенная победа Дональда Трампа на выборах и первые президентские месяцы побудили международников по-новому взглянуть на сложившиеся тезисы относительно процессов международной системы и ее ключевых акторов. В двухчасовом обращении к конгрессу, хозяин Овального кабинета подтвердил свои идеи и повестку. Победа, действия и риторика Трампа — вызов для либеральной системы, сложившихся норм и правил коллективного Запада. Прежде эти правила и догмы не принято было обсуждать и критиковать, а трансформации они априори не подлежали. Трамп же бросил вызов либеральному канону, который построил мир современного Запада. В случае успеха политических действий Трампа произойдут глубокие трансформации мировой системы и роли западного мира. Кроме того, реализация его программы будет означать революцию в западной политической мысли и практике. «Трампизм» имеет потенциал поменять уклад международной системы.

Либеральный глобализм потерял своего могущественного хозяина в Вашингтоне. Более того, во главе трех наиболее могущественных ядерных стран мира — России, США и Китая — находятся элиты, разделяющие консервативные ценности. Большинство тезисов и идей Трампа и его команды не просто ложатся в логику консервативной идеологии, а являются продолжением того, что во многом продвигает и Россия.

«Трампизм» — это консервативная идеология, хотя пока еще достаточно аморфная и несистемная. Она выступает за традиционные ценности, продвигает культ американской культуры, осуждает различные нововведения эпохи постмодерна, концепции, рожденные мировоззрением постгуманизма, трансгуманизма и постгендеризма. В послании к конгрессу 4 марта Трамп в очередной раз заявил, что он собирается покончить с «тиранией либерализма», «расовой теорией», «токсичными идеологиями в школах» и «гендерными идеологиями».

Победу Трампа, его программу для сложившихся норм и правил западного мира можно расценивать как революцию. По своей сути она враждебна либеральным глобалистам, которые определяли политику западного мира и имели (и продолжают иметь) колоссальное влияние на мировые процессы. «Трампизм» привел к расколу «коллективный Запад», который было принято рассматривать как целостную геополитическую единицу. Раскол этот также носит ярко выраженный идеологический характер.

При этом у «трампизма» не так много шансов одержать победу в битве против либерального глобализма. Столь могущественные системы не рушатся с одной или двух попыток. Пожалуй, и нескольких каденций будет недостаточно для непоправимого удара. Скорее всего, «трампизму» все же не удастся разрушить нынешнюю либеральную международную систему. Благодаря мощному отпору либералов, вероятно, удастся спасти одну из худших глобальных систем.

Уверенная победа Дональда Трампа на выборах и первые президентские месяцы побудили международников по-новому взглянуть на сложившиеся тезисы относительно процессов международной системы и ее ключевых акторов. В двухчасовом обращении к конгрессу хозяин Овального кабинета подтвердил свои идеи и повестку. Победа, действия и риторика Трампа — вызов для либеральной системы, сложившихся норм и правил коллективного Запада. Прежде эти правила и догмы не принято было обсуждать и критиковать, а трансформации они априори не подлежали. Трамп же бросил вызов либеральному канону, который построил мир современного Запада. В случае успеха политических действий Трампа произойдут глубокие трансформации мировой системы и роли западного мира. Кроме того, реализация его программы будет означать революцию в западной политической мысли и практике. «Трампизм» имеет потенциал поменять уклад международной системы. Но что движет «трампизмом»?

В мире развернулась серьезная дискуссия относительно мотивов 47-го президента США. Звучат самые разнообразные предположения. Мы же предположим, что идеология — наиболее важное обстоятельство, направляющее нынешнюю администрацию. Это политическое явление со своей совокупностью идей условно называют «трампизмом», а сам хозяин Овального кабинета — MAGA (Make America Great Again). Идеи и тезисы «трампизма» имеют определенные корни в американской истории. Явление это по своей природе консервативное, постоянно отсылающее в прошлое, которое было «великим». Прежде чем приступить к анализу истоков идеологии «трампизма», стоит сказать несколько слов, почему к этому вопросу стоит относиться всерьез.

В отличие от первой каденции, когда победу Трампа можно было считать неким отклонением или ошибкой «совершенной системы», нынешняя легислатура носит иной характер. В первый срок противники Трампа сумели достаточно эффективно его сковать пропагандистскими кампаниями, серией судебных обвинений и умелой психологической работой с его молодой и несплоченной командой. Стоит вспомнить, что многие ее члены увольнялись или были выведены из администрации самим президентом. Сейчас ситуация иная. Трамп не тратил время впустую и весь период нахождения у власти демократов методично подбирал команду и искал сильных кандидатов, на которых мог бы опереться. Другим обстоятельством является то, что в первый срок Трамп пережил, пожалуй, все возможные и невозможные информационные кампании, различные обвинения и нападки. Не остановило его и покушение, произошедшее в период предвыборной кампании. Напротив, оно еще больше разозлило политика, усилило веру в себя, в правильность своего политического пути и даже в незримое присутствие неких высших сил. Таким образом, нынешний срок Трампа стоит рассматривать более серьезно.

«Трампизм» — это консервативная идеология, хотя пока еще достаточно аморфная и несистемная. Она выступает за традиционные ценности, продвигает культ американской культуры, осуждает различные нововведения эпохи постмодерна, концепции, рожденные мировоззрением постгуманизма, трансгуманизма и постгендеризма. В послании к конгрессу 4 марта Трамп в очередной раз заявил, что он собирается покончить с «тиранией либерализма», «расовой теорией», «токсичными идеологиями в школах» и «гендерными идеологиями». В частности, он отметил, что существует только «два гендера», и похвастался, что издал билль «о запрете мужчинам участвовать в женском спорте». «Мое сообщение детям Америки: вы прекрасны какими вас создал бог» — заявил он с демонстративной напористостью, граничащей с яростью, для несогласных. В совокупности он назвал это «революцией здравого смысла» и «великим освобождением Америки». Для элитных слоев общества Трамп готовит законопроект о снижении налогов. Это наиболее актуальная реформа, которая волнует наиболее зажиточные слои общества. Выступление нынешнего американского президента следует рассматривать, как идеологическое.

Победа Трампа, его программа для сложившихся норм и правил западного мира является революцией. По своей сути она враждебна либеральным глобалистам, которые определяли политику западного мира и имели (и продолжают иметь) колоссальное влияние на мировые процессы. «Трампизм» привел к расколу «коллективный Запад», который было принято рассматривать как целостную геополитическую единицу. Раскол этот также носит ярко выраженный идеологический характер.

Рассмотрим истоки двух идеологий, которые борются за власть над западным разумом.

Идолы и идеалы Трампа

Владимир Щербурнов:
Проект 2025: контуры «Доктрины Трампа»?

В теории политических наук принято считать, что консерватизм как цельная и более или менее монолитная теория возник вследствие реакции на ярчайшее проявление либерализма — Великую Французскую Революцию. Тогда, в конце XVIII в., трибун и мыслитель Британского парламента Эдмунд Бёрк яростно набросился на французов и «коренной переворот», которые рушат «вековые каноны», «ведут страну к гибели» и «выступают против «конституции, данной Богом». Идеи Бёрка тогда многие поддержали, в том числе и российская императрица Екатерина II и многие монархи Европы. В этих самых «Размышлениях о революции во Франции» и родились ключевые тезисы консервативной мысли, позже оформленные в цельную политическую теорию [1].

Сторонники консерватизма боготворят Бёрка, восхищаются его традиционализмом. Он видел общество как органическое целое, не состоящее из отдельных атомов — эгоистичных индивидов. И в этом едином целом нет места тому, что так ценит либеральный канон — индивидуализму. В таком обществе у каждого есть своя роль, задача и место. Управление целым — прерогатива аристократии. Она имеет священное право решать дела государства и общества. Это «естественное право» верхушки социума. В теории Бёрка аристократия — альфа и омега общин человека. Бёрк был представителем британской аристократической элиты, дорожил этим высоким статусом и ратовал за ее интересы. При этом у него звучит мысль о том, что благо связано со свободным временем. Если оно есть, то индивид может посвятить время чтению, учениям, наукам и философии, но поскольку такая прерогатива есть только у аристократии, то именно она может быть реальным двигателем истории и дел государства. Дело аристократии управлять и принимать решения [2].

Аристократия ограничена «древней конституцией». Здесь ирландец имеет в виду не свод законов Британской империи, а нечто более мистическое. В философии Бёрка речь идет о сверхъестественном духе и «высшей морали», которые «построили» государство. Вообще, у консерваторов всегда присутствуют высшие силы, выступающие двигателем политических процессов. Так, в послании к конгрессу в марте текущего года Дональд Трамп заявил: «Я был спасен богом, чтобы сделать Америку снова великой». «Хвалитель былых времен», как однажды назвал Маркс ирландца, отмечает, что все, что делали наши предки, было правильным. Следуя этой логике, все новое, модернистское и непонятное должно быть отброшено. В мире консерватора есть «постоянные вещи» и их нельзя пересматривать. Не стоит забывать бёрковскую характеристику широких масс: «свинская толпа». И, наконец, крепкая фраза отца консерватизма, которая запомнилась многим поколениям — истинное государство есть «единение не только между живущими, но и между теми, кто жив, кто умер и кто еще не родился».

В американской консервативной мысли особое место занимает Рассел Кирк. Фактически его можно назвать родоначальником консерватизма с американским лицом. Во время президентства Джозефа Байдена, особенно в период различных либеральных реформ, его критики из консервативного лагеря распространяли в «Х» мем: на фотографии усталый Байден держит в руках magnum opus Кирка «Разум консерватора» [3]. Эта книга создала консервативный канон, критически анализируя канон либеральный. По всей видимости, судьба консерватизма — возникать и обновляться на отрицании либеральных явлений и событий. Американский интеллектуал широко цитирует Бёрка, отмечая, что именно ему «консерватизм обязан своим существованием». Консерватор осознает, что перемены не всегда ведут к лучшему. Поспешные инновации могут как разрушать, так и улучшать, поэтому консерваторы осмотрительны в принятии перемен и подходят к реформам с осторожностью, а не с рвением. «Политикой предписания» называет Кирк то, что предлагает консерватизм.

Для Кирка американский порядок появился в результате длительного и непростого становления западной цивилизации, в ходе исторического развития, преемственности культурных и политических традиций. Соединенные Штаты Америки и западноевропейский мир представляют собой единую, связанную общей культурой цивилизацию. Кирк также делает попытку определить ключевые принципы либеральной мысли, такие как вера в совершенство человека, презрение к традициям, политическое и экономическое уравнивание, светский взгляд на происхождение государства. Он обвиняет либералов в том, что «они влюблены в перемены». Традиция позволяет людям жить вместе с некоторой степенью мира; она способна направлять совесть и сдерживать желания. Кирк цитирует Бёрка: «Где-то должен быть контроль над волей и аппетитом». Даже сам термин «консерватизм» является для Кирка «формой передачи информации от поколения к поколению и как способ поиска социального порядка.

Каноны консервативной мысли Кирка таковы: политические проблемы, по сути, являются религиозными и моральными проблемами; привязанность к «тайне традиционной жизни»; убеждение, что «цивилизованное общество требует порядка и классов», в сочетании с верой в то, что разрушение «естественных» различий между людьми ведет к возвышению хаоса и тирании; глубокая вера в традиции и предрассудки, которые выступают в качестве гарантов общественного порядка; признание того, что изменение и реформа не идентичны, и что нововведение чаще всего является пожаром, чем факелом прогресса. Общество должно меняться, поскольку медленное изменение является средством его сохранения, но «Провидение» является надлежащим инструментом для изменений. Иными словами, Кирк попытался низвергнуть либеральный взгляд на историю развития политической мысли. В его картине мира консерваторы — святые, а либералы — дьяволы.

Гражданское война на Западе

Александр Непогодин, Дмитрий Попов:
Кремниевая контрреволюция: как техноэлита переформатирует государственность США

Либеральная традиция значительно богаче консервативной. Чары либерализма продвигаются эффективнее и агрессивнее. За этим процессом стоят могущественные и хорошо организованные сетевые институты. Антологическая традиция либерального канона — пожалуй, самая богатая и продвинутая в дисциплине, которая называется История интеллектуальной мысли. Выдающиеся философы, ученые, мыслители прошлого, от Древней Греции до современности, подаются в качестве сторонников либерализма. Выделить здесь какие-то отдельные имена крайне сложно. И это не новое явление. Почти два столетия историки-виги описывали мировую историю, как линейный процесс от анархии и ада к либеральному канону. И все это было реализовано качественно и продуманно. Магическое, племенное и коллективистское общество будет называться «закрытым», а общество, в котором индивидуумы сталкиваются с возможностью принимать личные решения, как писал идейный отец либеральных сообществ современности Карл Поппер — «открытым обществом» [4]. В трудах современных либералов приводится мысль, что западные общества не имели никакого образца перед глазами, действовали экспериментально и добились наибольших успехов. Процесс этот был либеральным, модернистским и откровенно антиконсервативным. Следовательно, в основе могущества и развития Запада лежит антиконсервативная сущность. При этом важный вопрос отношения классиков либерализма к явлениям неолиберализма эпохи постмодерна отбрасывается и не обсуждается. Ну, если от Локка, Гоббса, Смита, Канта и до Поппера все разделяли учения классической либеральной мысли, а она сегодня выдвигает гендерную или расовую теорию, то кто мы такие чтобы спорить?

Либеральный канон вездесущ. Он оказывает влияние на социальные науки и их ответвления, включая международные отношения и политические науки. Так, либеральная теория утверждает, что роль личности в истории ушла в прошлое [5]. Этот пережиток авторитарных времен не позволяет человечеству пойти вперед, двигаться к прогрессу и миру. Эпический стиль Томаса Карлайла в описании лидеров, культ героев и пруссианство признаны несостоятельными и вредными пережитками истории. Мужественность или маскулинность признаны проблемой, а не добродетелью.

Либеральный канон поставил во главу угла институты, которые все и всех уравняют, решат насущные проблемы человечества. Они не отягощены бихевиористской обузой, человеческим фактором, свойственном классическим реалистам. Институты совершенны. Они безэмоциональны. Они приводят к экономической взаимозависимости и единообразию. Они дают результат, то есть экономическое развитие и мирное сосуществование. Геополитика как область знаний отменена и признана «ненаучной». Либеральный канон высмеивает упоминания подобных исследований и применения методов, которые можно связать с геополитикой, а классики этой мысли подлежат глумлению в научных трудах ведущих журналов на Западе. Однако мы видим, что не все так линейно, как это описывает либеральный канон. Всемогущие американские институты, сдержки и противовесы не сумели остановить Трампа. Несмотря на то, что Трамп ненавистен либеральной системе, именно он определяет политический вектор Соединенных Штатов. По крайней мере пока.

От теории к практике

Иван Тимофеев:
Трамп и Горбачев: постигнет ли США участь СССР?

Таким образом, «трампизм» — это враг идеологии либерального глобализма, господствующей на Западе. Реализация программы Трампа означает тотальное поражение сторонников этой идеологии, потерю власти, низвержение либеральных идолов и идеалов. Америка консерваторов — антипод Америки либералов. Трамп стремится «переучредить» Америку, но для начала ему нужно разрушить прежнюю либеральную Америку. А эта задача не из самых простых. У некоторых наблюдателей есть сомнения, что ее в принципе можно назвать решаемой. После сокрушительного поражения на выборах либеральные глобалисты нашли свое убежище в европейских столицах. Бюрократия Европейского союза — наиболее отчетливое проявление идей, стратегий и политики этого клана глобальных элит. Отступать они не намерены, Трампа и его соратников они ненавидят и презирают. Можно предположить, что вся каденция президента-революционера будет сопровождаться ожесточенным противостоянием с либеральной частью Америки и Запада. Фактически Соединенные Штаты оказались в ситуации, когда их внутренние политические и социальные процессы можно назвать холодной гражданской войной или противостоянием. В этой гражданской войне между попперовским «открытым обществом» и бёрковской «вечной конституцией» определить победителя весьма сложно. Трамп может проиграть это противостояние. И тогда ему придется трансформировать свою внешнюю и внутреннюю политику, делать заявления иного характера, «подгонять» стратегию под принятые стандарты либерального канона. Однако сам факт этого столкновения — явление позитивное для укрепляющейся многополярности и интересов России.

Для нашей страны общая линия политических процессов в Соединенных Штатах — явление позитивное. При этом процесс этот сложно прогнозируем. Он влечет за собой как новые возможности, так и потенциальные угрозы [6]. Политическим системам всегда удобнее действовать в ситуации ясности. Когда ясно кто враг, а кто друг, можно выстраивать долгосрочную стратегию, подгонять под нее действия, назначать подходящие кадры, выделять ресурсы. Когда этой ясности в политическом процессе нет, то достаточно сложно ориентироваться и еще сложнее принимать решения. При этом глобальная политическая конъюнктура на руку России. Анархичность международной системы усиливается, глобальный полицейский более не стремится выполнять свои функции в прежнем объеме [7]. У Москвы появился ситуативный единомышленник по ряду ценностных установок в Вашингтоне. По крайней мере, на какое-то время. Следовательно, эффективные и рациональные реалисты в Москве не могли не воспользоваться этой возможностью и не согласиться на переговорный процесс. А кто победит в холодной гражданской войне на Западе — последователи Эдмунда Бёрка или Карла Поппера — покажет время.

Сегодня в мире происходит рассвет «конвективного разума». Либеральный глобализм потерял своего могущественного хозяина в Вашингтоне. Более того, во главе трех наиболее могущественных ядерных стран мира — России, США и Китая — находятся элиты, разделяющие консервативные ценности. Большинство тезисов и идей Трампа и его команды не просто ложатся в логику консервативной идеологии, а являются продолжением того, что во многом продвигает и Россия.

При этом у «трампизма», как консервативной идеологии, не так много шансов одержать победу в битве против либерального глобализма. Столь могущественные системы не рушатся с одной или двух попыток. Пожалуй, и нескольких каденций будет недостаточно для непоправимого удара. По всей видимости, «трампизму» все же не удастся разрушить нынешнюю либеральную международную систему. Тот отпор и те арьергардные бои все же сумеют спасти остатки, пожалуй, одной из худших глобальных систем современности. Могущественные враги «трампизма», консерватизма и традиций не собираются отдавать власть. Не планируют они и ослаблять идеологические кампании по всему миру. Трампистам еще только предстоит выдержать удары жестких агентов либерального канона.

1. Burke, Edmund. 2009 (1790). Reflections on the Revolution in France. Oxford: Oxford University Press.

2. Clinton Rossiter, Conservatism in America: The Thankless Persuasion. New York: Vintage Books, 1962.

3. Russell Kirk, The Conservative Mind, Washington, D.C: Regnery Publishing, 1953.

4. Popper. K., 1945. The Open Society and Its Enemies. London: Routledge.

5. Харц Л. Либеральная традиция в Америке, Москва: «Прогресс», 1993.

6. Тренин Д.В. Ревизионист, а не революционер // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 35–51.

7. Bull. H., 1977. The Anarchical Society: A Study of Order in World Politics. New York: Columbia University Press.