Сегодня диалог между Соединенными Штатами, НАТО и Россией по урегулированию кризисов в евроатлантическом регионе сведен к минимуму. Тем самым участники лишают себя важнейшего инструмента, позволяющего не допустить перерастания возможного инцидента в непоправимую катастрофу. Отсутствие эффективного и надежного диалога и инструментов по урегулированию кризисов ведет к росту недоверия и понижает вероятность прогресса по более широкой повестке, включая реализацию Минских соглашений, урегулирование кризиса на Украине, вопросы отношений России с США и НАТО.

С 2014 года Совет Россия — НАТО (СРН) провел лишь одиннадцать заседаний. Взаимодействие осуществлялось только на уровне постоянных представителей (послов) стран НАТО. Контакты между военными, способными дать описание и разъяснение деятельности военных сил в регионе, не поддерживаются на должном уровне. В связи с этим возможности управления кризисными ситуациями сокращаются.

Отсутствие диалога по разрешению кризисов ведет к росту взаимного недопонимания и неверного восприятия посылаемых сигналов. Такое положение может привести к опасной эскалации, начиная с возможности перерастания простого военного инцидента в войну с применением обычных вооружений и заканчивая потенциальной ядерной угрозой и даже применением ядерного оружия, способного унести миллионы жизней в считанные минуты.

Суровая действительность для всех стран евроатлантического региона заключается том, что эскалация может набрать обороты мгновенно, о чем свидетельствует инцидент, произошедший в ноябре 2015 г. Тогда Турция сбила российский бомбардировщик Су-24, и это был первый случай, когда союзник по НАТО открыл огонь по российскому самолету. Вероятность эскалации повышается ошибочной убежденностью лидеров в том, что их действия будут восприняты в соответствии с их намерениями, а вероятное военное взаимодействие можно регулировать и держать под контролем.

Риск любого отдельного инцидента или совокупности обстоятельств, приводящих к эскалации, значительно усугубляется новыми гибридными угрозами. Речь, в частности, идет о киберрисках для систем раннего предупреждения и командования и управления. Киберугрозы могут возникнуть в любой момент кризиса, способствовать росту недопонимания и ошибочному восприятию сигналов. На фоне общих сложностей адекватной оценки ситуации в режиме реального времени возникновение киберугроз может лишь ускорить начало войны.

Все эти риски усиливаются на фоне состояния неопределенности, характерного для большей части евроатлантического региона. Его причинами являются продолжение конфликтов на Украине и в Сирии; миграция; Брекзит; появление новых технологий; приход к власти во многих евроатлантических странах новых и пока не проявивших себя лидеров; сомнения в эффективности многосторонних механизмов и решений; подрыв веры в коллективную безопасность; нежелание или неспособность граждан заставить своих лидеров изменить курс.

Наконец, в усилиях по обеспечению евроатлантической безопасности существует четкая связь между диалогом по предотвращению и разрешению кризисов с одной стороны и диалогом по стратегической стабильности с другой. Последний является долгосрочным и динамичным процессом между Россией и Западом, включающим ряд переменных и постоянных факторов. Отсутствие диалога, в частности по урегулированию кризисов с целью недопущения или разрешения инцидентов, чреватых эскалацией, серьезно подрывает устойчивость контактов, которые необходимы для достижения взаимопонимания и поддержания стратегической стабильности. Иными словами, обеспечить стратегическую стабильность при отсутствии диалога невозможно.

Заявление Группы лидеров по вопросам евроатлантической безопасности (EASLG)

Сегодня диалог между Соединенными Штатами, НАТО и Россией по урегулированию кризисов в евроатлантическом регионе сведен к минимуму. Тем самым участники лишают себя важнейшего инструмента, позволяющего не допустить перерастания возможного инцидента в непоправимую катастрофу. Отсутствие эффективного и надежного диалога и инструментов по урегулированию кризисов ведет к росту недоверия и понижает вероятность прогресса по более широкой повестке, включая реализацию Минских соглашений, урегулирование кризиса на Украине, вопросы отношений России с США и НАТО.

С 2014 года Совет Россия — НАТО (СРН) провел лишь одиннадцать заседаний. Взаимодействие осуществлялось только на уровне постоянных представителей (послов) стран НАТО. Контакты между военными, способными дать описание и разъяснение деятельности военных сил в регионе, не поддерживаются на должном уровне. В связи с этим возможности управления кризисными ситуациями сокращаются.

Отсутствие диалога по разрешению кризисов ведет к росту взаимного недопонимания и неверного восприятия посылаемых сигналов. Такое положение может привести к опасной эскалации, начиная с возможности перерастания простого военного инцидента в войну с применением обычных вооружений и заканчивая потенциальной ядерной угрозой и даже применением ядерного оружия, способного унести миллионы жизней в считанные минуты.

Суровая действительность для всех стран евроатлантического региона заключается том, что эскалация может набрать обороты мгновенно, о чем свидетельствует инцидент, произошедший в ноябре 2015 г. Тогда Турция сбила российский бомбардировщик Су-24, и это был первый случай, когда союзник по НАТО открыл огонь по российскому самолету. Вероятность эскалации повышается ошибочной убежденностью лидеров в том, что их действия будут восприняты в соответствии с их намерениями, а вероятное военное взаимодействие можно регулировать и держать под контролем.

Риск любого отдельного инцидента или совокупности обстоятельств, приводящих к эскалации, значительно усугубляется новыми гибридными угрозами. Речь, в частности, идет о киберрисках для систем раннего предупреждения и командования и управления. Киберугрозы могут возникнуть в любой момент кризиса, способствовать росту недопонимания и ошибочному восприятию сигналов. На фоне общих сложностей адекватной оценки ситуации в режиме реального времени возникновение киберугроз может лишь ускорить начало войны.

Все эти риски усиливаются на фоне состояния неопределенности, характерного для большей части евроатлантического региона. Его причинами являются продолжение конфликтов на Украине и в Сирии; миграция; Брекзит; появление новых технологий; приход к власти во многих евроатлантических странах новых и пока не проявивших себя лидеров; сомнения в эффективности многосторонних механизмов и решений; подрыв веры в коллективную безопасность; нежелание или неспособность граждан заставить своих лидеров изменить курс.

Наконец, в усилиях по обеспечению евроатлантической безопасности существует четкая связь между диалогом по предотвращению и разрешению кризисов с одной стороны и диалогом по стратегической стабильности с другой. Последний является долгосрочным и динамичным процессом между Россией и Западом, включающим ряд переменных и постоянных факторов. Отсутствие диалога, в частности по урегулированию кризисов с целью недопущения или разрешения инцидентов, чреватых эскалацией, серьезно подрывает устойчивость контактов, которые необходимы для достижения взаимопонимания и поддержания стратегической стабильности. Иными словами, обеспечить стратегическую стабильность при отсутствии диалога невозможно.

Возобновление диалога по управлению кризисными ситуациями — важный шаг на пути к стратегической стабильности

Вызовы, с которыми сталкиваются США, НАТО и Россия, очевидны. Ответ на них может быть только один: чтобы вновь иметь возможность решать основные проблемы безопасности в евроатлантическом регионе, как это делалось в годы холодной войны и должно быть сделано сегодня, страны должны начать процесс восстановления доверия.

Тупик в диалоге по урегулированию кризисов не отвечает интересам сторон. Диалог по разрешению кризисов был важным инструментом в годы холодной войны. Он использовался не для направления политических сигналов, а для осуществления постоянного контроля над потенциально опасными военными действиями. Лидеры стран не должны лишать себя этого важного инструмента и сегодня.

Начало этому процессу может положить решение лидеров стран возобновить как двусторонний, так и многосторонний диалог по урегулированию кризисов. Что касается многостороннего диалога, то в идеальном варианте он может проводиться в формате СРН или отдельной рабочей группы. Его цель — снизить уровень обеспокоенности, вызванной повседневной военной деятельностью, а не рассматривать политические или стратегические вопросы.

Повышение регулярности встреч в рамках возобновленного диалога по урегулированию кризисов может быть полезным в восстановлении и укреплении доверия. Также было бы важно укрепить дипломатическое сопровождение возобновленного диалога по урегулированию кризисов. В том числе посредством назначения в соответствующие организации специальных представителей и наполнения штатов в соответствующих миссиях. Следует использовать горячую линию между российским Генеральным штабом и Штабом ОВС НАТО в Европе (SHAPE), особенно на ранних стадиях кризиса. Необходимо постоянно прилагать усилия по разъяснению общественности, а также представителям политических кругов важности возобновления диалога по урегулированию кризисов. Это включает в себя обоснование целесообразности возобновления диалога политическим руководством именно сейчас.

Цель управления действиями в кризисной ситуации — предотвращение кризиса любого масштаба. Если избежать кризиса все же не удастся, то кризисное регулирование может сыграть существенную роль в снижении рисков. В частности риска того, что при недопонимании или ошибочном истолковании сигналов некий инцидент или совокупность обстоятельств повлекут за собой эскалацию вооруженного конфликта как с применением обычных видов вооружения, так и с угрозой применения ядерного оружия. При этом на принятие рокового решения у руководителей будут считанные минуты.

В качестве дополнительной страховки на случай эскалации кризиса до возможности нанесения ядерных ударов можно и нужно предпринять шаги для: (а) устранения киберугроз для систем раннего предупреждения и управления и контроля, включая разработку четких «правил дорожного движения» в киберпространстве для ядерной сферы и (б) увеличения времени принятия решений. Шаги обеих сторон по увеличению времени принятия решений могут включать усилия по обеспечению лучшего понимания деятельности НАТО и России; отработку действий в кризисной ситуации; а также совершенствование системы сигналов и предупреждений. При формировании диалога по управлению кризисами и изучении вариантов повышения его эффективности целесообразнее опираться на концептуальное разделение (то есть исходить из безотлагательности его проведения и экстренности рассматриваемых вопросов), а не на разделение по целевому признаку (неядерные силы, силы мгновенного глобального удара, ядерные силы, силы кибер- и противовоздушной обороны).

Регулирование кризисов — важная составляющая стратегической стабильности

Диалог по урегулированию кризисов следует отличать от диалога по стратегической стабильности. Диалог по стратегической стабильности ведется в условиях достаточно спокойного выстраивания стратегических отношений в мирное время, предметом обсуждений являются узловые проблемы и тенденции (например, роль новых технологий). Диалог по урегулированию кризисов нацелен на поддержание безопасности в евроатлантическом регионе. Он поддерживается на протяжении длительного периода, необходимого для ведения продуктивного взаимодействия по стратегической стабильности.

Признавая, что восстановление механизмов предотвращения кризисов и управления ими является важной предпосылкой стратегической стабильности, страны евроатлантического региона должны вести обсуждение более широкого спектра вопросов стратегической стабильности. Им следует сформировать свое видение стабильности и архитектуры евроатлантической безопасности на следующие 5–10 лет, а также определить инструменты и политические инициативы, необходимые для ее построения, с тем чтобы обеспечить взаимную безопасность в евроатлантическом регионе.

Вопросы для дальнейшего изучения

Группа лидеров по вопросам евроатлантической безопасности будет и впредь отстаивать необходимость диалога по управлению кризисными ситуациями, вырабатывать рекомендации и содействовать взаимодействию неправительственных, официальных, а также гражданских и военных групп. Области исследований в 2019 г. будут включать:

1. Изучение существующей практики двустороннего и многостороннего управления кризисными ситуациями. Например, Латвия и Россия недавно подписали итоговые документы по демаркации государственной границы. Латвия и Беларусь заключили двустороннее соглашение об обмене информацией о полетах в пограничной зоне. Россия и Турция сейчас осуществляют совместное патрулирование в провинции Идлиб. Ожидается, что в 2019 г. могут быть возобновлены регулярные полеты в рамках программы «Открытое небо». Заслуживает внимания также работа Проектной группы по Балтийскому морю, функционирующая под эгидой Международной организации гражданской авиации. Помимо традиционных форматов взаимодействия, появились новые, такие как Рижский диалог и Рабочая группа по диалогу по вопросам урегулирования кризисных ситуаций Группы лидеров по вопросам евроатлантической безопасности (EASLG).

2. Изучение пробелов в Венском документе и связанных с этим рисков, а также способов заполнения этих пробелов и минимизации рисков.

3. Изучение возможностей Структурированного диалога ОБСЕ и определение, каким образом деятельность Рабочей группы EASLG по урегулированию кризисных ситуаций может оказать содействие в этом направлении (например, разработкой конкретных мер, которые могут снизить озабоченность каждой стороны военными действиями другой и проведением ею учений).

Совместное заявление Группы лидеров по вопросам евроатлантической безопасности «Поддержка диалога по вопросам управления кризисными ситуациями и стратегической стабильности в евроатлантическом регионе» подписали:

Учредители Группы

Десмонд Браун

Вице-председатель Фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы» (NTI), министр обороны (2006–2008), Великобритания.

Вольфганг Ишингер

Профессор, Чрезвычайный и Полномочный Посол Германии, председатель Мюнхенской международной конференции по безопасности, Германия.

Игорь Иванов

Президент Российского совета по международным делам (РСМД), министр иностранных дел России (1998–2004), Россия.

Сэм Нанн

Сопредседатель Фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы» (NTI), сенатор (1972–1996), Соединенные Штаты Америки.

Члены Группы

Брук Андерсон

Чрезвычайный и Полномочный Посол США, руководитель аппарата Совета национальной безопасности США в администрации Б. Обамы, Соединенные Штаты Америки.

Стив Андреасен

Консультант по национальной безопасности Фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы» (NTI). Ранее занимал должность директора по оборонной политике и контролю над вооружениями в Совете национальной безопасности США. Соединенные Штаты Америки.

Джоэл Белл

Председатель Фонда Чумира по этике лидерства, Канада.

Роберт Берлс

Старший советник по России и Евразии Фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы» (NTI); Специальный помощник министра энергетики США по программам Россия/СНГ (1993–1997), Соединенные Штаты Америки

Филипп Марк Бридлав

Генерал ВВС США, командующий Европейским командованием вооруженных сил США и Верховный главнокомандующий Объединенных вооруженных сил НАТО в Европе (2013–2016), Соединенные Штаты Америки.

Уильям Дж. Бёрнс

Соединенные Штаты Америки.

Ричард Бёрт

Чрезвычайный и Полномочный Посол США, председатель Международного движения за глобальный ноль в США, Соединенные Штаты Америки.

Евгений Бужинский

Председатель Совета ПИР-Центра, вице-президент РСМД; генерал-лейтенант в отставке, Россия.

Винченцо Кампорини

Генерал в отставке, вице-президент Института международных отношений, Италия.

Джеймс Ф. Коллинс

Чрезвычайный и Полномочный Посол США, Соединенные Штаты Америки.

Джампаоло Ди Паола

Адмирал, министр обороны Италии (2011–2013), председатель военного комитета НАТО (2008–2011), генеральный секретарь по обороне Италии (2001–2004), Италия.

Рольф Экеус

Чрезвычайный и Полномочный Посол Швеции, почетный председатель Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), Швеция.

Сэр Кристофер Харпер

Маршал авиации британских ВВС, Рыцарь-Командор Ордена Британской империи, Великобритания.

Джеймс Л. Джонс

Генерал морской пехоты США в отставке, президент Jones Group International, Соединенные Штаты Америки.

Йен Кеарн

Руководитель Oracle Partnership, Великобритания.

Родерих Кизеветтер

Депутат Бундестага, Германия.

Берт Кундерс

Министр иностранных дел Нидерландов (2014–2017), Нидерланды.

Андрей Кортунов

Генеральный директор Российского совета по международным делам, Россия.

Лукаш Кулеса

Польша.

Имантс Легис

Министр обороны Латвии (2009–2010), Латвия.

О. Фарук Логоглу

Чрезвычайный и Полномочный Посол Турции, заместитель министра иностранных дел Турции (2000–2001), Турция.

Эрнест Дж. Мониз

Сопредседатель и генеральный директор Фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы» (NTI), министр энергетики США (2013–2017), Соединенные Штаты Америки.

Фердинандо Нелли Ферочи

Президент Института международных отношений, Италия.

Роланд Пэрис

Профессор, руководитель Кафедры международной безопасности и управления Университета Оттавы, Канада.

Поль Киле

Министр обороны Франции (1985–1986), председатель Инициативы по ядерному разоружению, Франция.

Бруно Расин

Председатель Фонда стратегических исследований, Франция.

Марис Риекстиньш

Чрезвычайный и Полномочный Посол Латвии, Министр иностранных дел Латвии (2007–2010), Латвия.

Джоан Ролфинг

Президент и исполнительный директор Фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы» (NTI), Соединенные Штаты Америки.

Мэтью Рожански

Соединенные Штаты Америки.

Линн Рустен

Вице-президент Программы глобальной ядерной политики Фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы» (NTI), Соединенные Штаты Америки.

Игорь Смешко

Генерал, глава Службы безопасности Украины (СБУ) (2003–2005), Украина.

Джеймс Ставридис

Отставной адмирал ВМС США, Верховный главнокомандующий Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе (2009–2013), Соединенные Штаты Америки.

Стефано Стефанини

Постоянный представитель Италии в НАТО (2007–2010); ведущий научный сотрудник Атлантического совета, Италия.

Пейдж Стаутленд

Вице-президент Фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы» (NTI), Соединенные Штаты Америки.

Адам Томсон

Великобритания.

Натали Точчи

Директор Института международных отношений, специальный советник верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерини, Италия.

Сергей Уткин

Заведующий сектором стратегических оценок Центра ситуационного анализа ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, Россия.

Эрих Вад

Генерал в отставке, преподаватель в Университете Мюнхена и Университете Зальцбурга, Германия.

Изабелла Уильямс

Старший советник Глобальной Программы по ядерной политике Фонда «Инициатива по снижению ядерной угрозы» (NTI), Великобритания.

Марчин Заборовски

Исполнительный директор Польского института международных отношений (2010–2015), Польша.