Почему я не верю в евроскептиков

Все меньше времени остается до майских выборов в Европейский парламент.

Все чаще в Москву наведываются эмиссары правых популистских партий из Европы, представляющие эти партии как главных союзников России.

Все громче звучат голоса тех, кто считает, что только популисты-евроскептики в состоянии перевернуть нынешнюю, не самую лучшую страницу в отношениях между Москвой и Брюсселем и начать новую позитивную главу с чистого листа.

Стоит ли Кремлю делать ставку на популистов-евроскептиков?

За последние десятилетия европейский политический класс сильно обленился, обрюзг, утратил былое воображение и энергию, уверился в своей исторической правоте и непогрешимости. Политическая встряска вполне может пойти на пользу Брюсселю. Садовникам, ухаживающим за стареющим деревом европейской интеграции, не стоило бы с высокомерным презрением и демонстративной брезгливостью отторгать новый привой в виде популистского дичка. А бесконечно повторять мантру о «смертельной угрозе» популистов — значит, как мне кажется, просто не верить в сохраняющуюся жизненность и исторические перспективы «европейского проекта».

Но вот чего я совсем не понимаю, так это надежды на то, или страхи по поводу того, что меняющийся европейский баланс сил в пользу националистов, правых и левых популистов, традиционалистов и прочих евроскептиков способен принципиально изменить состояние и динамику отношений между Москвой и Брюсселем в лучшую сторону. Не понимаю, каким образом предсказанное на май «пришествие популистов» в Европейский парламент позволит перевернуть страницу в наших трудных отношениях и начать в них совершенно новую главу. Не разделяю бытующего в российской политической и экспертной среде энтузиазма по поводу грядущей политической революции (или все-таки контрреволюции?) в Европе.

Наблюдая за практическими шагами тех «пророссийских» европейских популистов, которые пришли к власти в своих странах, приходишь к выводу, что для большинства из них российская тема — не более чем разменная карта в более важной игре с Брюсселем. И лидер греческой левой коалиции СИРИЗА, нынешний премьер-министр Алексис Ципрас, и звезда «Лиги», вице-премьер Италии Маттео Сальвини, и тот же Виктор Орбан многократно критиковали антироссийские санкции, избыточную активность НАТО на восточном фланге альянса, жесткую риторику Брюсселя в отношении Кремля. Особенно смелые заявления делались, как правило, в ходе избирательных кампаний или с парламентских мест политической оппозиции.

Но при этом, находясь у руля власти, все вышеперечисленные лидеры неизменно солидаризируются с «генеральной линией партии», тщательно отмеривая приемлемую для Брюсселя дозу политического фрондерства.

Все меньше времени остается до майских выборов в Европейский парламент.

Все чаще в Москву наведываются эмиссары правых популистских партий из Европы, представляющие эти партии как главных союзников России.

Все громче звучат голоса тех, кто считает, что только популисты-евроскептики в состоянии перевернуть нынешнюю, не самую лучшую страницу в отношениях между Москвой и Брюсселем и начать новую позитивную главу с чистого листа.

Стоит ли Кремлю делать ставку на популистов-евроскептиков?

Для начала позволю себе две предварительных оговорки или, как модно сегодня говорить, два дисклеймера.

Андрей Кортунов:
Непредвиденная Европа

Первый дисклеймер. Я отнюдь не считаю европейских популистов ни «полезными идиотами Путина», ни законченными и безответственными циниками. Среди моих хороших знакомых в Европе наличествуют преданные сторонники «Национального объединения» во Франции, итальянские активисты «Лиги», парламентарии от Народной партии в датском Фолькетинге и другие представители буйного популистского племени на правом, а также и на левом фланге европейского политического спектра.

В пёстрой компании европейских популистов, конечно же, попадаются упертые фанатики и отъявленные циники, да и просто не очень приятные в общении люди. Но подобных малосимпатичных субъектов, на мой субъективный взгляд, уж никак не меньше среди традиционных консерваторов, либералов и социал-демократов Европы. Страшно признаться — экземпляры этой породы порой встречается и в политической московской тусовке, а порой, представьте себе, — даже и в пределах Садового кольца столицы. Хотя, казалось бы, там-то откуда им взяться?

Второй дисклеймер. Я не могу согласиться с теми политиками и общественными деятелями — от Эммануэля Макрона до Джорджа Сороса, которые считают происходящий подъем популистов смертельной угрозой для Европейского союза. С моей точки зрения, это явное преувеличение. Более того, популисты — как крайне активные сегодня правые, так и менее заметные левые — и евроскептики нужны Европе. Как говорится, «на то и щука в реке, чтобы карась не дремал».

За последние десятилетия европейский политический класс сильно обленился, обрюзг, утратил былое воображение и энергию, уверился в своей исторической правоте и непогрешимости. Политическая встряска вполне может пойти на пользу Брюсселю. Садовникам, ухаживающим за стареющим деревом европейской интеграции, не стоило бы с высокомерным презрением и демонстративной брезгливостью отторгать новый привой в виде популистского дичка. А бесконечно повторять мантру о «смертельной угрозе» популистов — значит, как мне кажется, просто не верить в сохраняющуюся жизненность и исторические перспективы «европейского проекта».

Константин Воронов:
Лабиринты европейского популизма: клише и сущность

Но вот чего я совсем не понимаю, так это надежды на то, или страхов по поводу того, что меняющийся европейский баланс сил в пользу националистов, правых и левых популистов, традиционалистов и прочих евроскептиков способен принципиально изменить состояние и динамику отношений между Москвой и Брюсселем в лучшую сторону. Не понимаю, каким образом предсказанное на май «пришествие популистов» в Европейский парламент позволит перевернуть страницу в наших трудных отношениях и начать в них совершенно новую главу. Не разделяю бытующего в российской политической и экспертной среде энтузиазма по поводу грядущей политической революции (или все-таки контрреволюции?) в Европе.

Поясню основания моих сомнений.

Прежде всего, ставить знак равенства между популистами-евроскептиками и европейскими русофилами совершенно не верно. Посмотрите, например, на одну из авангардных колонн наступления евроскептиков — правящую польскую партию «Право и справедливость» (PiS) под руководством Ярослава Качиньского. Вряд ли у кого-то есть основания сомневаться в неизменности глубокой неприязни лидеров PiS к Брюсселю и окопавшимся там евробюрократам. Но делает ли эта неприязнь из Ярослава Качиньского преданного союзника или хотя бы скрытого симпатизанта России? Разумеется, нет — и в этом легко убедиться каждому, кто следит за текущей внешней политикой Варшавы.

Другой видный лидер евроскептиков — венгерский премьер-министр Виктор Орбан — в отличие от Качиньского активно позиционирует себя как сторонника развития отношений с Россией и противника усиления западного давления на Кремль. Но стоит напомнить, что на протяжении первых двадцати лет свой политической карьеры В. Орбан был едва ли не самым последовательным, жестким и бескомпромиссным европейским критиком Москвы. Его позиция резко изменилась только в конце 2009 г., после личной встречи с Владимиром Путиным. Так кого же мы видим в лице Виктора Орбана — искреннего и последовательного друга России или тактического партнера российского лидера?

Наблюдая за практическими шагами тех «пророссийских» европейских популистов, которые пришли к власти в своих странах, приходишь к выводу, что для большинства из них российская тема — не более чем разменная карта в более важной игре с Брюсселем. И лидер греческой левой коалиции СИРИЗА, нынешний премьер-министр Алексис Ципрас, и звезда «Лиги», вице-премьер Италии Маттео Сальвини, и тот же Виктор Орбан многократно критиковали антироссийские санкции, избыточную активность НАТО на восточном фланге альянса, жесткую риторику Брюсселя в отношении Кремля. Особенно смелые заявления делались, как правило, в ходе избирательных кампаний или с парламентских мест политической оппозиции.

Александр Крамаренко:
Карнавализация политической жизни на Западе: смех сквозь слезы, или время «призывать клоунов»

Но при этом, находясь у руля власти, все вышеперечисленные лидеры неизменно солидаризируются с «генеральной линией партии», тщательно отмеривая приемлемую для Брюсселя дозу политического фрондерства. Готовность поддержать «европейскую солидарность» на российском направлении, по всей видимости, позволяет «популистам в законе» выторговывать у Евросоюза дополнительные уступки по другим, более важным для себя вопросам. На ум приходят последние строки пушкинской «Гавриилиады», где автор, обращаясь с некоторыми деликатными просьбами к Всевышнему и не вполне надеясь на положительное решение на небесах, прибегает к нехитрому шантажу: «Не то пойду молиться сатане!».

Поэтому я бы с большой осторожностью относился к заверениям тех эмиссаров европейских популистов, которых с большим энтузиазмом принимают на самых верхних этажах политической власти в Москве. Еще раз оговорюсь: многие из этих эмиссаров — вполне достойные люди, искренне болеющие проблемами своих стран и не менее искренне стремящиеся к развитию российско-европейского сотрудничества. Более того, их решимость идти против политического течения в Брюсселе, подвергаясь ожесточенным и часто совершенно необоснованным нападкам и даже открытой травле у себя дома, не может не вызывать уважения и симпатии.

Но воспринимать их представления о будущем Европы буквально — значит, совершать ту же ошибку, которую совершают наши западные соседи от Киева до Лондона, воспринимая взгляды представителей российской несистемной оппозиции как истину в последней инстанции. Представления и взгляды популистов-евроскептиков — важная часть общей картины, но только ее часть, причем не обязательно самая большая.

Также не стоит забывать о поучительном опыте евроскептика, националиста и популиста с противоположного берега Атлантики. Известие об избрании Дональда Трампа президентом США, полученное в Государственной Думе 9 ноября 2016 г., было встречено рукоплесканиями российских парламентариев. А много ли удалось сделать в отношениях между Россией и США за более чем два года царствования в Вашингтоне великого национализма и популизма? И только не надо все списывать на упорное противодействие «хорошему» Д. Трампу со стороны «плохих» либерального американского истеблишмента и «глубинного государства». За очень многие текущие проблемы в российско-американских отношениях несет ответственность именно нынешний президент и никто иной.

Конечно, баланс сил в Европейском парламенте существенно поменяется после майских выборов. Соответственно, грядут перемены в составе Еврокомиссии и других органов европейского управления. Для Москвы было бы большой ошибкой игнорировать эти сдвиги, способные создать новые возможности для работы на европейском направлении. К примеру, далеко не очевидно, что будущий состав Европарламента займет столь же однозначную деструктивную позицию в отношении Северного потока — 2, как его нынешний состав. Не исключен более активный интерес к межпарламентским контактам с российским Федеральным Собранием. Вполне возможно, что дискуссии на российские темы станут более содержательными и более интересными. Понятно, что с новым Европарламентом стоит работать как можно плотнее. Причем со всеми его фракциями, включая и будущую влиятельную фракцию популистов-евроскептиков.

Андрей Кортунов:
Какая Европа нужна России?

Но было бы еще большей ошибкой со стороны Москвы сделать главную ставку именно на евроскептиков, а тем более открыто демонстрировать предпочтения Кремля в ходе очень напряженной, запутанной, нервной, в чем-то до сих пор непредсказуемой европейской избирательной кампании. Кстати, эта демонстрация ни в коей мере не помогла бы и самим евроскептикам: со стороны политических оппонентов тут же последовали бы массированные разоблачения «кремлевских спонсоров» и обвинения в адрес предполагаемых «евроскептичных марионеток» Москвы.

Понятно, что разоблачения и обвинения со стороны профессиональных критиков России, скорее всего, последуют в любом случае, независимо от реального российского вмешательства или отсутствия такового. Но хотелось бы, по крайней мере, чтобы на этот раз для обвинений и разоблачений оказалось меньше формальных оснований, чем это было, скажем, в ходе президентской избирательной кампании во Франции весной позапрошлого года.

России стоит учитывать и то, что после парламентских выборов, которые, по всей видимости, станут первыми по-настоящему общими выборами Евросоюза, наши западные соседи вступят в сложный и длительный период внутренней перестройки. Будут идти поиски нового политического баланса, начнется нелегкая взаимная «притирка» старых и новых центров силы, пойдет процесс перемалывания заведомо невыполнимых и часто противоречащих друг другу предвыборных обещаний в структурные реформы, бюджетные планы, законодательные новации. В общем, все как бывает в западных демократиях, только на порядок сложнее. В этих условиях ожидать каких-либо инициативных предложений революционного характера из Брюсселя в адрес Москвы или каких-то стратегических подвижек на внешнеполитическом фронте Евросоюза в целом было бы нереалистичным.

Тем большее значение могли бы играть осторожные, деликатные, точно выверенные сигналы из Москвы. Особенно на фоне тех трудностей, которые сегодня нарастают в отношениях Брюсселя с Вашингтоном и с Пекином. Конечно, над этими сигналами нужно думать уже сегодня: окно благоприятных возможностей в плане восприимчивости нового Европарламента к свежим идеям со стороны едва ли будет оставаться открытым очень долго.

Популисты-евроскептики уже превратились во влиятельную силу на европейской сцене. С этой силой, которая вполне способна к дальнейшему росту, должны так или иначе считаться не только политические лидеры Евросоюза, но также и все его международные партнеры. В то же время не стоит забывать и о том, что сильная Европа и успех «европейского проекта» нужны не только самодовольным и самодостаточным брюссельским бюрократам или оторванным от народа увядающим европейским элитам. Они нужны всем ответственным гражданам Европейского союза да и остальному миру тоже, включая Россию.

Впервые опубликовано на французском языке в Le Courrier de Russie.