Победить любой ценой: Франция и коронавирус

На исходе третьего года президентства Эмманюэля Макрона Франция переживает третий социально-экономический кризис подряд: после акций «желтых жилетов» и споров по поводу пенсионной реформы появился внешний фактор в виде пандемии коронавируса. Протестные события 2018–2019 гг. оказали существенное влияние на политику действующего руководства, заставив ситуативно корректировать приоритеты и подбирать новую тактику действий. Однако сегодняшний коронакризис представляет собой еще более тяжелое испытание для Э. Макрона и его правительственной команды, вынуждая мобилизовать все силы государства и принципиально переосмыслить намеченный ранее курс. На переднем крае оказалась французская экономика, растущая и без того достаточно слабо (+1,3% ВВП за 2019 г.), а в ситуации карантина способная уйти, как предупреждает министр экономики Б. Ле Мэр, в самую глубокую рецессию с 1945 года.

И во внутренней политике, и в международных делах пандемия задает новую систему координат для оставшихся двух лет президентства Э. Макрона. Все его прежние реформы и инициативы, хотя сами по себе и не отменяются, отныне находятся под влиянием зонтичного фактора, от которого в конечном итоге и будет зависеть, с чем действующее руководство подойдет к следующим президентским выборам в 2022 г. и какие настроения будут преобладать среди избирателей. Главный критерий — то количество времени, которое потребуется властям для купирования последствий коронакризиса. Учитывая, что даже само правительство открыто признает, что, несмотря на все контрмеры, экономическая рецессия только-только начинается, неспособность быстро восстановить хозяйственную активность и благосостояние граждан будет чревата тяжелыми последствиями для популярности Э. Макрона. Однако пока допустима и обратная гипотеза: добившись роста экономики уже в 2021 г. (что просматривается в прогнозе МВФ), действующий президент станет одним из немногих лидеров в истории Франции, справившихся за время президентства с тремя кризисами, что наверняка будет оценено избирателями по достоинству.

На исходе третьего года президентства Эммануэля Макрона Франция переживает третий социально-экономический кризис подряд: после акций «желтых жилетов» и споров по поводу пенсионной реформы появился внешний фактор в виде пандемии коронавируса. Протестные события 2018–2019 гг. оказали существенное влияние на политику действующего руководства, заставив ситуативно корректировать приоритеты и подбирать новую тактику действий. Однако сегодняшний коронакризис представляет собой еще более тяжелое испытание для Э. Макрона и его правительственной команды, вынуждая мобилизовать все силы государства и принципиально переосмыслить намеченный ранее курс. На переднем крае оказалась французская экономика, растущая и без того достаточно слабо (+1,3% ВВП за 2019 г.), а в ситуации карантина способная уйти, как предупреждает министр экономики Б. Ле Мэр, в самую глубокую рецессию с 1945 года. Какие меры по ее спасению предпринимает правительство, на фоне какой внутриполитической ситуации разворачивается борьба с пандемией и как в этой ситуации могут измениться международные позиции Франции, представляется актуальным изучить в рамках настоящей статьи.

Положение в экономике и меры правительства

Наталия Супян:
Экономика заражена: как в Германии борются с корона-кризисом

Как и в случае соседней Германии, облик современной французской экономики в значительной степени определяется малым и средним бизнесом. По данным Национального института статистики и экономических исследований (INSEE), на конец 2017 г. в стране существовало 4,7 млн предприятий, из которых 99,9% можно было отнести к разряду микро (до 10 сотрудников в штате), малых и средних (до 250) или промежуточных (до 5000). Такие компании создавали порядка 70–75% от всех рабочих мест и обеспечивали до 70% добавленной стоимости, работая преимущественно в розничной торговле, общественном питании, туризме, культурно-досуговой индустрии, транспортно-ремонтной отрасли, различных видах экспертной деятельности и т.п. Из-за пандемии и введенного властями режима изоляции (confinement во французской терминологии) все эти сферы несут прямые или косвенные издержки, будучи вынужденными заметно снизить или практически полностью остановить производство. Это уже привело, по информации министра труда М. Пенико от 16 апреля, к росту частичной безработицы до 9 млн человек и одновременно — к сокращению количества вакансий на рынке труда на 70% по сравнению с мартом 2019 г. при росте числа регистраций в центрах занятости на 31%. Особенно чувствительный удар получает одна из ключевых сфер французской экономики — сельское хозяйство, т.к. многочисленные мелкие фермеры (в первую очередь, в молочной, рыбной, сезонно-овощной и цветочной промышленности), ранее работавшие с городскими рынками, магазинами, кафе и ресторанами, потеряли прежние каналы сбыта продукции. В целом, как подсчитал INSEE, к середине апреля уровень деловой активности в стране упал на 36%, уровень потребления домашними хозяйствами — на 35%, потребление электричества в промышленности и железнодорожном транспорте — на 27 и 57%. По оценке директора Банка Франции Ф. Вильруа де Гало, каждые две недели карантина обходятся в 1,5% экономического роста, и в итоге к концу 2020 г. ВВП Франции упадет на 8%. Если еще в январском опросе предпринимателей, проведенном Торгово-промышленной палатой Франции, 45% респондентов считали, что экономика страны и их собственные бизнесы функционируют «очень хорошо», а 81% были уверены в положительной конъюнктуре на ближайший год, то три-четыре месяца спустя под такими мнениями подписались бы, очевидно, немногие.

Кризисные явления в экономике не остались без реакции со стороны правительства, тем более что во Франции с ее давней традицией хозяйственно-политического дирижизма государство всегда оставляет за собой возможность вмешательства с «командных высот». Выступая с телеобращением к нации 16 марта, Э. Макрон пообещал предусмотреть механизм государственного обеспечения банковских займов для бизнеса на общую сумму в 300 млрд евро и освободить от налогов, социальных выплат и коммунальных платежей фирмы, оказавшиеся в наиболее тяжелом положении. Указанный механизм сразу же оказался востребован: за последующий месяц было зарегистрировано порядка 290 тыс. кредитных обращений в банки на общую сумму в 55 млрд (с тенденцией к увеличению); 90% получателей — микропредприятия. Вкупе с этим, в качестве немедленной помощи экономике правительство выделило 45 млрд, а также образовало «фонд солидарности» в размере 1 млрд для поддержки наиболее мелких фирм, потерявших за последний год до 70% оборота. Для работников, перешедших в статус частично безработных, предусмотрено сохранение 84% от прежней заработной платы, если та превышала минимальную не более чем в 4,5 раза — эту меру тоже берет на себя госбюджет, оценивая общую требуемую сумму примерно в 20 млрд на три месяца. Еще 2 млрд было выделено на выплаты медицинскому персоналу и срочные закупки необходимых средств индивидуальной защиты. Данные меры составили первый пакет антикризисной помощи, принятый в качестве отдельного закона от 23 марта.

Вторая серия мер, прошедшая рассмотрение в парламенте сразу после еще одного обращения Э. Макрона от 13 апреля, только усилила мартовские решения. Объем прямых вливаний в экономику вырастает с 45 до 110 млрд, из которых 20 предназначены на спонсирование или частичную национализацию крупных компаний в стратегически значимых отраслях (авиация, автомобилестроение). «Фонд солидарности» для малого бизнеса увеличивается с 1 до 7 млрд, тогда как бюджет на компенсации заработных плат — до 24 млрд (перечень категорий граждан, имеющих доступ к выплатам по безработице, постоянно расширяется). Дополнительные 8 млрд идут на нужды здравоохранения, включая разовые премии медработникам в размере от 500 до 1500 евро. Предусматриваются также выплаты наименее обеспеченным слоям населения (0,9 млрд — по 150 евро, плюс 100 евро на каждого ребенка) и госслужащим, наиболее задействованным в борьбе с пандемией (0,3 млрд — по 1000 евро каждому). Запланировано резкое снижение НДС на маски и дезинфицирующие гели с 20 до 5,5%.

Евгений Пудовкин:
Эксперимент, которого не было: как борьба с коронавирусом изменит британскую политику

Следует учитывать, что в дополнение к этим шагам, предпринятым центральным правительством, существенную часть нагрузки взяли на себя регионы, а также департаменты и муниципалитеты. По состоянию на 17 марта, в каждом регионе Франции были запущены десятки инициатив, которые охватывают не только сферы здравоохранения и бизнеса, но и транспорт, образование, культуру, окружающую среду. Например, власти столичного Иль-де-Франс взяли на себя, среди прочего, организацию школьного образовательного процесса в дистанционной форме, частичную компенсацию стоимости проездных билетов и формирование фонда в поддержку индустрии кино и театров. Тогда как в пограничном с Италией регионе Юг транспорт стал полностью бесплатным для медицинского персонала, добавлены стимулирующие выплаты для медсестер и стажеров, запущена цифровая платформа для доставки сельскохозяйственной продукции напрямую от производителя к покупателю. По всей стране местные администрации продумывают проекты восстановления туристической и пищевой индустрий, понесших наибольшие потери из-за пандемии.

Столь значительные траты на поддержку экономики на всех уровнях, как и сокращение налоговых поступлений, очевидно, не пройдут для бюджета государства безболезненно. Так, апрельский пакет помощи сверстан с ориентиром на то, что дефицит по итогам года составит 9,1% ВВП, а госдолг вырастет до 115%. Это означает повышенную нагрузку на экономику и бизнес Франции не только сейчас, но и в дальнейшем, когда пандемия отступит (не говоря уже о невозможности соблюсти критерии конвергенции еврозоны). Поэтому правительство взяло курс на постепенный вывод страны из режима изоляции: в том же обращении 13 апреля Э. Макрон обозначил рубежную дату — 11 мая, начиная с которой экономика и общество начнут возвращаться к нормальной жизни. Как именно это будет происходить, должен будет объяснить кабинет министров в развернутом плане, который в настоящий момент находится в разработке. Тем не менее отдельные его положения уже известны со слов премьер-министра Э. Филиппа и министра здравоохранения О. Верана: максимально возможное продолжение всех рабочих процессов в дистанционном виде; открытие школ на поэтапной основе; проведение 500 тыс. тестов на вирус в неделю (сейчас делается в два раза меньше) и т.д. Расчет строится на том, что показатели по количеству заболевших и умерших, даже если продолжат расти, будут к середине мая на уже некоем управляемом уровне, тем более что количество госпитализированных недавно показало тенденцию к уменьшению. Ученые из Института Пастера при этом рекомендуют сохранить основную часть ограничительных мер, поскольку из-за режима изоляции в стране еще не сложился коллективный иммунитет от COVID-19 и массовый выход на работу и учебу будет чреват повторной вспышкой.

Внутриполитическая ситуация

Хотя экономика и здравоохранение остаются главными сюжетами в коронакризисной повестке, нельзя не обратить внимание на то, что во Франции противостояние пандемии имеет и общественно-политическое измерение.

Андрей Кортунов:
Глобальная победа над COVID-19: мы за ценой не постоим?

Во-первых, предусмотренные правительством меры по спасению экономики отнюдь не пользуются единодушной поддержкой. Парламентское обсуждение второго пакета мер отчетливо высветило позиции различных политических сил, продемонстрировав, что каждая из них находит, за что критиковать власть. Так, крайне левые (прежде всего, «Непокоренная Франция» Ж.-Л. Меланшона) полагают, что государство недостаточно делает для поддержки малообеспеченных граждан и зря не повышает налоги для богатых. Экологисты требуют, чтобы, оказывая помощь крупным компаниям, правительство учитывало, насколько хорошо те заботятся об окружающей среде (этот критерий был в итоге принят во внимание). Правоцентристские же «Республиканцы» предлагают активнее внедрять практику налоговых каникул для бизнеса и сделать дополнительные послабления для розничной торговли и ресторанов, тогда как «Национальное объединение» М. Ле Пен выступает, в частности, за максимально широкое тестирование населения и против досрочной амнистии заключенных.

Это можно было бы назвать типичной игрой оппозиции для поддержания перманентного давления на правительство, однако среди граждан мнения тоже разделяются. Согласно исследованию IFOP, сразу после апрельского телеобращения Э. Макрона менее половины респондентов полагали, что власти эффективно борются с пандемией (46%). Схожие цифры были в начале месяца в опросе центра Kantar о доверии политическим деятелям — 47% получил Э. Макрон, 45% — Э. Филипп, что явно не говорило о всеобщем воодушевлении. Хотя саму речь, которую смотрели 36,7 млн зрителей, посчитали убедительной 62%, а решение продлить изоляцию до 11 мая поддержали 83% (данные OpinionWay-Square).

Во-вторых, пандемия коронавируса спутала французский электоральный календарь. На март 2020 г. были намечены очередные муниципальные выборы — проводить их или нет, стало отдельной темой для дискуссий, и поначалу власть не стала жертвовать процедурой, организовав первый тур 15 марта (с рекордно низкой явкой 44,6%). При этом, как призналась бывшая министр здравоохранения А. Бюзен, оставившая пост ради борьбы за кресло мэра Парижа, высшее руководство Республики заранее было осведомлено о последствиях в виде всплеска количества заражений и, все равно проведя выборы, поставило себя в двусмысленное положение. Второй тур все же было решено перенести на неопределенный срок, а уже имеющиеся результаты «подвисли» и, вполне возможно, будут признаны недействительными. Тем не менее полученная картина была сама по себе примечательна: в большинстве крупных городов кандидаты от президентского движения «Вперед, Республика!» показали слабые результаты, уступив представителям «старых» партий, а в некоторых случаях и «зелёным». Вероятно, второй тур мог бы каким-то образом скорректировать этот расклад, но пока укоренение на местах остается одной из главных проблем команды Э. Макрона.

В-третьих, заметно, как, несмотря на отдельные просчеты, действующий президент стремится объединить граждан и выступить общенациональным лидером, что ему предписано Конституцией и самой традицией президентской власти во Франции. Он принимает на себя ответственность за ключевые решения, официально консультируясь даже с оппозиционными партиями, посещает госпитали и медицинские предприятия. Э. Макрон лично встретился с марсельским профессором Д. Раультом, чье предложение использовать против COVID-19 антималярийный препарат гидроксихлорохин вызвало большой ажиотаж в обществе. Французский президент использует в своих выступлениях различные военизированные клише, говоря о «войне», «мобилизации» и «линиях обороны», подспудно проводя параллели с самыми тяжелыми временами в истории страны и выстраивая ассоциацию между собой и великими деятелями прошлых лет (например, глубоко почитаемым им Ж. Клемансо). Все это, безусловно, не лишено пиар-составляющей, но военный аспект борьбы с коронавирусом проявляется не только на словах. С 25 марта Министерство вооруженных сил по поручению президента проводит операцию «Устойчивость» (Résilience), которая направлена на выполнение санитарной, логистической и охранной функций (развертывание полевых госпиталей, помощь в транспортировке больных боевыми кораблями и авиацией и прочее).

Елена Алексеенкова:
Последствия «короны»: «nuda vita» и «чрезвычайная власть» современного государства

В сложившихся обстоятельствах даже было озвучено предложение к президенту создать «правительство общественного спасения» по надпартийному принципу (в пользу этого выступил один из «тяжеловесов» французской политики Ж.-П. Шевенман, известный также как спецпредставитель главы государства по отношениям с Россией). В прессе сразу же стали циркулировать имена отставных и действующих лидеров других политических сил, которые в теории могли бы присоединиться к такому кабинету: О. Фор, Б. Казнев, М. Вальс (слева), К. Жакоб, Ж. Ларше, М. Барнье (справа), Я. Жадо от экологистов. Однако на настоящий момент такой сценарий представляется слишком утопичным, а для самого Э. Макрона попросту нецелесообразным: подпускать конкурентов к власти слишком опасно для собственных перспектив, да и правительство Э. Филиппа пока не совершило настолько грубых ошибок, чтобы менять его в разгар кризиса.

Внешнеполитические аспекты

Безусловно, фактор пандемии найдет отражение не только во внутренней, но и во внешней политике Франции, влияя на выполнение долгосрочных задач Парижа в Европе и мире.

На европейском направлении Э. Макрон вынужден сталкиваться с тем, что продвигавшийся им проект укрепления внутреннего единства ЕС в текущих критических условиях дал заметную трещину. Реакция европейских стран на распространение пандемии была весьма характерной в своем противоречии с декларируемыми идеалами: каждый занялся решением проблемы в национальном масштабе, не слишком заботясь о соседях. Франция действовала точно так же, крайне неохотно делясь своими запасами средств защиты и до поры до времени даже блокировав транзит масок из Швеции через свою территорию в Южную Европу. Это несколько размывает смысл амбиций французского президента быть лидером именно единой Европы, лишний раз доказывая, что любая заявка на лидерство должна опираться на реальные основания и в трудные моменты усиливаться, а не отходить на второй план. Экономика в последнее время не была и вряд ли будет убедительным подспорьем для ведущей роли Парижа в Европе: по индексу экономической устойчивости государств мира от страховой компании FM Global, до пандемии Франция была лишь на 7-м месте среди стран ЕС; соответственно, «коронакризисная рецессия» может отбросить ее еще дальше. По сравнению с другими странами Европы у Франции еще и не самая удачная эпидемиологическая статистика: на 21 апреля — 19689 летальных исходов, что равнялось 17% от общего количества подтвержденных случаев на территории страны, тогда как в более густонаселенной Германии — 4404 (3%). Сочетание экономических и медицинских проблем Пятой Республики может привести к тому, что неформальным лидером ЕС на выходе окажется отнюдь не Париж, а Берлин, что будет повторением расклада после финансового кризиса 2008–2009 гг.

В то же время Э. Макрон будет настаивать на том, что французские призывы к укреплению единства ЕС, звучавшие в 2017–2019 гг., теперь как раз наоборот, становятся еще более актуальными: единство должно быть не жертвой пандемии, а реакцией на нее. Так, вместе с Южной Европой руководство Республики поддерживало введение механизма совместного гарантирования расходов на борьбу с пандемией путем выпуска «коронабондов». Идея не реализовалась из-за отрицательного отношения Северной Европы и, прежде всего, Германии, не пожелавшей вновь брать на себя долги других стран. Однако взамен был согласован пакет помощи из 500 млрд евро в плюс к уже запущенной в марте программе ЕЦБ по выкупу ценных бумаг на 750 млрд (и решению министров финансов стран ЕС приостановить действие критериев конвергенции из Пакта стабильности и роста). Как объяснял французский президент в интервью Financial Times, весь смысл европейского проекта — не только экономического, но и глубоко политического по своей сути — заключается именно в солидарности, поэтому всем странам, включая наиболее богатые, так или иначе придется нести общее бремя. Европа, говорил он в телеобращении от 13 апреля, уже сейчас должна задуматься о том, что будет после кризиса, и ускоренными темпами выстраивать собственную стратегическую автономию, к которой Э. Макрон и призывал все последнее время. Более того, Париж предлагает не отстраняться и от помощи нуждающимся за пределами ЕС — прежде всего, Африке, в отношении которой Э. Макрону уже удалось собрать коалицию европейских государств, поддержавших на уровне G20 идею о заморозке долгов развивающихся стран.

Андрей Кортунов:
Битва «коронавирусных нарративов»: три оборонительных рубежа Запада против Китая

Отдельный сюжет внешней политики Франции на фоне коронавируса — ухудшение отношений с Китаем. До начала 2020 г. французская дипломатия, действуя от лица Европы, пыталась выдерживать двойственную линию: в целом не исключала возможности экономического сотрудничества с Пекином (учитывая заинтересованность авиационной, энергетической, сельскохозяйственной отраслей в заказах из Китая), но опасалась его «гегемонистских» устремлений, требуя открытости и равенства в отношениях. Сегодня ситуация несколько иная: Э. Макрон публично допускает, что китайское руководство могло скрыть некоторые цифры и факты о своей борьбе с пандемией, и предлагает не быть «наивными» насчет мобилизационных возможностей китайской государственной системы. Аналогичным образом, президент рекомендовал «не очаровываться», когда европейцам оказывают поддержку страны из-за границ ЕС, имея в виду, кстати, не только китайскую, но и российскую гуманитарную помощь Италии. Очевидно, что по мере усугубления глобального американо-китайского противостояния Франция и ЕС будут искать свое место между двумя гигантами, но чем более настойчивой будет внешняя политика Китая после коронавируса, тем более вероятно, что позиционирование европейцев в итоге окажется ближе к Вашингтону. Кроме того, как отмечают эксперты Института Монтеня М. Дюкло и Х. Эль Каруи, на фоне пандемии существует потенциал усиления европейско-китайской конкуренции на Ближнем Востоке — за влияние на местные страны, за переговорный вес в иранском ядерном досье и т.д.

***

Так или иначе, и во внутренней политике, и в международных делах пандемия задает новую систему координат для оставшихся двух лет президентства Э. Макрона. Все его прежние реформы и инициативы, хотя сами по себе и не отменяются, отныне находятся под влиянием зонтичного фактора, от которого в конечном итоге и будет зависеть, с чем действующее руководство подойдет к следующим президентским выборам в 2022 г. и какие настроения будут преобладать среди избирателей. Главный критерий — то количество времени, которое потребуется властям для купирования последствий коронакризиса. Учитывая, что даже само правительство открыто признает, что, несмотря на все контрмеры, экономическая рецессия только-только начинается, неспособность быстро восстановить хозяйственную активность и благосостояние граждан будет чревата тяжелыми последствиями для популярности Э. Макрона. Однако пока допустима и обратная гипотеза: добившись роста экономики уже в 2021 г. (что просматривается в прогнозе МВФ), действующий президент станет одним из немногих лидеров в истории Франции, справившихся за время президентства с тремя кризисами, что наверняка будет оценено избирателями по достоинству.