Операция «Welfare State»

Государство всеобщего благосостояния – еще одна попытка человечества обрести рай на земле. Пережив расцвет во второй половине ХХ столетия, государство всеобщего благосостояния в 1980-х годах оказалось в глубоком кризисе. Какой опыт приобрело человечество в результате политики и практики welfare state? Есть ли перспектива у государства всеобщего благосостояния?

Государство всеобщего благосостояния – еще одна попытка человечества обрести рай на земле. Пережив расцвет во второй половине ХХ столетия, государство всеобщего благосостояния в 1980-х годах оказалось в глубоком кризисе. Какой опыт приобрело человечество в результате политики и практики welfare state? Есть ли перспектива у государства всеобщего благосостояния?

Расцвет и кризис государства всеобщего благосостояния

Государство всеобщего благосостояния как воплощение модели социально-ориентированной экономики, совмещающей элементы «порядка и рынка», достигло своего расцвета после Второй мировой войны. В течение нескольких десятилетий Западная Европа жила в условиях экономического роста. Извечная мечта человечества, казалось, была достигнута, о чем свидетельствовали уровень и качество жизни населения этих стран, масштабы социальной защиты, стабильность заработка, размер пенсионного обеспечения и т.д.

В середине 1970-х годов в результате сильнейшего нефтяного кризиса европейские страны столкнулись с серьезными экономическими проблемами. «Золотой век» экономического роста закончился. Чрезмерно широкие социальные гарантии, предоставленные государством благосостояния своим гражданам, высокая безработица, старение населения требовали непрерывного увеличения расходов на государственные социальные программы. С начала 1990-х годов в Европе просматривается тенденция к свертыванию социальной деятельности государства.

XXI век – вызовы политике благосостояния

Если в середине ХХ столетия область социальной политики, проводившейся в рамках welfare state, включала здравоохранение, образование, обеспечение жильем, социальное страхование и некоторое участие социальных служб в решении проблем групп с особыми потребностями, то сегодня круг проблем социальной политики более широк. Это – вопросы демографии, социальной мобильности, миграции, общественного порядка, окружающей среды, семьи и многое другое.

Фото: AP / Vadim Ghirda
Демонстрация против урезания зарплат
в Бухаресте, Румыния, 2010

Еще несколько десятилетий назад национальное государство, действительно, играло определяющую роль в решении социальных проблем, которые касались, прежде всего, нации и национальных особенностей. Сегодня все чаще возникают проблемы, связанные с изменением границ политики благосостояния, которые требуют вмешательства на более высоком – транснациональном или даже глобальном – уровне.

Среди таких проблем – вопрос конкурентоспособности государства. Ведущий британский специалист в области социальной политики П. Тэйлор-Губи на основе исследования европейских обществ всеобщего благосостояния пришел к выводу, что в основе разработки политического курса в большинстве стран лежит «императив конкурентоспособности». По его мнению, «…политика благосостояния должна быть направлена на создание условий, в которых граждане могут делать государство конкурентоспособным» [1].

Welfare mix vs welfare state

В условиях сокращения социальных обязательств государства значительно вырос интерес к деятельности институтов самоорганизации граждан, которые выступают в роли партнеров государства в формировании и осуществлении программ социальной политики. Для создания более полной системы благосостояния предлагается перейти от политики welfare state к политике welfare mix, в которой общественные организации задействованы наряду с государством, рынком и неформальной экономикой домашнего хозяйства. С этой точки зрения третий сектор выступает как один из аспектов публичного пространства в гражданском обществе.

В последние годы в США все чаще звучат требования заменить государство всеобщего благосостояния так называемым обществом всеобщего благосостояния, которое предусматривает значительное расширение сети добровольных общественных и коммунальных институтов, призванных заниматься реализацией социальных услуг. Сторонники общества всеобщего благосостояния уделяют особое внимание личной ответственности гражданина за свою собственную жизнь, исходя из принципа «помоги себе сам».

Моделей много – принцип один

Фото: bigpicture.ru
Вид из окна кафе на демонстрантов во время
забастовки в Памплоне, Испания, октябрь 2010

Большинство экономически развитых стран мира реализовали различные модели государства всеобщего благосостояния. Согласно базовой типологии Г. Эспинг-Андерсена, либеральный, консервативный и социал-демократический режимы благосостояния представляют основные типы (режимы) welfare state. Примером консервативного режима служит Германия с ее высоким уровнем благосостояния и иерархически-упорядоченным общественным устройством. Швеция наиболее близка к эгалитарному социал-демократическому режиму. США и другие англоязычные страны демонстрируют пример либеральной политики welfare state.

Наиболее яркое воплощение модели государства всеобщего благосостояния представляет Швеция. Для нее характерны: отношение к социальной политике как к политике для всех, понимание ее как цели экономической деятельности государства, прогрессивная налоговая система, доминирование идеи равенства и солидарности, упреждающий характер социальных мер, высокий уровень качества и общедоступность социальных услуг, приоритетность роли государства в финансировании социальных расходов за счет общих налоговых поступлений в бюджет.

Социальное обеспечение в США – это сложная система выплат, пособий, дотаций. В стране исторически сложились две независимые ветви соцобеспечения – государственная и частная. При этом между бизнесом и государством установилось своеобразное разделение функций: государство в большей степени отвечает за поддержание минимального уровня помощи и ее широкую доступность, тогда как бизнес во многих случаях предоставляет социальные услуги (пенсии, пособия и т.д.) в большем объеме и лучшего качества. Эти услуги, как правило, увязаны с программами социального развития, которые имеют почти все компании.

Система социальной защиты во Франции – пример консервативной модели welfare state. Существенным отличием французской системы социальной защиты от шведской или английской является ее финансирование преимущественно за счет взносов социального страхования. Для Франции также характерны различные страховые фонды, которые реализуют отдельные социальные программы, дополняющие обязательные социальные услуги в рамках общих обязательных схем социального обеспечения.

Экономический кризис 1980–1990-х годов, наряду с глобализацией, территориальными трансформациями и т.д., обусловил перемены в политике благосостояния, в том числе смягчение различий между моделями. Так, государства со значительными объемами финансирования социальных расходов за счет бюджета стали более активно использовать систему социального страхования и вводить элементы платности в систему государственных услуг социального назначения. Одновременно в странах с преимущественным финансированием социальных услуг за счет страхования стала просматриваться тенденция к более широкому привлечению бюджетных источников.

Фото: Reuters
Студенческая протестная акция в Лондоне,
ноябрь 2010

Нет смысла говорить о большей или меньшей успешности той или иной национальной модели, так как в основе всех моделей лежит общий принцип: условием жизнеспособности социального государства является экономическое благополучие и, соответственно, расчет паритетного развития экономической и социальной сфер.

Однако полного слияния политики welfare state не происходит даже в рамках одной модели. Так, в пределах Великобритании политика welfare state различается, например, в Англии и в Шотландии. Последняя даже в жестких условиях кризиса поддерживает значительное число бесплатных услуг, в том числе в области образования и здравоохранения, в то время как в Англии правительство урезает ассигнования на высшее образование в целях экономии средств и сокращения бюджетного дефицита. Известно, что в 2012 г. максимальная плата за обучение в британских вузах выросла до 9 тыс. фунтов стерлингов в год. Число поступающих в вузы в 2012 г. сократилось на 8,9% по сравнению с 2011 г. Заявления о приеме в высшее учебное заведение подали на 50 тыс. человек меньше, чем в 2011 г.

Во всем виновато welfare state?

Социальное государство проявило свои негативные стороны и стало в какой-то мере врагом самому себе. Политики нашли еще одного «козла отпущения». Начиная с 1980-х годов, социальные расходы государства – как один из основных источников дефицита госбюджета – стали главной мишенью монетаристской политики, которую, так или иначе, взяли на вооружение все развитые страны. В welfare state все чаще стали видеть виновника всех современных социально-экономических неурядиц, в том числе и долгового кризиса ЕС.

Между тем долговой кризис ЕС нельзя рассматривать как прямое следствие политики welfare state и кризиса этой модели. Кризис государства всеобщего благосостояния явился следствием серьезных экономических процессов последней трети ХХ столетия. Политика welfare state подвергалась критике, велись дискуссии по поводу демонтажа государства благосостояния, сокращения вмешательства государства в экономику и социальную сферу.

Политика welfare state основана на теории Дж. Кейнса, который считал, что высший долг государства – обеспечение благосостояния общества.

Фото: Джон Кейнс: высший долг государства –
обеспечение благосостояния общества.

В результате экономического кризиса конца ХХ века эти принципы были подвергнуты критике, вследствие чего были сокращены не только многие социальные программы, но и вообще вмешательство государства в экономические процессы. Соответственно, долговой кризис – это скорее следствие не столько самой политики государства всеобщего благосостояния, сколько сокращения и ограничения государственного участия и контроля, в том числе и в банковской сфере. Среди факторов, вызвавших развитие европейского долгового кризиса, эксперты обычно называют глобализацию финансового рынка, легкость доступа к кредитам в 2002–2008 гг., мировой финансовый кризис 2007–2012 гг., дефицит торговых балансов ряда стран, лопнувшие «пузыри» на рынках недвижимости, низкие темпы экономического роста с 2008 г. по настоящее время, провал мер налогово-бюджетной политики, широкое распространение практики оказания государственной экстренной финансовой помощи банковским отраслям и частным держателям облигаций, выкуп долгов или перенос убытков частного сектора на налогоплательщиков. Как видим, расходы на поддержание welfare state в числе первоочередных в этом списке не значатся.

Нобелевский лауреат по экономике П. Кругман уверен, что чрезмерно разросшееся государство благосостояния не является источником проблем. Он высказывается против широко распространенной версии, согласно которой «Европа попала в тяжелую ситуацию из-за того, что слишком много делала для помощи бедным и несчастным, и что мы теперь видим агонию государства благосостояния». «Эта трактовка, кстати сказать, – извечная излюбленная тема правого крыла… – утверждает П. Кругман. – Можно взять 15 европейских государств из евроблока (за исключением Мальты и Кипра) и проранжировать их по показателю докризисных расходов на социальные программы в процентах к ВВП. Будут ли страны GIPSI, они же PIIGS (Греция, Ирландия, Португалия, Испания и Италия) выделяться как крупнейшие государства благосостояния? Нет. Только Италия попадала в первую пятерку, но при этом отставала от Германии. Так что чрезмерно разросшееся государство благосостояния не является источником проблем».

В 2010-е годы «государство всеобщего благосостояния» – это скорее метафора, нежели цель экономического развития. Следует иметь в виду, что обращение к политике welfare state и вообще к разработке социальной политики как направления внутренней политики государства в конце XIX века было обусловлено обострением рабочего движения, опасностью коммунистического влияния. Возвращение к welfare state в том виде, в каком оно существовало в середине ХХ века, вряд ли возможно.

Трансформация или демонтаж государства всеобщего благосостояния?

Известный французский социолог А. Турен видит главную проблему современной Европы в том, что «большинство здравомыслящих людей понимает необходимость структурных изменений в государстве благосостояния, но не готово поступиться предоставляемыми этим государством благами. Люди чувствуют, что назрела принципиальная ревизия тех принципов, на которых базировалась Европа в последние десятилетия, но не могут принять чисто либеральных методов управления обществом, даже если эти методы и способствуют большему успеху на мировом рынке» [2].

Рецензия С.А.Афонцева
на книгу Пола Кругмана
«End This Depression Now!»

Чему учит опыт государства всеобщего благосостояния? Проведение политики благосостояния показало, что решение социальных проблем не должно оставаться уделом частных лиц, церкви или благотворительности. Отказ от достижений государства всеобщего благосостояния равноценен отказу от элементарных достижений науки и техники, что подтверждают научные дискуссии рубежа XX–XXI веков, опросы населения и т.д.

Благодаря политике welfare state человечество обрело опыт решения социальных проблем в масштабах не только отдельных стран, но и целых регионов, опыт преодоления экономических и социальных кризисов, организации социального обеспечения в государственных масштабах, разработки социальных программ. Несмотря на кризис, welfare state – достаточно устойчивое образование. Большинство экономически развитых государств, несмотря на финансовые затруднения, пытаются сохранить систему социальной поддержки. Однако сохранить государство благосостояния в полном объеме ни одна страна уже не может.

В самое ближайшее время встанет вопрос о глобальной социальной политике и возможности существования мирового сообщества всеобщего благосостояния. Однако, если это и перспектива, то она, безусловно, требует разрешения проблемы взаимоотношений «Севера» и «Юга», преодоления разрыва между богатыми и бедными странами. Этот вопрос давно стоит на повестке дня, еще в 1980-е годы к нему обращались деятели Римского клуба. Не решив эту проблему, как, впрочем, и другие глобальные проблемы, рассуждать о воцарении Божьего царства на Земле вряд ли возможно. Для функционирования государства всеобщего благосостояния (или мира благосостояния – welfare world) нужна стабильная экономическая и политическая ситуация. Операция «Welfare state» удалась на ограниченной территории и в ограниченном временном промежутке в условиях устойчивого экономического роста, но не стоит забывать и о внешней экономической поддержке.

* * *

Не следует ожидать демонтажа государства всеобщего благосостояния. Большинство экономически развитых стран, вопреки финансовым сложностям, с которыми они сейчас сталкиваются, пытаются сохранить существующую систему социальной поддержки. Но социальные проблемы не могут решаться исключительно за счет частных лиц, церкви или средств, полученных от благотворительности. Государство должно сохранить за собой ключевую роль в решении социальных проблем, отказ от достижений и накопленного опыта в этой сфере будет равноценен добровольному отказу человечества от элементарных достижений науки и техники.

Но не имеет смысла говорить о мировой перспективе welfare state. Ни страны третьего мира, ни страны посткоммунистического лагеря пока не достигли такого экономического и социального уровня развития, чтобы справиться с теми функциями, которые должно выполнять государство всеобщего благосостояния.

Одно можно сказать с достаточной долей уверенности: несмотря на то, что политика welfare state помогла человечеству обрести успешный опыт решения экономических и социальных проблем отдельных стран и целых регионов, данная модель в ее первоначальном виде себя исчерпала. И хотя долговой кризис ЕС нельзя считать прямым следствием политики всеобщего благосостояния, стабильная экономическая и политическая ситуация является основным условием функционирования как welfare state, так и welfare world. Без этого воцарение социального рая на Земле вряд ли возможно.

1. Taylor-Gooby P. Polity, Policy Making and Welfare Futures // Taylor-Gooby P. (ed.) Welfare States under Pressure. L.: Sage, 2001. P. 187.

2. Турен А. Если нет демократии, нет и безопасности! // Свободная мысль–XXI. 2005. № 11. С. 4.