Опасный поворот на дороге демократии

В условиях текущего политического процесса в странах, испытавших потрясения «арабской весны», не должны недооцениваться риски исламизации как самих обществ, так и политической сцены. Пришедшие к власти в результате выборов сторонники радикальных мусульманских партий только начинают социальное строительство по своим образцам. Может ли это реформаторство таить в себе угрозу для всего арабского региона или же оно станет интегрирующим фактором?

В условиях текущего политического процесса в странах, испытавших потрясения «арабской весны», не должны недооцениваться риски исламизации как самих обществ, так и политической сцены. Пришедшие к власти в результате выборов сторонники радикальных мусульманских партий только начинают социальное строительство по своим образцам. Может ли это реформаторство таить в себе угрозу для всего арабского региона или же оно станет интегрирующим фактором?

Победа исламских партий = исламизация?

В результате волны трансформаций в арабском Магрибе и Машрике умеренные исламисты пришли к власти в Тунисе, Марокко и Египте. В Ливии, Йемене и Сирии их политические позиции серьезно укрепились и, возможно, будут и дальше усиливаться. Но можем ли мы говорить о реальной угрозе исламизации арабского мира и ужесточении принципов государственного управления и общественного устройства?

Рост популярности идей исламского радикализма среди населения арабских стран не может не вызывать тревоги. Многие из нас были очевидцами успешности светского пути развития арабских стран, большей или меньшей открытости арабских обществ и даже определенного либертатизма в культуре и общественных отношениях. Причем в основе этих обществ сохранялись крепкие традиционные устои, приверженность религиозным нормам (в том числе в немусульманских общинах этих стран) и этике. Однако в последние два десятилетия в силу разных обстоятельств в широких массах некогда светских обществ наблюдался резкий подъем исламизма. В авангард борьбы за масштабное реформирование вышли религиозные организации, исповедующие радикальные методы борьбы и обладающие собственными военными подразделениями. Прежде всего, это просуннитские организации, так или иначе входящие в орбиту действовавшей по всему арабскому миру сети «Братьев-мусульман», а также носители идеологии мусульманского возрождения, сторонники крайнего течения в исламе – салафизма. На политической сцене продолжали активно проявляться и шиитские организации, наиболее яркой из которых, видимо, является «Хизбалла». В настоящее время в условиях геостратегического перевеса в пользу Саудовской Аравии и других стран Залива эти партии, опирающиеся на поддержку шиитского Ирана, остаются как бы в тени.

Фото: derstandard.at
Победа Мухаммада Мурси на выборах
президента в Египте

Идея, которая редко высказывается отечественными и западными аналитиками, но, во всяком случае, заслуживает внимания, состоит в том, что процессы распространения политического ислама и легитимации радикальных исламских политических сил, являясь, по сути, следствием, покоятся на двух основаниях. Первое – в арабских традиционных обществах с их колоссальным социальным расслоением все большее число людей связывают надежды на улучшение условий жизни с активными и убежденными (имеющими, по их представлениям, четкий идейный стержень) исламскими радикалами. Второе – посредством миграции и глобального информационного пространства многие регионы мира, в том числе Европа, оказались пронизаны исламистскими идеями и социальными контактами их носителей, как нитями ризомы. Именно из этой «ризомы» прорастают, питаемые иллюзиями о сверхпотенциале исламских младореформаторов и крайних радикалов, нынешние политические феномены – победы на легитимных парламентских и даже президентских выборах кандидатов, представляющих некогда запрещенные организации.

«Шу сар», или что происходит с исламистами?

Чтобы разобраться, чего ждать арабам от будущего, кто будет виноват и что делать, видимо, нужно вначале осознать, что же произошло – «шу сар» (араб. диал.)? Ответ вовсе не так очевиден: победа исламистов в странах «арабской весны» – фраза, которая, очевидно, не раскрывает сути произошедшего, но таит в себе противоречия и влечет за собой множество вопросов.

12 августа 2012 г. президент Египта Мухаммад Мурси отменил Конституционную декларацию, дававшую значительные полномочия Высшему совету вооруженных сил, и отправил в отставку министра обороны и главу Совета маршала Хусейна Тантауи и начальника генштаба Сами Анана. Этот исторический шаг, фактически положивший конец шестидесятилетнему доминированию военных в политике страны, говорит о том, насколько уверенно представители «Братьев-мусульман» чувствуют себя на египетской политической арене. В то же время обозначились острейшие противоречия между «Братьями-мусульманами» и салафитами, которые поддержали их на недавних президентских выборах. Эти противоречия, видимо, уже настолько серьезны, что вынуждают президента М. Мурси искать поддержки по всем каналам – как внутри общества, так и за рубежом. Показателен его визит в Саудовскую Аравию в июле, в ходе которого обсуждался целый ряд вопросов. Очевидно, что центральным стал вопрос о поддержке Саудовской Аравией египетского президента из «Братьев-мусульман» в условиях перманентной помощи, оказываемой той же Саудовской Аравией египетским салафитам. Простое сопоставление двух приведенных выше фактов иллюстрирует неоднородность политического процесса в Египте. В любом случае, разногласия в стане победивших исламистов – умеренных реформаторов и радикалов-салафитов – свидетельствуют о многогранности вопроса о будущем исламистского режима в Египте. Ведь, помимо исламистов, в стране продолжают оставаться многочисленные сторонники выдвигавшегося на президентских выборах последнего премьера эпохи Х. Мубарака Ахмада Шафика (во втором туре он ненамного уступил М. Мурси), сторонники левых идей, поддержавшие насериста Хамдина Саббахи, и сторонники «светского» кандидата Амра Мусы. Это не позволяет победившим умеренным исламистам действовать исключительно в согласии со своей идеологией и заставляет учитывать общественно-политические реалии.

Фото: multimedia.pol.dk
Победа исламистской партии «Ан-Нахды»
в Тунисе

Провальной для исламистов можно считать ситуацию в Тунисе. Одно дело – действовать в подполье или в глухой оппозиции, и совсем другое – принимать на себя ответственность за жизненно важные для страны решения в экономике, политике и социальной сфере. В конце июля тунисский премьер Хамади Джебали был вынужден уволить со своих постов министров промышленности, торговли, финансов и министра по развитию. Трое из этих министров, явно не справившихся с возложенными на них обязанностями, – ведущие политики исламистской партии «Ан-Нахды», одержавшей убедительную победу на выборах и фактически пришедшей к власти в результате «жасминовой революции».

В рядах «Ан-Нахды» явно назревает раскол, вызванный недовольством молодого поколения исламистов политикой заслуженных членов организации. По некоторым признакам можно судить, что жесткая линия руководства партии будет скорректирована в сторону более умеренного подхода к основным пунктам идеологической программы и поиску возможностей пересмотра провальной экономической политики.

Иными словами, пресловутая «победа исламистов» в отдельно взятой стране еще не означает, что государство встало на определенный путь развития, пусть в рамках некой особой модели. При том немногом общем, что объединяет происходящие в ряде арабских стран процессы, пути развития намечаются настолько разные, что не вписываются в рамки какой-либо одной модели. Общее для них – падение прежних режимов, многолетних и коррумпированных, пораженных недугами системного характера, и радикализация общества, готового поддержать силы, предлагающие жесткие идеологические установки вместо идейной анархии. Особенное – социальная обстановка, исторический контекст, экономические связи и приоритеты, международная поддержка, внутренние (в том числе племенные) противоречия, политическое положение военных элит и т.п. Серьезному исследователю, видимо, придется отказать себе в праве делать удобные обобщения типа «победа исламистов» и анализировать многоаспектные ситуации в каждой из этих стран в отдельности.

Россия и арабский мир: новое старое

Фото: AP
Встреча министров иностранных дел России
и Египта Сергея Лаврова и Мухаммеда
Камель Амр, декабрь 2011

Невозможно отрицать возможные негативные последствия исламизации в арабских социумах, если она и дальше будет набирать обороты. Потенциально исламизация угрожает безопасности атеистов, людей, исповедующих буддизм, конфуцианство, и, видимо, даже «людей Писания» – христиан и иудеев. Она может привести к ограничению гражданских свобод женщин, представителей некоторых профессий и других групп населения. Под угрозой могут оказаться традиционные культуры, например, народов Африканского континента. Тем не менее исламисты во власти – сознательный выбор большинства населения соответствующих арабских стран, и с ним в любом случае нужно считаться.

Россия уже ведет диалог с новыми руководителями арабских стран, переживших революции. Проходят официальные встречи на государственном уровне, политические консультации. Правда, на более низком уровне российские дипломаты и бизнесмены зачастую не встречают понимания и положительной реакции на выдвигаемые инициативы. В частности, в Египте наши представители находятся в «вакууме активности». Складывается впечатление, что египетские функционеры чего-то ждут или чего-то боятся. Ждут, видимо, стабильности, минимизации хозяйственных и политических рисков в этот сложный для Египта период. Остается надеятся, что ангажированность новых арабских политических элит постепенно снизится до такого уровня, когда будут возможны прагматические отношения как в бизнесе, так и в политике.

Что касается культурной составляющей наших отношений с арабским миром, то здесь исламизация (в том крайнем негативном аспекте, который мы рассматриваем) может навредить больше всего. Нетерпимость исламистов к немусульманским культурным явлениям, в какой бы форме она ни проявлялась, противоречит самому принципу сосуществования культур, наций и религий в условиях глобализирующегося мира. Совершенно очевидно, что, черпая силы из протеста против иноверного влияния, невозможно выстроить конструктивные отношения с внешним миром. В этом смысле исламисты просто обречены на смягчение своих позиций, иначе нарастающий внутренний деструктивный потенциал разрушит их идеологическую систему изнутри.

И последнее. Если позволительно будет обозначить послереволюционный период как «арабский мир после 2011 года» (созвучно понятию «мир после 11 сентября»), рискнем предположить, что этому периоду не будет свойственна интеграция арабских стран на идеологической основе – на основе политического ислама или исламизма. Скорее всего, России придется иметь дело с партнерами с более или менее единой идеологией, но объединенными на этой основе (как, в общем, и прежде – на основе идеи арабизма) лишь декларативно. Исламские ценности слишком по-разному трактуются мусульманскими реформаторами, радикалами и экстремистами. Эти группы никогда не найдут общий язык друг с другом и не будут представлять единую сторону в диалоге с «христианской» цивилизацией. Даже при сверхблагоприятном для исламистов-суннитов развитии событий в арабском мире они всегда будут иметь оппозицию в лице других исламских конфессий и даже более «мягких» мазхабов. А в самой их среде не переведутся сторонники такфира, обвиняющие своих собратьев в недостаточно точном следовании нормам «чистого ислама».