Объясните людям, почему они должны вам подчиняться, и они это сделают

Власть и легитимная власть — не одно и то же

Иван Тимофеев:
Дилеммы государства в современном мировом порядке

Один из распространенных тезисов — если власть соответствует установленным легальным рамкам, то она легитимна. Данное утверждение будет справедливо в том случае, если легальный порядок и легитимный порядок коррелируют между собой. Хотя логика развития институтов все же требует, чтобы сначала легитимная модель была выработана, а затем закреплена в формальных легальных институтах и правилах.

Своды законов сами по себе не создают легитимность, они отражают и закрепляют сложившийся порядок. Однако законодательные акты — это только часть источников, по которым можно изучать модель легитимности. Если власть легальна, но не легитимна, своды законов могут оказаться фактически бесполезными в исследовательском процессе.

Параметры легальной и легитимной власти параллельны друг другу, тем не менее они соотносятся — в противном случае мы получаем легальную, но не легитимную власть, или легитимную, но не легальную. Типичный пример нелегитимной легальной власти — установление демократических институтов сразу после падения тоталитарных или авторитарных режимов. Что делать с «серыми» зонами и нелегитимными институтами, пока не ясно. В этом отношении эксперту по стране важно знать не только законодательство, но и реальные легитимные (то есть реально применяемые) практики. Ситуации, когда государство реформирует законодательство с завидной регулярностью, означают, что легальная и легитимная власти уже давно не соотносятся друг с другом.

Как понять, что что-то пошло не так

Добиться абсолютной легитимности власти невозможно — даже при сильных тоталитарных режимах останутся очаги недовольства. Легитимность vs нелегитимность — это нечто наподобие температуры — ее очень полезно регулярно измерять. Под кризисом легитимности предлагаю понимать утрату лояльности к власти и ее решениям.

Кризис может проявляться в разных формах. Если мы возьмем за основу модель А. Хиршмана [1], то в общих чертах можем наметить следующие проявления:

1. Громкий и всем заметный Voice, который может показывать себя в массовых акциях протеста, в общественных и информационных кампаниях. В этом случае кризис явный, и легче начать принимать меры. Однако открытый конфликт с властью — это уже не первая стадия недовольства, и есть риск, что вернуть легитимность не получится. Когда власть подключается к работе с легитимностью на этом этапе, значит, она уже пропустила переломный момент. В этой ситуации есть риск, что уже набирают силу новые элиты, способные предложить альтернативные варианты.
2. Видимый Exit — когда население уезжает или выходит вместе с населяемой территорией, чтобы не быть под контролем государства. Выход из-под контроля может принимать разные формы — от простой миграции до сецессии. Интересный формат исследован и описан Джеймсом Скоттом «Искусство быть неподвластным» [2]. В этой ситуации власти следует фактически заново пересматривать свои подходы к легитимности, так как старые схемы уже давно не работают.
3. Молчаливый Exit — ситуация, когда кризис только зарождается и проявляется в молчаливом недовольстве. Недовольные пока ничего не предпринимают (ни открытых протестов, ни выхода), они только самоустраняются из официальных систем. Это тот момент, отследив который, вполне можно предотвратить кризис легитимности. Сложность состоит в том, что эти тенденции скрыты от государственных структур, и чтобы их выявить, понадобятся специальные инструменты.

Кризис легитимности не вспыхивает одномоментно, ему предшествуют достаточно длительные скрытые от невооруженного взгляда процессы. Более того, современное государство — как сложная система — может некоторое время существовать на силе инерции общественных институтов — и это еще больше осложняет диагностику потенциального кризиса. Именно из-за этой инерции вспышки кризисных явлений в зарубежных странах, да и в своей собственной стране, кажутся внезапными — будто ничего их не предвещало. Такие суждения позволительны тем, кто не специализируется на стране, тогда как эксперты по долгу своей осведомленности о нюансах внутренней политики страны должны быть способны, может, не предсказать такие кризисы, но указать на потенциальные точки роста недовольства.

Модель легитимности — в чем она выражается?

Елена Алексеенкова:
Снова надзирать и наказывать?

Легитимация власти — сложный символический процесс, поэтому модель может комплексно отражаться в разных элементах культурной, социальной и политической системы. Чем сложнее устройство общества, тем больше эти элементы рассеяны и прячутся от глаз. Мы можем встретить эти элементы в мейнстримном кинематографе, заявлениях лидеров, реакции общественности на те или иные события, памятниках и архитектуре, организации официальных церемоний и т.п.

Если применить метафору, то модель легитимации — это некая программа, которая будучи создана и запущена в систему общества распыляется и закладывает свои частицы во многие аспекты жизни. Задача исследователя — деконструировать символические системы и выявить элементы модели легитимности, собрав ее воедино для описания и оценки. Один из важнейших вопросов — какие элементы она в себя включает, как ее можно описать или измерить. Наиболее полный ответ на этот вопрос дали исследователи П. Бергер и Т. Лукман [3]. Легитимность — это объяснение существующего социального и политического порядка. Если население принимает эту объяснительную схему, то оно подчиняется власти. Поэтому основная задача правителя — создать такую картину мира, в которой подчинение его власти было бы рационально и логично. Легитимность власти — это матрица, которая объясняет мир вокруг, а также правила, следуя которым можно избежать угроз, исходящих от этого мира.

Модель легитимности будет содержать в себе ответы на следующие вопросы:

• кто мы как сообщество?
• Откуда мы произошли?
• Кто наш лидер и почему мы должны ему подчиняться?
• Кто наши враги?
• Чем мы отличаемся от других?
• Как нужно вести себя в тех или иных ситуациях?

Список вопросов можно продолжать, он будет достаточно длинным, так как фактически ответы на них описывают космологию и целостное видение мира для общества.

В связи с ответом на эти вопросы модель легитимности может содержать:

• описание и оценку значимых событий в прошлом, опыт определенного политического деятеля («отца нации» и др.). Поддерживая эти традиции, текущая модель становится наследником заложенных ранее принципов. Сила в том, что мы делаем так, потому что так поступали наши отцы и деды.
• Абстрактные символы власти и нации (пример — классификация таких символов у Э. Канетти [4]).
• Ритуалом по легитимации власти, в котором будут отражены символы и атрибуты модели, может стать карнавал или праздник (подробнее об этом у М. Бахтина [5]).
• Важным элементом модели легитимации может стать некая инновация. Такой маневр был проделан, к примеру, в кампании Барака Обамы, когда он кардинально пересмотрел ряд значимых социальных систем в США.

Руслан Гринберг:
Экономическая теория в кризисе: возможен ли выход без смены парадигмы?
• Акции массовой поддержки — важный элемент легитимации.
• Обряды инициации и наделения правителя полномочиями сейчас во многом носят символический характер, но корни их уходят глубоко — в то время, когда обряды значили намного больше.

Авторами и инициаторами создания модели легитимности чаще всего становятся лидеры группы, уже по той причине, что создать такую сложную символическую модель могут малые группы. Массовый коллективный разум на создание таких сложных моделей не способен — он скорее выступает уже носителем и потребителем созданных символических структур.

Лидер не только получает право на ресурсы и применение насилия, но и право формировать дискурс. Более того, именно дискурс выстраивает рамки существования смыслов в обществе, которые даже не оставляют места для вопросов, насколько лидер имеет право на ресурсы и насилие. Существуя в заданных рамках и не имея примеров для сравнения, общество с большим желанием подчиняется установленным правилам и даже защищает их. Лидеры могут сами формировать модели легитимности или прибегать к помощи технологов из профессиональной среды политологии и связей с общественностью.

Как поддерживать легитимность?

Будучи созданной, модель легитимации власти закладывается в матрицу общественных институтов и начинает распространяться и воспроизводиться. Фактически модель встраивается в структуру социальных фактов (по Э. Дюркгейму), и для ее поддержания уже не нужна мощная репрессивная машина — вступает в силу общественная саморегуляция. Сила общественного мнения формирует систему защиты от отклонений. Это происходит как на уровне поведения и следования установленным нормам, так и на уровне контроля допустимого и недопустимого к использованию дискурса.

В этом процессе активно участвуют школы и университеты, а также СМИ и церковь. Именно поэтому тревожным сигналом для власти станет неприятие системы легитимации в этих институтах. Более того, будучи сосредоточением интеллектуальных и сакральных сил общества, эти институты чаще всего становятся источниками появления новых альтернативных моделей легитимации.

Как измерить легитимность

До сих пор опросы общественного мнения остаются основным источником знаний власти о том, насколько высок уровень легитимности. Однако этот метод имеет ряд значительных ограничений, которые не позволяют, к примеру, выявить реальный уровень поддержки в ситуации молчаливого Exit — люди максимально прячут от власти свою повседневность и не станут честно отвечать на вопросы, так или иначе связанные с оценкой власти. Вместе с тем опросы общественного мнения также могут косвенно оказывать содействие по распространению информации о легитимирующей модели, в частности, публикация результатов опроса с нужными ответами на вопросы.

Опираясь на теории Мишеля Фуко [6] о языке как инструменте структурированного насилия, мы открываем для себя еще одну область исследования, которая позволяет измерить легитимность власти без значительных искажений. В силу того, что легитимирующая модель определяется через дискурсы и мифы (в терминологии Ролана Барта), анализ разного рода дискурсов позволит нам выявить эти модели и посмотреть на их динамику. Язык, а точнее дискурс, кодирует модель легитимации и становится медиатором, который доносит модель до масс.

Леонид Сморгунов:
Управляемость в условиях неопределенности

При значительном арсенале инструментов по анализу дискурса одним из наиболее комплексных можно считать анализ идеализированных когнитивных моделей (ИКМ), предложенный Дж. Лакоффом. ИКМ включают метафоры, метонимии, фреймы и образно-схематические структуры.

Анализ дискурса расширяет наш экспертный инструментарий еще несколькими методами:

1. Мы можем сравнить модели восприятия реальности и социальной системы общества и лидеров и выявить расхождения.
2. Можем проверить, насколько одинаково оцениваются обществом и лидерами значимые исторические события и личности, которые заложены в основу легитимирующей модели.
3. Можем сравнить структуру дискурса и трактовки основных понятий: насколько они одинаковы в обществе и на уровне властвующих элит — не формируется ли некий скрытый протестный дискурс (к примеру, как рок-музыка в 1980-е гг. в СССР и Югославии).

Когда критика существующей модели легитимности или альтернативные модели легитимности выходят в публичное пространство, их легко отследить, но уже сложно им противостоять. Поэтому власти, которая стремится сохранить свою легитимность на длительный период времени, важно разрабатывать системы мониторинга. Причем именно мониторинга, а не репрессивного аппарата. Отследив рост недовольства и признаки кризиса, государственная система должна будет перестроиться, а не подавлять инакомыслие, поскольку любое подавление только усиливает рост недовольства и сплачивает сообщества – носителей альтернативных идей.

Государственные системы, способные гибко адаптировать и инкорпорировать альтернативные системы смыслов, выживают дольше, более устойчивы перед меняющимися вызовами среды и имеют источник пополнения основной модели новыми популярными элементами. И наоборот, зачистка источников альтернативного видения мира подрывает устойчивость системы, делает ее уязвимой.

***

В данной статье стояла задача операционализировать концепт легитимности власти применительно к двум прикладным задачам, стоящим перед государственной властью: сформировать легитимность и оценить степень поддержки в обществе. На экспертном уровне эти задачи выглядят как умение определить, кто в государстве обладает реальной легитимностью, и выявить предпосылки к кризису легитимности.

Модель легитимности власти — это структура, которая существует в символическом пространстве и задает картину понимания мира, цельную систему, в рамках которой действует социальный актор. Важно отметить, что любая модель легитимации отчасти сакральна [7].

Для решения этих задач из области политического конструирования и экспертизы было предложено обратиться к анализу дискурсивных практик с применением теории идеализированных когнитивных моделей. Эти инструменты позволяют с определенной степенью точности диагностировать кризисные явления и своевременно принимать меры для стабилизации ситуации.

1. Hirschman A. O. Exit, Voice, and Loyalty. Responses to Decline in Firms, Organizations, and States. 1972.

2. Скотт Дж. Искусство быть неподвластным. Анархическая история высокогорий Юго-Восточной Азии. М., 2018.

3. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

4. Канетти Э. Масса и власть. М., 1960.

5. Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

6. Фуко М. Надзирать и наказывать. М., 1975. Он же. Археология знания. М., 1969.

7. Автор выражает особую благодарность за идею А.С. Кузьмину.