Новый виток кризиса в Афганистане и интересы России

Положение дел в Афганистане в последние годы продолжает ухудшаться, и Россия следит за развитием ситуации в этой стране с тревогой. К такому выводу пришли ведущие российские эксперты-афганисты, принявшие участие в круглом столе «Развитие ситуации в Афганистане в 2016 г.», который состоялся 18 апреля 2016 г. на площадке Российского совета по международным делам.

Положение дел в Афганистане в последние годы продолжает ухудшаться, и Россия следит за развитием ситуации в этой стране с тревогой. К такому выводу пришли ведущие российские эксперты-афганисты, принявшие участие в круглом столе «Развитие ситуации в Афганистане в 2016 г.», который состоялся 18 апреля 2016 г. на площадке Российского совета по международным делам.

Среди ключевых вопросов, вызывающих озабоченность, три имеют первостепенное значение:

— распространение зоны нестабильности из Афганистана на север, в примыкающие к российским границам государства Центральной Азии;

— превращение России из транзитной страны в рынок сбыта афганского героина, от которого ежегодно погибают до 25 тыс. россиян;

— формирование в Афганистане инфраструктуры группировки « Исламское государство» (ДАИШ), которая способна начать экспорт своих практик на российский Северный Кавказ и в Поволжье.

В связи с этим в России обсуждается вопрос, стоит ли Москве вновь вмешаться во внутриафганский конфликт или целесообразно остаться в стороне, притушив и локализовав угрозы?

Эксперты соглашаются с тем, что выход из конфликта в обозримой перспективе не просматривается. Они обращают внимание на события, которые произойдут в 2016 г. и могут повлиять на ситуацию во всем регионе. Во-первых, в октябре в Афганистане пройдут парламентские выборы по новому избирательному законодательству; во-вторых, впервые за долгое время соберется совет старейшин племен — Лойя джирга. В-третьих, донорская конференция по Афганистану, запланированная на октябрь, обсудит перспективы продления финансовой помощи ряда крупнейших стран-доноров — Японии, Германии, Великобритании. Поступление иностранной финансовой помощи остается важнейшим внешним фактором обеспечения стабильности Афганистана.

Существует риск резкой дестабилизации обстановки в Афганистане в ближайшем будущем. К этому могут привести несколько факторов: отсутствие единства в официальных структурах Кабула; начинающийся кризис легитимности правительства; чрезмерное усиление влияния региональных лидеров и полевых командиров; углубление межэтнической напряженности. В последнее время в стране резко активизировались боевики «Исламского государства». О начале нового боевого сезона недавно объявили талибы, переживающие раскол. Нынешний «Талибан» состоит из нескольких разрозненных враждебных группировок, чьи действия во многом определяются внешними спонсорами.

На этом фоне наблюдается перетекание нестабильности из юго-восточных районов Афганистана в северные. Боевые действия в настоящее время ведутся в 24 из 34 провинций, и у правящего режима мало шансов удержать власть. Перспективы создания в будущем коалиционного правительства с участием талибов также представляются призрачными.

Круглый стол «Развитие ситуации
в Афганистане в 2016 году»

Афганистан вновь становится источником террористической угрозы для Центральной Азии. Усиление этой угрозы обусловлено интенсивными боевыми действиями, которые идут в северных провинциях страны, граничащих с постсоветскими государствами, и присутствием в отрядах боевиков значительного числа выходцев из стран СНГ. Преимущественно это члены региональных экстремистских организаций (Исламского движения Узбекистана (ИДУ), Союза исламского джихада, «Джамаата Ансаруллах»), которые выехали в Афганистан в 1990–2000-х гг.

В настоящее время не менее 2 тыс. экстремистов — уроженцев Центральной Азии находятся в отрядах «Талибана» и ИГ на Севере Афганистана. Обе террористические организации в разное время объявляли войну России. Растет и риск атак экстремистов против постсоветских государств — союзников России.

На сегодня можно выделить четыре основных сценария террористических атак. Три первых основаны на возможных нападениях отрядов боевиков численностью от 50 до нескольких сотен человек на посты пограничной охраны или населенные пункты в приграничных районах.

Сценарий 1. Наименее вероятная цель атак — Узбекистан. В приграничных с ним районах Афганистана сосредоточено сравнительно мало боевиков, граница хорошо укреплена, национальная армия и пограничная охрана — одни из самых сильных в регионе.

Сценарий 2. Наиболее опасным сценарием представляется заброс мобильных групп боевиков (не более 10–15 человек) вглубь территории СНГ, в том числе в Россию, Казахстан или Кыргызстан. Перед такими группами могут быть поставлены задачи по подготовке резонансных терактов и созданию долговременных организованных группировок криминально-террористического характера.

Сценарий 3. Второе место по уровню угрозы занимает Таджикистан. Отмечено присутствие боевиков в приграничной провинции Афганистана Кундуз, где осенью 2015 г. на несколько дней был захвачен административный центр. Весной 2016 г. мобильные диверсионные отряды талибов минимум дважды проникали на таджикскую территорию. Однако к апрелю ситуация стабилизировалась во многом благодаря вытеснению боевиков из пограничных уездов Кундуза в ходе операции афганской армии, усилению патрулирования государственной границы Таджикистана с использованием авиации и усиленной подготовке войск ОДКБ к отражению вторжения.

Сценарий 4. В числе потенциальных целей террористов можно выделить Туркменистан, пограничные посты которого подвергались постоянным атакам боевиков в течение 2014–2015 гг. В настоящее время афганская вооруженная оппозиция присутствует практических во всех провинциях, граничащих с Туркменистаном (в приграничной полосе ее присутствие наиболее сильно в Фарьябе и Герате). Готовность туркменских вооруженных сил к отражению возможных атак оценить сложно, поскольку страна информационно закрыта и избегает сотрудничества с ОДКБ. Известно, что вплоть до конца 2015 г. власти Туркменистана отрицали сам факт угрозы со стороны афганских экстремистов. Тем не менее с начала 2016 г. наблюдалось сосредоточение национальной армии в южных пограничных районах.

Подобные попытки уже предпринимались боевиками, возвращавшимися из Афганистана и Сирии в Ферганскую долину. На основе радикальной идеологии они пытались сформировать здесь группировки, занимающиеся рэкетом, грабежами и контрабандой наркотиков в смычке с боевиками, которые действуют на территории северного Афганистана.

REUTERS/Omar Sobhani
Пётр Топычканов:
Перспективы иностранного военного
присутствия в Афганистане

Именно так возник «Пакистанский Талибан» — крупнейшая террористическая организация пакистанской «Зоны племен». В 2000-х гг. он был основан боевиками, которые участвовали в афганской войне на стороне афганского «Талибана», а по возвращении на родину попытались повторить его опыт. На сегодня новой группировке удалось взять под контроль контрабанду наркотиков и оружия в «Зоне племен», создать мощную сеть подпольных баз и превратиться в одну из наиболее крупных угроз официальному Исламабаду.

Попытки боевиков ИДУ повторить «пакистанский опыт», зафиксированные в городе Ош (Кыргызстан), были успешно пресечены органами национальной безопасности. Тем не менее риски повторения таких попыток будут актуальными до тех пор, пока в регионе действуют радикалы, способные опереться на финансовую поддержку террористических центров в Афганистане и Пакистане.

Исламабад остается ведущим внешним участником афганских процессов. Отряды оппозиции постоянно получают оружие, деньги и медикаменты из Пакистана. Однако в Исламабаде за отношения с Кабулом отвечает не правительство, а военная и межведомственная разведки. Разные группы пакистанского военного истеблишмента не могут договориться между собой о выработке общей стратегии по афганскому вопросу. Положение усугубляется тем, что пакистанская армия фактически не контролирует «Зону племен», протянувшуюся вдоль границы с Афганистаном.

Российские эксперты солидарны в том, что ситуация в Афганистане ухудшается. Однако между ними нет согласия относительно того, как на это ухудшение должна реагировать Россия. Одни утверждают, что безопасность России и ее союзников вынуждает Москву вмешаться в конфликт и оказать значительную военно-техническую, экономическую и гуманитарную помощь правительству в Кабуле. По их мнению, за безопасность России придется дорого заплатить. В случае развития худшего из возможных сценариев они призывают провести в Афганистане военную операцию, аналогичную сирийской кампании ВКС РФ.

Другие эксперты придерживаются мнения, что афганская угроза для России неоправданно преувеличивается, и предупреждают о риске вновь увязнуть в неразрешимом конфликте. «Изоляционисты» считают, что любое участие России в проектах на территории Афганистана будет означать поддержку одной из сторон новой гражданской войны. Они настаивают на том, что проблемы Центральной Азии напрямую не связаны с Афганистаном и вызваны в первую очередь тяжелым экономическим положением. Причины нынешнего состояния экономик центральноазиатских государств кроются в падении цен на нефть, экономическом кризисе в России и вынужденном возвращении трудовых мигрантов на родину. «Изоляционисты» призывают поставить заслон на пути «перелива» нестабильности на север и локализовать афганские угрозы внутри государственных границ, не вмешиваясь в происходящее в стране.

Компромиссной платформой российской политики между двумя крайними позициями в глазах многих могло бы стать включенное наблюдение за развитием ситуации в Афганистане и участие в смягчении гуманитарной напряженности. Сторонники этой позиции полагают, что ни изоляция Москвы от афганских проблем, ни избыточное вовлечение не соответствуют российским интересам. Кризис в Афганистане, по их мнению, может быть преодолен исключительно самими афганцами на основе местных рецептов, а задача внешних сил — смягчить наиболее острые проблемы, толкающие людей на отчаянные поступки. Ключевым проблемным узлом в этой связи называется гуманитарная обстановка.

На сегодня, по данным ООН, в Афганистане более 7 млн человек нуждаются в помощи, из них 2,2 млн испытывают нехватку продуктов питания. Нищета, помноженная на безработицу, толкает афганскую молодежь на участие в военизированных структурах, как оппозиционных, так и чисто криминальных. Многие ищут выход в эмиграции, перебираясь в соседние с Афганистаном страны Центральной Азии и Пакистан. Это порождает дополнительное давление и выводит местные правящие режимы из равновесия. Известны даже случаи дезертирства проходивших подготовку в США афганских военных, стремившихся навсегда остаться в Америке.

Иностранные боевики в «Исламском
государстве».
Проблема вербовки и возврата

Одним из вариантов участия России в регулировании гуманитарной обстановки в Афганистане представляется активизация работы с гуманитарными организациями — как национальными, так и международными. Это позволило бы создать механизмы прямого воздействия на обстановку в стране. Москва смогла бы прийти к более глубокому пониманию положения дел «на местах» и избежать плохо обоснованных реальной ситуацией решений, в первую очередь избыточного вовлечения. По мнению экспертов, важным шагом могло бы стать увеличение российского взноса в бюджет программы содействия международному развитию ООН. Кроме того, Россия могла бы оказать поддержку присутствующим в регионе международным неправительственным организациям — Международному Комитету Красного Креста и «Врачам без границ».

Наиболее масштабная инфраструктура оказания гуманитарной помощи в Афганистане развернута усилиями Международного Комитета Красного Креста (базируется в Швейцарии). Сеть региональных офисов МККК покрывает треть афганской территории, а оперативная деятельность распространяется на всю страну с особым акцентом на направления, представляющие наибольшую угрозу. За десятилетия присутствия в Афганистане Красный Крест наладил эффективную работу полевых офисов даже в регионах, находящихся под контролем вооруженной оппозиции и исламистских групп. Этого удалось достичь благодаря политике организации (нейтральность, конфиденциальность) и приверженности принципу ведения доверительного диалога со всеми сторонами конфликта. Широкое региональное представительство дает МККК возможность ежегодно оказывать помощь порядка 4 млн человек. Россия имеет опыт сотрудничества с МККК прежде всего в смягчении гуманитарной ситуации на Востоке Украины и в Сирии. Российский взнос в бюджет операций Красного Креста в обеих горячих точках составляет в общей сложности 4 млн долл.

Однако важно, чтобы вкладываемые ресурсы были «авторизованы» именно как российская помощь. В прошлом уже бывали случаи, когда заслуга проектов, реализованных на деньги России, приписывалась организациям, никак с ней не связанным, но выступавшим в роли исполнителей. Кроме того, работа в гуманитарной сфере требует тщательного учета и контроля затрат. Опыт программ помощи США наглядно показывает риск неэффективного расходования средств, и России не следует повторять их ошибок.

Акцент на российское гуманитарное содействие позволит Афганистану преодолеть наиболее острые социальные перекосы, порождающие насилие, и со временем прийти в социальное и политическое равновесие.